История героя: Огонь наших душ

Глава 17. Яд

Некетака, Змеиная Корона

Огни ночного города только начинали разгораться, когда Кьелл ступил в сад на крыше дворца Каханга, легким движением перешагнув через его ограду. Его одолевали ностальгические чувства — он обожал использовать Искусство Шагов Геккона, неважно для чего. Проще говоря, он очень любил бегать по вертикальным поверхностям.

Онеказа стояла спиной к нему, погрузив руку в водяную скульптуру в центре сада. Свет, исходящий от двух магических светильников в руках каменных скульптур, и их отражений в воде, обнимал ее женственную фигуру. На ней не было короны, и Кьелл впервые увидел ее волосы — курчавящиеся, жесткие, заплетенные в множество мелких косичек, они были стянуты на ее затылке простой белой повязкой, открывая точеную шею.

«Надеюсь, я не отнимаю у нее так нужный после ранений отдых,” с запоздалой тревогой подумал гламфеллен. «Не дай боги, из-за меня ее восстановление замедлится.»

— Не замедлится, — сказала вдруг Онеказа, продолжая стоять к нему спиной. — Я полностью выздоровела. Последнее зелье, которое было мне необходимо, я выпила несколько часов назад. Можешь говорить свободно, Кьелл, здесь нет лишних ушей. Был ли ты замечен?

— Ни одна живая душа не знает, что я здесь, моя королева, — ответил эльф. «Я просто редкостный молодец,” подумал он. «Надо срочно взять с полки пирожок. И перестать, наконец, пялиться на ее задницу, а то невежливо как-то.»

Со стороны королевы раздался невнятный звук, и она, наконец повернулась к эльфу лицом, пряча улыбку. Он подошел ближе, и титаническим усилием удержал себя на расстоянии вытянутой руки — так близко, ее красота действовала на него оглушающе. Хотелось приблизиться еще, коснуться ее, вдохнуть ее запах, заглянуть в ее чудные глаза…

«А Спатта Ругиа был прав, у нас довольно забавная разница в росте,” подумал он, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Я хочу поручить тебе особенное задание, Кьелл, — заговорила женщина. На ее губах лежала легкая полуулыбка, а глаза смотрели с безмятежным добродушием. Она выглядела значительно более расслабленной и спокойной, чем обычно, и гламфеллен понял — ее извечная маска сброшена. Она доверяет ему, и не считает нужным держать перед ним лицо.

— Вайлианцы зарвались. Их необходимо поставить на место. Мы не можем осудить их публично — единственный свидетель, которого мы могли использовать против них, мертв.

— Прости, — сказал он, чтобы что-то сказать. Он не чувствовал ни капли сожаления.

Онеказа покачала головой.

— Прошу тебя, Кьелл, не ври мне больше. С меня хватает лжи и притворства, пока на мне Змеиная Корона. Ты один был со мной полностью искренен, — она лукаво улыбнулась, — почти во всем. Оставайся таким.

— Хорошо, — ответил он глухо. — Этот разумный умер очень плохо. Последние четыре часа и двадцать одна минута его жизни были наполнены нестерпимой болью, и хоть я и не рад, что жажда мести настолько овладела мной, я ничего бы не изменил, будь у меня возможность. Одна беда, — эльф криво усмехнулся, — теперь то, что от него осталось, не сможет свидетельствовать не то что в суде, но и перед Берат.

— Я ничуть этим не огорчена, — лицо королевы приобрело жестокое, хищное выражение. Ее глаза сузились, а верхняя губа дрогнула в оскале, приоткрывая треугольные зубы. Сейчас ее семейное сходство с Аруихи было видно невооруженным глазом — молодая женщина выглядела не менее опасной и угрожающей, чем ее громадный брат.

— Я рада, что он получил то, что заслужил. Я рада, что ты исполнил свое обещание мне. «Море боли», правильно? Пусть обрывки его души никогда не переродятся в разумного, — внезапно злость с ее лица исчезла, сменившись стыдом и грустью. — Экера, я так испугалась тогда, лежа в крови на камнях дворца. Я корчилась от боли, а он заносил надо мной кинжал… Я не сумела его остановить — мне не хватило сил и умения…

— Мы просто устраним причину, — ответил гламфеллен, неотрывно глядя на нее. — Этого твоего испуга — сейчас. Остальные — заранее.

— Нет, Кьелл… — мягко улыбнувшись, она вдруг провела рукой по его волосам. Сердце эльфа, казалось, заполнило всю его грудь от этого простого жеста. — Желающие моей смерти или низложения слишком сильны, чтобы выступить против них открыто. Особенно сейчас, когда мою родину попирает воплощенный в адре ужас.

— Приму последнее на свой счет, — с некоторым трудом шутливо улыбнулся эльф, успокаивая колотящееся сердце. — И приложу усилия. Я не против некоторого сокращения отпущенных мне сроков на усмирение буйного божка.

— Нет, нет, — покачала головой Онеказа. — Ты делаешь для меня и моего народа больше, чем многие Хуана сделали за всю свою жизнь. И… ты же не всерьез говоришь об усмирении бога?

— Я серьезнее гробовой доски, — ответил гламфеллен, тем не менее, ухмыляясь. — Эотас — несколько затруднительный оппонент, но у меня уже есть идеи, как ему противостоять. И нет, я не хвастаюсь, чтобы произвести на тебя впечатление, — добавил он, видя, как она закатила глаза. — Три месяца назад, сидя в трюме корабля, бросаемого штормом, я сказал себе: звездно-полосатого ублю… кгм. Эотаса надо остановить. Мой учитель говорил: если ты силен, помогай тем, кто слаб. Хоть я отнюдь не пример рыцарства, но стараюсь поступать правильно. А это — правильно.

— Мужчины, — тяжело вздохнула Онеказа. — Иногда не знаешь, восхищаться вами, или бояться… за вас. Что же, пока что у нас есть две более близкие и доступные цели, чем Эотас.

— Игнато Кастол и Луэва Альвари, — кивнул эльф. — Ты говорила о задании?

— Да, — хищное выражение вернулось на лицо женщины. — Я хочу отплатить вайлианцам их же монетой. Пусть их жизни заберут наемные убийцы. Ты сможешь найти таковых среди преступников Некетаки?

Кьелл задумался на несколько секунд, и покачал головой.

— Не выйдет. В преступном мире Некетаки слишком сильно влияние Принчипи, а у ВТК с ними имеются связи. Местные ассасины или не возьмут контракт, или возьмут, но выполнять не будут, и доложат кому-то из людей Фурранте, а от него эта информация дойдёт до ВТК.

Онеказа пробормотала короткое ругательство, глядя в пол. На её лице раздражение боролось с досадой.

— Я в любой момент могу войти в штаб-квартиру ВТК и забрать головы её руководителей, и никто не сможет меня остановить, — тихо сказал он. Королева внимательно глянула на него, и он продолжил:

— Но я — не ассасин. Я никогда не учился скрытному убийству. А если я сделаю это открыто, то, подозреваю, проблем это принесёт изрядно, и не мне одному. Честно говоря, я надеялся, что ты удержишь меня от подобных действий.

Онеказа грустно кивнула.

— Ты уже слишком связан со мной, чтобы что-то подобное было воспринято как только твои действия. Что ты, штурмующий ВТК при свете дня, что мои матару — наши враги увидят в этом мою руку. Экера, неужели эти вайлианские змеи уйдут от возмездия?

Она прикусила губу, на этот раз в жесте отчаяния. Ему захотелось обнять её, взять её руки в свои, успокоить… Вместо этого он сделал то, что мог.

— Я все же займусь этим сам, — вздохнув, сказал он. Королева непонимающе глянула на него, готовясь что-то сказать, но он поднял руку, останавливая её, и продолжил:

- Ассасина из меня не выйдет, а вот отравитель — вполне. Мне понадобится немного исследований и консультации с алхимиками, но думаю, я сумею сварить Яд Подчинения. Доставить его к Кастолу будет проблематично — он бережется и держит дистанцию, плюс в его кабинете всегда пара охранников. А вот Альвари запросто общается со мной при закрытых дверях. Думаю, можно использовать небольшой кинжал… Нет, — его лицо рассекла холодная улыбка, — кольцо с иглой. Оно было среди вещей того убийцы, Спатта Ругиа, и я прихватил его, сам не поняв, зачем. Интуиция, не иначе. Я запишусь на прием к Луэве Альвари, а при встрече — пожму ей руку и отведу в её кабинет, закрыв за нами дверь. К моменту, как мы сядем за её стол, в её венах будет более чем достаточно яда. Я расскажу ей, что Кастол ведёт компанию к банкротству, зажимает её карьеру, и вообще, планирует предательство, и единственный выход — убить его, причём действовать самой, и никому ничего не рассказывать — везде могут быть враги. Я подкреплю действие яда сайферским внушением — сам по себе, Яд Подчинения сильно снижает критичность мышления жертвы, только и всего, но если скомбинировать его с псионикой, моя установка продержится неделю, не меньше. Я подожду, скажем, день, предварительно задав Альвари некий триггер на начало действий. Письмо, например. Далее, ей понадобится орудие убийства — яд обычный, смертельный. Хмм… — он задумался, отстранившись от моральной неприглядности задачи, и увлекшись её практической стороной. — Из абсолютно надёжных ядов… Семилистной Хризантемы, у меня, разумеется, нет. Яд Шелковичного Червя ну очень долго готовить. Яд Семи Трав и Насекомых действует слишком медленно, да ещё и контактный. — Кьелл досадливо скривился, но его лицо быстро разгладилось. — Достаточно будет простого решения — выделю нейротоксин из яда местных гадюк. Он вызовет паралич и удушье, и избавит мозг от кислорода. Даже если Кастола будут пытаться реанимировать, у яда довольно жуткие симптомы, и лечить станут их, а за это время мозг умрёт. Для доставки использую как раз-таки маленький кинжал, такой, что можно спрятать в рукаве, кармане, складках одежды… При должной концентрации яда хватит одного пореза. Сделав дело, Луэва Альвари немедленно осознает, что сотворила, и, опять же благодаря моей установке, воткнет все тот же кинжал себе в горло, с ещё более быстрым результатом. Ещё можно внушить ей, что пожар будет прекрасным отвлечением внимания для убийства Кастола. Тогда заранее предупрежденные стражники смогут войти в здание ВТК — для тушения пожара, конечно, — и захватить их дипломатическую переписку и прочие важные бумаги. Короне любые козыри против ВТК пригодятся, так? — он перевёл дух. План, родившийся на волне момента, мог сработать.

Онеказа глянула на него со странным выражением лица, и Кьеллу понадобилось мгновение, чтобы узнать это чувство. Страх.

— Не смотри на меня так, — он все-таки приблизился к ней, сжал её ладони в своих, и заглянув ей в глаза, обратил к женщине идущие из самого сердца слова:

— Ты попросила не лгать тебе больше; я, в свою очередь, прошу тебя никогда, никогда не опасаться меня. Я, причиняющий вред тебе и твоим близким — это менее возможно, чем восход солнца на западе.

Искренность Кьелла не оставила королеву равнодушной. Её лицо разгладилось, и она серьёзно кивнула.

— Каковы сроки твоего плана? — она снова говорила ровным, деловым тоном, лишь незнамо откуда взявшиеся искорки веселья плясали в её глазах.

— На варку Яда Подчинения, вместе со всеми исследованиями и консультациями, понадобится около недели. Нейротоксин сделать проще — пары дней хватит. Аудиенцию с Альвари запрошу, как все будет готово, и её ответ может придти от пары часов спустя, до нескольких дней. Ещё день ожидания, чтобы мой визит не связали с внезапными трагическими смертями. То есть, на все про все — полторы-две недели. За час до того, как я отправлю Альвари письмо-триггер, я пришлю к тебе одного из своих людей с подарком. Например…

Кьелл внезапно обнаружил, что до сих пор держит королеву за руки, и с некоторым смущением отпустил её. Искры веселья в глазах Онеказы загорелись ещё ярче. Он вынул из вещмешка шкатулку и протянул королеве.

— Например, вот эти сандалии. Они сделаны Хуана, и я достал их по случаю, вполне возможно, что у нечистоплотного скупщика. Раз они принадлежали Хуана, пусть они к ним вернутся.

— Это древняя реликвия Гильдии Заклинателей Воды, Сандалии Водяной Лилии, — Онеказа изумленно разглядывала тонкой работы тапочки с искусственным цветком на ремешках. — Древняя и ценная. Ты собираешься сделать мне два ценных подарка — их и жизни моих врагов.

— Забирай их сейчас, — повинуясь неожиданному порыву, предложил Кьелл. — Они прекрасно дополнят красоту твоих ног, — королева с легким удивлением оглядела его, услышав этот сам собой вырвавшийся комплимент. Гламфеллен продолжил все тем же светским тоном, не обращая внимания на теплеющие щеки. — В качестве знака что-нибудь другое пришлю. Адровые зелья, например.

— Пришли мне рисового вина, — неожиданно сказала Онеказа. Она присела на бортик фонтана, с задумчивой полуулыбкой глядя на бледного эльфа, и принялась развязывать шнуровку своих сандалий. — Никто и никогда не дарит мне его, а мне оно нравится больше любого другого алкоголя.

Она отложила в сторону свои старые сандалии, и ее ступни, ухоженные и изящные, скользнули в подаренную Кьеллом обувь. Магические вспышки зародились в декоративных лилиях тапочек, и прянули вверх, лаская ноги Онеказы неярким синим светом.

— Пусть будет рисовое вино, — Кьелл неотрывно любовался этим световым шоу. Женщина не торопилась вставать, и бледный эльф мог беспрепятственно провожать взглядом путешествующие по ее коже блики волшебства, очарованный ее красотой, так неожиданно подчеркнутой магией.

«А королева-то — сладкоежка, местный рисовый ликерчик сахарный до приторности. Надо будет ей еще сладостей каких-нибудь положить,” толкнулась в его разум мысль чуть более спокойная и приземленная, пробудив его от восхищенного ступора. Сглотнув слюну, он сказал первое, что пришло ему в голову, просто чтобы не молчать:

— Тебе идет.

— Благодарю, — она благосклонно улыбнулась ему. — Сладости я тоже приму с благодарностью, — как всегда, она свободно и беззастенчиво читала его мысли. Женщина перевела взгляд на желтеющую в небе луну, и довольство на ее лице сменилось тоской.

— Мне осталось всего четыре часа сна, — с глухим раздражением бросила она.

— Черт, — сконфузился Кьелл, и быстро проговорил, — тогда не буду тебя задерживать. Я зайду, если появятся еще новости, или что-то пойдет не так. Увидимся, Онеказа. — он повернулся было уходить, но был остановлен серебристым смешком королевы.

— Куда же делась ваша вежливость, лорд-Видящий из Каэд Нуа? Где же ваше постоянное «моя королева»? Мне нравится это обращение, правда.

Гламфеллен непонимающе взглянул на нее. «Гм, и точно, во мне прорезалась внезапная фамильярность. Ладно, мы более чем достаточно знакомы для обращения по имени.»

— Я совершил оскорбление величия? — приподнял бровь он. — Могу сейчас же торжественно самозаточиться в Желудок.

— Увидимся, Кьелл, — она, смеясь, махнула ему рукой.

— Увидимся, Онеказа, — с улыбкой повторил он и шагнул с крыши.

На душе у него было тепло и хорошо. Об убийстве при помощи яда, и прочей грязи, он подумает завтра, а пока можно насладиться послевкусием этого вечера, и их невинного флирта. Он расслышал испуганный крик за спиной, и запоздало понял, что для большинства разумных сделанный им шаг в пустоту окончился бы вполне однозначно. Легко спланировав на брусчатку мостовой, он обернулся к виднеющемуся на крыше силуэту и помахал рукой. Через несколько секунд силуэт помахал в ответ и исчез за краем.

«Как говорил один зубастый и оранжевый тип, не одной же тебе шутить,” хмыкнул он. «Твоя фишечка — беспардонное рытье в моих мозгах. Может, сделать своей подобные скримеры? Не, острота быстро уйдет.» Он неторопливо двинулся на корабль, смакуя свое хорошее настроение.

***

Кьелл выходил из кормовой надстройки, намереваясь направиться в город, когда его перехватила Палледжина. Птичья годлайк держалась обособленно и молчаливо с самой их ссоры на Поко Кохара, но сегодня обычную строгость и спокойствие ее черт слегка разбавили необычные для нее чувства — вина, сожаление, стыд. Впрочем, ее голова была все так же гордо поднятой, а спина - прямой.

— Адо, Видящий, — сказала она спокойно. — Нам нужно поговорить.

— Привет, Паллежина, — рассеянно ответил Кьелл. Необходимые для его отравительского плана алхимические исследования съедали все его свободное время в последние дни, укатав его, аки сивку крутые горки, и сегодня он собирался немного развеяться, отвлекясь другим нужным делом — визитом к Идвин. Если же подруга и компаньон хотела побеседовать с ним, он готов был и ей уделить столько времени, сколько нужно.

— Конечно, давай, — продолжил он, присаживаясь на фальшборт, и хлопнув по нему рукой рядом с собой. Помедлив, годлайк Хилеи присела чуть поодаль. — Что-то случилось?

— Наша ссора на том богами проклятом острове, — решительно ответила женщина. — Нам нужно объясниться, пер пруденско[1]. Не стоит прекращать нашу дружбу из-за подобных разногласий.

— Ну, я согласен, в общем-то. Ты хорошая разумная, да и привык я к тебе за то время, что мы провели вместе в Дирвуде. Я вот считаю, мы просто немножко друг друга не поняли, — задумчиво ответил гламфеллен. — Что-то новое случилось, что ты об этом заговорила именно сейчас?

— Ак, — тяжело вздохнула паладин. — Я побеседовала с местре Альвари, описав ей происходившее на Поко Кохара, и некоторые наши находки там, и она… — Палледжина сердито сжала губы, сделав паузу, словно сдерживая готовые вырваться ругательства, но все же продолжила. — Она сделала мне выговор. По ее мнению, я «недостаточно усилий приложила для того, чтобы разрешить ситуацию на благо компании», — женщина не скрывала недовольный тон, цитируя начальницу. — Когда же я спросила ее прямо о том, как она намеревалась применить знания, описанные этой фуолле[2] Безой, она сообщила мне, что знания не имеют моральной окраски! Эта… — Палледжина зло прошипела что-то сквозь зубы, — …вздумала читать мне лекции, словно я — панита[3] девчонка!

— Ну, такую точку зрения можно понять, наверное, — отрешенно ответил бледный эльф. — Многие разумные, увлеченные некоей идеей, забывают об этике. Но я знаю, что ты — не из таких, иначе ты не встала бы рядом со мной тогда, в Брейт Эаман, пытаясь прекратить Кризис Пусторожденных, — он усмехнулся. — Слишком уж много неудобств и мало прибыли было в том нашем приключении.

— Ак, и не самым незначительным из тех неудобств были ваши с Эдером остроты, — вымученно улыбнулась годлайк. — Местре Альвари не оправдала моих ожиданий. Там, на острове, я была в шаге от того, чтобы поручиться за нее, как ты и предлагал.

— Я не то, чтобы рад тому, что не ошибся в ней, — рассеянно глядя в пространство, заметил эльф. — В таких вещах лучше ошибаться. Зато, — он поглядел на Палледжину с улыбкой, — я рад, что не ошибся в тебе. Так что, мир и никаких обид? — улыбнувшись, он протянул ей руку.

— Ты даже не позволишь мне высказать все запланированные извинения? — улыбнулась вайлианка чуть искреннее, и крепко пожала его ладонь. — Ак, мир, и никаких обид, — толика беспокойства проявилась в ее взгляде, и она спросила: — Все ли с тобой хорошо, Видящий? Ты выглядишь, словно вернулся в тот день, когда Таос вырезал всех в Доме Хадрет.

— Устал, — провел ладонью по лицу гламфеллен. — Дела, и все, как назло, сложные и требующие моего личного внимания. Думаю сходить к знакомой анимантке, передохнуть за отвлеченной беседой о других, менее срочных делах, ха. Хочешь со мной?

— Аниманты… — задумчиво пробормотала годлайк, запустив пятерню в свои жесткие волосы с проглядывающими тут и там птичьими перьями. — Эккози, я вспомнила о личном деле, которое должна была разрешить давным-давно. У нас будет достаточно времени в очередном плавании, чтобы наверстать упущенное общение. Перла, мне достаточно будет придти на дурацкое бренчание твоей життара[4].

— Эй, гитару не обижай, — с преувеличенным возмущением ответил Кьелл. — А то стану петь только ваши вайлианские черенатта[5], и только у дверей твоей каюты, — скорчив постную физиономию, он затянул срывающимся фальцетом: — Коре-е-ес, аймо-о-ора-а-а[4]… — хмыкнув, Палледжина покачала головой.

— Ди верус, ты никогда не вырастешь, Видящий, сколько бы лет не прошло, — она встала. — Я хочу заняться своим личным делом поскорее — гури, после всех этих месяцев, что я о нем и не вспоминала, я не думала, что оно будет настолько меня волновать. Эккози, но мне нужно идти. Корес…

— …аймора? — с невинным видом продолжил гламфеллен.

Птичья годлайк с каменным лицом развернулась прочь, и четким шагом двинулась к ведущим на пирс сходням, но подрагивающая спина выдала-таки вайлианку. Кьелл довольно улыбнулся — его шуточки все же пробили броню невозмутимости Палледжины, что, зная ее, можно было приравнять к эпическому достижению. Разрешенная ссора тоже немало подняла ему настроение — он не любил конфликтовать с друзьями, даже будучи прав. Лишь одна мысль несколько омрачала радость от примирения — нет сомнений, узнай Палледжина о том, что уже третий день он планирует хладнокровно убить двоих ее соотечественников, ее мнение о Кьелле сильно изменилось бы в худшую сторону.

«Не, я никогда не следовал постулату ‘братаны важнее баб’,” отвлеченно подумал он, «и не последую ему сейчас, ну никак. Неважно, что братан в данном случае — сестра. Ладно, хватит лениться, пора заняться делом.»

***

— А ты не спешил, астин мин, — Идвин воззрилась на Кьелла с легким укором, впрочем, быстро сменившимся заговорщической улыбкой. — Пойдем на крышу, там сейчас пусто. Расскажу тебе, что придумала, пока ты занимался невесть чем, невесть где.

— Я нашел в Дедфайре поселение наших сородичей, — откликнулся он, следуя за ней по пыльным ступеням анимантской башни. — Знаешь, где они устроились? На огромной льдине, созданной силой Римрганда.

— Эг свер, чего-то такого стоило ожидать, — рассмеялась эльфийка. — И где же ты отыскал это чудо?

— Сплавать хочешь, повидать кусочек родины? — с усмешкой спросил Кьелл. — Дам тебе координаты потом. У них там даже есть знаток приготовления скир хрель. Не скучаешь по деликатесу?

— Вообще-то, да скучаю, — непонимающе ответила Идвин. — Мне всегда нравился его вкус, такой рыбный с кислинкой… Ну да не будем об этом, чего зря душу бередить. Ты лучше скажи, не натыкался ли ты в своих странствиях на громадных, могучих чудовищ?

— Странный вопрос, — они вышли на крышу Башни Провидцев, и, пройдя к ее краю, устроились на одной из открытых угловых площадок. — На той самой льдине была одна мерзкого вида драконица, творившая крайне глупые вещи. Чуть раньше был энгвитский искусственный титан. Кстати, тебе, как аниманту, будет интересно, — он поведал женщине историю Анахару.

— Даже без осмотра этого конструкта могу сказать, что твой и твоего приятеля дилетантский подход наверняка создал этому аумауа массу проблем, — отметила Идвин, дослушав. — Надо было сплавать с тобой туда.

— Угу, твои умения бы нам пригодились в той работенке, — согласно кивнул гламфеллен. — Может, свожу тебя к ним как-нибудь. Исправишь наши дилетантские ошибки, все до единой, — он хохотнул.

— Вот ты смеешься, а твои манипуляции вполне могли серьезно сократить этому Анахару жизнь, — сердито ответила анимантка.

— Тогда тем более свожу, — посерьезнел Кьелл. — Какой самый худший прогноз по времени?

— Пара декад, потом могут начаться необратимые изменения, — пожала плечами Идвин. — Может, он протянет чуть больше, может — чуть меньше. Тут многое от разумного зависит.

— Анахару — на редкость несгибаемый старикан, его даже смерть не сильно замедлила, — серьезно ответил мужчина. — Так что можно позволить себе чуточку оптимизма. Да и за пару декад мы к нему всяко выберемся.

— Хорошо, если так, — поправила воротник своего неизменного жакета женщина. — Так как насчет чудовищ? Уже мертвые не подойдут.

— Ты слишком многого от меня хочешь, — с иронией ответил гламфеллен. — Если мне встречается ужасное чудовище, то оно, обычно, преграждает мне путь к чему-то важному, и мне приходится объяснять ему истинную иерархию чудовищ.

— Хм? — эльфийка непонимающе воззрилась на него. — О чем ты?

— Ну как же, — Кьелл со вкусом потянулся. — Самые страшные чудовища — обычные разумные. Они и злодейства могут учинять на зависть любому монстру, и разрушительны порой сверх всякой меры. Разумные — нынешний суперхищник. Посмотри на богов, к примеру.

— Да, — медленно ответила Идвин. — Такую странную, и в то же время логичную мысль я еще не встречала. Особенно с учетом твоих откровений о богах… Неважно, — встряхнулась она. — Если уж ты не можешь помочь мне с жуткими, но все еще неубитыми чудовищами, возьму и это в свои руки.

— Объясни мне, наконец, на кой тебе сдались чудовища, еще и живые? — недоуменно и чуть раздраженно спросил Кьелл. — Хочешь предложить мне потренироваться перед Эотасом?

— В некотором роде, — хитро улыбнулась женщина. — Ты прав, лучше все объяснить сначала. Современная анимантическая наука традиционно отвергает примитивные методы вроде насильственного сбора эссенции с разумных, или жертвоприношений — никто не хочет, чтобы однажды в дверь его дома постучалась разъяренная толпа с факелами и вилами, знаешь ли. А еще, хочется надеяться, что разумные хоть немного да выросли этически со времен Энгвита. Я одно время была влюблена во все энгвитское, — призналась она с толикой иронии, — пока как следует не изучила предмет. Все эти ритуальные пытки и массовые убийства живо вправили мне мозги. Тем не менее, Энгвит с их жестокими и негуманными методами продвинулся значительно дальше современной анимантии, как мне ни прискорбно это признавать. Об Энгвите и их методах и пойдет речь. Богов создали при помощи колоссальной жертвы. Это, — она с нескрываемым удовольствием улыбнулась, — простое, примитивное решение. Всегда хотела сказать что-то такое в адрес этих древних мясников, — в ее голос вплелись торжествующие нотки. — Есть более сложный путь. Современные аниманты, как и основоположники нашего искусства, пытались его нащупать, работая тоньше, и с меньшими объемами эссенции, получаемыми из пробужденной адры. Но у этого пути есть свои ограничения, и самое большое из них — зависимость от этой самой адры и ее свойств. Перенасытить адру эссенцией не выйдет — лишнее просто рассеется. Можно создать специальные батареи на основе адры, но тут уже будет проблема с насыщением — не буду вдаваться в тонкости, тем более, что они для нас не важны. Грубо говоря, ты не вольешь в сосуд больше воды, чем он вмещает. Упомянутые мной в нашу прошлую встречу методы сжатия эссенции все основываются на манипуляциях со свойствами адры — ты, наверное, знаешь, насколько изменчива ее физическая структура. Но чтобы получить такими методами сколько-нибудь масштабный эффект, размеры эффектора нужны не менее масштабные. На то, чтобы этими способами создать что-то, хоть сколько-нибудь сравнимое с богами, не хватит всей добываемой в Дедфайре адры. Но, — алые глаза Идвин довольно сверкнули, — если на секундочку отойти от добровольно принятых современной нам анимантией ограничений, и обратиться к древним, кровавым методам, а именно — жертвоприношениям…

— Чудовища! — воскликнул Кьелл, перебивая ее. — Огромные, могучие существа, переполненные эссенцией!

— Именно, астин мин, именно, — лицо Идвин лучилось довольством. — Мои аплодисменты содержимому твоей черепушки. Мало какой книжный червь даже задумываться начнет об охоте на монстров ради поисков доказательств к своим гипотезам. Я же, с твоей помощью, готова рискнуть.

— Постой-ка, это не снимает проблему накопителя, — нахмурился гламфеллен. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но у анимантических батарей проблема именно в ограничении вместимости на определенный объем. Концентрированная эссенция такой накопитель просто сожжет. А из простых, кристаллических накопителей эссенция рассеется.

— Снова очень правильная мысль, мои повторные аплодисменты, — промурлыкала анимантка, демонстративно похлопав в ладоши. — Тут в дело вступает мое личное изобретение, самую чуточку использующее энгвитский опыт. Ты знаешь, с теми объемами энергии, что использовали энгвитианцы, у них не могла не возникнуть нужда в экранировании и изоляторах…

— Простой накопитель, покрытый изоляцией? — снова перебил женщину Кьелл. — Это точно сработает, а не, скажем, разрушит структуру адры, или устроит взрыв при переполнении?

— Ну, так неинтересно, — притворно надулась Идвин. — Во-первых, если ты продолжишь в том же духе, я тебя захвалю, и твое эго раздуется, словно переполненный бурдюк. А во-вторых, ты не даешь мне похвастаться, — она игриво улыбнулась.

— Извини, хвастовство — это святое, — покаянно склонил голову гламфеллен. — Может, у тебя и практическое воплощение твоих идей найдется?

— Серьезно, прекращай, — прыснула эльфийка, и протянула ему простенькое серебряное кольцо с угольно-черным шариком металла на месте камня. — Действующая модель накопителя моей конструкции. Адры там сущие крупинки, остальное — изолятор, вот этот черный сплав. Практического применения у этой штучки нет, так как на наполнение этого накопителя я потратила три недели, а сравнимую с ним по объему стандартную батарею можно наполнить за полчаса. Зато размером эта батарея, как два тебя.

— Стоп, если с увеличением размера накопителя увеличится и время его заполнения, то заполнять мы его будем годами, — наморщил лоб бледный эльф. — Можем не успеть.

— Наконец-то ты не угадал, — хихикнула анимантка. — Масштаб, представь себе, ничего не меняет. Во всяком случае, на всех проверенных мной образцах я получила вполне обнадеживающие результаты. Нужен только достаточно мощный механизм насыщения, но тут проблем нет. Есть и энгвитские образцы, что нам подойдут, и современные.

— Так, — не в силах сдерживать охватившее его лихорадочное возбуждение, Кьелл поднялся на ноги, и принялся мерить шагами площадку. — Значит, все, что нам нужно — отловить и прикончить достаточно толстого монстра, и закачать его эссенцию в накопитель? Тут точно никакого подвоха?

— Я знаю, тебе не верится, но нет, никакого, — довольно улыбнулась Идвин, тоже поднимаясь. — Процесс несколько сложнее, но суть ты ухватил верно. Когда ты повергнешь очередного гиганта, мне нужно будет присутствовать при этом, с парочкой моих приборов. Как, не отдал еще предназначенную мне каюту кому другому?

— Если понадобится, поселю тебя в своей, а сам перееду в кубрик, — отмахнулся Кьелл. План по устранению Эотаса становился все реальнее, и это впрыскивало в его кровь избытки адреналина.

— О, ты готов ради меня на такие жертвы, астин мин? — Идвин сделала большие глаза. — Так и быть, я соглашусь на свидание, на которое ты так и не решился меня пригласить. Если не будешь называть меня фампиром, — она похлопала ресницами.

— Сразу предупрежу тебя, как приятельницу, несомненную соратницу, и, надеюсь, в будущем — хорошего друга: тебе не светит, — рассмеялся гламфеллен. Он видел, что флирт Идвин — не более чем шутка, но решил на всякий случай расставить точки над ё. — Я безнадежнейшим образом влюблен, и женщин, кроме моей дамы сердца, для меня не существует.

— О, ты разбиваешь мне сердце, астин мин, — эльфийка стерла несуществующую слезинку. — Неужели мужчины фамилии Лофгрен настолько безжалостны?

— Как минимум двое — нет, — прыснул Кьелл. — Папа, едва тебя увидев, осыпал бы тебя своими стандартными комплиментами, даже не потрудившись подогнать их под твою внешность. Ты узнала бы, что твои глаза — одновременно синие, зеленые, и карие, фигура совмещает в себе стройность и приятную полноту, а красота в общем и целом — полыхает ярче одного из того десятка созвездий, что он потрудился запомнить, и при этом навевает мысли об уюте домашнего очага, — анимантка расхохоталась.

— Великолепно, я уже хочу с ним познакомиться, — все еще вздрагивая от смеха, ответила она. — А что же второй?

— Ну, мой брат Йоран попросту начал бы распускать руки, — пожал плечами мужчина. — Лицом он смазлив сверх всякой меры, прям как батя в лучшие годы, так что до сих пор выходит сухим из воды.

— Тоже интересно, — хрюкнула она, подавляя смешок. — Надо как-нибудь обменяться семейными историями. Ручаюсь, у тебя их — океан.

— Не, моя семья — самая обычная, разве что у сразу двоих детей — талант к мистическим искусствам, — ответил Кьелл. — Да и то, Аса всегда была паинькой. Мне одному приходилось волочь тяжелую ношу проказника со сверхъестественным уклоном.

— Значит, тебе известны все хорошие истории, ведь ты сам в них влипал, — довольно подытожила Идвин. — Ну что, я пойду собираться?

— Угу. Корабль мой стоит на десятом пирсе в Королевской Бухте. Найди дварфа по имени Беодул, и представься ему, он тебя устроит.

Простившись с аниманткой, Кьелл направил свои стопы на Террасу Перики, к тамошней гербалистке Куицтли — он заказал ей несколько важных для его исследования ингредиентов, и хотел проверить статус заказа.

«Хоть Идвин и не из неприкаянных бедолаг, как большая часть моих ближников, она проявляет другое необходимое им качество — в беседах с ней я отдыхаю душой,” думал он, шагая по улицам Некетаки. «А еще, количество сородичей на моем корабле множится, и что лучше, сородичей умных и одаренных, а значит — интересных в общении.»

Как он и рассчитывал, смена деятельности как отдых вполне удалась, и можно было с новыми силами возвращаться к грязной работе ядовара и отравителя.

***

Кьелл сидел на скамеечке рядом с трактиром «Дикий жеребец», лениво попивал заказанный им сок пальмового камня, и столь же лениво поглядывал на шум и суматоху вокруг горящего здания штаб-квартиры Вайлианской Торговой Компании. Письмо для Луэвы Альвари, содержащее множество бессмысленных вежливых слов, а также триггер — написанное аэдирскими буквами русское слово «воздаяние», было отправлено час назад, а рисовое вино для Онеказы, вкупе с вайлианским воздушным печеньем и хуановскими конфетами из коики, — еще часом раньше, и сейчас он наблюдал результат.

Пожар был оцеплен кольцом матару, разворачивавших прочь любопытствующих жителей. Другие матару выводили из здания дымящихся и всклокоченных вайлианских клерков; группка спасенных, печально стоящая неподалеку, потихоньку росла. Один из свежевыведенных, удерживающий кипу свитков старичок с диким выражением лица, подскочил к одному из матару, что-то невнятно требуя. Тот с серьезным видом покивал, и, с неожиданной ловкостью вынув документы из рук вайлианца, повелительно указал ему на группу его обгорелых соотечественников. Тот растерянно направился к ним, и на полпути остановился и воззрился на свои пустые руки. Матару с документами давно исчез из виду.

«Люблю, когда все идет по плану,” неторопливо подумал Кьелл. «Где там моя дешевая сигара?»

Лишь одно омрачало настроение Кьелла — его вчерашний сон обратился видением, предупреждением от богини смерти. Бледный Рыцарь, вырвав душу эльфа из его дремлющего тела, чётко и недвусмысленно повелела ему поспешить, сопроводив свои слова болезненной вибрацией отзвука, поселившегося в глубине эссенции Кьелла. Гламфеллен воспринял этот унизительный щелчок по носу на удивление спокойно — после всех перипетий общения с местными божествами он перестал воспринимать их как личностей, считая, скорее, нерассуждающей стихией. Его настроение портилось не из-за фигурального щелканья кнутом со стороны Берат, а оттого, что вскоре ему придётся надолго оставить Некетаку, а с ней и любимую женщину, на жизнь которой совсем недавно покушались. Конечно, ВТК в глубоком нокауте от ответного удара, нанесенного Кьеллом, но Нирро, канта[7] Ниччезе, что наверняка подберет бразды правления Компанией, не показался бледному эльфу нерешительным глупцом. Неприятным человеком, ни во что не ставящим Онеказу и ее королевский статус — да, но никак не некомпетентным идиотом: в вайлианских деловых кругах таковые не то, что не достигали высокого статуса, они и вовсе не выживали. Кто знает, что этот разумный предпримет, пока Кьелл будет плавать по морям?

«С чего это ВТК вообще решила покуситься на Онеказу, да еще так неожиданно?» задумался гламфеллен. «Насколько я знаю, все договоренности по адре в силе, никаких притеснений королева вайлианцам не чинила… Что этим торгашам в голову стукнуло?»

Он залпом допил чуть кисловатый сок, отставил пустую кружку, и встал.

«Нет смысла ломать голову — информации катастрофически недостаточно для каких-то выводов. Может, залезть в башку к старику Нирро? Не, вряд ли у него в охране нет псионика, да и сам он, скорее всего, защитными артефактами обвешан, а если нет — после сегодняшних событий обвешается, ха.»

Постояв в раздумьях пару мгновений, Кьелл решительно двинулся к дороге, ведущей вглубь Некетаки.

«Пойду хоть увижу ее напоследок,” думал гламфеллен. «Неважно, по какой причине — совру что-нибудь. Хотя стоп, со всем этим кошмаром с покушением, и последующими скандалами-интригами-расследованиями, я напрочь забыл рассказать про найденное на Мотаре о Кози, и карту ей передать.»

Время, затраченное на путь до Змеиной Короны пролетело быстро, и вскоре бледный эльф поднялся в сад на крыше дворца Каханга.

— Приветствую тебя, Кьелл, — доброжелательно кивнула ему Онеказа, спокойная и бесстрастная. Впрочем, бледного эльфа уже сложно было обмануть этой маской, да и мысли ее не скрывали истинных эмоций — волнения и нервозного ожидания. «Что-то пошло не так? Ты в опасности?» толкнулась в мысли Кьелла ее реплика. В голосе женщины, впрочем, не было ни единой нотки беспокойства. — Что привело тебя ко мне?

«Все прошло безупречно,” поспешно ответил Кьелл телепатически, и увидел мелькнувшее в ее взгляде облегчение. «Сейчас все объясню.»

— Здравствуйте, моя королева, — поклонился он. — К стыду своему, я совершенно забыл отчитаться вам о моей миссии на Мотаре о Кози. Она была успешной, и в моих руках — древняя карта, на которую нанесен путь к Укайзо. Она совершенно не совпадает с современными — рельеф Дедфайра сильно изменился за века, но, я думаю, можно сличить ее с другими древними картами.

— Интересно, — Онеказа, приглашающе кивнув, протянула руку. — Я хочу взглянуть на нее, Кьелл.

Гламфеллен нашел в вещмешке свиток с картой, и, аккуратно обойдя развалившихся перед малым троном тигров, протянул пергамент королеве. Та с легкой улыбкой приняла его. Ее тонкие пальцы обняли кисть руки Кьелла, удержав ее на пару мгновений дольше необходимого, и заставив сердце бледного эльфа забиться чуть быстрее.

«Эх, милая, что же ты со мной делаешь?» с долей тоски подумал он. Такая откровенная демонстрация приязни привела бы его в восторг в любой другой день, но не перед тем, как он собирался надолго оставить Онеказу одну, уйдя в очередное плавание.

«Что-то не так?» мысленное послание и глаза королевы отображали непонимание. Кьелл, тихо вздохнув, кое-как справился с наседавшим на него унынием.

«Все так, все замечательно,” ответил он ей. Во взгляде женщины вдруг проглянули смешинки.

«Не то, чтобы мне была неприятна твоя близость, но придворные начинают коситься,” она сопроводила телепатическое послание едва заметной усмешкой. Эта немудреная подколка окончательно привела Кьелла в норму. Чуть поклонившись, он отошел на допустимое приличиями расстояние. Королева развернула пергамент, рассматривая древнюю карту.

«Мы можем увидеться этим вечером? Как тогда, неделю назад?» воспользовался моментом гламфеллен, чтобы отправить ей мысленное послание. Онеказа грустно глянула на него поверх карты.

«Нет, Кьелл, прости,” был ее ответ. «Иногда я совершенно не властна над своим временем.»

«Тогда я побуду с тобой подольше сегодня, хорошо?» протелепатировал он ей. Едва ли не в ту же секунду в его разум пришла мысль Онеказы: «Проведи со мной чуть больше времени, когда мы закончим говорить о делах. Пожалуйста.» Их псионические усилия столкнулись, породив легкую отдачу, завибрировавшую в его голове звонящим колоколом. Гламфеллен затряс головой, дезориентированно моргая. Очухавшись, он увидел направленный на него смеющийся и чуть смущенный взгляд королевы. Кьелл с усмешкой покачал головой, и подумал: «Я бы сказал, что ты читаешь мои мысли, но ты ведь и правда их читаешь.» Онеказа сжала губы, пытаясь сдержать улыбку, и прикрылась от него картой.

— Ни очертания островов, ни обозначения рифов и течений не похожи ни на что в сегодняшнем Дедфайре, — сказала она, сворачивая свиток и снова глядя на бледного эльфа с благосклонным спокойствием. — Нетехе и Атепу займутся этой загадкой, — она передала пергамент одному из придворных, тут же заспешившему к выходу с крыши.

«Ты очень вовремя впечатлила меня знаниями географии, а то я так бы и продолжил умиляться тому, как ты пряталась от меня за этим пергаментом,” не смог сдержать мысленную ремарку гламфеллен. На лице женщины мелькнуло веселое возмущение.

— Экера, ты заслужил щедрую награду за проделанную тобой работу, Кьелл, — бесстрастно отметила королева. Чуть подрагивающие уголки губ, впрочем, выдавали ее истинные эмоции. — Прими же ее, — бледный эльф с поклоном взял поднесенный ему слугой сундучок, и упрятал его в заплечный мешок. — Но мне сообщили, что твои люди доставили Нетехе некие предметы с Мотаре о Кози. Она по сей день была занята их исследованием. Что же они такое, если не путь к Укайзо? — гламфеллен посерьезнел.

— Мотаре о Кози не избежал внимания ни ВТК, ни разумных рауатайского мастер-шпиона, — на этих словах вся веселость ушла с лица Онеказы. — Остров под охраной группы воинов из племени Вахаки, но их слишком мало. Разведчики со случайно заплывшего в тамошние воды вайлианского корабля ушли от них. Рауатайский военный корабль тоже останавливался в бухте острова, и Вахаки не могли ему воспрепятствовать. Тайна Мотаре о Кози осталась нераскрытой до моего прихода только благодаря духу леса, почему-то решившему, что все разумные в джунглях острова — ее пища.

— Этот дух не повредил тебе… и твоим разумным? — в голосе Онеказы зазвучали нотки беспокойства.

— Мы с ней договорились, — успокаивающе улыбнулся Кьелл, — что есть разумных — нехорошо. Эх, вот бы и с Эотасом так, — задумчиво протянул он. Королева грустно усмехнулась его шутке.

— Чтобы избежать кражи древней карты Хуана всякими нечистоплотными разумными, я разобрал ее, и доставил две из частей сюда, во дворец Каханга, — продолжил гламфеллен. — Пусть они лучше побудут в этих стенах.

— Ты проявил мудрость и дальновидность, приняв это решение, — Онеказа провела пальцами вдоль изгиба своей брови, вызвав удивленный вздох нескольких придворных, и продолжила, вопросительно глядя на эльфа. — Но все, что я знаю о Вахаки, говорит мне, что они не стали бы смотреть спокойно, как разумный, не выглядящий, как аумауа, увозит с острова древние святыни Хуана. Что стало с ними?

— О, мы с ними дружески побеседовали, и они сочли меня достойным доверия разумным, — весело ответил Кьелл, и не удержавшись, выдал:

— Хоть их лидер и почти пообещал съесть мое еще бьющееся сердце, если я обману его. — видя нарождающуюся бурю в глазах Онеказы, он поспешно добавил, — Шутка, неудачная. Простите меня, моя королева. — женщина поглядела на него с неподдельной укоризной.

— Зато этот разумный, Эмбета, обогатил мой словарный запас замечательным выражением, — попытался сгладить впечатление гламфеллен. — Вот послушайте: «языки чужеземцев легко сплетают ложь, а сердца изменчивы, словно прилив с отливом.» Отлично сказано, не правда ли?

— Всякий, считающий Вахаки убийцами без капли ума, фатально ошибется, — уже спокойнее кивнула королева. Ее ментальное послание, врезавшееся в мысли Кьелла, подобно пощечине, было менее сдержанным: «Когда я снова увижусь с Руасаре, ранга Вахаки, я обязательно спрошу ее мнения о неуместном и глупом юморе всяких… чужеземцев!» Кьелл крякнул, глядя на женщину с толикой обиды, и протелепатировал: «Эй, я же извинился.» Онеказа едва заметно качнула головой, и, вздохнув, добавила:

— Экера, ты заслуживаешь награды за проявленную тобой предусмотрительность, Кьелл, — по знаку королевы эльфу поднесли еще один сундучок.

— Благодарю, — поклонился он, и поспешно сказал, предупреждая ее реплику. — У меня есть для вас небольшая новость, моя королева. Берат посетила меня в видении прошлой ночью. Я должен отплыть на Хасонго как можно скорее. Богиня была очень убедительна, — морщась, он потер грудь.

Лицо женщины погрустнело. «Так вот почему ты пришел сегодня, не считаясь с риском, и вел себя так странно поначалу,” мягко коснулась ее мысль разума Кьелла. Он кивнул, не отрывая от нее глаз. «Береги себя, пока меня не будет, хорошо? Я постараюсь обернуться быстро.» Онеказа невесело улыбнулась.

— У меня есть миссия для тебя, но она подождет твоего возвращения с Хасонго. Посети мой дворец, когда прибудешь обратно, и мы поговорим о ней.

— Обязательно, моя королева, — спокойно ответил эльф. «А сейчас, поговорим на отвлеченные темы?» Женщина кивнула, и морщины волнения, пробороздившие ее лицо, чуть разгладились, оттесненные тенью улыбки. Кьелл улыбнулся в ответ. — Не выслушаете ли одну мысль, занимавшую меня в последнее время?

— Беседы с тобой — полезны и интересны, Кьелл, — она сделала знак придворным, и те вынесли откуда-то из дальнего угла сада небольшой деревянный стул, и установили его неподалеку от трона. — Садись, прошу, и поведай мне свою мысль.

Кьелл смотрел на это с немалым удивлением. «Ты запомнила случайную мысль, что я подумал в нашу прошлую встречу,” оторопело подумал он, усаживаясь на предложенную мебель. Ответная мысленная реплика не заставила себя ждать: «Надеюсь, ты простишь мне то, что я не прошу слуг передвигать моего Кохопа. Не хочу, чтобы они теряли конечности.» Лукавый взгляд Онеказы почти сразу скрылся под приопущенными веками.

— Э-э-э, я был удивлен размахом пиратской проблемы в Дедфайре, — кое-как справился со смесью изумления и смущения Кьелл. — Почему она не решается более активно?

— Хм? — Онеказа в крайнем удивлении коснулась подбородка указательным пальцем, и посмотрела на бледного эльфа с насмешливой иронией. — Лорд-Видящий из Каэд Нуа готов предоставить мне решение этой проблемы?

— Ну, если я сейчас сморозил глупость, мы можем сменить тему, — смутившись, почесал нос гламфеллен.

— Отчего же, я выслушаю тебя, Кьелл, — несколько сменила гнев на милость королева. — Расскажи мне о тех способах уменьшения пиратского влияния, которые ты считаешь возможным применить.

— Ну, для начала, можно просто и примитивно устранить их лидеров, — его все еще не покинуло смущение. Все же, под давлением эмоций, бледный эльф начал эту беседу более обвиняюще, чем хотел бы. — Совет Капитанов — разумные неординарные, и без их руководства Принчипи будут действовать менее успешно, — «как бы ни был мне симпатичен старина Мер Тревисило, я забрал бы его голову, и головы всех из этой шарашки, по одному слову Онеказы,” подумал он, и неприятно поразился своей готовности убивать ради любимой.

— Еще пираты сильно зависят от своих баз, — продолжил он, пытаясь отделаться от этого чувства, — Разрушьте Форт Дедлайт и Даннаж, и они лишатся возможности спокойно сбывать и хранить награбленное, самые богатые капитаны утратят свои накопления, и все они в перспективе не смогут содержать эскадры и крупные корабли. Если не дать Принчипи основать новые логова, пиратство постепенно сойдет на нет. Наконец, можно объявлять награды за смерть пиратских капитанов. Как только становятся известны приметы владельца любого пиратского корыта, можно тут же предлагать деньги за его голову. Сейчас награды объявляют случайные люди из личных обид, но если этим займется корона, это может стать неплохим оружием против пиратов, — «так сказать, воспользуемся положительным опытом Дикого Запада,” с некоторой веселостью подумал он. — Более того, если свободные капитаны увидят выгоду в охоте на пиратов, они вполне могут сами организоваться на это дело, — «точно, честные ганфайтеры против бандитов, просто мод для каунтер-страйка, да и только,” Кьелла захватила эта нелепая ассоциация, даже слишком.

— Каждое из твоих предложений резонно, но в каждом же кроются подводные камни, — Онеказа рассеянно сжала пальцами подбородок. Кьелл невольно улыбнулся этому проявлению эмоций — пусть и менее чувственное, чем иные, заставляющие его сердце замирать, оно было не менее искренним. Когда королева пускала в дело свой интеллект, ее маска спадала, открывая истинные чувства женщины. — Убийство пиратских лидеров не принесет особого результата, — «твой приятель в безопасности,” добавила она мысленно, «и я не стала бы посылать бы тебя убивать их. Ты являешься для меня много большим, чем какой-то убийца.» Бледного эльфа несколько смутила эта реплика, и он постарался не думать, что же именно за «большее» она имела в виду. — Их смерть дезорганизует пиратов, но ненадолго — по натуре своей, они разумные авантюрные, и ярких лидеров среди них, к сожалению, больше, чем среди тех, кто желает мирно трудиться. Несколько месяцев, самое большее — год, и грызня за власть бы прекратилась, а новый Консуало мес Каситас занял бы их пародию на троны. Еще, такие новички захотели бы упрочить свою репутацию, и благодаря их усилиям, пиратство могло бы приобрести еще больший размах. Сегодняшний же Совет Капитанов устроился с достаточным комфортом, чтобы просто сохранять текущее положение дел, — Онеказа перевела дух, и отпила из поднесенного слугой кубка. Виновато посмотрев на Кьелла, она телепатически добавила: «Прости, что не предлагаю тебе питья. Это не тот знак внимания, что королева может оказывать по своему желанию».

«Ничего,” подумал Кьелл с улыбкой. «Водички я где угодно попью, а утолить мою жажду общения с тобой — удовольствие редкое.» Смущенно улыбнувшись в ответ, Онеказа продолжила:

— С пиратскими норами все еще проще — у флота Хуана нет сил на подобное, — она грустно вздохнула. — Капитаны моего народа малочисленнее и хуже организованы, чем, к примеру, силы Рауатая. Начни я собирать их с целью дать пиратам решительный бой, морские разбойники успеют прознать об этом, соберут свои силы, и воды станут красными от крови разумных. Что хуже, в таком бою мы потеряем не только корабли и воинов, но и репутацию, а пираты обретут еще большую наглость.

— Что до твоего третьего предложения, — Онеказа сделала паузу, и сконфуженно протелепатировала: «Я ничего не поняла из твоих мыслей о нем. Хотела бы я услышать твои объяснения всех этих странных понятий.»

Кьелл попытался придать лицу максимальную кирпичность, сдерживая смех. «Долго объяснять, и есть опасность, что заинтересуешься стилем, не дай боги,” подумал он, и поспешно упрятал эту мысль поглубже.

— Оно интересно и необычно, — все-таки продолжила королева. — Пусть это и черпнет из казны щедрой рукой, но может принести плоды. Здесь кроется лишь одна, — они хитро глянула на эльфа, — беда. Когда пираты исчезнут с лица Дедфайра, чем займется хорошо организованная группа разумных, привыкших убивать? Не станут ли они еще худшими пиратами, чем их предшественники?

«Во-первых, все больше разумных набираются от меня плохого — словечек всяких ненужных, например,” подумал гламфеллен с толикой удивления. «А во-вторых, то, что из всех моих измышлений только ворованные у сраных ковбоев[8] идеи уместны и применимы, заставляет сомневаться в своем интеллекте. Грустно, девицы.» Мысленный ответ Онеказы не заставил себя ждать: «Не грусти. Ты просто не знаешь всех обстоятельств. И почему ты так ругаешь этих неизвестных скотоводов?»

— Корона может взять этих разумных под свою руку, — Кьелл предпочел ответить на заданный вслух вопрос, чем раздумывать, как реагировать на мысленный. — Вы говорили о недостаточности флота Хуана? Подобные добровольцы могли бы его дополнить, как минимум в охране порядка в водах Дедфайра, — «Дедфайрские Рейнджеры,” не удержался-таки его воспаленный разум. «Им понадобились бы широкополые шляпы, шестиконечные звезды как отличительный знак, и капсюльные револьверы — думаю, промышленность Эоры их потянет кое-как. Ну и, разумеется, пришлось бы научить их всех удару ногой с разворота.» Онеказа поглядела на него с немым укором — ковбойские ассоциации явно приводили ее в замешательство.

Они говорили еще некоторое время, обсудив эту и другие темы. Кьелл не хотел уходить, но после того, как к королеве все чаще начали подходить придворные, тихо докладывающие ей о чем-то, она с виноватым видом распрощалась с бледным эльфом.

«Береги себя. Удвой, утрой охрану, главное — будь в безопасности,” подумал он, взглянув на Онеказу в последний раз, перед тем, как спуститься вниз по лестнице, ведущей на этаж ниже. Его вновь одолевала тоска и неприятные предчувствия. Он не хотел уплывать, но мертвый, с душой, разорванной в клочья взбунтовавшимся отзвуком Берата, он точно никого бы защитить не смог.

Примечания

[1] Пер пруденско (вайл.) — аналог «пер компланка», но апеллирующий не к жалости, а к здравому смыслу. От «пруденско/prudensco (вайл.)» — благоразумие. «Благоразумия ради».

[2] Фуолле (вайл.) — псих, безумец.

[3] Панита/panita (вайл.) — маленькая. М.р.: «панит».

[4] Життара - вайлианская гитара.

[5] Черенатта — вайлианская серенада.

[6] Аймора/aimora (вайл.) — любимая. М.р.: «айморо».

[7] Канта/canta (вайл.) — граф.

[8] Сраные ковбои — Кьелл не испытывает негатива к ковбоям в частности и американцам вообще. Он имеет в виду комический монолог Жириновского, тот, что «Джордж, ты сраный ковбой».