История героя: Огонь наших душ

Глава 29. Гордыня

Укайзо, королевский дворец

— Раз! Два! Три!..

— Ха! Хо! Ха!..

Резкий голос принца Аруихи вел счет, и ему вторили короткие, на выдохе, слаженные выкрики его учеников, и свист рассекающих воздух сабель. У Кьелла даже слезы навернулись на глаза, настолько сильным было пронзившее его чувство ностальгии. Точно так же ученики Удана выполняли таолу[1] тайцзицюань во внутреннем дворе секты, выстроившись на украшенных огромным символом инь-ян каменных плитах. Подобным образом, в окружении падающих лепестков цветущих сливы и вишни, молодежь Хуашаня синхронно выбрасывала вперед клинки, повторяя движения смертоносного и изящного боевого искусства своей секты. Даже младшие клана Небесного Меча, подгоняемые оскорбительными окриками ответственного за тренировку старшего, выполняли быстрые и опасные приемы их семейной фехтовальной техники столь же дружно и энергично. Молодняк аумауа, одетый в свободные тренировочные штаны и удобные сапоги, старался вовсю под руководством своего учителя, блестя потом на разноцветно-ярких торсах и радостным возбуждением в глазах — новизна и увлечение необычным боевым искусством не выветривались, подогреваемые усилиями Аруихи и Кьелла, то устраивающих зрелищные показательные бои, то демонстрирующих чудеса физической мощи (Аруихи) и ловкости (Кьелл), то тренирующихся с лучшими, наглядно показывая им, куда стремиться.

«Эх, помню, учитель частенько давал нам джазу,” с новым приступом ностальгии вспомнил Кьелл. «Мы от его ласковых, отеческих люлей птицами летали, что я, что Джи, что тот скучный тип, что все скопом. Славные были денечки… Кста-ати, почему бы и мне не задать ученичкам перцу?» Он скорым шагом направился к тренирующимся.

— Приветствуем старшего учителя! — рявкнул Аруихи, подавая пример. Аумауа дружно поклонились Кьеллу привычным для него образом — вскинув к груди сомкнутые ладонь и кулак.

— Пятеро лучших — на тренировочный бой со мной, оружие оставьте боевое, — с предвкушающей улыбкой гламфеллен взял со стойки деревянную тренировочную саблю, и прошел в центр площадки. Тренировка проходила на открытом пространстве перед королевским дворцом Укайзо, где было достаточно и места, и приватности.

— Равири, Манааки, Хахона, Тианги, Пирипи, к бою! — приказал Аруихи, отступая вместе с остальными учениками, чтобы дать простор бойцам. Кьелл приветственно кивнул двоим из них — откуда-то он знал этих юнцов еще до их ученичества, и из-за этого выделял. Впрочем, внимание старшего учителя только пробуждало в них усердие. Юные аумауа замерли перед ним, рослые и мускулистые; худощавый и невысокий Кьелл совершенно терялся на их фоне.

— Ну же, покажите мне, чему вас научил мой ученик, — приглашающе махнул им рукой гламфеллен. Его сабля по-прежнему была опущена, а поза — максимально расслаблена. — Вздумаете сдерживаться — поставлю под водопад, выносливость тренировать.

Молодежь, похоже, приняла его слова близко к сердцу. Они грамотно рассыпались, беря эльфа в кольцо, и начали медленно сокращать дистанцию. Первым, помогая себе наполненным ци громовым рыком, ринулся в атаку здоровяк Тианги, задавая темп. Остальные не отстали, окружая Кьелла свистящим частоколом смертоносной стали. Тот, впрочем, не сплоховал — крутанувшись в низком пируэте и проскользнув между двумя летящими навстречу клинками, он вывернулся из кольца за спинами противников, наградил слишком провалившегося в атаке Тианги обидным шлепком саблей плашмя пониже спины, и набросился на остальных, щедро раздавая тычки и колотушки своим деревянным оружием. Легкими, почти танцующими движениями он уворачивался от размашистых атак учеников; весело скалясь, блокировал в силу их мощные удары, заставляя юных аумауа трясти отсушенными руками; ужом проскальзывал между противниками, вынуждая их перестраиваться снова и снова в безуспешных попытках атаковать его со всех сторон.

«Маленькие радости моей должности старшего,” думал он, искренне наслаждаясь поединком. Ученики все же заставили его поднапрячься — и мастерство их неуклонно росло, и тренировкам слаженности Аруихи явно уделял внимание. «Если учитель получал от наших с ним драчек столько же фана, неудивительно, что он устраивал их так часто, особенно для его возраста.»

— Все, хватит, вы молодцы, — он бросил деревянную саблю на плечо и довольно оглядел взмыленных и морщащихся от пропущенных ударов младших. — Тианги, пятнадцать минут статической тренировки ног, загрузи мышцы как следует. Равири, на рубку до конца тренировки, у тебя атаки сверху малость не дотягивают. Остальные — еще немного показухи со мной, — он небрежно швырнул в сторону тренировочную саблю. Та приземлилась точнехонько на свою стойку. Поименованные отправились прочь, один — к расположившимся поодаль силовым тренажерам, другой — к чучелам для тренировки рубящих ударов. — Атакуйте меня по очереди, куда хотите, в полную силу. И не дай боги кто из вас начнет сдерживаться — водопад вам отдыхом покажется. Будете отрабатывать стойки до утра, с грузом.

— Ты уверен, Кьелл? — с долей тревоги спросил Аруихи. — Они в последнее время делают успехи, знаешь ли.

— Еще немного, и сам встанешь под водопад, ученик, — с широченной улыбкой ответил гламфеллен. — Чего застыли? Ну же, начинаем. Ты первый, Манааки.

Вышедший вперед юный практик боевых искусств сосредоточенно кивнул, и заняв начальную позицию приема «падение грома», метнулся вперед резким движением. Его сабля со свистом вспорола воздух.

— Очень, очень хорошо, — улыбнулся бледный эльф, глядя на замерший у его шеи клинок, остановленный в миллиметрах от кожи Золотой Рубашкой. — Вижу, не филонил на рубке и силовых тренировках. С усилением ци тоже все в порядке. В общий строй, Манааки, спасибо, — тот отошел, коротко поклонившись. Со стороны дворца вдруг раздались громкие хлопки в ладоши.

— Очень впечатляюще, опасно, и безрассудно, — прозвучал смеющийся женский голос. — А теперь прекращаем попытки убить моего ароха нуи. Кьелл, Аруихи, вы мне нужны.

— Хахона за старшего, продолжаем практику первой формы и индивидуальные тренировки, — скомандовал принц. — Что случилось, сестра?

— Совет, прямо сейчас. Что-то произошло на дальних островах. Все узнаем на месте, — ответила подошедшая Онеказа. — Пойдемте.

— Время переодеться есть? — весело спросил Кьелл. — Юные таланты меня заставили попотеть.

— Дам тебе пять секунд, не больше, — заулыбалась королева.

— А мне хватит, — бесшабашно ответил гламфеллен, через голову стягивая рубашку. — Хахона, вылей-ка на меня вон то ведро, — ученик без особых эмоций окатил Кьелла водой.

— Оденься обратно, таку ароха, — попросила Онеказа, проводя взглядом по блестящему капельками воды торсу бледного эльфа. — Мне нужно будет сосредоточиться на делах, — Аруихи гулко рассмеялся на эту сентенцию.

— Ладно-ладно, — подмигнул любимой женщине Кьелл, снова надевая рубашку. — Позже тебя посмущаю, — троица направилась к воротам дворца.

Они прошли по небольшому каменному мостику, пересекающему один из многочисленных рукотворных каналов Укайзо. Древнюю столицу легко можно было бы назвать одним огромным храмом Нгати, так тесно переплелась в ее архитектуре вода с камнем и позолотой. От королевского дворца, подобно рифу показывающемуся фундаментом из крупного озера, до простых домов на несколько разумных, устроившихся на берегах текучих вод — весь город словно был Дедфайром в миниатюре, огромным архипелагом из множества островов и островков, разделенных реками, каналами, и ручьями.

«Может, предложить Онеказе нанять побольше лодочников-вайлианцев, пусть народ по каналам возят, да песни на родном языке поют?» как всегда, забрел ассоциацией в глубины памяти Кьелл. Королева глянула на него с долей укора, как всегда без стеснения прочитав эту мысль, и, как нередко случалось, не уловив ее смысла. Гламфеллен с улыбкой взял ее за руку, чуть сжав тонкие пальчики, и на лицо женщины вернулось довольство, вместе с легкой улыбкой.

— Почему ты так часто делаешь эту странную вещь — стоишь неподвижно, пока ученики брата наносят тебе смертельные удары? — спросила она, и шутливо поинтересовалась: — Ты несчастлив, и пытаешься покончить с жизнью?

— Я счастлив, как сластена в вайлианской кондитерской, — рассмеялся бледный эльф, и поцеловал светло-оранжевое запястье любимой. Глянув в ее изумрудные глаза, сверкающие искорками смеха, он добавил: — И вовсе не часто я это делаю, вот. Ученик, подтверди.

— Экера, ты устраиваешь нечто подобное уже десятый раз, — насмешливо ухмыляющийся Аруихи даже и не думал приходить на помощь учителю. — Этот прием весьма впечатляющ, но я и сам уже начал задаваться вопросом, почему ты так его полюбил.

— Ну вот, заговор родственников против меня, — обескураженно ответил Кьелл. — Ладно, открою вам секрет: это очень помогает развитию моей энергосистемы. Все нужные компоненты есть: смертельная опасность, высокий расход ци, нужда в быстрых и точных энергетических манипуляциях, в общем, бескровная кровавая битва. Или я ловлю лицом плюхи от ученичков, или мне придется снова начать плавать по Дедфайру, на этот раз — в поисках сильных соперников.

— Раз так, я потерплю эти твои самоубийственные упражнения, — с усталой иронией улыбнулась Онеказа. Внезапно, она резко обернулась к Аруихи, задумчиво чешущему шрам на щеке, и сердито воскликнула:

— Брат! Сейчас же забудь об этих глупостях! — не видя никакой реакции от погруженного в свои мысли принца, она обреченно глянула на Кьелла, и попросила: — Повлияй на него, таку ароха. Он задумал заставить учеников колотить себя затупленными клинками.

— Эй! — Кьелл, нахмурившись, ткнул принца в бок, и тот удивленно обернулся к нему. — Не вздумай и правда учинить подобное, слышишь? Мне не улыбается лечить все те травмы, которых ты нахватаешь, что-то такое сотворив, — королева расслабилась было при этих словах, но следующая реплика Кьелла заставила ее округлить глаза в возмущенном удивлении. — Месяца через два я начну давать тебе защитные техники, и тогда уж я сам тебя как следует отколочу, и тупым железом, и острым, — Аруихи от такого обещания, больше похожего на угрозу, только приободрился, а Онеказа сокрушенно вздохнула, с недовольством качая головой.

— Все будет в порядке, милая, — успокаивающе обратился к ней эльф. — Я ведь еще и немного врачеватель, помнишь? Если я и нанесу своему ученику какой вред, то тут же все поправлю.

Они подошли к огромной арке дворцовых ворот, и вступили под прохладные своды. Плесень и грязь, во множестве накопившуюся в грандиозном здании за то время, что непрерывные дожди поливали древнюю столицу, давно убрали, но отделка дворца все еще шла, и большая часть его анфилад и коридоров выглядела не то суровой цитаделью, не то нежилым музейным экспонатом. Даже обилие барельефов, статуй в альковах, и лепнины у потолков не помогало исправить это впечатление. К тому же, Кьелл знал, что Онеказу не привлекает помпезность здешней обстановки — и видя это в ее стесненно-недовольных взглядах, которые она украдкой бросала на дворцовую роскошь, и ощущая ее поверхностные эмоции. Крыша одной из дворцовых башен сейчас перестраивалась — королева была твердо намерена воссоздать обстановку своего кабинета под открытым небом.

«Эх, даже жалко было оставлять сад на крыше позади — столько приятных воспоминаний с ним связано,” на секунду погрузился в ностальгию эльф. «Там я мысленно признался Онеказе в любви, сразу на вторую нашу встречу. Счастье мое, что она восприняла столь наглый подкат вполне благосклонно. Там мы беседовали обо всем подряд, от вопросов уместности юмора в религии, до продвижения монархии Хуана в направлении абсолютизма. Там она…» он вспомнил сладкие поцелуи любимой, и довольно прижмурил глаза. Онеказа, все еще держащая Кьелла за руку, слегка сжала его ладонь, и когда он обернулся к ней, прошептала, нежно улыбаясь:

— Вечером, ароха нуи. Предадимся воспоминаниям вместе. А сейчас сосредоточься — мы уже пришли.

Войдя в тронный зал дворца, чья обстановка была схожа с воссозданным в посмертии Вингауро о Ватури центром власти Хуана, Онеказа удобно устроилась на королевском троне, а ее спутники — на стоящих по сторонам от него креслах: Кьелл — справа, Аруихи — слева. Придворные, что должны были участвовать в сегодняшнем совете, уже собрались близ трона, с ожиданием глядя на королеву и ее ближайших соратников. Их было не так и много — всего восемь аумауа, совершенно разных, как внешностью, так и поведением. Все эти разумные в той или иной степени были известны Кьеллу, волей-неволей перезнакомившемуся с большей частью двора Онеказы за последние месяцы.

Кахуранги, бывалый флотоводец, глядящий с неизменным добродушием.

Казначей Типене — молодой, недавно заступивший на должность, и все еще чувствующий себя несколько стесненно.

Вайтанги, с неприглядным прозвищем Свежеватель — желчного вида зеленокожий старик с равнодушным взглядом, доверенное лицо Аруихи, занимающийся делами стражи.

Отикоро, самая низкорослая из присутствующих аумауа, вечно с озабоченным выражением на круглом лице, трудящаяся на дипломатическом поприще связей с чужеземцами и вассальными племенами.

Руйха, рослая и угрюмая женщина, на которую Аруихи возложил обязанности по управлению армией Хуана.

Два подчиненных предшественника Типене, набравших при новом, малоопытном казначее, власти — Аотева, ведающий продовольственными делами, и Вайано, занимающаяся всевозможным строительством.

И, наконец, Текеху, представляющий на совете Заклинателей Воды, и явно чувствующий себя не в своей тарелке. Кьелл ободряюще кивнул другу, и получил в ответ нервную улыбку.

— Кахуранги, — голос Онеказы был спокойным и повелительным. — Поведай всем то, о чем ранее упоминал.

— Начну немного издалека, — выступил вперед синекожий флотоводец. — После победы в войне за Укайзо, вы, ваше величество, издали указ об изгнании из Дедфайра чужеземных захватчиков. Задачей флота в выполнении этого указа был захват либо уничтожение чужеземных колоний. Флот, пусть и понесший тяжелые потери в битве в канале Офеччия, с задачей справился. Крупнейшая рауатайская колония, а заодно и база их флота — Хасонго, — была стерта с лица Дедфайра кораблями под моим командованием. Во втором по размеру и значению оплоте рауатайцев, Сайюка, местные справились сами, при помощи тамошних друидов. Многочисленные форты и поселения, служившие базами ВТК и Королевской Компании Дедфайра, также лежат в руинах. До недавнего времени, я считал, что чужеземное присутствие в Дедфайре сведено к минимуму, что уцелело всего несколько незначительных колоний на границах архипелага. Экера, я ошибался, — Кахуранги недовольно скривил губы. — Один из морских охотников флота, «Перо Амиры», принес недобрую весть. В зону патрулирования этого вояджера, что сейчас под командованием капитана Ванау, входит остров Кривая Шпора, самым его краешком. После того, как Видящий из Некетаки очистил остров от работорговцев, — флотоводец дружески улыбнулся Кьеллу. Тот кивнул в ответ. — Кривая Шпора какое-то время пустовала, но на сей раз матросы капитана Ванау заметили близ острова несколько парусов. Когда «Перо Амиры» подошел поближе, ему навстречу вышли две джонки под флагами Королевской Компании Дедфайра, и немедленно открыли огонь. Корабль капитана Ванау понес повреждения, и тот принял решение отступить. «Перо Амиры» попытался сделать остановку на близлежащем острове, Тауине о Ика, но местные, племя Кайкои, отказали капитану Ванау в стоянке. В своем докладе он упомянул появившиеся на Тауине о Ика укрепления, обстрелявшие его вояджер из пушек. После этого, капитан решил рискнуть и вернулся в воды Кривой Шпоры, где с помощью своего Говорящего со Штормами выяснил, что форт острова восстановлен и полон разумных, а близлежащие воды патрулирует множество крупных кораблей, — лицо Кахуранги приобрело необычайную для флотоводца строгость. Он продолжил жестким голосом: — Это не недобитки, сбежавшие от смерти в канале Офеччия, и не трусы, с позором выброшенные из Некетаки. Рауатай снова пришел в Дедфайр, и пришел с войной.

Неверящие шепотки пронеслись по небольшой группе высокопоставленных Хуана. Их лица выражали разные степени недовольства, страха, и печали, и лишь Руйха оскалилась в улыбке, полной злой радости.

— Отикоро, — королева ничуть не утратила своей невозмутимости. — Можешь ли ты пролить свет на ситуацию с Тауине о Ика?

— От чиновников, что были посланы туда, нет вестей уже неделю, — нервно ответила женщина. Она невольно запустила пятерню в короткие каштановые волосы, но тут же смущенно одернула себя, стиснув руки в замок на животе. — Это было в моем утреннем докладе. Но… — она замялась, и продолжила после благосклонного кивка Онеказы. — До меня доходили слухи, в том числе и с Тауине о Ика. Они говорят о разумном, называющем себя истинным правителем Каханга и Дедфайра, — она скривила губы в подобии улыбки, бросив на королеву беспомощный взгляд. — По слухам, он вернулся на архипелаг, чтобы забрать трон, принадлежащий ему по праву. Говорят, Тауине о Ика принял его руку, как и несколько других островов. Но это лишь слухи, ваше величество, — она опустила взгляд в пол. — Я не стала бы докладывать вам о слухах.

— Что еще говорят слухи об этом разумном, Отикоро? — голос королевы был абсолютно спокоен.

— Он… его зовут Уамору, ваше величество, — нервно ответила женщина. — Это имя, и остров Кривая Шпора, часто упоминают вместе.

— Уамору? — пренебрежительно скривился Аруихи. — Этот неуклюжий глупец — истинный ранга и король? Экера, скорее креветка вырастет в кашалота, чем дурачок Уамору станет правителем Дедфайра!

— Брат, — подняла руку Онеказа. — У тебя будет возможность высказаться. Сейчас я услышу Кахуранги, Руйху, и Типене. Каково состояние флота, Кахуранги?

— Флот готов к войне, — коротко ответил синекожий капитан. — Численность кораблей восстановлена после войны за Укайзо, и пусть экипажи некоторых малоопытны, все они готовы встретить врага. Также, я взял на себя смелость провести переговоры с семейством Валера. Они готовы оказать нам поддержку, но о плате будут говорить отдельно.

— Благодарю тебя, Кахуранги, и за ответ, и за разумную инициативу, — благосклонно кивнула королева, и перевела взгляд на суровую подчиненную Аруихи. — Поведай мне о делах матару, Руйха.

— Мы тоже готовы, королева, — с веселой злостью оскалилась женщина. Ее желтокожее лицо выражало нетерпение и решимость, разительно контрастируя с тем угрюмым безразличием, что матару излучала ранее. — Тысяча воинов Каханга откликнется на твой зов хоть сейчас. Вахаки выставят не больше трех сотен, но каждый из них стоит двух простых бойцов. Союзные племена соберут от пяти до шести тысяч. При нужде, — черты лица женщины-воина пренебрежительно искривились, — мы можем упятерить или ушестерить наше войско за счет ополчения, но я скажу так — вчерашние рыбаки и ремесленники будут только мешаться под ногами. Пусть куару и ропару и дальше делают для племен то, в чем хороши.

— Я услышала твои слова, Руйха, — ровно ответила Онеказа. — Как скоро мы можем призвать воинов?

— Матару союзников мы созовем за три недели, на сбор ополчения уйдет два месяца, — с готовностью ответила женщина.

— Хорошо, Руйха, — королева обратила взгляд на молодого казначея. — Типене, — тот слегка дернулся от звука своего имени, но встретил взгляд правительницы спокойно. — Полна ли казна? Смогут ли Хуана снарядить войско и флот?

— Смогут, ваше величество, — казначей, худощавый синекожий аумауа, наголо бритый и одетый в простую одежду матару, старался говорить спокойно, но его пальцы, нервно теребящие полу халата, выдавали волнение молодого мужчины. — Мне нужно обговорить все с Кахуранги и Руйхой, но если исходить из известной мне численности флота, и названного Руйхой количества войск, богатства Хуана достаточно для того, чтобы вооружить всех.

— Продолжай трудиться на благо Дедфайра, Типене, и ты не останешься без награды, — доброжелательно кивнула Онеказа. — Вайано, — полная и ширококостная женщина с оранжевой кожей подняла на королеву грустный взгляд. — Смогут ли Хуана защитить себя от нападений с моря?

— Укайзо и Некетака недосягаемы для рауатайцев, — безрадостно усмехнулась архитектор. — Все знают о рукотворных штормах столицы. Некетаку же защитит наш союзник-дракон — я лично руководила постройкой его жилища, и беседовала с ним. Он не допустит туда врагов. Но острова вассальных племен, — женщина поникла, — редко когда укреплены, а их воины часто малочисленны. Экера, они беззащитны перед налетами с моря.

— Я не оставлю твои слова без внимания, Вайано, — ответила Онеказа. — А сейчас, я услышу то, что каждый из вас может сказать о предстоящей войне. Начнем с тебя, Кьелл.

— Хм, ладно, — пожал плечами тот. — Подытожу услышанное — рауатайцы укрепились на Кривой Шпоре, и потихоньку подминают под себя окрестные острова. Они вроде как хотят посадить на трон некоего Уамору, о котором Аруихи крайне низкого мнения, — принц презрительно фыркнул, словно подчеркивая эту реплику. — Скорее всего, этот тип — их… — Кьелл кое-как прогнал с языка напрашивающиеся характеристики наподобие «Лжедимитрий» и «Лжесмердиз», и продолжил просто: — Марионетка. Я могу сходить на Кривую Шпору, хоть с флотом, хоть в одиночку, забрать его голову, и принести сюда. После этого, рауатайцы больше не смогут прикидываться поборниками законности перед всякими легковерными бедолагами, вроде Кайкои.

— Это хорошая мысль, Кьелл, — подарила своему мужчине мимолетную улыбку Онеказа, — но позволь мне дополнить ее. Уамору нужен нам живым. Если он прилюдно отречется от своих глупых притязаний, и раскроет планы своих хозяев, это очернит ранга нуи так, что он не сможет отмыться. Если же Уамору умрет, рауатайцы либо найдут новую причину и дальше терзать Дедфайр, либо и вовсе отыщут разумного, схожего с ним ликом, и выдадут за Уамору. Пусть годлайки природы и редки среди аумауа, отыскать еще одного не составит большого труда.

— Пусть так, — кивнул гламфеллен. — Принесу не голову, а всю тушку, живую и недовольную, — Аруихи издал короткий смешок, Онеказа тоже улыбнулась. Немудреная шуточка слегка разрядила обстановку и среди придворных, начавших глядеть чуть веселее.

Королева продолжила расспрашивать придворных об их идеях, и у каждого находилось что сказать. Кьелл же погрузился в свои мысли.

«Опять вставай, страна огромная, и что характерно — опять на смертный бой,” думал он. «Даже если я успешно вытащу нашего зеленоголового Гришку Отрепьева из его работорговческой норы, войну это не прекратит. Не, защитить любимую и новый дом я готов — у меня больше ни сердце не дрогнет, ни рука, и все, кто к нам с мечом придет, станут просто землей, травой, и достаточно скоро. Одна беда — в одиночку мне этот ивент не вывезти. Похоже, придется ученичкам Аруихи показать рауатайцам, чьи в лесу шишки, ага.»

Тем временем, королева закончила выслушивать подданных, и раздала каждому задачи. Когда придворные начали расходиться, эльф ощутил ментальное присутствие любимой, и ее послание, коснувшееся его мыслей, было коротким и тихим, глася «пойдем со мной». Кьелл встал, и подал королеве руку, которую она сжала так, словно висела над пропастью, и лишь ладонь любимого мужчины была ее единственным спасением. Эльфа кольнула жалость: он знал, что Онеказа болеет душой о благополучии своих подданных, и предстоящее испытание, пусть и не несущее больших вызовов ему персонально, сулило многие беды простым Хуана, что не могло оставить равнодушной их королеву. Его наполнила злая решительность: рауатайцы умудрились-таки сделать свое вторжение личным для Кьелла.

«Моя милая наверняка начнет косплеить Сталина в сороковые, и спать по ноль часов в сутки, не отрываясь от работы,” с грустью думал он, пока они с Онеказой шли в сторону ее опочивальни. «Раз так, постараюсь закончить эту войнушку побыстрее. И снотворным для моей ненаглядной надо запастись, да.»

Идущая рядом женщина нервно хихикнула, но ничего высказать на эти коварные мысленные планы не успела — они все же добрались до опочивальни. Едва за ними закрылась дверь, Онеказа дала волю эмоциям — судорожно обняла Кьелла, шумно дыша.

— Почему, таку ароха? — горько прошептала она. — Почему бы им просто не жить в мире с нами? Ведь наши народы так похожи, и видом, и языком, и традициями… Почему их правители жаждут убивать тех, кто мог бы стать им братьями? — королева шмыгнула носом.

— Нет предела жадности разумных, — отозвался он, гладя свою женщину по спине. — И глупости, и злобе. На редкость неприятными мы можем быть, ага. Ничего, милая, одолеем и эту напасть. С нами Вахаки, Заклинатели, Аруихи с учениками, да и я тоже чего-то стою, — он улыбнулся, крепче прижимая женщину к себе. — Рауатайцы вылетят из Дедфайра быстрее собственного визга, — Онеказа издала нервный всхлип-смешок. — Если надо, я позабочусь об этом лично, — продолжил Кьелл. — В прошлый раз им показалось мало, так я не против добавить.

— Ты не обязан сражаться, если не хочешь, таку ароха, — беспокойство в голосе Онеказы взяло верх над печалью. — Ты сделал для меня и Хуана столько, что хватит на три жизни вперед.

— Не волнуйся за меня, милая, — он отстранился и серьезно посмотрел в изумрудные глаза женщины, сухие и встревоженные. — Перед Укайзо меня одолевало слишком много сомнений, а сомнения недопустимы для воителя. Именно поэтому, пусть я и взял верх над врагами в бою, они нанесли моей душе рану, от которой я долго не мог исцелиться. Теперь же, — он потянул ее к себе, и аккуратно усадил на кровать. — сомнениям нет места в моем сердце. В нем слишком много дорогих мне разумных, что стоят рядом со мной перед грядущими испытаниями, — он ободряюще улыбнулся, и королева ответила на его улыбку. — Не беспокойся. Сегодня, моя воля много крепче моего меча.

— Хорошо, — успокоенно выдохнула Онеказа, откинувшись на перины кровати. Она повернулась к Кьеллу, и просяще глянула на него. — Побудь со мной, ароха нуи, сегодня ты мне нужнее, чем когда-либо. Ты не ошибся — скоро я не смогу спать, день и ночь трудясь, чтобы приблизить конец этой ненужной, бессмысленной войны. Но сегодня, мне нужен отдых. Мне нужен сон. Мне нужен ты, ведь без тебя, одиночество не позволит мне ни того, ни другого.

Мужчина замер, пытаясь одолеть подкативший к горлу комок, вызванный прочувствованными словами любимой. Он улегся рядом с ней, обнимая ее, и она обняла его в ответ, обхватив руками и ногами, словно большую подушку.

— Куда же я от тебя, — прошептал он, целуя ее в губы. — Мне ведь ничего в этом мире не нужно так, как нужна ты.

Онеказа счастливо улыбнулась, и закрыла глаза, вскоре мирно засопев в глубоком сне. Кьелл устроился поудобнее в объятьях любимой женщины, и, успокоив разум медитацией, тоже уснул.

***

— У кого-нибудь есть вопросы, прежде чем мы начнем обсуждать планы? — спросил Аруихи, обведя взглядом присутствующих.

В одной из дворцовых комнат собрались ответственные за воинскую силу Хуана — Кахуранги, Руйха, Текеху, сам принц, и Кьелл. Они расположились на циновках, усевшись кружком; так же в углу устроился, неведомо зачем, старик Вайтанги-Свежеватель. Кьелла посетила мысль о так нужном сейчас артурианском круглом столе, но он отогнал ее — нужно было сосредоточиться на деле.

— У меня куча вопросов, — высказался он. — Что за тип этот Уамору, и почему ты, Аруихи, считаешь, что он бесполезный кретин? Какие именно острова заняли рауатайцы? Какова примерная численность противника? Почему с нами Вайтанги? Не то, чтобы я не уважал твой труд, отец, — он кивнул старику, ответившему равнодушным взглядом, — но стражу ведь не бросят в бой? Она в городах нужнее.

— Мы мало знаем о противнике, — отозвался Аруихи задумчиво, — и Вайтанги поможет нам узнать больше. Нужны лишь пленные, — старый аумауа оскалился в безэмоциональной улыбке и кивнул.

— Я отвечу и на твой вопрос об Уамору, — продолжил Аруихи. — Что до остального, мы обсудим это общим порядком. Итак, — он почесал шрам на щеке, и неожиданно фыркнул. — Уамору — один из тех, кому божественная кровь бьет в голову похлеще доброго вина. С самого детства родители пичкали его славословиями о его избранности, и глупец уверился в ней прочнее, чем коралл врастает в морское дно. И ладно бы, посвяти он жизнь службе Тоамоваи, но Уамору слишком возомнил о себе. Он счел себя достойным ноши ранга, и когда жрецы наградили титулом Онеказу, он начал распространять слухи о подкупе и другой нечестной игре, — принц широко усмехнулся. — Экера, он разве что не кричал об этом на площадях. Терпение сестры иссякло, когда он купил мечи чужеземных наемников, и вместе с ними попытался ее убить. Но даже тогда она не отдала приказ о казни — он дальний родич мне и ей. Кузен, или что-то вроде того. Уамору был изгнан, и до сих пор о нем не было вестей. Кто же знал, что он стакнется с рауатайскими шакалами, — принц задумчиво потер лоб.

— Угу, но ты так и не сказал, почему он кретин, — Кьелл пожевал губами. — Я не для смеха спрашиваю — ну, не только для смеха. Надо же знать, насколько он фигура, а насколько — игрок.

— Он даже не фигура, — рассмеялся Аруихи. — Как ты сказал ранее, он — кукла на ниточках. Пусть Уамору и считает себя даром богов, он не учился ни искусству управлять разумными, ни наукам, нужным на этом поприще. Все, что есть у этой пустышки — даренная его божественным отцом сила. Звери слушаются его, но, экера, они единственные, кто это делает. Сдается мне, этот глупец искренне верит в то, что рауатайцы возведут его на трон Дедфайра, а после — мирно уйдут.

— Ну, и Галавэйн с ним тогда, — подытожил Кьелл. — О чем первом поговорим — о налете на Кривую Шпору, или о плане кампании вообще?

— Нападение на бывший оплот работорговцев оставим напоследок, — построжел принц.

Серьезный и сосредоточенный, он обвел своих ближних строгим взглядом, отбросив всю шутливость. Сейчас ни у кого не возникло бы ни капли сомнения в том, что первый воитель Хуана способен не только сокрушать врага саблей, но и командовать армиями.

— Слухи, пересказанные Отикоро, тревожны. Кому известно больше? — Аруихи осмотрел присутствующих, и остановился взглядом на сидящем в углу старике. Тот ответил на его требовательный взор равнодушной миной.

— Известный вам Тауине о Ика, — проскрипел Свежеватель. — Кири о Карарехе. Отаота. Мара Капуа. Слухи о последних трех наиболее часты. Реже поминают Нгару, Вайхоту, и Нгаэре о Поупоу. Я не поручусь ни за одно из этих названий, Аруихи, не попрекай меня ими. Привези мне пленных, и я лично выверну их души наизнанку в поисках правды.

«Ах да, дедок ведь — сайфер,” вспомнил Кьелл то немногое, что знал о Вайтанги. «Причем мозгоклюйствовать во славу племени начал задолго до рождения Аруихи с Онеказой. Окей, Лаврентий Палыч, будут тебе жертвы для кровавых пыток при помощи наградного топора НКВД,” он смерил старика взглядом, и тот неожиданно улыбнулся ему, показывая желтые зубы, мелкие и острые, словно у щуки.

— Экера, — сумрачно кивнул принц. — Будем исходить из худшего, и примем, что все упомянутые острова теперь враждебны короне. Кахуранги, насколько хорошо ты помнишь карту Дедфайра?

— Все названные острова располагаются вокруг Кривой Шпоры, и близко, — понял его с полуслова флотоводец. — Соединив их линией, мы получим дугу с оконечностями на Отаота и Мара Капуа, выступом своим направленную на Некетаку. Если влияние Рауатая не распространилось за пределы этой дуги, уместнее всего будет расположить наши силы на нескольких островах, что чуть выходят за радиус дневного пути обычного корабля от островов противника. Например, Сайюка и Манга о Ману. Наш флот, с помощью Заклинателей Воды, сможет и отвечать на рауатайские маневры, и проводить быстрые рейды сам. Тяжелые джонки же не смогут за ним поспевать.

— Так и сделаем, — кивнул принц. — Отправляйся с флотом и Заклинателями сразу же, как мы закончим. Руйха, ты уже отправила весть союзным племенам?

— Экера, — довольно улыбнулась та. — Ветра Амиры с нами, принц, я уже получила добрые вести от Вапуа — их почтовые птицы быстры, как ветер, и помогут призывам на битву достичь наших друзей как можно скорее. Можно ждать союзников на неделю раньше.

— Ты отправишься к войскам по окончанию нашей беседы, и присоединишься к матару Каханга, что выступят с флотом, — удовлетворенно ответил Аруихи. — Чудесные птицы Вапуа позволят тебе вести беседы с союзными племенами, не отрываясь от воинской службы, — Руйха довольно кивнула. Женщина глядела с веселым ожиданием, явно жаждая поскорее раскроить пару рауатайских черепов.

— Мы остановимся в наших временных пристанищах на островах Сайюка и Манга о Ману, и начнем разведку, — подытожил принц. — Планировать что-либо до того, как мы лучше узнаем врага — поспешная глупость. Но пустить рауатайцам кровь мы сможем уже сейчас, — он довольно оскалился. — Расскажи нам свои мысли о рейде на Кривую Шпору, Кьелл.

— Тут есть два пути — скрытный, и с шумом-грохотом, — потер подбородок гламфеллен. — Первый — я беру один вояджер, тот же «Перо Амиры» сгодится, благо его капитан знает тамошние воды, и потихоньку крадусь на нем к работорговческому острову. Вояджер подвезет меня поближе, и я высажусь на острове, в одиночку. Там я сниму головы со всех, кто попытается меня остановить, ухвачу Уамору в охапку, и мы дружно поспешим обратно. Недостаток у этого плана один — «Перо Амиры» будет очень уязвим перед флотом прикрытия Кривой Шпоры. Кахуранги, есть что сказать по этому поводу?

— Самоубийство, — недовольно скривился флотоводец. — Не только для тебя, Кьелл, но и для моряков капитана Ванау. Как только ты вступишь на остров, и начнешь убивать, поднимется тревога, «Перо Амиры» перехватят вражеские джонки, а тебя завалят телами. Предложи лучший план.

— Для начала, кишка у них тонка меня завалить, — с усмешкой подбоченился гламфеллен. — Но я понял твою мысль — с этим планом, мы можем запросто потерять корабль. Не, можно придумать какой-то способ маскировки, но «Перу Амиры» так или иначе придется подходить к острову минимум на пять миль — дальше я, конечно, добегу, но устану. А такая дистанция слишком опасна. После поднятия тревоги, когда рауатайцы начнут шариться по округе в поисках врага, шансы корабля падают весьма низко, — он взял паузу, и оглядел собеседников с хитрой усмешкой.

— Ладно, тогда вот вам план, который всех нас покроет славой, а не только меня, — продолжил Кьелл. — Устроим войнушку. Маленькую такую, только для Кривой Шпоры. Сомневаюсь, что враг ежеминутно ждет нас, старательно целясь пушками в сторону Укайзо. Если мы соберем небольшой флот прямо сейчас, и выступим на Кривую Шпору, то вполне сможем напинать рауатайским джонкам прикрытия. Так, Кахуранги?

— Экера, — тот в большой задумчивости кивнул. — Не все вражеские корабли сосредоточены у острова, и мы сможем застать их врасплох. Но к ним быстро подойдет подкрепление, и мы будем вынуждены уйти, — он рассеянно вцепился пятерней в свои жесткие волосы, задумчиво глядя перед собой.

— Ну и пусть, — довольно улыбнулся бледный эльф. — Мы просто поломаем, что успеем, украдем Уамору, и смоемся. Да, участвовать будут все, даже ты, Руйха, сможешь поразвлечься, — женщина ответила на его слова довольной улыбкой. — Все, как надо — заборем вражеские корабли, устроим бомбардировку форту, высадим десант, все дела. А пока моряки и солдаты будут лупить своих рауатайских коллег, в дело вступлю я. И тоже, как назло, не в одиночку! — он довольно посмотрел на принца. — Пришло время твоим ученичкам пролить первую кровь.

— Разве они готовы, Кьелл? — с тревогой спросил тот.

— Нет, конечно, и долго еще не будут, — с легкой улыбкой ответил гламфеллен. — Но воин, что сражается только с тренировочными чучелами, обретет отличные навыки боя, годные лишь против чучел. Война не спрашивает, готовы ли солдаты. Она просто приходит, и берет свое, — Аруихи мрачно кивнул, глядя с пониманием. Пусть он и беспокоился за каждого из гвардейцев, но прекрасно осознавал то, о чем говорил эльф.

— Я буду лидировать нашу атаку, — успокаивающе обратился к принцу Кьелл, — и приму на себя все самые сильные удары врага. Ты и твои гвардейцы вступите в бой, когда я буду отступать, со связанной тушкой Уамору подмышкой. Все, кто попытаются мне воспрепятствовать, должны умереть от ваших сабель. Ну а потом мы подберем остальных, развернем паруса, и уберемся из этого неприятного местечка. Как вам такой план, народ? Нравится?

— Нужно доработать, — пробормотал Кахуранги, так и не вышедший из задумчивости. — Но можно, экера, очень даже можно…

— Я — за, — довольно ухмыльнулась Руйха. — Жаль, Вахаки не успеют к нам присоединиться. Им еще долго собираться.

— Не забудьте о пленных, — внезапно напомнил о себе Вайтанги.

— Запросто, дед, кого тебе принести? — повернулся к нему бледный эльф, иронично улыбаясь. — Высказывай пожелания.

— Рукуапа, — ответил тот своей улыбкой, злой и довольной. — Я давно хотел испытать их стойкость. Флотские чины. У них будет больше всего знаний. Сам Уамору. Он пожалеет, что не стал храмовым служкой.

— Угу, ясно, — хмыкнул Кьелл. — Добуду, кого смогу.

— Достаточно сильную эскадру мы быстро собрать не сможем, но у меня есть идея, — вдруг высказался Кахуранги. Он говорил с увлеченным оживлением, отбросив всю свою задумчивость. — Мне докладывали о миграции большой группы килутаалик в прошлом месяце. Я немного знаком с этими тварями, — он довольно усмехнулся, — и могу с уверенностью сказать: их путь пересечет наш, или же будет к нему достаточно близок. Нам нужно лишь достаточно друидов, чтобы привлечь морских убийц на нашу сторону.

— Рауатайцы просто применят тот трюк, что задумывали перед битвой у атолла Накаро, — нахмурился Аруихи. — Они забросают китов глубинными бомбами. Те не успеют навредить им.

— Глубинные бомбы если и есть на рауатайских джонках, то в дальних углах крюйт-камер, — отмахнулся синекожий капитан. — Если напасть внезапно, они и не поймут, откуда в их днищах пробоины.

— Это авантюра, — нахмурился еще сильнее принц.

— Вы напомнили мне кое о чем, — подал голос Кьелл. — Мой друг Рекке как-то рассказывал о некоем корабле-призраке, чьим любимым фокусом было напустить тумана, и в этом тумане подобраться ближе для абордажа. Как, Текеху, смогут твои Заклинатели нагнать туману при нужде?

— Экера, — удивленно отозвался тот. — Этот прием доступен и послушнику, мало что умеющему.

— Вот и отлично, — разулыбался гламфеллен. — Значит, друиды тащат на поводке китов, а Заклинатели — прикрывают их туманом. Если рауатайцы и заподозрят что, так это прячущийся в тумане флот.

— Вот это уже более многообещающе, — одобрительно покивал Аруихи. — Осталось только найти друидов — Вапуа к нам присоединятся нескоро, а тех, что отыщутся в Укайзо, не так много.

— Как насчет тех партизан с Сайюка? — спросил Кьелл. — Ты нам про них рассказывал на совете, Кахуранги, — капитан с легким удивлением кивнул. — Остановимся у них на острове, и позовем их на кровавую битву с чужеземцами. Разве что… Наши киты где плавают, ближе к Кривой Шпоре, или наоборот, к нам?

— Это не станет препятствием, Кьелл, — довольно ответил Кахуранги. — У друидов свои секреты и ритуалы, и они сыщут способ дотянуться до нужных нам тварей.

— Так и сделаем, — удовлетворенно кивнул принц. — А теперь, обсудим детали…

Гламфеллен не вслушивался внимательно в последовавшую дискуссию — для него не было большой нужды знать названия кораблей, точную численность десантных партий, и квалификацию Заклинателей Воды, что примут участие в намеченном деле. Совсем скоро, ему предстояло отплыть на войну, и сойтись в бою с умелыми и жестокими врагами.

«Надо попрощаться с Онеказой сегодня,” подумал он. «Может, кого из старых друзей на войнушку прихватить? Эдер с Рекке, вроде, до сих пор в шаговой доступности. Не, простая пехота в нашем блицкриге вполне может остаться на негостеприимных берегах Кривой Шпоры. В этот рейд я пойду с Аруихи и ученичками — пусть защитных техник они и не знают, усиление ци делает их более живучими и стойкими к ранам. Искусство Золотого Гуся они тоже достаточно освоили, чтобы высадиться без проблем. Вообще, десант из простых солдат и не нужен особо — гвардия должна бы рауатайцев разбросать. Но лучше, как говорится, перестраховаться, чем недостраховаться, а потом мучиться.»

***

Кьелл стоял на носу вояджера «Перо Амиры», и все не мог прекратить пялиться на страннейшую из носовых фигур идущего рядом корабля. Такая же, впрочем, красовалась и на носу приютившего эльфа вояджера, и на других кораблях эскадры Хуана, и даже на галеоне семьи Валера, бороздившего волны неподалеку. Друиды, как приглашенные в поход из Укайзо, так и сманенные из болот Сайюка, призвали себе на помощь делемган, духов природы, и взяли их с собой на корабли эскадры. Растительные дамы же приняли необычное решение расположиться на носу приютивших их кораблей. Одна из них сейчас дружелюбно поглядывала на Кьелла, ошарашенно пялящегося на нее.

«Часть экипажа, часть корабля,” отвлеченно думал он. «Не, так она и воды поймает предостаточно, и солнца. А без минералов из земли как-нибудь переможется пока. Тем более, что удобрений она может себе добыть, прямо тут… Так, ошибкой было бы думать, и слишком подробно размышлять о круговороте органики в природе.» Усмехнувшись, он повернулся к стоящему рядом молодому вайлианцу, намереваясь отвлечься от дурацких мыслей беседой.

— Что, Орсо, дрожат коленки? — дружелюбно подколол он его.

— Нэ, — фыркнул тот. — Вот подойдем к Кривой Шпоре поближе, тогда меня начнет полоскать, как флаг в шторм, — юный представитель Валера доброжелательно оскалился.

Семейство охранников морского порядка прислало на сей раз всего одного из своих сынов — Орсо, как наиболее искушенного в морском деле. Типене пришел к взаимовыгодному соглашению с Валера, и вайлианская семья приняла живое участие в войне на стороне Хуана. Те их корабли, что могли присоединиться к рейду на Кривую Шпору, присоединились к нему — стоявший на рейде Укайзо галеон «Аурет Скуале», то есть, «Золотая Акула», сейчас шел в строю эскадры Хуана, а еще два корабля, оба — дау, должны были догнать объединенные силы чуть позже.

— Меня беспокоит орава врудитто, которую собрали разноцветные типы, — Орсо кивнул на собравшихся на мостике вояджера друидов с Сайюка. Четверо годлайков разных божеств, они представились, как Зима, Весна, Лето и Осень, и были престранной компанией. Впрочем, дело свое они знали туго — в частности, предложили дополнить килутаалик шипастыми акулами, для уничтожения спасающегося врага.

— Пер пруденско, надеюсь, у них хватит сил удержать свой зверинец от того, чтобы начать кидаться на наши корабли, — продолжил Орсо. — Не хотелось бы перекрашивать мой «Аурет Скуале», если его поцарапают акулы шипастые.

— Проблем с тварями быть не должно, — рассеянно кивнул гламфеллен. — Разве что кто случайно на рог килутаалик в тумане налетит. Представь, — он невольно улыбнулся от пришедшего воспоминания, — огненный годлайк, который Лето, грозился подчинить левиафана, и пригнать к нам.

— Фуолле, — раздраженно сплюнул вайлианец. — Левиафану плевать, есть ли на его плавучей тарелке с закуской друид или нет. Эти врудитто — гнев Ондры во плоти, а не морские звери. Если огнеголовый и вправду возьмется притащить сюда одного, ди верус, я первым сброшу его за борт. Пусть изучит левиафана изнутри, ха-ха.

— Не возьмется, — рассмеялся эльф. — Отговорился неблагоприятным расположением звезд, или чем-то таким. Но его личный зверинец — самый большой, так что, может, и не врал.

- Пусть лучше тратит свою дурную пуитенте на китов и акул, — бросил Орсо. — А ты как, Кьелл? Готов пустить в дело свой знаменитый спатта? — он кивнул на висящий на поясе эльфа цзянь.

— А как же, — рассеянно ответил гламфеллен. — Чувствую, много работы ему предстоит. Наш план хорош, и силу мы собрали немалую, но когда дело доходит до боя, всегда что-то идет не так.

— Ди верус, — согласно кивнул Орсо. — Но хорошо бы сегодня все пошло не так для врага, — он хрипло рассмеялся.

Их дружескую беседу прервал крик впередсмотрящего. Орсо разложил подзорную трубу, и, рыскнув объективом по горизонту, издал возглас радости.

— Вижу флаги семьи, Кьелл, — довольно произнес он. — «Арпион[2]» и «Милосердие» с нами. Их пушки щедро накормят чугуном рауатайских постенагос, — он широко улыбнулся.

— Здорово, — ответил эльф. — Ты как, будешь с нами, или на свой галеон отправишься перед боем?

— Вы от меня до конца похода не отделаетесь, — насмешливо ответил вайлианец. — «Аурет Скуале» будет командовать мой старпом, Венедето. Он более чем хорош: следующий корабль, что снарядит семья — его, — он глянул в сторону галеона с отеческой гордостью: успехи подчиненного явно радовали юного Валера.

— Это хорошо, — одобрительно кивнул гламфеллен. — Как, после войны планируете прикупить пару-тройку корабликов? Говорят, королева раскошелилась за вашу помощь.

Орсо не успел ответить — его перебил оклик с мостика. Капитану Кахуранги понадобился Кьелл, и тот, кивнув молодому вайлианцу на прощание, поспешил предстать перед командующим силами Хуана.

— Сможешь передать мои приказы и эти свитки капитанам Валера, Кьелл? — спросил тот, протягивая эльфу два свернутых пергамента. — В них задачи на штурм острова. Вот этот — капитану «Арпиона», а другой — на «Милосердие».

— Что, одного из попугаев Вапуа не нашлось? Так вот за кого ты меня держишь, — с преувеличенной обидой воззрился на него эльф. Стоящий неподалеку капитан Ванау, безобидно выглядящий здоровяк с кожей цвета морской волны, глянул на него с некоторой опаской. Кахуранги же, привыкший к извечной несерьезности Кьелла, лишь добродушно усмехнулся. Гламфеллен продолжил деловым тоном: — Давай свитки. Приказы какие?

— Их место в строю — в кильватере[3] «Аурет Скуале», — ответил флотоводец. — Расскажи им о килутаалик и шипастых акулах, и куда не следует лезть, чтобы они не поцарапали им корпуса. Передай о тумане, и скажи им, чтобы держались не более чем за полмили от галеона. Остальное — в свитках.

— Добро, — кивнул Кьелл. — Я быстро, и соскучиться не успеешь, — он легким движением перепрыгнул через весь корабль, задержавшись на носу, рядом с оставленным ранее собеседником.

— Сбегаю до ваших, Орсо, — бросил ему Кьелл. — Передать чего-нибудь кому?

— Первым зайди на «Милосердие», — неожиданно хитро улыбнулся тот. — Повидаешься со знакомым.

— Да ну? — удивился эльф. — Я никого из ваших не знаю, кроме Зили и Мартино. Кто-то из них?

— Увидишь, — вайлианец ухмыльнулся еще шире. — Не буду портить сюрприз. Двигай уже, апреттаре, касита Кахуранги глядит на тебя волком.

Гламфеллен с улыбкой спрыгнул за борт, стартовав в сторону приближающихся дау, и вскоре приблизился к той из них, что несла аэдирское название. Это было достаточно необычным для кораблей Валера — как известно было Кьеллу, они предпочитали давать капитанство родственникам, или хотя бы соотечественникам. Он вспрыгнул на борт дау, и, приземляясь на мостик, подметил что-то знакомое в стоящем к нему спиной капитане, коренастом и темнокожем. Когда же тот, добродушно скалясь, повернулся лицом к неожиданному визитеру, гламфеллен воззрился на моряка в крайнем удивлении.

— Глаза обманывают меня, — ошарашенно произнес Кьелл. — Кто ты такой, и почему выглядишь как мой приятель Мер Тревисило?

— Я тоже рад тебя видеть, Кьелл, — весело ответил тот. — Неожиданно, правда? Я теперь — с Валера. В чем им не откажешь, так это в деловой хватке и практичности. Я переговорил с Мартино за время нашего возвращения в Укайзо, и он представил меня главе семьи, Ателло. У нас был долгий и очень нервный разговор, в ходе которого я дважды был уверен, что меня нанижут на саблю, но мы все же договорились. Помогло, как ни странно, то, что я прирезал Чиару — на нее многие Валера точили ножи. Я сейчас на испытательном сроке — за мной следят и здесь, и на суше. Но перспективы приятные, — он окинул взглядом свой корабль, и неожиданно рассмеялся. — Меня так и так все принимали за вайлианца, из-за цвета кожи и вкусов в одежде, пусть я и родился в Рауатае. Теперь — принимают за одного из Валера, что весьма удобно.

— Угу, — ответил Кьелл, все еще слегка ошеломленный. — А ничего, что мы с твоими соотечественниками воевать плывем?

— Мои соотечественники — Хуана, — серьезно ответил бывший пират и нынешний морской охотник. — Моя семья не видела добра ни от ранга нуи, ни от его подданных. Здесь, в Дедфайре, я нашел родину, — он добродушно усмехнулся, — с некоторой помощью друзей.

— Вот и хорошо, — довольно ответил гламфеллен. Орсо был прав — сюрприз удался на славу. — А что за странное название у твоего кораблика? — Мер Тревисило улыбнулся еще шире.

— Я подумывал как-то увековечить в названии тебя, Кьелл, но, к счастью, вспомнил, насколько ты не любишь лесть и льстецов. Так что я назвал мою дау в честь щедрого дара, что ты преподнес мне и моей команде тогда, в водах Даннажа.

— Не, я просто помню добро, — хмыкнул эльф. — Ладно, давай я введу тебя в курс дел. Вон те буруны и фонтаны в центре построения — именно то, чем выглядят: плавники шипастых акул и выдохи килутаалик…

***

— Все готовы, и помнят свою задачу? — капитан Кахуранги требовательно оглядел собравшуюся на мостике пеструю компанию — годлайков-друидов, Аруихи с гвардейцами, Текеху с двумя подчиненными, и Кьелла.

Все тем или иным способом выразили свое согласие. Не отстал и гламфеллен, коротко кивнув. Последние минуты он пребывал в очищающей мысли медитации — ради жизней своих боевых товарищей, он собирался действовать сегодня на пределе эффективности. Его меч и его разум должны были стать едины в своей остроте и точности, принеся Хуана победу, и предупредив любые неожиданности.

Эскадра под командованием Кахуранги подошла к Кривой Шпоре на достаточное расстояние, чтобы быть замеченной, несмотря на старательно наводимый Заклинателями Воды туман. Девять тяжелых джонок уже спешили на перехват семи вояджеров, галеона, и двух дау, стремясь не допустить их до бывшего работорговческого форта. Настало время морского сражения, к которому Хуана подготовились самым необычным образом.

— Начинайте, — кивнул Кахуранги друидам, и те, сформировав круг, замерли, подобные причудливым тотемным столбам.

Повинуясь флажковым сигналам, друиды других кораблей, а по их подсказке, и делемган, сейчас следовали примеру четверых годлайков, а именно, подстегивали своих гигантских и свирепых питомцев, направляя их ярость на приближающиеся рауатайские корабли. Текеху с коллегами-мистиками, по команде Кахуранги, двинули туманную завесу вперед — пусть это и насторожит рауатайских капитанов, но вряд ли наведет их на подозрения об атаке огромных морских зверей. Сквозь сгустившийся туман было не видно ни зги, и слышался лишь плеск воды, но вот вдали раздался ужасающий треск, множественные крики разумных, беспорядочная пальба из аркебуз и одиночные выстрелы пушек — хищники моря добрались до своих жертв, и судя по звукам, уже обагрили клыки кровью, преодолевая нестройное сопротивление моряков Рауатая.

— Туман убрать! — с легкой нервозностью в голосе скомандовал флотоводец Хуана. Заметно было, что он переживает за успех своего плана, все же остававшегося изрядной авантюрой, пусть и со страховкой в виде идеи Кьелла.

Скрывавшая врага белесая муть рассеялась без следа, повинуясь усилиям Заклинателей, и команда «Пера Амиры» взорвалась криками радости: четыре джонки уже погрузились по палубу, влекомые вниз тяжестью броневого пояса, что не смог защитить от атаки ниже ватерлинии. Еще два рауатайских корабля лежали на боку, окруженные лихорадочно барахтающейся командой. То и дело один из береговых аумауа с воплем пропадал из виду, а морские воды краснели от крови: шипастые акулы перекусывали посреди боя, и друиды, даже если бы захотели, не смогли бы удержать их от этого. Две других джонки сильно накренились, смотря пушками одного из бортов в небо, и щедро черпая воду портами другого. Их команда лихорадочно пыталась спасти корабли. Спускать шлюпки на воду, кишащую шипастыми акулами, было бы самоубийством — эти морские твари как раз-таки были знамениты тем, что пускали ко дну лодки и даже небольшие суда, пропарывая днища костяными плавниками. План Кахуранги увенчался полным успехом.

Лишь один из рауатайских кораблей все еще сопротивлялся, стреляя из пушек, и сбрасывая все же нашедшиеся в закромах глубинные бомбы — фонтаны взрывов вздымались по его бортам, отгоняя огромных плавучих хищников.

— Я — на последний корабль рауатайцев, — спокойно обратился Кьелл к Кахуранги. — Задержка неприемлема, и я ее устраню.

— Ты уверен, что не поставишь весь план под удар? — нахмурился флотоводец.

— Абсолютно уверен, — все так же бесстрастно ответил гламфеллен, и его спокойствие словно передалось хуановскому флотоводцу. Он согласно кивнул.

— Будь осторожен, — напутствовал эльфа Кахуранги.

— Я всегда осторожен, — отозвался тот, делая прыжок, перенесший его на кипящие от крови, хищников, и тонущих разумных воды.

Он бежал, легко отталкиваясь от голов барахтающихся рауатайцев, плавников акул, и однажды даже подбросив себя вверх с помощью удачно случившегося выдоха плотоядного кита. Некая ретивая акула решила перехватить именно его, выметнувшись из воды в отчаянном прыжке. Кьелл без труда обогнул ее, пробежавшись по скользкому серому боку, и оттолкнувшись от спинных шипов твари. Воду вокруг него начали пенить частые всплески — он уже достаточно приблизился к вражескому кораблю, чтобы обратить на себя внимание аркебузиров. Гламфеллен не обратил на их отчаянный огонь внимания. Лишь однажды он слегка изменил направление очередного шага, пропуская мимо разочарованно свистнувшую пулю. Не медля ни секунды, он вспрыгнул на палубу джонки. Матросы, абордажники, и канониры сгрудились у грот-мачты, ощетинившись оружием — они знали, кто пришел по их души, но сдаваться не собирались. Кьелла это не волновало: если глупцы и слабаки, пришедшие убивать и порабощать Хуана, не сдаются — пусть умирают. Рикуху на гарде его цзяня жадно скалился кровавыми пастями, готовый принять очередное щедрое подношение.

Кьелл прянул вперед, и его меч, выскользнувший из ножен, метнулся вместе с ним, столь же призрачный и смертоносный. Четыре взблеска длинного клинка прочертили кровавую полосу по строю рауатайцев, и разрубленные тела посыпались на доски палубы. Кьелл, влекомый идеально выполненной техникой Шагов по Облачной Лестнице, описал вокруг оборонительной формации моряков джонки правильный квадрат, и формация перестала существовать. Лишь несколько матросов осталось в живых, судорожно стискивая в трясущихся руках так и не разряженные аркебузы. Еще один неуловимо-быстрый бросок вперед, еще один молниеносный удар, и их жизни тоже прервались.

В другой раз, гламфеллен мог бы атаковать плотный рауатайский строй внешними техниками — ему не составило бы никакого труда сокрушить врага мощью Божественного Меча Шести Меридианов. Но ему все же нужно было беречь силы для боя в форте, и обостренный медитацией разум подсказал ему более эффективный путь. С новообретенным пониманием меча, Кьеллу почти не требовалась избыточная разрушительность пальцевых техник. Цзянь в его руках был немногим менее смертоносен.

Эльф присел на корточки у одной из пушек верхней палубы, и вынул из специального ящика зажигательную бомбу-брандкугель. Подобрал он и коробочку магического огнива, выпавшую из кармана мертвого моряка. Он прекрасно помнил, где находятся крюйт-камеры на джонках, и собирался оставить там прощальный подарок.

Через несколько секунд после того, как гламфеллен побежал прочь по беспокойным морским волнам, мощный взрыв расколол корпус оставленной им джонки, превратив ее в тонущие и тлеющие обломки.

***

Оставив за кормой кровавый пир морских тварей, эскадра Хуана приблизилась к острову, где ее немедленно встретил плотный огонь береговой артиллерии. Настало время пушкарей показать класс, и орудия вояджеров, дау, и галеона разразились рукотворным громом в сторону каменных стен форта. Погрузившись в шлюпки, матару Хуана бесстрашно погребли к берегу, стремясь побыстрее высадиться и дорваться до врага в ближнем бою. Кьелл прервал активную медитацию, и приблизился к напряженно смотрящему на берег Аруихи.

— Я начну сейчас, — обратился он к ученику. — Выдвигайтесь, как только высадятся матару. Увидят вас рауатайцы или нет, будет уже неважно, да и внимание их будет отвлечено мной и штурмующими.

— Может, тоже подождешь высадки? — встревоженно ответил принц. — Так будет менее опасно для тебя.

— Я чувствую, что нам надо спешить, — бесстрастно ответил эльф. — В форте мало опасностей для меня. Не беспокойся обо мне, и внимательно следи за обстановкой. Будь готов: от тебя и твоих учеников может зависеть успех нашего плана.

— Ты больше мне нравился, когда шутил и насмехался, — печально буркнул Аруихи. — Хорошо, учитель, я сделаю, как ты сказал.

— Время для шуток и смеха придет после победы, — с прежним спокойствием ответил ему гламфеллен. — Помни — после высадки матару, — и он спрыгнул с борта, отталкиваясь ногами от прибойных волн.

***

Кьелл одним прыжком взмыл на стену форта, и круговым движением меча срубил двоих рауатайских солдат, уставившихся на него с оторопелым испугом. На подходе к форту в него стреляли, и даже из пушек — сразу несколько орудий попытались засыпать его картечью. Но он без труда избег вражеского огня — что ему неуклюжие крепостные орудия, когда власть гравитации над ним не абсолютна? Уклонившись от пытавшихся найти его пушечных жерл, и отразив клинком редкие пули, что могли бы достичь его, гламфеллен остановился, лишь достигнув куртины рауатайского укрепления. Он планировал уничтожить ближних к нему пушкарей и орудия, и двинуться на поиски Уамору, но нечто странное привлекло его внимание, странное настолько, что кристальная ясность полумедитативного состояния, которое эльф удерживал весь этот бой, со звоном лопнула под натиском когнитивного диссонанса. Во внутреннем дворе форта несколько солдат пытались увести в донжон рослого мужчину, что старательно сопротивлялся, и отвечал на увещевания рауатайцев громкими ругательствами. Зеленокожий, с волосами-травой, и древовидными отростками-рогами, он был несомненным годлайком природы. Он не мог быть никем другим, кроме неудачливого узурпатора Уамору, родственника правителей Хуана.

«Не может быть, что он настолько туп, чтобы лезть сейчас на стены,” озадаченно подумал Кьелл, но, встряхнувшись, собрался. «Не, если Аруихи был прав, и этот тип — редкостный кретин, то все может быть. И вообще, хватит мяться, надо брать этот подарок судьбы.»

Эльф спрыгнул во внутренний двор форта, и его меч описал сложную кривую, зацепив по пути жизненно важные органы тянущих Уамору прочь солдат. Рауатайцы рухнули наземь — рассеченное горло, вскрытый череп, и пробитое сердце не оставили им шансов.

— Привет, Уамору, — с нарочитой веселостью обратился к годлайку Кьелл. — Родственники из Укайзо жаждут повидать тебя, а поэтому, мы с тобой сейчас отправимся в небольшую морскую прогулку до столицы. Возражения не принимаются, — он картинным движением стряхнул кровь с меча, заставив цепочку багровых капель оросить песок прямо под ногами своего визави.

Уамору явно хотел ответить эльфу что-то злое и сердитое, но его лицо, пышущее раздражением, вдруг приобрело выражение неподдельного испуга. Глядел он при этом вовсе не на Кьелла а в сторону крепостной стены. Гламфеллен проследил за его взглядом, и зло выматерился — прямо на них смотрело широкое жерло бомбарды, несомненной родственницы творения инженера-трудоголика Аймуро. Эльф успевал сделать очень немногое — уронить меч на землю, опуститься в низкую «стойку всадника», и, сложив руки перед грудью, направить максимум ци в меридианы, формируя защитную технику Золотого Колокола. И грянул гром.

***

Матару спешно отступали, грузясь в шлюпки — на стеньгах флагманского вояджера полоскался сигнал «возвращение». Лишь принц и его ученики двигались к форту, а не от него, спеша по волнам, словно по твердой земле. Их шаги поднимали всплески, и порой то одного, то другого юного аумауа окатывала случайная волна, но техника цингун Золотого Гуся надежно держала их на поверхности воды. Аруихи, держащийся впереди своей гвардии, встревоженно смотрел на форт — выстрел крупнокалиберной бомбарды, неожиданно направившей свое дуло внутрь стен, не остался им незамеченным. Принц Хуана не собирался оставлять друга и учителя в беде.

Внезапно юные практики боевых искусств разразились возгласами радости — со стены форта спрыгнула невысокая фигурка, и немедленно заспешила в сторону берега. На такое был способен лишь их старший учитель — любой другой разумный, упав с двадцатиметровой высоты, переломал бы себе ноги. Аруихи вздохнул с облегчением — Кьелл был жив, но беспокойство принца не ушло полностью — как он помнил, шаги его учителя всегда были бодрее, напоминая, скорее, полет, чем демонстрируемый сейчас быстрый бег.

— Поворачивай! — закричал гламфеллен, едва достигнув расстояния, на котором принц с учениками могли его услышать. — Назад, на корабли!

Воители-аумауа повиновались, тормозя и разворачиваясь, и за время, потребовавшееся им для того, чтобы направить свой бег по волнам в обратную сторону, Кьелл настиг их.

— С тобой все в порядке? — потрясенно спросил его Аруихи.

Вопрос не был праздным — гламфеллен выглядел так, словно им попытался пообедать дракон, любящий хорошую прожарку. Покрытый ожогами, закопченный, в усеянной прорехами одежде, сквозь дыры которой проглядывало обожженное тело, Кьелл не выглядел разумным, могущим делать что-либо, кроме как кататься по земле с воплями боли, или лежать в обмороке.

— Мне как следует подпалили шкуру выстрелом из бомбарды, — меланхолично ответил бледный эльф. — Ничего, мой вещмешок — на «Пере Амиры», а в нем — запас адровых зелий. Приму пару, и буду как новенький, — он грустно вздохнул. — Хорошо, что меч выдержал, — он положил руку на закопченную гарду цзяня. — Не хотелось бы терять подарок Онеказы.

— Что с Уамору? — не обратил внимания на последние слова Аруихи. — Может быть, мы все еще сможем похитить его?

— Ну, часть его сейчас с нами, — с той же отстраненной печалью ответил Кьелл. — В волосах у меня застряла. Как-то не удосужился вытащить, — он поглядел на ошарашенного принца с вселенской грустью. — Этот тип оказался именно настолько тупым, насколько ты его описывал. Он торчал во внутреннем дворе во время штурма, и выстрел бомбарды разорвал его на много-много маленьких годлайков природы, — Аруихи сдавленно рассмеялся, но почти сразу поник.

— Да, ученик, мы провалились, — подтвердил Кьелл. — Надо спасать ту невеликую победу, что мы одержали сегодня, и драпать поживее, пока рауатайский флот не заглянул на огонек.

***

— Мерла! Они не отстают! — зло воскликнул Орсо Валера, осматривая преследующие эскадру Хуана корабли в подзорную трубу.

Причина спешного отступления с Кривой Шпоры — рауатайское подкрепление, — неслась на всех парусах в сторону эскадры Хуана. Два десятка джонок ровным строем шли по водам моря Дедфайра, стремясь настигнуть и покарать атаковавших Кривую Шпору. Заклинатели Воды и Говорящие со Штормом на кораблях Хуана не могли применить все свое искусство, чтобы оторваться от противника — это означало бы бросить союзников. Команды кораблей Валера не могли похвастаться мистиками, способными подчинять ветер и волны. Джонки же Рауатая, влекомые попутным ветром, наполняющим их тяжелые, но достаточно удачной конструкции паруса, постепенно сокращали расстояние.

— Возможно, придется принять бой, — напряженным голосом произнес капитан Кахуранги. — Ванау, отдай приказ…

— Не придется, — прервал его Кьелл, поднимаясь с палубы. Все еще ободранный и закопченный, словно жертва драконьих челюстей, он глядел значительно бодрее — отвратительные на вкус, но чудодейственные адровые зелья, вкупе с получасовой целительной медитацией, привели его в норму.

— Я задержу их, — продолжил он. — Двигайтесь в Укайзо, я вас догоню.

— Королева снимет с меня голову, если узнает, что мы пожертвовали тобой, Кьелл, — отрицательно покачал головой Кахуранги.

— Ну хватит уже, — раздраженно ответил эльф. — Я же сказал — догоню. Не смотри, что я выгляжу, как будто меня покусала хищная коптильня — я полон сил. Унижу пару сотен рауатайцев, и вернусь, — не дожидаясь реакции флотоводца, он спрыгнул на волны. Его шаги были столь же легки, как и до сражения на Кривой Шпоре.

***

«Вот жеж, кто бы мог подумать, что симпатичные и гидродинамичные кораблики вайлианской постройки — самое слабое звено,” сердито размышлял Кьелл, перепрыгивая через волны. «Надо вытребовать для них и Заклинателей, и Говорящих в следующий наш совместный рейд, чтобы удирать пошустрее, если что. Ну ладно, сейчас устроим малость ПвП, и подуспокоим резвый бег этих, ха-ха, ласточек лапчатых.»

Погружаться в медитацию, успокаивающую разум, у эльфа не было времени, и он не был уверен в том, что сможет повторить смертоносную точность выполненных им ранее атак без той кристальной ясности и холодной чистоты мыслей. Не был он уверен и в пережившем взрыв огромной бомбы мече — по возвращению в Укайзо клинок следовало бы отдать хорошему кузнецу, для исправления возможных повреждений, и поэтому, цзянь был оставлен на корабле. Это значило, что у Кьелла осталось лишь самое надежное и безотказное его оружие — он сам. Он собирался устроить рауатайскому флоту кровавую баню, выйдя против него с голыми руками.

***

Стоило бледному эльфу приблизиться к рауатайским кораблям, как его встретил огонь аркебуз — намного более частый и плотный, чем выдавали матросы одинокой джонки, уничтоженной им в начале сражения. Гламфеллен не волновался особо о многочисленных пулях, что поднимали вокруг него сотни всплесков — его скорость, вкупе с хаотичностью прыжков, затрудняли прицеливание даже самым метким рейнджерам-ястребам. Он поднял руку, выхватив из воздуха очередную пулю, не достигшую его лица на какую-то пядь, и безразлично уронил свинцовый шарик в морские воды. Следующим движением он воспарил над волнами в крутой дуге прыжка, и опустился на палубу джонки, без промедления обрушив на собравшихся на палубе моряков технику Божественного Меча Шести Меридианов. Рауатайцы бессильно падали замертво, и их не спасали ни латы, ни магические щиты, ни усилия чантеров. Кьелл, едва прекратив смертоносный шквал лезвий ци, бросился вперед, сокрушая выживших точными ударами Кулака Архата. Он собирался действовать по отработанной схеме — бомба в крюйт-камере.

***

Когда Кьелл перепрыгнул на палубу соседней джонки, оставив за спиной распускающийся огненный цветок взрыва, его ждали, и ждали с нетерпением. Строй тяжелобронированных пехотинцев преградил ему дорогу, прикрывшись башенными щитами; только злые глаза рауатайских солдат не были укрыты прочной сталью. Из-за их спин ему угрожали пиками, алебардами, и стволами аркебуз. Магическое марево разнообразных щитов окутывало строй, и устроившиеся в тылу чантеры непрерывно бормотали свои длинные, но эффективные песни-заклинания, усиливая и укрепляя своих защитников. Кьелл иронично улыбнулся на такую горячую встречу.

— Ой, напугали, — издевательским тоном выдал он, разводя руки. — Боюсь, боюсь, — и бросился вперед, прямо на несокрушимый строй.

Обжигающая волна ци прокатилась по его меридианам, и высвободилась из сложенных ладоней, полыхнув смертоносным факелом ослепительной мощи. Гламфеллен ударил широким взмахом, и рауатайский строй осыпался на палубу грудой трупов.

Он остановился, тяжело дыша и успокаивая циркуляцию энергии. Манипуляции, подобные Разящему Удару Шести Меридианов, были слишком неестественны, слишком тяжелы для источника любого уровня культивации. Возможно, мифические небесные духи и могли применять подобные техники непрерывно, будучи существами, более не относящимися к тварному миру, но любой разумный из плоти и крови нуждался в отдыхе после прокатившейся по его телу волны ци, враждебной всему живому.

Кьелл обратил внимание на единственного оставшегося в живых после его сокрушительной атаки разумного — рауатайца в капитанской форме, пытающегося ползти куда-то, цепляясь за доски непослушными пальцами. Эльф хотел было прекратить его страдания, но ему вспомнился Вайтанги, и его жутковатая просьба, и он, наклонившись к еле живому капитану, применил на него технику парализации.

«Сейчас, распотрошу еще парочку лоханок, и вернусь за ним,” оптимистично подумал гламфеллен, но, подняв взгляд, не увидел все так же идущих курсом преследования джонок, пенящих волны рядом. Рауатайские корабли спешно отворачивали, возвращаясь на Кривую Шпору. Уничтожение двух экипажей, быстрое и безжалостное, руками одного разумного, обратило их в бегство.

«Провалили проверку на мораль,” меланхолично подумал Кьелл. «Ладно, подорву это корыто, и понесу свою добычу Кахуранги, в клювике.»

Примечания

[1] Таолу — комплекс приемов боевого искусства, выполняемых в определенном порядке, без партнера.

[2] Арпион (вайл.) — гарпун.

[3] В кильватере — сзади от некоего корабля. В водах, поднимаемых килем, или что-то вроде.