История героя: Огонь наших душ

Глава 10. Советы

Некетака, Королевская Бухта

В полдень следующего дня вся честная компания собралась в Диком Жеребце, сдвинув вместе пару столов. Бородатый бармен по имени Гинтель начал было вести себя странно при виде Текеху, но после того, как Кьелл продемонстрировал ему блеск готового к пропитию золота, он прекратил мяться и краснеть, и начал наливать.

Пьянку, по причине дневного времени, совместили с поздним полдником, и столы перед товарищами были уставлены всеми местными деликатесами, что могла предложить кухня Дикого Жеребца — в основном приготовленная разнообразными способами рыба. Врер чиора для Константена у Гинтеля нашлась, и даже по приемлемой цене. Остальные компаньоны экзотичными предпочтениями в алкоголе не отличались, и беспрепятственно получили свое пиво, мед, ром, арак, и сок пальмового камня[1] (Кьелла за эту вопиющую безалкогольность тут же начал стыдить Эдер). Не нашлось разве что меппу для Майи, но она согласилась на рисовое вино. Когда все, наконец, обустроились, получив свои стул, тарелку, кружку, и столовые приборы, Кьелл поднялся.

— Минутку внимания! — провозгласил он, стуча вилкой по кружке, чем заслужил раздраженный комментарий Гинтеля. — Прежде чем мы начнем напиваться и наедаться, позвольте мне сказать пару слов. Мы собрались здесь, чтобы, во-первых, поприветствовать пополнение в наших рядах. Новых знакомых… — он дружески кивнул Майе. Та встала и с широкой улыбкой козырнула. Ее животное-компаньон, птица с яркими перьями, издала из-под стола дружелюбную трель.

— …И старых друзей, — продолжил Кьелл, улыбнувшись Палледжине. Птичья годлайк сухо кивнула. — Чем больше добрых клинков на нашей стороне, тем меньше шансов у врага, и вообще, вместе веселей. Рад буду работать вместе с вами, Майя, Паллежина. Вы уже делаете нашу чисто мужскую компанию много приятнее.

Майя в ответ на эту сентенцию отсалютовала кружкой, Палледжина же ее стоически проигнорировала.

— Во-вторых, — продолжил гламфеллен, — мы празднуем успешное завершение маленького приключения, пережитого отрядом в лице Эдера, Алота, Текеху, Константена, и вашего покорного слуги. Мы добывали сокровища, сражали чудовищ, и отыскивали тайные ходы. Особо отличились в этом предприятии Эдер и Константен. Выпьем за наших доблестных друзей! — подождав, пока все пригубят свои напитки, бледный эльф продолжил:

— И напоследок, я хочу устроить минутку самокритики. Без подготовки, разведки, и должных запасов, я втравил нашу группу в опасное и, во всех смыслах, дурно пахнущее предприятие. Мы вышли из него с прибытком и без повреждений только благодаря храбрости и навыкам каждого из нас. Друзья! Вы — мой ближний круг, мои доверенные разумные. У нас тут не воинское подразделение, а скорее, пиратская вольница, только без грабежа, цинги, и скверных каламбуров. Гм, то есть, безо всех признаков пиратской вольницы. Так себе сравнение, — раздались смешки и пара обидных возгласов, крайне негативно характеризующих юмор Кьелла. Он продолжил: — Я это к тому, что вашего капитана частенько заносит. Он абсолютно уверен в своей исключительности, непобедимости, и острейшем уме, и если все эти несомненные достоинства, — обидные возгласы, характеризующие на этот раз самого Кьелла, продолжились, и тот, смеясь, погрозил Эдеру пальцем. — Если эти мои несомненные достоинства заставят меня отдать некий глупый, неправильный приказ, в то время как вы знаете, как лучше — говорите, как лучше. Я не считаю себя самым мудрым и знающим, и с удовольствием поучусь у вас новому. Эдер и Алот уже знают, что к чему. Паллежина… — гламфеллен просительно улыбнулся вайлианке, — я не оставляю надежду, что и ты привыкнешь к моим методам ведения дел, — птичья годлайк, тяжело вздохнув, покачала головой.

— А сейчас я прекращу нудеть, и позволю вам приступить к трапезе! Наслаждайтесь, друзья! — Кьелл отсалютовал всем кружкой с соком, и вонзил зубы в шашлык из рыбы-меч.

— Отличная речь, командир, — заметил сидящий рядом с Кьеллом Эдер.

— Да ну? — тот недоверчиво воззрился на блондина. — Врешь ведь, мне и псионики не надо, чтобы это понять, — дирвудец расхохотался.

— Ага. Худшая из командирских речей, что я слышал. Теперь тебя никто не будет воспринимать всерьез, — усмехнувшись в усы, Эдер пригубил свое пиво.

— Скажу по секрету, — понизил голос гламфеллен, — я этого и добивался. Пока все эти «знающие, как лучше» будут радостно делать за меня мою работу, я буду сидеть у борта корабля в раскладном стуле и попивать «ветер Ваэля» из половинки пальмового камня, — дирвудец засмеялся.

— А если серьезно, раньше ты не стал бы говорить речей. Самое большее, похвалил бы меня и дварфа. Что, тоже наследие прежних душ?

— Берат его знает, — пожал плечами бледный эльф. — Недавно я и вовсе выяснил, что умею играть на музыкальных инструментах, о чем раньше понятия не имел. Кстати… — он встал из-за стола и направился к Гинтелю, одалживать что-нибудь струнное и приятно звучащее.

Когда он вернулся с найденной барменом лютней, его компаньоны успели поделиться на группки. Эдер и Алот осаждали Палледжину, расспрашивая ее о паладинском житье-бытье и делясь новостями из Дирвуда и своих странствий. От неподдельного энтузиазма парочки суровая птичья годлайк несколько оттаяла, и даже начала улыбаться, пусть и изредка. Текеху что-то выспрашивал у Константена, который отвечал, усмехаясь в усы и с удовольствием прикладываясь к своему адровому ликеру. Кьелл, улыбнувшись стихийному разделению на новичков и старожилов, присел рядом с Майей, передвинувшей свой стул к его.

— Меня твоя птица не покусает? — подозрительно спросил у нее гламфеллен, пробуя струны лютни. — Она ведь там, под столом? — он кивнул куда-то вниз.

— Не покусает, командир, — широко улыбнулась та, отправляя под стол один из кусочков из своей тарелки. — У нее, знаешь ли, нет зубов. А вот клюнуть может запросто, так что лучше не двигай особо ногами — у Исидза инстинкты всякого нормального хищника, — женщина засмеялась, и пригубила вино.

— Беспредел, — проворчал бледный эльф, впрочем, совершенно беззлобно. — Стоило отойти на минутку, как меня уже осаждают богатой инстинктами птицей и сомнительным юмором, — он начал наигрывать сложную мелодию со множеством быстрых переборов. — Прав был Эдер, надо было нагнать на вас страху, поразить своим интеллектом и былыми победами, и добить просто божественного калибра добротой, выраженной в милостивом разрешении находиться рядом с таким невероятным разумным.

— Эдер — это тот мускулистый блондин? Не слушай его, он тебе плохого насоветует, — аумауа широко улыбнулась, показывая треугольные зубы.

— Кого же мне тогда слушать, как не близких друзей? — лениво спросил бледный эльф.

Дзен был достигнут: лютня — освоена, желудок — наполнен, компаньоны тоже наслаждаются вечером, а значит, можно расслабиться и неспешно поболтать с явно жаждущей общения новенькой. Он доиграл последнюю ноту «Битвы у Красной Скалы» и перешел на «Блюз о вреде пьянства».

— А хоть бы и меня, — наклонилась вперед Майя. — За моей спиной мудрость поколений предков, как-никак.

— Хм? — гламфеллен приподнял бровь. — И как, много из этих предков были стереотипными рауатайскими солдафонами?

— Увы, достаточно, — рассмеялась женщина. — Зато я могу применять их мудрость на практике. У нас в семье только одному моему братцу не повезло, Колледж Знаний — не самый популярный среди наших путь.

— А кто у нас братец? — внезапно заинтересовался Кьелл.

— Кана Руа, обладатель трех степеней Колледжа в разных дисциплинах, богатейшего словарного запаса, и магических талантов, — Майя сморщилась. — В качестве старшего брата — совершенно несносный тип.

— Что, наставляет на путь истинный по поводу и без? — засмеялся бледный эльф. Майя с преувеличенно печальным вздохом кивнула. — Надо же, когда я путешествовал с ним в Дирвуде, он показался мне безобидным добряком. Да, представь себе, мир именно настолько тесен, — улыбнулся он на пораженный взгляд Майи.

— Возможно, это хитрый план Атсуры, нашего мастер-шпиона, чтобы его агенту было легче втереться к тебе в доверие, — сделав большие глаза, преувеличенно громким шепотом поведала аумауа.

— В таком случае, агент Руа еще никогда не была так близка к провалу, — с ну очень серьезным лицом ответил Кьелл, начав играть подходящие моменту «Мгновения» Таривердиева. Майя, хоть и не могла понять всей шутки, посыл уловила и рассмеялась.

— Если ты рассчитываешь вывести меня на чистую воду, то эта необычная и очень приятная музыка не сработает, — она наклонилась еще ближе и понизила голос. — Но признаюсь сразу, я отчаянно боюсь щекотки, — аумауа подмигнула.

«Однако, меня клеят,” гламфеллен с некоторым удивлением оглядел девушку-рейнджера. Было заметно, что она подготовилась к их небольшому сабантую: на лице лежал неброский, но выгодно подчеркивающий ее черты макияж, ее форма была чистой, выглаженной, и ладно сидящей, а поведение и мимика — вполне себе приглашающими. «Как ни странно, этой Мисс Рауатайская Армия я скажу свое решительное нет — с Онеказой она ну ни в какое сравнение не идет, а я уже достаточно глубоко увяз в своей влюбленности, чтобы даже ни к чему не обязывающий перепихон воспринимать, как измену-предательство. Пусть у Хуана и возведены в абсолют свободные отношения, ха. Сильно сомневаюсь, что это некая медовая ловушка — двойного дна в этой кавалерист-девице ни мой опыт, ни моя псионика не ощущают. Эх, вот так и френдзонят искренних и хороших разумных…»

— Расскажи мне про Рауатай, Майя, — предложил он, в очередной раз «сменив пластинку» — мысль о родине береговых аумауа сподвигла его сыграть «Цветок Резни» Мейко Кадзи. — К стыду своему, я знаю о нем очень мало. Кана, конечно, часто предавался ностальгии, но эти книжные черви вечно смотрят не туда. Что у вас за люди? Чем живут?

— Люди у нас цепкие и упорные, как и все живое на нашей суровой родине, — ответила Майя с отстраненным видом, слегка улыбаясь. — Они — мы — готовы идти на жертвы и не жалеть себя ради того, что нам дорого…

Они беседовали о разных вещах еще какое-то время. Их разбившаяся на группы компания вновь слилась воедино, чтобы дружно попробовать константенову врер чиору, и высказать насчет ее самые разнообразные мнения; Кьелл торжественно объявил, что она — его новый любимый алкоголь, за что его подвергли остракизму и насмешкам Эдер и, как ни странно, Палледжина, отдающая предпочтение рому и приобретшая, слегка во хмелю, повышенную общительность. Потом Эдер и Константен вознамерились спеть некую дирвудскую канцону, и принялись требовать у Кьелла аккомпанемента; гламфеллен ломался недолго, и с удивлением обнаружил, что подхватить незнакомую мелодию чуть ли не с нескольких нот для него не составит труда. Бледный эльф, будучи уже навеселе от распробованной врер чиоры, и пребывающий в отличном настроении, решил показать горе-певцам, как надо, и выдал на-гора битловский «Yesterday», сорвавший аплодисменты у дам, и свист и оскорбления у дирвудских конкурентов. В отместку, гламфеллен рассорил спевшихся во всех смыслах дирвудцев, предложив им попробовать силы в борьбе на руках, чему они с увлечением предались, так, впрочем, и не выявив победителя. Майя пыталась делать Кьеллу прозрачные намеки, но тот прикидывался то пьяным, то непонятливым, успешно избегнув внимания рауатайки. Текеху, подстрекаемый Эдером, попытался применить свое искусство к рому в кружке Палледжины, и у него, к всеобщему удивлению, получилось; птичья годлайк, уже в изрядном подпитии, принялась требовать у того сотворить плавающих в воздухе ромовых рыбок; аумауа принял эту наглую эксплуатацию за благосклонность, и, начав приставать к вайлианке, получил по шее. Друзья гудели до позднего вечера, в итоге отужинав здесь же, посидев еще немного, и разойдясь по номерам.

«Хорошо посидели,” думал Кьелл, засыпая. «Завтра снова в бой, с новыми силами. Похоже, у меня все же побольше близких разумных, чем двое.»

***

— Аруихи! — Кьелл окликнул принца Хуана, что-то втолковывающего двоим почтительно слушающим матару. Обернувшись, тот приветственно махнул рукой.

— Видящий. Обожди немного.

Большую часть сегодняшнего дня Кьелл провел, собирая информацию. Полностью восстановившиеся, его псионические способности позволяли это сделать с обидной легкостью. Побродив по Глубинной Улице, он просеял разумы множества ее обитателей, скрупулезно запоминая все мало-мальски важные факты. Он даже посетил Чокнутую Морену в подземной бухте, и более того, извинился перед ней за вчерашнюю, по его словам, «чрезмерную напористость», и преподнес тумбообразной капитанше, похожей на садового гномика, бутыль крепкого рома, которую благополучно забыл отдать Эдеру в день спуска в Старый Город. То ли Морена была отходчивее, чем казалась, то ли «лав» в ее черством пиратском сердце возобладал над испытываемым к Кьеллу «хейтом», но она, поворчав, предложила «заходить еще». Разумеется, Кьелл не собирался этого делать — все необходимое он уже считал из ее разума. Показанные ранее Морене эмоции были истинными — гламфеллен презирал подобных ей, и без колебаний забрал бы и ее голову, и головы ее подчиненных, но воспитание еще Сяо-Фаня, вбитое в него отеческими затрещинами учителя, заставляло его относиться к любой жизни с пиететом. Рауатайский след в делишках Морены был, но кто бы ни вел дела с пираткой, он-то как раз конспирировался на отлично. Морена никогда не видела лиц своих контактов, и знала о них только способы связи, меняющиеся слишком часто.

Заглянул Кьелл и к Дерео. Справившись о его здоровье и проведя с ним еще один сеанс акупунктуры, гламфеллен немного поболтал с этим неожиданно приятным разумным. Дерео оказался бывшим Принчипи, сошедшим на берег из-за травмы, и несомненным сторонником Фурранте. На прощание, криминальный авторитет преподнес Кьеллу в подарок свое сегодняшнее рукоделие — гюйс, малый носовой флаг, с гербом Каэд Нуа. Поблагодарив Дерео, Кьелл покинул его. Он все же вспомнил, кого ему так напоминал этот мафиозный босс, и едва ли не всю дорогу обратно в Желудок сдавленно хихикал. В разуме бывшего пирата и его клевретов тоже удалось обнаружить достаточно занятных фактов, которые эльф собирался преподнести принцу Хуана.

Закончив разговор и отпустив своих подчиненных, Аруихи приблизился к эльфу.

— Какие новости, Кьелл? Была ли успешной твоя миссия?

— В общем и целом. Появилась некоторая новая информация, которую я с тобой обсужу, но сначала мне нужно поговорить с королевой. Где я могу ее найти?

Деловое выражение на лице Аруихи сменилось ядовитой ухмылкой.

— Нужно, экера? Говори со мной, Кьелл. Сестра занята.

— Знаешь, Аруихи, — прищурился эльф. — Это твое ехидное выражение на этой твоей ехидной роже перестает быть забавным. Давай-ка проведем тот спарринг, который ты мне почти обещал — некоторые вещи лучше объяснять тактильно. При закрытых дверях, разумеется. Десяток минут ты мне всяко сможешь выделить.

Ухмылка на лице принца Хуана стала еще шире. «Я привыкаю к аумауа семимильными шагами,” подумал Кьелл. «Ну вот не выглядит он уже для меня зверской громадиной. Обычный самодовольный юнец, я и сам таким был. В общем неплохой, но его кругозор будем расширять.»

— Что ж, если ты настаиваешь, — принц широкими шагами двинулся к дальним коридорам дворца, — на первом этаже есть отличная просторная комната. Пойдем, Видящий, покажешь мне своё мастерство.

В большой зале, где-то в половину тронной размером, было пусто и тихо. Пол устилали циновки, у стен стояли стойки с оружием, тренировочным и боевым — она явно не первый раз использовалась как арена, или тренировочный зал.

— Выбирай оружие, Видящий, — разминая плечи, оскалился Аруихи. Его настроение явно поднималось. — Что будем использовать?

— Используй что хочешь, хоть корабельное орудие, — лениво ответил эльф, аккуратно отставляя снятые сапоги в угол и пробуя пальцами ног тростниковые напольные циновки. — У меня все при мне.

На нем была тонкая вайлианская сорочка и мешковатые штаны, удерживаемые широким поясом. Ни следа оружия, явного или скрытого.

— Свободный бой, значит? — ухмыльнулся аумауа, аккуратно снимая корону. — Хорошо, тогда я надену вот этот амулет, — он достал из плетеного сундучка в углу бронзовый диск на цепочке. — Он неплохо отражает псионику, даже для сестры будет препятствием некоторое время.

— Можешь не надевать, — все так же безмятежно ответил Видящий. — Псионика мне не понадобится.

— Увидим, — принц набросил цепочку амулета на шею. Разминаясь, он сделал несколько резких движений корпусом, и вспорол кулаками воздух в быстром двойном ударе. — Начнем?

— Пожалуйста, — Кьелл приглашающе махнул рукой. Он все так же стоял в свободной стойке, полностью расслабленный, даже не глядя на своего противника.

Аруихи со звериным рыком ринулся вперед, намереваясь смять Кьелла своей изрядной массой. За секунду до столкновения тот плавно шагнул ему навстречу и молниеносными движениями вогнал пальцы в три разные точки на его торсе. Аумауа замер в неудобной позе, болезненно скривившись.

— Надо же, я думал, ты брякнешься — техника парализации никакого импульса не имеет, нечем ей тебя останавливать, — спокойно отметил Кьелл, обходя вокруг застывшего истуканом принца.

— Похоже, ты еще талантливее, чем я думал — контролируешь даже резкие движения. Сейчас я сниму парализацию, можешь атаковать, когда захочешь.

Эльф ткнул пальцем в точку на спине здоровяка-аумауа, и тот поспешно отскочил к дальней стене, недовольно кривясь. В этот раз он медленно двинулся вокруг Кьелла, постепенно сближаясь, и лишь в последний момент резким подшагом сократил дистанцию, выстрелив длинным джебом в спокойно стоящего эльфа. Аруихи явно хотел воспользоваться своей заметно большей длиной рук, атакуя с недоступной для оппонента дистанции. Кьелл неожиданно резко сменил стойку и ударил навстречу — кулак в кулак. Принц зашипел сквозь зубы, тряся отбитой рукой.

— Физические данные и стойкость отличные, — довольно констатировал Видящий. — Кто другой катался бы по полу, вопя и баюкая перелом. Но хватит, пожалуй. Пора заканчивать!

Он метнулся к аумауа, размазавшись в воздухе, и вихрем налетел на него, втягивая в быстрый обмен ударами на сверхкороткой дистанции. Отстучав барабанную дробь кулаками по груди принца, Кьелл завершил столкновение мощным толчком ноги в пресс, отшвырнувшим Аруихи к стене. Тот бессильно сполз на пол, тяжело дыша.

— Не боишься использовать локти и колени, боли тоже не боишься, не теряешься от незнакомой техники. Тактика и боевая злость тоже присутствуют. Отлично, мой друг, просто отлично! Таланта тебе не занимать!

Довольный эльф протянул поверженному здоровяку руку. Тот коротко выдохнул, и, ухватившись за протянутую ладонь, поднялся резким движением.

— Ты бьешь сильнее, чем разъяренный буйвол лягается, Кьелл, — в голосе громадного аумауа звучали неверие, смешанное с зарождающимся уважением.

— Нам надо как-нибудь повторить. Позже, после того как я подналягу на тренировки.

«Надо же, я думал, он грохнется на колени и слезно попросится в ученики,” весело подумал гламфеллен. «Я даже был готов начать ломаться, как девственица. Ну да ладно.»

— Обязательно, Аруихи, обязательно. Но вернемся к делам. Где мне все-таки найти твою сестру?

— Сейчас она принимает просителей в саду на крыше. Будь готов подождать, сегодня собралось множество ранга и матару, жаждущих влить в ее уши свои, несомненно, важные новости. И это, не обижай ее, хорошо? — Аруихи добродушно улыбнулся. — И котиков ее тоже.

— Котиков я люблю, — рассеянно ответил Кьелл. — Я найду тебя позже, поговорить о Глубинной Улице и ее обитателях. Бывай, друг мой, — Эльф хлопнул принца по плечу и двинулся к лестнице на верхние этажи дворца.

***

Обстановка в саду на крыше дворца Каханга была примечательной — много зелени, водяные и каменные скульптуры, тихо беседующие придворные в роскошных одеждах, и двое белых тигров, лежащих рядом с троном, но вниманием Кьелла сразу завладела та, ради которой он поднялся туда. Все гнетущие воспоминания о Желудке и тягостные мысли о предстоящем неприятном разговоре развеялись как дым, стоило изумрудным очам Онеказы остановить свой взгляд на нем.

«Здесь она — не тропический цветок, а, скорее, жемчужина в драгоценной оправе. Или даже в перламутре своей раковины.» Он бросил мечтательный взгляд на прекрасную королеву.

Легкий ветерок шевелил перья на плюмаже ее короны и играл со складками ее платья, а стремящееся к закату солнце окрашивало ее апельсиновую кожу в теплые краски. Она удобно устроилась в резном кресле под полотняным навесом, и при виде Кьелла подалась вперед, удивленно приподняв брови.

— Приветствую тебя, Видящий, — грудной голос Онеказы заставил сердце эльфа сладко сжаться. С некоторым трудом собравшись, он ответил.

— Здравствуйте, моя королева, — и уважительно поклонился, привычно вскинув к груди сомкнутые ладонь и кулак.

«И откуда только вылезло это ‘моя королева’?» запоздало подумал он. «Я не ее подданный, и никаких прав на нее не имею. Француз, мать твою, с ихним ‘мон шер женераль’.» Разгибаясь, он заметил промелькнувшую на ее губах улыбку, и несколько приободрился.

— Что привело тебя в мой сад на крыше? Принес ли ты новости из Хасонго за это недолгое время? — Оперев подбородок на кулак, Онеказа с легкой иронией взглянула на него.

— Нет, до Хасонго мне еще надо добраться. Но я хочу донести до вашего внимания некую информацию, которая кажется мне достаточно важной. Жители Желудка, самого населенного района Некетаки, голодают…

— И ты, в своей бескорыстной доброте, решил помочь им, указав королеве Хуана на этот досадный недосмотр? — прервала его Онеказа обманчиво спокойным голосом.

Ее глаза сузились, а доселе безмятежное лицо напряглось. Кьелла кольнуло почти физической болью при виде столь явного ее недовольства, но он улыбнулся, отвечая со всем возможным спокойствием.

— О, безземельному лорду вроде меня, не управляющему ничем, кроме корабля, указывать королеве Дедфайра было бы гордыней и глупостью. Но прошу вас, выслушайте все, что я хочу сказать. Может быть тогда мои слова перестанут выглядеть неуместно и нагло.

— Что же, говори, — Онеказа откинулась на спинку кресла, заметно расслабившись. Опасные огоньки в ее глазах угасли, сменившись тенью интереса.

«Буря миновала,” подумал он. «Она прекрасна и в гневе, но лучше ее зря не нервировать.» Он продолжил:

— Самая удобная дорога к центру Некетаки проходит сквозь Желудок, и большая часть приезжих хоть раз, да проходит ей. До того, как они увидят Святые Ступени с их храмами, до богатой Террасы Перики, до Змеиной Короны и дворца, каждый из этих разумных видит жителей Желудка, грязных, оборванных, клянчащих еду. Для национального престижа, я подозреваю, их эффект сравним с водяными скульптурами в центре города, но с обратным знаком. «Город контрастов» — нелестное определение, если говорят о жизни его обитателей.

— Но не будем больше о внешнем виде города, — поспешно продолжил он, уловив тень нарождающегося раздражения в языке тела Онеказы. — Я кое-что смыслю в медицине, и могу с уверенностью сказать: все встреченные мною жители Желудка истощены, большая их часть — больны. У многих желудочные и кишечные заболевания от постоянного употребления в пищу гнили и мусора. Подозреваю, паразиты тоже распространены — нередка болезненная худоба. Едва ли не все дети, что я встречал там, отстанут в развитии из-за недоедания, так или иначе. Теперешнее поколение ропару уже меньше и слабее других аумауа. Я встречал среди них взрослых, сравнимых ростом со мной. Возможно, мой прогноз несколько поспешен, но я думаю, все эти аумауа вряд ли доживут до срока в пятьдесят лет, а их дети — и того меньше. Может статься, что Желудок медленно вымрет за несколько декад, если ничего не изменится.

— Да, самая здоровая часть тамошнего населения — бандиты, — добавил он. - Они и едят досыта, и одеты лучше. Не самый хороший пример для растущих в Желудке детей и подростков.

Королева задумчиво провела взглядом по доскам пола перед собой и досадливо сморщилась.

— Экера, я не могу оставить твои слова без внимания, Кьелл, — тот удивленно приподнял бровь. Он не помнил, чтобы представлялся ей.

— Не могу, — продолжила она с неожиданной мягкостью. — Но ты должен понять, жизнь правителя полна решений и поступков, кажущихся многим несправедливыми, но от этого не менее необходимых. Мое сердце болит о страданиях всех Хуана, как в Некетаке, так и за ее пределами, но изменить уклад целого слоя населения труднее, чем можно подумать, глядя на богатство одних и бедность других.

«Вынужденные жертвы, уступки элитам и нужным короне сообществам, бездонная дыра в бюджете под названием армия, и так далее,” подумал Кьелл. «Впрочем, опять все как везде, и не королева в этом виновата, а, скорее, мышление разумных.»

— Неужели ничего нельзя сделать? — он просительно взглянул на нее. - Жалко же бедолаг. Может, можно хотя бы хранение и распределение пищи наладить, чтобы ропару ели меньше гнилья?

Онеказа мягко улыбнулась ему, мимолетно коснувшись изогнутой брови своими длинными пальцами.

— Твое сердце на правильном месте, Кьелл. Поговори о бедах ропару с Аруихи. Напомни ему об избытках дани племен Аувеки и Дуапе, если у него не будет дельных идей для решения этой проблемы. Я назначила моего брата главным по делам столицы. Пусть он оправдает это доверие.

«Аруихи выглядит скорее рубахой-парнем и заядлым воякой, чем администратором. Надеюсь, его внешность хоть немного обманчива,” грустно подумал он.

«Вовсе нет,” вклинилась в мысли Кьелла неожиданная реплика, совершенно точно не принадлежащая ему. «Мой брат именно тот, кем кажется.»

Он поймал лукавый взгляд Онеказы, и приподнял брови в веселом удивлении.

«Ах вот как мы, значит, можем!» Чуть сосредоточившись, он протелепатировал королеве картинку: маленький Аруихи сидит за гигантским столом, заваленным бумагами, и со зверской рожей лупит оные бумаги огромным макуауитлем. Со стороны Онеказы раздался сдавленный смешок. «Да, как-то так,” телепатически ответила она, безуспешно пытаясь скрыть широкую улыбку.

Кьелл с неожиданным для себя болезненным любопытством подался вперед, рассматривая белизну ее зубов.

«Странно, ее зубы — треугольные, снежно-белые, и совершенно нечеловеческие. Почему меня не плющит эффектом зловещей долины[2]? Меня же передергивало от искусственно увеличенной радужки той актрисы из фентези-сериала, а эти вот зубки мне кажутся даже милыми. Чрезмерная влюбленность контрит все эти заморочки?»

— Хорошо, моя королева. До свиданья, — гламфеллен, погруженный в свои мысли, поклонился, и повернулся было к выходу.

— Постой, Видящий, — голос Онеказы задержал его на полушаге. Кьелл с готовностью обернулся.

— Я хочу узнать твое мнение кое о чем. Ты достаточно прошел по улицам Некетаки, и видел как лучшие, так и худшие ее стороны. Племя Каханга восстановило этот древний город из руин и сделало своей столицей, но Хуана непривычно жить в нем. Берег слишком далеко, и деревья растут не для нужд жителей, а для красоты. Не все одобряют решение Каханга поселиться здесь. Скажи же мне, Видящий, что для нас Некетака? Дом, новый и непривычный? Либо же ненужное бремя?

Пронзительный взгляд Онеказы был серьезнее, чем когда-либо. «Видимо, она и сама долго думала об этом, и много сомневалась,” Кьелл мысленно вздохнул. «Не мне, профану во всем, кроме боевых искусств, на такое отвечать. Но раз уж моя прекрасная королева так серьезно спрашивает…»

— Я попытаюсь ответить на ваш вопрос, моя королева, — он обезоруживающе усмехнулся, — в силу своего дилетантского разумения. Быт большинства племен Хуана прост — они живут небольшим группами, в простых хижинах, обеспечивая себя тем, что доступно на их острове. Всякие… просвещенные народы, — эльф брезгливо скривился, — из-за этого считают их дикарями, видя в их жизни свое темное прошлое. Некое зерно правды в этом суждении есть — Хуана технически отстают от многих крупных держав. У них мало производств, и все технологии, доступные им, сосредоточены здесь, в Некетаке, — Кьелл сделал паузу.

Внимательно глядящая на него Онеказа кивнула, предлагая ему продолжать.

— Некетака же организована именно для технологически продвинутого сообщества. Много людей на небольшой площади могут дать рабочих фабрикам и мануфактурам, работников для обеспечения этих рабочих пищей, одеждой, и жильем, и тех, кто позаботится о развлечениях для всех их. Некетака, хоть и построена в прошлом, город будущего для Хуана. Нужно только, — эльф улыбнулся, — Двигаться в правильном направлении.

Онеказа, сжав пальцами подбородок и прикусив нижнюю губу, о чем-то напряженно думала.

— Все мастера уже заняты делом, и обеспечены работниками. Что делать всей той массе нищих неумех и бездарных приживал, что никому не нужна? — быстро и безэмоционально спросила она, задумчиво глядя на полотно навеса, растянутого над ее креслом.

— Известные мне производства Некетаки, вроде кузниц, столярных мастерских, гончарных цехов, и прочего, организованы кустарно. Есть мастера и их подмастерья, которые делают всю важную работу. При них — немного разнорабочих, нужных, чтобы что-то подать или принести. Но ведь можно на базе этих кустарных цехов организовать мануфактуры. Для этого нужно изменить методы мастеров — вместо того, чтобы делать всю работу самим, пусть они наблюдают и помогают разнорабочим, каждый из которых будет делать малую часть работы, простую и доступную даже без знаний мастера. На мастерах еще останутся самые сложные задачи. Так можно будет занять много разумных, да и сделать намного больше.

— Мастера могут не согласиться, счесть такое посягательством на свои секреты, — пробормотала Онеказа, расфокусированным взглядом обводя горизонт. В мыслях она явно была где-то далеко.

— Хорошо ведь, что мастера не главнее королевы, да? — улыбаясь ответил ей Кьелл.

— Да, хорошо… — женщина запнулась, и очнувшись от своего транса, весело рассмеялась. Хлопнув ладонями по подлокотникам, она с удивлением вгляделась в него, словно видя его в первый раз. Ее лицо лучилось довольством.

«Сегодня — самый лучший день,” с удовольствием подумал Кьелл, глядя на нее. «Битва с дураками, ворами, и ретроградами, в которую быстро превратится внедрение этих идей, начнется позже, руководить ей буду, к счастью, не я, но сегодня она рада, и радость эту ей принес ваш покорный слуга. Здорово, не?»

— Здорово, — вслух ответила ему королева, легко касаясь изгиба брови. Окружающие их придворные взбудоражено зашептались, все чаще обращая взгляды на Кьелла.

«Она чувствует себя в моих мыслях, как дома,” подумал гламфеллен. «Возможно, она пробыла там с самой нашей встречи, и я не имею это в виду в романтическом смысле. Во всяком случае, не только в нем.»

— Откуда тебе известны подобные вещи, Видящий? — тем временем, спросила королева. — Ни вайлианцы, ни рауатайцы, ни аэдирцы не используют подобного, и даже это слово, ма-ну-фа… это слово мне незнакомо. Что это за знания?

«Вот блин. Ну и как мне теперь объясниться? Не про википедию же ей втирать,” подумал Кьелл как можно тише.

— Эмм, да, я Видящий, — нашелся он. — И эти знания — плод одной из прожитой моей душой жизней. В ней они были общеизвестны, и я не подозревал, что это не так в настоящем.

Королева кивнула, глядя на него с пониманием. «Вот так вот, и ни слова неправды,” с некоторой гордостью подумал эльф.

— Трудно ли различать былое и настоящее разумному с твоими… особенностями, Кьелл? — задумчиво проговорила Онеказа, рассеяно теребя складки рукава. — Сливаются ли твои жизни в одну, и есть ли опасность потерять в них себя?

— Можно сказать, этим кончает большинство Видящих, — ответил мужчина, вспомнив Маэрвальда, дирвудского старика-Видящего, и его безумные откровения. — Профессиональный риск, и все такое.

— Досадно, — королева снова потерялась в своих мыслях. Неожиданно, она лукаво улыбнулась, и внимательно глянула на эльфа с непонятной эмоцией в глазах. Хоть он уже и привык немного к экзотической красоте этой необычной женщины, от полного столь неприкрытого внимания взгляда он порядком растерялся.

— Я слышала, ты дал название своему кораблю. Неожиданный выбор… и лестный для меня, надо сказать.

Эти слова, и порожденные ими приятные эмоции, привели Кьелла в себя. «Уфф, и что мне на такой конфуз отвечать?» весело подумал он. «Конечно же, правду, и ничего, кроме правды!»

— Давным-давно я слышал историю о доблестном капитане, назвавшем свой корабль именем одной примечательной женщины, — вернув лукавую улыбку королеве, произнес Кьелл, и закончил мысленно: «В которую он был страстно и безнадежно влюблен.» Он не сомневался, что королева прочитает эту мысль так же, как читала прочие, и ощущал некое мальчишеское озорство, с ожиданием глядя на Онеказу. Та его ожидания оправдала — дернулась и на мгновение опустила глаза.

— Я последовал его примеру, — стараясь не слишком широко улыбаться, нанес добивающий удар он. Промелькнувшее в брошенном на него быстром взгляде Онеказы смущение показало, что удар попал в цель. — Тот капитан не знал поражений. Кто знает, может, и мне будет сопутствовать толика его удачи?

— Надеюсь, что так, Кьелл, — ответила Онеказа, пребывающая в явном замешательстве.

«Накрытие и попадание,” удовлетворенно подумал гламфеллен. Он заметил, что ее апельсиновые щечки совсем чуть-чуть, но налились краской, и в его груди растеклось приятное тепло. «Почти не могу на это смотреть — она слишком мила, когда смущается. Нет, вру, я мог бы смотреть на это вечно. Не ошибся я насчёт самого лучшего дня.»

Пару раз смущенно моргнув, королева все же справилась с собой — ее лицо снова приобрело спокойное и отстраненное выражение. Только краска на ее щеках не спешила уходить.

— Благодарю тебя за твои ответы, Видящий, они дали мне много нового. Экера, я тебя больше не задерживаю. Мне нужно подготовиться к… кхм! — она закашлялась и прочистила горло, словно едва успев перехватить чуть не вылетевшее нежелательное слово.

«Битве с дураками,” мысленно закончил её реплику бледный эльф. Королева бросила на него быстрый взгляд, и с все еще чуть смущенной усмешкой кивнула.

Попрощавшись, Кьелл покинул сад на крыше. «Попаданец двигает прогресс, впечатляя мощью интеллекта туземных правителей, ага," несколько ернически подумал он. «Теперь присобачу командирскую башенку на свой корабль, изобрету промежуточный патрон для мушкетона, и начну петь Высоцкого[3]. В оригинале. Без гитары. Эора содрогнется, да-да. В кринже.» Он хмыкнул. «Впрочем, королева в восхищении, и это не может не радовать. Более того, теперь я уверен, что мои непроизвольные проявления чувств она воспринимает, как минимум, положительно. Жить — хорошо!» На его лицо вползла довольная улыбка. Насвистывая под нос «Трутся об ось медведи», он двинулся на поиски Аруихи.

***

Принц народа Хуана обнаружился сидящим на полу одной из служебных комнат. На его коленях лежал документ из соединенных вместе пальмовых дощечек, а сам он раздраженно почесывал шрам на щеке длинной кистью.

— Найти тебе дубину? — серьезно осведомился эльф. Отличное настроение переполняло его, и собиралось излиться на его собеседника привычным способом — шуточками.

— Что?.. А, это ты, Кьелл, — Аруихи отложил кисть. — Какую дубину, зачем?

— Ну, с этой маленькой кисточкой ты явно испытываешь затруднения, — еще серьезнее отметил мужчина. — Вот я и подумал, что с дубиной тебе удобнее будет. Или могу еще меч поискать, двуручный.

— Экера, мне и без твоих насмешек тошно! — рявкнул принц. — Ты поиздеваться надо мной пришел?!

— Ладно, ладно, не сердись, — эльф поднял руки в жесте «сдаюсь». — Неудачно получилось, извини.

— Забыли, — уже менее сердито отмахнулся аумауа. — Что у тебя? Может, порадуешь хорошими новостями, для разнообразия? Судя по твоей довольной роже, ты добился-таки от сестры, чего хотел.

Кьелла сковала мучительная неловкость. «Вот упорол так упорол, дуралей оранжевый. Двусмысленнее фразочки нарочно не придумаешь,” прикусив губу, подумал он. «И что мне на такое отвечать?»

Его дилемма разрешилась сама собой — Аруихи гулко рассмеялся, хлопнув ладонями по циновке, на которой сидел.

— Не одному же тебе шутить, друг мой, — заявил он, самодовольно скалясь.

— Так, — медленно проговорил Кьелл, потирая кулаки. — Похоже, некоторые уроки нужно повторять дважды…

— Э, нет! — выставил вперед ладони Аруихи, — Если ты меня опять изобьешь, я не успею до вечера ни распределить блага восьми матару с их домашними, ни утвердить проект реконструкции районов около Святых Ступеней. А за такое Онеказа снимет с меня кожу. Медленно. Так что говори лучше, с чем пришел, времени у меня не так уж много.

— Ты уже забыл? Я же говорил, что зайду с новостями о Глубинной Улице, — Кьелл уселся напротив принца, на той же циновке, что и он.

— Бездонные глубины Нгати, еще несколько часов марания дощечек, и я имя свое забуду, — с тоской бросил здоровяк-аумауа. — Ты вытравил контрабандистскую мразь из Желудка? Что за дела у них были с Заклинателями Воды?

— Если вкратце, то нет и деньги. Если подробно…

— Что? — принц подобрался. — Экера, ты здесь, чтобы поведать мне о неудаче? — его зеленые глаза зло сощурились, а челюсть напряглась, превращая и без того резкие черты лица принца в конструкцию из углов и линий.

— Расслабься и дослушай, — спокойно ответил Кьелл. — С ними не все так просто. Я побывал на Глубинной Улице, и пообщался с человеком, стоящим за ее успешной работой. Он более чем договороспособен, как для бандитского главаря. Кстати, — он раскрыл вещмешок, извлек из него небольшую шкатулку, и протянул принцу. — Его, так сказать, налоги, — эльф улыбнулся. — Он прекрасно понимает, что после того, как его маленькое предприятие перестало быть секретом, он долго не проживет без некоторого сдерживания власть имущими их, хм, карающей руки. И еще одно, — добавил он, наблюдая за оторопелым взглядом принца, в котором отражались блики заполнявших шкатулку алмазов. — Этот Дерео весьма ловок в делах сохранения своего положения среди преступников Желудка. Если его уничтожить, на его место будет некому придти. А это значит, убей его, и среди тамошних банд воцарится кровавый хаос, который непременно выплеснется на улицы. Нет, можно, конечно, устранить его, распихать его клевретов по камерам, казнить самых агрессивных бандитов, загнать в глубокие норы остальных… Но намного легче и проще оставить Дерео его толику власти. Пусть он сам умеряет аппетиты своих подчиненных, устраняет конкурентов, и держит улицы Желудка более-менее чистыми от бандитской сволочи. Он еще и платить короне за это готов.

— Экера, как же проще смотреть на все это со стороны рукояти меча, — с отвращением пробормотал Аруихи. — Но с твоими словами трудно не согласиться. Что можно ожидать от этого Дерео?

— Для начала, держи, — эльф протянул ему половину разломленной пополам вайлианской золотой монеты, суоле. — Человек с другой половиной будет слоняться каждый вечер в южных Святых Ступенях, рядом с храмом Берат. Тангалоа, то есть. У него можно будет получить, хм, налоги, запросить информацию, услуги, и тому подобное. Поручай связь с ним верному разумному — бандиты абсолютно точно попытаются его купить.

— Глубины Нгати, ты совсем как моя бабка, — проворчал принц, принимая обломок монеты. — Песок не ешь, он невкусный… Еще что-нибудь? Кроме самоочевидных советов.

— Раз так, осчасливлю тебя подарком, — улыбнулся Кьелл, протягивая аумауа свежий пергаментный свиток. — На случай, если Дерео все-таки перестанет быть нужным. Ну, или возомнит о себе. Здесь местонахождение Глубинной Улицы, логова Дерео, всех его запасных лежек и схронов, способы добраться до его подземной бухты в глубинах Желудка, и, что важнее, все входы и выходы в нее, а так же люди, отвечающие за поставки ему товаров. Большей частью Принчипи, но ты найдешь там несколько неприятных сюрпризов. На оставшемся месте я накидал приметы Дерео и всех его сколько-нибудь важных людей. Жалобы, возражения, недовольные отповеди будут?

— Экера, уже лучше, — принц продемонстрировал треугольные зубы. — Теперь мне будет намного удобнее иметь дела с этим мусором. Что насчет Заклинателей Воды?

— Как ни странно, ничего особенного, — пожал плечами эльф. — Они обычные разумные, любящие деньги. Я натолкнулся на слухи, что поначалу на заклинателей вышли через их родственников, работающих на Дерео, но подтвердить этого так и не смог. Вот, — он протянул принцу еще один скрипящий свежестью свиток. — Здесь все Заклинатели, замеченные в контактах с контрабандистами. Я записывал только достоверные данные, и подозреваю, что здесь не все.

— Лучше, чем ничего. Матерь Нгати, клянусь, ты слишком щедра с жемчужинами своего таланта, бросая их в подобный навоз, — верхняя губа здоровяка дернулась, приоткрывая зубы в злом оскале. Моментом позже по его лицу зазмеилась довольная улыбка. — Сегодня ты осыпал меня дарами, Видящий. Некоторые из них с гнильцой, но я не из тех, кто разбрасывается ресурсами, пусть от них и тянет вонью Желудка. Великолепно. Хоть что-то из секретов этой швали осталось тобой нераскрытым?

— Я сайфер и Видящий, Аруихи. Сам мне скажи, — с улыбкой развел руками эльф.

— И правда, что же это я. Сестра вот всегда знала, где я прятал дайбо, — ностальгически вздохнул аумауа. — Судя по тому, как удобно ты расселся на моей циновке, это еще не все. Как ты там говорил? — принц зубасто усмехнулся. — Колись.

— Угу. Это тебе не понравится, — размял шею Кьелл. — Онеказа поручила тебе накормить ропару Желудка. Сейчас они жрут гниль и мусор, и медленно умирают от болезней.

— Экера, еще и это? — Аруихи раздраженно стукнул кулаком по циновке. — Все ресурсы учтены, нет ничего лишнего! Что мне, из собственной плоти куски вырезать, чтобы накормить ропару? Впро-очем… — его взгляд остановился на Кьелле, и лицо принца расплылось в хищной улыбке.

— Эй-эй, что бы ты ни задумал, живо раздумай это обратно! — Кьелл отшатнулся, слишком уж много неблагодарной работы обещала ему довольная физия Аруихи. — Сейчас сяду на корабль и уплыву, а ты останешься здесь сам, со своими проблемами и строгой сестрой… — упоминание Онеказы заставило мечтательную улыбку выползти на его лицо, смазав впечатление от его отповеди.

— Никуда ты не денешься, — удовлетворенно констатировал принц. — Ты ведь с бедами ропару так рвался к Онеказе? Конечно же да. Что ж, ты эту волокиту начал, ты мне с ней и поможешь.

— Онеказа упоминала об избытках дани с Аувеки и Дуапе, — сделал еще одну попытку отбояриться Кьелл. — Всяко этого хватит, пока ты, Аруихи, не найдешь постоянное решение. Самостоятельно.

— Избытки Аувеки и Дуапе, — Аруихи насмешливо осклабился. — В своей царственной памяти моя сестра сохранила их поступление, а вот то, что еще в начале года они были проданы в Рауатай, а на вырученные деньги был заложен вояджер «Перо Амиры», она, видать, позабыла.

— Эм, бриллианты! — гламфеллен все ещё не сдавался. — От Дерео. Там хватит десять Желудков накормить, если не зарываться.

— Еду в нужных количествах мы в основном продаём, — отмахнулся принц. — Урожай этого года учтен, и частично продан, частично распределен по кастам. Излишками торгуют по мелочи всякие, — он неопределённо пожал плечами, — жадные типы, но у них много не найти.

— Россия девятнадцатого века, — пробормотал Кьелл. — То зерно, что не экспортируется — у евреев-спекулянтов. А крестьяне едят сорняки.

— Что такое? — Аумауа явно не расслышал своего собеседника. — Если у тебя остались блестящие идеи, я их выслушаю, ха.

— Неа, — махнул рукой эльф. — Ты ориентируешься во всем этом, тебе и рулить.

— Экера, тогда слушай. Единственная еда в Некетаке, ещё не попавшая во рты и на кухни, принадлежит нашим матару. Если они затянут пояса, и им, и ропару хватит на этот год. Но даже королева не имеет права отнять у воинов ни крошки — распределение благ свято. У нас есть только одна возможность взрезать эту толстую свинью, — зубы Аруихи сверкнули особенно хищно в свете клонящегося к закату солнца. — Заодно мы немного почистим ряды от позорящих свою касту. Если мы найдём достаточно предателей, трусов, и неумех, мы сможем от всех матару, — прищурившись, он выделил слово «всех» интонацией, — отрезать кусок мяса любой величины. Рождение в высокой касте не означает праздного проедания милостей, дарованных племенем — касте нужно соответствовать! — он гордо выпятил грудь. — И если не соответствуют многие, виновны все. Что же до наказания виновных… О, здесь у меня много возможностей! Ты понял свою задачу, Кьелл?

— Хм, как же звали того типа? Такамо? — прищурился эльф.

— Ты о Такано, учителе молодёжи? — сомневаясь, ответил Аруихи. — Его воспитанники обычно одни из лучших. Я и сам одно время тренировался с ним, ещё до того, как он начал походить на капибару. Что с ним не так?

— Э-э-э, невосторженный образ мыслей? — беспомощно развел руками Кьелл. — Он был недоволен подарком королевы, священной реликвией Ондры. Она, реликвия, видите ли, слишком уродлива, на его вкус.

Аруихи с иронией приподнял бровь.

— Экера, если самое большое прегрешение первого, кто пришёл тебе в голову — «он недоволен даром Онеказы», ропару обречены.

— Ну, ещё он должен кучу денег ростовщикам ВТК, — пожал плечами эльф. — Что-то насчёт перестройки его виллы снова и снова.

— С этого надо было начинать, — принц построжел. — Выясни подробности. Это, самое меньшее, позор для матару — быть на крючке у чужеземцев. Надеюсь, что не предательство — старый Такано был хорошим воином и учителем. — Аумауа проводил задумчивым взглядом удлинившиеся тени, и вдруг насмешливо хрюкнул.

— «Недоволен дарами Онеказы», надо же. Странными путями движутся твои мысли, Видящий.

— Вот ты смеешься, а вдруг он сливает вайлианцам данные о войсках Хуана? — полусерьезно ответил эльф. — Королеву не уважает, дорогие вещи любит, денег чужеземцам должен — все признаки есть.

— Я надеюсь, ты опровергнешь эти предположения, — отчеканил принц, и нехотя добавил:

- Ну, а если подтвердишь… Такой паршивой овце среди нас не место.

— Угу. Да, еще одно — я и мои люди добыли в Старом Городе кучу исторически ценного хлама. Куда его деть, с пользой для Хуана?

— Найди Нетехе, — ответил принц. — Она обычно где-то на первом этаже дворца, но любит прогуляться во дворике.

Он тяжело вздохнул, и неожиданно устало бросил:

— Экера, возьми, наконец, свиток с именами матару, — он кивнул на изрядный рулон скрепленных вместе пальмовых дощечек, и поднял ранее отложенный им документ, — и дай мне завершить сегодняшние дела. Не спеши с повторным визитом — они вредны для моего здоровья.

— Да-да, ты тоже славный парень и душа компании, — отмахнулся эльф, пристраивая свиток в вещмешок. — Увидимся, Аруихи.

***

Нетехе обнаружилась в том самом скверике, где Кьелл некогда играл грустные мелодии на забытой мандолине. Гламфеллен без труда узнал её — один из матару стражи дал ему подробное описание. Пухлощекая брюнетка-аумауа в длинном зелёном платье сидела на одной из скамеек, сосредоточенно вглядываясь в свиток из пальмовых дощечек.

— Вы Нетехе? — осведомился Кьелл, остановившись перед ней. Женщина подняла взгляд от своего свитка и близоруко сощурилась в сторону эльфа. «Астигматизм, глаукома, и прочие загадочные слова, означающие, что она ни хрена не видит,” с жалостью подумал гламфеллен.

— Да, это я. Вы — один из искателей? Извините, если я вас не узнала, у меня… плохая память на лица.

«Несомненно. Запомнить, чем отличается одно размытое пятно от другого — нелегко, я считаю,” сочувственно подумал бледный эльф.

— Мы не встречались. Я — Кьелл Лофгрен. А что за искатели?

— Авантюристы, добывающие исторически важные артефакты из мест, куда обычным археологам ходу нет. Как Старый Город, или равнины Раоа о Хара. У меня бессрочные контракты с несколькими искательскими группами. Но, если вы об этом не знаете, — женщина вздохнула, — значит, я ошиблась. Вы уверены, что я именно та Нетехе, что вы ищете? Я простой историк, и не веду дел с разумными вашего круга.

— Моего круга? Вы о чем? — неподдельно удивился гламфеллен.

— Об авантюристах, — аумауа бледно улыбнулась. — Воинах. Опасных разумных. Моё зрение меня подводит, но из ума я выживу ещё нескоро, — её улыбка приобрела некую печальную гордость. — По одной вашей походке и манере держаться видно, что вы — разумный воинственный. Но я не финансирую опасные экспедиции в энгвитские руины, и тому подобное, а значит, и дел с авантюристами не веду. Все, на что хватает выделяемых короной денег — скупка древних черепков и железок.

— Ну, у меня как раз найдётся пара черепков и железок для вас, Нетехе, но об этом чуть позже. Не возражаете? — он указал на скамейку рядом с ней, и, дождавшись разрешающего кивка аумауа, присел рядом. — Вы не очень заняты? Я не отвлеку вас от важной работы?

— Экера, я была несколько самонадеяна, считая, что смогу прочитать этот свиток, — Нетехе, сжав губы, покачала головой, — без моего ассистента здесь не разобраться, а он уже отправился домой, к подруге и домашним. Я в вашем распоряжении, Кьелл Лофгрен.

— Ваш ассистент знает этот диалект? — светски поинтересовался бледный эльф.

— Нет, у моего ассистента глаза работают, как надо, — с задавленным раздражением ответила женщина. — Так что у вас за вопрос?

— Извините за эту случайную бестактность, — смутился Кьелл. «Вот ведь беда. Надо найти повод предложить ей целительские услуги — страдает ведь несчастная архивистка.» — А вопрос… Как вы относитесь к просвещению одного интересующегося чужеземца в истории Хуана? Я, в свою очередь, в долгу не останусь.

— Об истории моего народа я поговорю с удовольствием, но мне любопытно, отчего такой необычный интерес? Чужеземцы больше интересуются географией Дедфайра, особенно адровых жил.

— Я в Дедфайре надолго, если не навсегда, и хочу лучше понять его народ, — пожал плечами гламфеллен. — Что в этом поможет лучше истории? — «А ещё перед любимой женщиной не хочу выглядеть олухом невежественным, ага,” добавил он мысленно.

— Экера, это самая моя странная встреча за последние пару лет, — широко улыбнулась Нетехе. — Хорошо, слушайте. Эх, давненько я не читала лекций, да ещё и по такой обширной теме… Известная нам история Хуана начинается тысячи лет назад, с их древней империи. Вся информация о доимперских временах безнадежно утеряна — артефакты уничтожены катаклизмами, а дошедших до нас записей слишком мало даже для общих сведений. История великой империи Хуана тоже пестрит белыми пятнами, пусть общую хронологию её взлета и падения и удалось восстановить. Она древнее Энгвита, и пала несколько раньше него — как соглашается множество источников, от гнева богов…

***

— …Весьма интересно, — Кьелл потянулся. Нетехе была не лучшей рассказчицей, но свою профессию явно любила, и излагала просто, понятно, и сжато. Несмотря на это, лекция порядком затянулась. — Значит, вы считаете, что в утерянной столице, Укайзо, имеются первичные источники, что прольют свет на историю империи?

— Именно! — просияла Нетехе. — Укайзо — желанная цель для любого историка Хуана. Увы, древнюю столицу не просто так называют утерянной — достоверных сведений о её местоположении не сохранилось, да и то немногое, что есть, — женщина досадливо скривилась, — зачастую в руках всяких нечистоплотных разумных…

— Кажется мне, вы хотите поведать мне историю поновее имперской, а, Нетехе? — улыбнулся Кьелл. Шутка не нашла отклика в аумауа — она только раздраженно отмахнулась.

— Давайте не будем об этом, Кьелл. Даже упоминание этого… разумного выводит меня из себя, — Нетехе вымученно улыбнулась. — Вы выяснили все, что хотели?

— Не совсем. Как насчёт новейшей истории, всерьёз на этот раз? А именно, правлении Онеказы II? — «Как не послушать об успехах моей прекрасной королевы?» с усмешкой подумал гламфеллен. «Я более чем пристрастен, но все говорит, что правительница она незаурядная.»

— Здесь все известно очень даже подробно, — слегка поскучнела Нетехе. — Основные вехи её царствования — объединение племен, первые столкновения с переселенцами, и, самая недавняя — отмена изоляции и договоры о торговле и взаимодействии с Рауатаем и Вайлианскими Республиками. О чем вы хотите услышать?

Кьелл хотел услышать обо всем, но времени не хватало на весь рассказ Нетехе. Видя, как вечер все вернее вступает в свои права, эльф прервал увлекшегося историка.

— Солнце уже заходит, и у нас не осталось времени. Благодарю за интересное и познавательное повествование, Нетехе. Помните, я обещал вас отблагодарить?

— Не стоит, Кьелл, — доброжелательно ответила женщина. — Мне в радость поговорить об истории моего народа, особенно с по-настоящему интересующимся разумным. Оставьте деньги себе, я получаю достаточно благ от моего племени.

— О, я и не собирался предлагать вам деньги, — хитро улыбнулся гламфеллен. — Я владею целительским методом, которая может помочь с вашими глазами.

— Вы уверены? — скептически воззрилась на него Нетехе. — Я уже обращалась и к клирикам, и к алхимикам, без особого результата.

— Мое искусство ни на что не похоже, и совершенно точно не сделает хуже, — заверил ее Кьелл. — Ну что, согласны? — поколебавшись совсем недолго, аумауа кивнула. Она явственно тяготилась слабостью своего зрения, делавшего ее работу адским трудом.

— Мне что-то нужно сделать? Может, лечь? — с некоторой робостью осведомилась женщина.

— Просто сядьте поудобнее и расслабьтесь. Можете закрыть глаза. Да, с закрытыми вам будет легче, пожалуй, — гламфеллен отыскал в вещмешке набор игл, видящий в последнее время все больше и больше употребления, и принялся за работу.

Та ветвь медицины, что он использовал — лечение с помощью акупунктуры, нормализации течения ци, и применения алхимии, — тоже принадлежала к мистическим искусствам, и мастерам работы с внутренней энергией была доступнее, чем всем иным прочим, так как на работе с оной энергией и основывалась.

«Счастье мое, что у других видов движение ци не особо отличается от людского, иначе ни хрена бы не работало,” рассеянно думал Кьелл, привычными движениями устанавливая иглы. «Так, точки вайгуань и нэйгуань, дачжуй, минмэнь, ничего не забыл? А, точка тайчун…” он проверил течение ци женщины, вчитавшись в ее пульс. Все шло правильно, теперь нужно было немного подождать, чтобы энергетика Нетехе привыкла к новому течению — где простимулированному иглами, а где — частично заблокированному.

«Если подумать, то мой метод лечения до примитивного прост,” отвлеченно размышлял он, продолжая читать пульс женщины в ожидании нужных изменений. «Есть открытая рана, истекающая кровью — закрой рану, направь в ближние к ней меридианы избыток ци. Болезнь — ограничь болящие части тела, направь к ним достаточно ци. Некая травма или повреждение — снова-здорово, изолируем, и лечим ударными дозами ци. Доктор Шэнь за такие упрощения отлупил бы меня толстенной «Книгой из Чёрного Мешка» Хуа То[4], как агрессивного дилетанта, но все сложности, все тонкости акупунктурного лечения проистекают из необходимости гнать к повреждениям собственную ци пациента, еще и не причиняя ему вреда оттоком от важных органов, и не истощая его резервы. Мастеру техник внутренней энергии можно спокойно отбросить большую часть этих манипуляций, и аккуратненько влить болезному своей ци, чтобы все зловредные неправильности растворились. Кстати, пора и в энергетику Нетехе внести финальный штрих.»

Сосредоточившись, Кьелл мягко толкнул малую толику своей энергии в точку цзыгун, узел меридианов чуть ниже ключиц на торсе женщины. Этого небольшого количества ци должно было хватить, чтобы снова привести глаза историка в оптимальное состояние, не повредив ее зачаточную энергосистему. Для этой манипуляции акупунктурная точка могла быть любой — измененное иглами течение ци повлекло бы энергию в нужном направлении. Бледный эльф запоздало понял, что последнее его прикосновение могло показаться неприличным, но аумауа никак не прореагировала — то ли не обращала на подобные мелочи внимания, то ли доверилась Кьеллу. Хмыкнув, он снова прочитал пульс женщины, и, довольно кивнув сам себе, начал аккуратно извлекать иголки.

— Можете открывать глаза, Нетехе, — удовлетворенно бросил он, вынув последнюю иглу, протерев ее, и убрав в шкатулку. — Если что-то беспокоит, говорите сейчас.

Женщина открыла глаза, и ее лицо приобрело выражение радостного изумления. Пораженно вздохнув, она обернулась к Кьеллу, одновременно довольная и ошарашенная.

— Экера, это невероятно, я вижу лучше, чем десять лет назад! Вы сотворили чудо, Кьелл! — она рассмеялась. — А еще, я наконец-то вижу ваше лицо, — поднявшись на ноги, Нетехе шагнула к эльфу и, наклонившись, коротко обняла его. «Возможно, она приняла мои наложения рук на ее торс за наглые приставания, и сейчас демонстрирует, что вовсе даже и не против,” отрешенно подумал гламфеллен. «Как бы не пришлось мне еще одну аумауа френдзонить.»

— Даже не знаю, чем вас отблагодарить за это невероятное излечение, — Нетехе всем своим существом излучала радость.

— Для начала, заботьтесь о своем зрении, — посерьезнел бледный эльф. — Никаких ночных чтений со свечкой или фонарем. Постарайтесь почаще бывать снаружи, ешьте больше фруктов, и если, не дай боги, глаза начнут болеть — дайте им отдохнуть минут пять. — «Советы из разряда ‘мойте руки перед едой’, но становиться личным окулистом этой заядлой книгочейки я не собираюсь. Пусть лучше с излишней осторожностью к своему зрению относится.»

— Разумеется, Кьелл, спасибо, — улыбка Нетехе померкла всего на секунду-две.

— Еще у меня есть немного артефактов, о которых я упоминал ранее, — продолжил эльф. — Взглянете?

— О, это я сделаю с удовольствием! Они у вас с собой?

— С собой. Вот, смотрите…

Древние оружие, монеты, и посуда были восприняты Нетехе благосклонно, особенно после пересказа обстоятельств их нахождения, а табличка с символами привела в полный восторг — на ней оказалось жизнеописание некоей важной персоны раннего пост-имперского периода. Зайдя в ее комнату во дворце, ожидаемо наполненную ценными документами и артефактами, то есть пыльными свитками и древним хламом, они пристроили археологические находки среди им подобных, и Нетехе выдала Кьеллу небольшой мешочек с монетами. После ее сетований на отсутствие фондов, Кьелл не ожидал и этого, но историк, похоже, рвалась хоть как-то его отблагодарить, и за ценную находку, и за возвращение зрения. Попрощавшись с аумауа, которой явно не терпелось поизучать принесенное, Кьелл двинулся на корабль. Завтра ему предстояло начать долгую и кропотливую работу по выявлению недостойных среди матару.

***

Кьелл стоял перед домом, в котором обитало последнее имя его списка, последнее из очень, ну очень многих. Три дня он непрерывно шпионил за матару, собирая информацию, старательно шерстя псионикой их умы, и умы их близких и знакомых. Он оставался незамеченным благодаря отличным навыкам цингун — прячась на крышах, вися на отвесных стенах, и ненадолго задерживаясь на балконах верхних этажей, он успешно избегал внимания своих целей. Все же, не только люди не привыкли смотреть вверх, но и родственные им виды разумных. Он устал, как собака — и физически, от непрерывного расхода ци, и морально, от однообразной, трудной, и нервной работы. Сейчас, когда от нее оставалась последняя малая часть, его разрывали два противоположных, но одинаково неуместных желания. Первое — развернуться и уйти, плюнув на незнакомого матару по имени Ириранги — в конце концов, сколько вреда может принести один разумный, воин не самого высокого звания, иногда заступающий на стражу Змеиной Короны? Второе же — вломиться в этот симпатичный особняк, вырубить хозяина техникой парализации, и, не церемонясь, перерыть все его вещи в поисках компромата, не тратя больше ни секунды лишнего времени на эту затянувшуюся шпионскую сагу. Он тяжело вздохнул. Успехи его не особо впечатляли — он накопал в своих изысканиях множество разнообразных прегрешений, мелких и средних. Стяжательство, насилие, лень, многие другие пороки — среди матару было не так и много поистине морально стойких. Но нужно было больше. Старик Такано, которого Кьелл посетил, «по знакомству», самым первым, оказался просто глупцом с напрочь отсутствующим патриотизмом. Никаких сведений он никому не сливал. Одной из своих целей Кьелл и вовсе искренне сопереживал, как собрату по влюбленности в женщину другого вида — юный матару по имени Манааки, ни в чем предосудительном не замеченный, встречался с молодой эльфийкой-аэдиркой, живущей в Королевской Бухте, очень трогательно за ней ухаживая. Гламфеллен задумчиво улыбнулся — воспоминание о о нежащейся в объятиях друг друга парочке подняло ему настроение.

«Когда-нибудь, я надеюсь, и мы с Онеказой окажемся на их месте,” рассеянно подумал он. «А сейчас — за работу. Закончу, наконец, этот джеймс-бондовский марафон со стилем, достойным старика Шона Коннери.»

Он взбежал по вертикальной стене до окон второго этажа, где его восприятие Видящего улавливало свечение душ двоих разумных. Пристроившись рядом с окном, уцепившийся за кладку стены гламфеллен прислушался.

— …ди верус, они точно ничего не знают? — голос этого разумного был тих и брюзглив, словно ему лень было тратить слова на своего собеседника.

— Который раз тебе повторяю, ни одна душа не подозревает об этом, — этот голос, тяжелый и злой, принадлежал аумауа. Скорее всего — Ириранги, хозяину дома. — Экера, вашим разумным нужно всего лишь оставить отметину на моей голове. С остальным я справлюсь сам.

Кьелл заинтересованно прислушался. «Так. Неужто наконец крупная рыба?» с неким неверием подумал он.

— Бельфетто, — голос вайлианца вовсе не выражал одобрения или благодарности. В нем по-прежнему господствовало недовольство. — Местре королева выбрасывает много денег на свои глупые прожекты в Желудке, денег, которым мы найдем лучшее применение. Пожалуй, ты доказал свою надежность. Как только ты успешно завершишь это дело, начнешь свое первое важное задание. Оплата за него превзойдет твои самые смелые ожидания. Любым способом попади во внутреннюю стражу дворца. Я дам тебе список документов, которые нужно оттуда вынести, тайно. Свяжешься со мной обычным способом, когда закончишь. Вот список.

— Очень надеюсь, что ты оправдаешь мои надежды, чужеземец, — и без того неприятный голос аумауа приобрел угрожающие нотки. — Разумные, что разочаровывают меня, живут плохо и недолго.

— Ди верус, не стоит беспокоиться, — угроза не поколебала уверенность брюзгливого вайлианца ни на йоту. — Я заинтересован в тебе не меньше, чем ты — во мне, «аймико», — было понятно, что этот разумный считает Ириранги кем угодно, но не другом. — Мне незачем тебя обманывать.

— Надеюсь, что так. А теперь — вон из моего дома.

— Корес, — раздался скрип открывающейся двери.

«Вечер перестает быть томным,” с удовлетворением подумал Кьелл. «А сейчас, прослежу-ка я за этим вайлианцем. Надо же узнать такого замечательного разумного получше.»

Вайлианец, впрочем, отправился прямиком в штаб-квартиру ВТК, где и остался. Но Кьеллу хватило прочитанного в его разуме. Этого немолодого дварфа звали Нери Абраго, и он, занимая должность мелкого клерка, получал деньги отнюдь не мелкие, занимаясь для Луэвы Альвари, губернатора валианских владений в Дедфайре, неприглядными делами. Наподобие устроения кражи денег, предназначенных короной для оплаты труда наемных рабочих из не-Хуана в Желудке.

«Порадую-ка я Аруихи,” решил Кьелл. «Этот тип — не просто крупная рыба, а целый кракен.»

***

Принц слегка перекусывал большой миской коики, и встретил Кьелла доброжелательно. Тот выложил перед Аруихи все накопанные на матару грешки, привычно записанные на пергамент.

— Около трех сотен матару замешаны во всяком. Приворовывают имущество короны, лупят подчиненных для удовольствия, один вообще молодец — берет с торговцев хорошую такую плату за защиту, — гламфеллен заговорщически улыбнулся. — В этом списке и они, и разумные с грешками помельче, в общей сложности половина всех воинов в чем-то таком виновна.

— Я просмотрю твои записи позже, — Аруихи смачно вгрызся в фрукт, откусив добрую его четверть. Красноватый сок потек по его подбородку. — Этого вполне может хватить для наказания должной жесткости. Ты вновь оправдал мое доверие, Видящий.

— О, я оправдал его и пере-оправдал, — ответил, хитро улыбаясь, Кьелл. — Самое интересное я оставил напоследок — похвастаться хочу.

— Что такое? — принц несколько собрался. — Неужто старый Такано все-таки предал?

— О нет, Такано оказался просто не очень умным разумным, любящим чужеземные безделушки. Есть некий матару Ириранги — отличный парень, пример для подражания, душа компании, в общем, — эту характеристику Кьелл произнес с нескрываемым сарказмом. — Одна беда — продался ВТК с потрохами, и не просто так, а со злым умыслом против твоего и Онеказы кошелька, — гламфеллен заговорщически усмехнулся. — Но и это еще не все! — он вкратце поведал принцу о Нери Абраго и его роде занятий.

Глаза Аруихи налились кровью. Кьеллу даже почудились отголоски убийственного намерения.

— Я лично прослежу, чтобы этот дварф мучился перед смертью, после того, как из него вытрясут все о его грязных делах, — прорычал здоровяк-аумауа. Его мышцы напряглись, а лицо свирепо оскалилось, превращая только что благодушно кушавшего фрукты разумного в воплощение первобытной злобы и мощи. Бледный эльф добродушно похлопал его по напряженному плечу — в свете их дружеского общения, и чувств Кьелла к Онеказе, он относился к принцу скорее как к непутевому младшему брату, и совершенно не мог видеть даже в таких всплесках эмоций ничего опасного и негативного.

— Расслабься, мой большой во всех смыслах друг. С данными, что я принес, этот Абраго все равно что у тебя в кармане. В полной твоей власти, — медленно и с расстановкой проговорил гламфеллен. Он не ошибся в принце — это несколько успокоило Аруихи, как успокоило бы и самого Кьелла. Враг сильный и готовый к бою очень отличается от врага побежденного, а та мера рыцарственности, которой, по резонному подозрению эльфа, обладал принц, подразумевала снисходительность к побежденным.

— Он получит все, что заслужил, — уже спокойнее бросил Аруихи. — Это вышло за пределы нашего маленького сбора урожая с недостойных матару. Я брошу этого дварфа в ту голодную пасть, которой он достоин. Что до Ириранги, — он издевательски оскалился, — сегодняшнее поколение матару будет вспоминать его имя со стыдом.

— Прекрасно. Да, Аруихи, а что это за «прожекты» Онеказы, которые Абраго упоминал?

— Ты не слышал? — неподдельно удивился принц. — Экера, вот так и задумаешься, не достоин ли ты прозвища, отличного от «Видящий». Например, «Подслеповатый», или «Невнимательный», — Аруихи хрипло засмеялся.

— Набрался ты от меня плохого, — неодобрительно глянул на него Кьелл. — Подчиненных тоже подкалываешь по поводу и без, или только мне такое счастье?

— Я всего лишь воздаю тебе по заслугам, — иронично ухмыльнулся аумауа. — А что до проектов сестры — просто загляни в Желудок. Их трудно не заметить, — пустил-таки напоследок парфянскую стрелу он. Кьелл только покачал головой.

***

Желудок и впрямь был трудноузнаваем. Кьелл последние дни не имел ни нужды, ни возможности заглянуть сюда, и воззрился на творящееся в этом месте с неподдельным недоумением. Повсюду кипели стройки — стучали молотки, визжали пилы, мастера-плотники и руководящие матару покрикивали на своих подчиненных, в общем, стоял продуктивный, трудовой шум и гам. Строящиеся здания явно не были жильем — слишком большие - даже настилы некоторых платформ были расширены и соединены в их фундаменте, - и со слишком обширным внутренним пространством, разделенным очень неравномерно. Проекты зданий явно были созданы не Хуана — тут и там виднелись важного вида вайлианцы и аэдирцы, отдающие приказы, исполняемые всеми, от рабочего до матару.

«Да это же будущие фабрики!» догадался Кьелл. Его охватила смесь облегчения и довольства. Оказывается, он зря продолжал беспокоиться о ропару Желудка — их судьбы были в намного более компетентных руках, чем его и Аруихи. Множество рабочих вокруг, без устали трудящихся на стройках Желудка, были, несомненно, его жителями — сухощавые и малорослые ропару выделялись среди прочих аумауа. Но они выглядели бодрее и энергичнее, чем обычно — полноценное питание явно вдохнуло в них новую жизнь.

«И чего я сомневался в этой необыкновенной женщине?» подумал гламфеллен. «Она не только влет подхватила мои смутные идеи, но и с необыкновенным размахом ринулась их воплощать. Чем бы все это строительство не кончилось, но на нем уже заняты, и им уже обеспечены, многие аумауа, чей уровень жизни резко подскочил. Но сдается мне, здесь позволителен некий оптимизм, и ожидаемой битвы с дураками не будет — будет их полный разгром. Очень хочется напроситься к Онеказе на аудиенцию, заглянуть в ее чудные глаза, и сказать ей, что она — редкая умница… Ладно, при случае скажу, мысленно. Что-то другое будет, как минимум, странно выглядеть.»

Примечания

[1] Пальмовый камень - эорское название кокоса.

[2] Зловещая долина — выведенная неким японским ученым концепция, утверждающая, помимо прочего, что самые жуткие монстры — те, что во всем подобны человеку, но с мелкими отличиями. Примеры — слендермен, куклы бунраку, девочка из «Звонка».

[3] Командирская башенка, промежуточный патрон, Высоцкий — стандартный культурный и интеллектуальный багаж попаданца с ноутбуком к Сталину. Это клише настолько проникло в саму суть попаданцев, что иногда проявляется в самых неожиданных и неуместных случаях, чуть ли не у попаданцев к динозаврам, или в EVE Online.

[4] Хуа То — знаменитый медик времен Троецарствия. Книга из Чёрного Мешка — собрание его медицинских знаний, в реальной истории - утерянное его учеником.