Иоанн Евангелие. Популярный комментарий

ИОАНН 13:31–38. Любить друг друга

³¹ Когда он вышел, Иисус сказал: ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем. ³² Если Бог прославился в Нем, то и Бог прославит Его в Себе, и вскоре прославит Его. ³³ Дети! недолго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и, как сказал Я Иудеям, что, куда Я иду, вы не можете придти, [так] и вам говорю теперь. ³⁴ Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, [так] и вы да любите друг друга. ³⁵ По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою. ³⁶ Симон Петр сказал Ему: Господи! куда Ты идешь ? Иисус отвечал ему: куда Я иду, ты не можешь теперь за Мною идти, а после пойдешь за Мною. ³⁷ Петр сказал Ему: Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь ? я душу мою положу за Тебя. ³⁸ Иисус отвечал ему: душу твою за Меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды.

Вопрос, заданный «Еллинами» на празднике, подсказал Иисусу, что час пришел (12:23). Когда Иисус выходит в ночь, этот час уже не просто пришел — он надвинулся неотступно, надвинулся, как приливная волна. Повествование становится все более напряженным. Иисус старается ближе привлечь к себе оставшихся одиннадцать учеников, напоследок он рассказывает им то, чего не мог рассказать при Иуде и что теперь торопится сказать, потому что Иуда уже ушел и время почти истекло.

С этого начинаются «прощальные беседы», как их иногда обозначают в литературе. До конца главы 16 Иисус объясняет ученикам, что он уходит и что они пока еще не могут последовать за ним. Он показывает им, что означает это событие для их дальнейшей жизни, чему они будут радоваться и о чем скорбеть, какова их миссия в мире. Все заканчивается мощной молитвой главы 17, после которой возобновляется основной, «детективный» сюжет — Иисуса арестовывают в саду.

Эти главы — самые задушевные во всем Новом Завете. Они утешают, внушают надежду, бросают вызов, в них мы чувствуем ту глубину личных отношений с каждым из учеников, к которой Иисус стремился с самого начала. Понятное дело, эти главы полны также глубочайших богословских истин, в них нам открывается, кто и каков истинный Бог, что он творит в мире и в нас. Обретя настоящую преданность, человек обретает и полноценное богословие — или то же самое, но в обратном порядке. А на другом конце — поверхностная мысль, неглубокая любовь.

Во второй раз Иисус заговаривает о прославлении Сына Человеческого (первый раз в стихе 12:23). До сих пор (главу 12 и 13 следует рассматривать вместе) он говорил о прославлении Бога и «вознесении» Сына Человеческого. Теперь оба эти образа соединяются. Как в пророчестве Даниила (7) «некто подобный сыну человеческому» будет вознесен и явится на облаках к Ветхому Днями, и это будет высший момент славы Божьей, ибо откроется, кто есть истинный Бог, и будут поражены силы тьмы, которые противились ему и угнетали его сподвижников. Слава–слава–слава! — четырежды, пятикратно звучит в стихах 31–32. Иисус с восторгом созерцает ту славу грядущих событий, тот момент, когда его миссия достигнет завершения и раскроет перед всеми славу Божью.

Но он не только восхищен, но и сокрушен разлукой с учениками. Так мало они побыли вместе, и вот уже ему пора уходить. Для учителя момент расставания с учениками всегда тягостен. Так мало успели усвоить ученики, так мало поняли, еще и не догадываются, что совершал рядом с ними и среди них великий учитель. Как же они справятся без него?

Три следующие главы содержат ответ и на этот вопрос. Иисус торжественно заверяет учеников, что к ним явится Святой Дух и будет наставлять их, как наставлял он сам. Но сначала он должен дать им самое главное — простую, ясную, неисполнимую заповедь: Любите друг друга!

Он называет эту заповедь «новой». Разумеется, любовь как главная заповедь проповедуется на многих страницах Ветхого Завета. Книга Левит (19:18) предписывает израильтянам любить ближнего как самого себя. Новизна заповеди не в том, что никто никогда не слыхал подобных слов, а в том, как изменилась сама эта любовь, какую глубину и силу обрела: любите друг друга как Я возлюбил вас.

И до этого момента ученики не вполне осознавали, что Иисус делает для них, а он еще велит подражать ему! Как и в примере с омовением ног, им нужно припомнить все, что они знают об Иисусе: его жизнь, его манеру держаться, его слова, и тогда они начнут угадывать образ, парадигму, власть. Чтобы омыть другому человеку ноги, нужно превратиться в слугу. Из этого, как мы видели, можно сделать совершенно неправильные выводы, возгордиться собственным смирением. Но любовь не может быть извращена, тут никакой опасности нет. Любовь всегда думает только о другом человеке, не о себе. Она спешит услужить не ради показухи, а потому, что для нее это естественно.

И это — знак, по которому христианскую общину узнают в мире. Перечитывая стих 35, мы невольно сжимаемся от стыда, вспоминая, как с тех пор люди, исповедующие христианство, обращались друг с другом. Мы превратили Евангелие в оружие враждующих культур, мы колотили великой книгой друг друга по голове и бросали ее в костер, на котором сжигали других. Представление о «ближнем» мы извратили настолько, что заповедь превратилась в совет любить тех, кто способствует повышению нашей самооценки.

Но хотя в стихах 34 и 35 прозвучали самые важные и самые прекрасные слова, какие он когда–либо слыхал, Петр с детским упорством возвращается к сказанному ранее. Его больше беспокоил стих 33, и в очередной раз Иисус и Петр вступают в спор. Петр, не слишком задумываясь, говорит первое, что в голову взбредет, — но на этот раз он как будто натыкается на кирпичную стену. Петр сам не понимает, что он говорит: «Куда ты идешь? Я пойду за тобой! Я хочу идти за тобой! Я жизнь за тебя отдам!…

— В самом деле, Петр? — переспрашивает Иисус, и мы словно видим печальную улыбку на его губах. — Это ты положишь свою жизнь за меня? Ты уже забыл мои слова о пастыре и овцах. Увы, Петр, тяжело говорить об этом, но поступишь ты совсем иначе…

Мы любим Петра, потому что он так похож на нас. Мы любим Иисуса, потому что он так мягок с Петром, так ласков, несмотря на всю свою печаль, даже в этот трудный час, когда настала пора последнего испытания и славы. И вновь мы задумываемся о том, как близки они — любовь и предательство, слава и отречение.