История героя: Огонь наших душ

Глава 13. Разочарование

Тикавара

Кьелл огляделся, стараясь не слишком демонстрировать свою неприязнь. Ему не нравился этот остров, слишком бедный и пустынный для нормальной жизни ютящегося на нем племени аумауа. Ему не нравился Руану, ранга этого племени, толстый и угодливый, что рассыпался в любезностях, едва увидев не-хуановские в своей массе физиономии прибывших. Ему не нравилось то, что Руану был единственным сыто выглядящим аумауа на острове, остальные же могли похвастаться разными степенями худобы. Ему не нравилась вымученная вежливость местных. Что странно, и местные, и их ранга из кожи вон лезли, чтобы понравиться Кьеллу. Единственной разумной, не прятавшей неприязнь и не расплывавшейся в фальшивой улыбке, была молоденькая священница Наири.

«Хм, а если пойти от противного?» впервые на этом острове Кьелла посетила мысль, не содержащая подспудного раздражения. «И Руану, и многие другие местные старательно зазывают меня в гости, а я пойду к той, кто чётко дала понять, что не желает меня видеть. Может, с ней удастся нормально перетереть за жизнь, и понять, наконец, что тут за цирк с конями.»

Приняв решение, гламфеллен незамедлительно отправился его выполнять, лёгким шагом двинувшись к местному храму Ондры. Ранее, он отпустил компаньонов свободно гулять по селению аумауа. Эдер и Константен сейчас находились на берегу, у невесть зачем устроенного там загона с молодняком лагуафетов — в изобилии водящихся в Дедфайре рыболюдей. Палледжина завела разговор с дварфом-вайлианцем со странным именем Вектор, что продавал остатки запасов сгинувшей на Поко Кохара вайлианской экспедиции. Майя убрела вглубь острова — поохотиться, по её словам. Рауатайка, похоже, посчитала, что приобретенные Кьеллом на «Палубе Диковин» сандалии предназначались ей, но когда гламфеллен упрятал их в дальний рундук и думать о них забыл, самую малость пригорюнилась. Алот и Фассина беседовали с Текеху о чем-то околомагическом, удобно устроившись на пирсе.

Кьелл переступил порог храма Ондры, большого и достаточно искусно расписанного здания рядом с огромным деревянным идолом.

— С чем пришёл ты в обитель Нгати, чужеземец? — с плохо скрываемой враждебностью спросила священница. Её зелёные глаза и темно-оранжевая кожа напомнили Кьеллу об Онеказе, что побудило его проникнуться к Наири невольной симпатией. Впрочем, сходства между двумя женщинами было мало, да и юная священница, с её гладко выбритой головой и избыточной любовью к пирсингу, вовсе не казалась бледному эльфу симпатичной.

— Перед тем, как говорить с тобой о чем-либо серьёзном, Наири, помоги мне кое-что понять. Я не работорговец, пират, либо ещё какой морально ущербный разумный — один из них уже давно проявил бы себя. Более того, могу поклясться тебе, чем хочешь, что Хуана не видели от меня ничего, кроме добра. Наконец, я не отнимаю последний кусок у твоих соплеменников, пользуясь чрезмерным гостеприимством Руану — наоборот, моя команда честно платит за все. Так откуда же твоя враждебность? — Кьелл вопросительно посмотрел на неё. — Неужто тебя беспокоит цвет моих лица и волос? Так ведь и среди аумауа достаточно разноцветных лиц. Просвети меня, пожалуйста, в чем тут дело, — гламфеллен говорил спокойно, без единой обвиняющей нотки в голосе. Наири, вздохнув, ответила уже без прежнего недовольства.

— Тикавара ничего хорошего от чужеземцев не видела, пусть Руану и жаждет ползать перед вами на коленях. Но ты прав, ты не сделал ничего, что заслуживает порицания. Пока, — она остро глянула на бледного эльфа. — Ты и твои разумные ведь держите путь на Поко Кохара?

— Угу, мы идём по следам пропавшей вайлианской экспедиции, — согласно кивнул Кьелл.

— И, наверное, разделяете их цели? — в голос священницы вернулась прежняя жесткость.

— Цель посетивших вас работников ВТК — обогащение, как и всех в их компании, — задумчиво ответил гламфеллен. — Я бы соврал тебе, если бы сказал, что не нуждаюсь в деньгах — мне нужно каждый день обеспечивать целую толпу разумных. Но я не собираюсь организовывать на Поко Кохара адровую шахту, если ты об этом, — Наири тяжело вздохнула.

— Прости меня за скорые суждения, Кьелл. Я не слышала в твоих словах приязни к вайлианцам, или же враждебности ко мне, хотя, надо сказать, я заслужила её своей невежливостью. Что ты хотел узнать у меня?

— Да много чего, — пожал плечами бледный эльф. — Для начала, чего это ваше племя вообще поселилось на этом убогом клочке земли? Неужто не нашлось острова получше?

— Не нашлось, — бледно улыбнулась Наири. — Нелегко в Дедфайре найти остров, что безопасен, незаселен, и плодороден. Наше племя выбрало два из трех, — девушка грустно хмыкнула, и добавила с ожесточением:

— Наш прежний дом, щедрый на дары природы, превратили в пепелище рауатайские рейдеры и вайлианские работорговцы.

— Сочувствую, Наири. Но ведь вам явно тесно здесь. Твои соплеменники выглядят получше ропару из Некетаки, но ненамного. Да что там, на Тикавара один Руану выглядит нормально питающимся! Почему бы снова не поискать лучшей доли, чем голодать?

— В своей мудрости, Руану считает это временными трудностями, — яда в голосе Наири хватило бы на десяток гадюк. — Он уверен, вайлианцы на всех парусах спешат сюда, чтобы принести нам полные трюмы благ, оставив все мысли нас поработить. Он хочет продавать им тростниковые циновки, костяные остроги, и кувшины из необожженной глины, а взамен ждёт от них груд жемчуга. Ты видел ту жалкую руину на берегу, Кьелл? Ту, что построена из обломков затонувшего корабля? Это — любимое детище Руану, его «торговый пост», — ирония в голосе девушки мешалась с раздражением.

— Ну, кто их знает, вайлианцев, может, среди них полно тайных фанатов циновок? — весело глянул на неё гламфеллен. Наири лишь тоскливо скривилась в ответ. — А если серьёзно, то это скверно. Сразу по многим причинам, и я вижу, ты их прекрасно знаешь. И что же, никто ничего не может сделать?

— Нет, — глухо ответила священница. — Не после Анаха… — она испуганно замолчала на полуслове, прикрыв ладонями рот.

— Так, — Кьелл подошёл к девушке чуть поближе, и понизил голос. — Наири, я здесь чужак. Как приплыл, так и уплыву, и очень скоро. А ещё все традиции и табу Хуана для меня ну вот совсем не обязательны. Так что говори смело, что ты там хотела сказать, дальше меня это не уйдёт, веришь? — поддавшись уколу интуиции, он спросил: — Это как-то связано с тем, что ты единственная служительница Нгати здесь, да ещё и в таком юном возрасте?

— Да, — кивнула Наири, и неожиданно всхлипнула. — Анахару был моим отцом, священником, как и я, — слезы, показавшиеся из её глаз, потекли неостановимым потоком. — Он был недоволен Руану, часто высказывался против него, и в конце концов вызвал его на Испытание Водами. Анахару проиграл, и теперь его имя запрещено упомина-а-ать… — всхлипы девушки переросли в сдавленные рыдания.

— Все-все-все, — Кьелл аккуратно приобнял Наири за вздрагивающие плечи, и увлек в угол, подальше от начавших оборачиваться прихожан и послушников. — Папа был молодцом, и попытался сделать правильную вещь, чем бы это Испытание Водами ни было. Хватит реветь, ладно? Платье намочишь, вон, уже намочила. Теперь из него соль выстирывать придётся, ну куда это годится? — священница удивлённо воззрилась на эльфа сквозь слезы, но его скоморошество все же оказало нужное действие — плач девушки несколько поутих.

— Испытание Водами — ритуал, вызов на суд богов, — чуть спокойнее поведала она, утирая слезы. — Двое аумауа входят в бурлящие штормовые волны, а возвращается только один. Что за спор бы ни был у вошедших в воды, победитель прав, ведь ему благоволит сама Нгати. Проигравший же… его имя стирают из памяти племени, а душа обречена на одинокие скитания.

— Ясно. Не получилось у папы, не фартануло… — задумчиво пробормотал Кьелл. — Наири, я тебе сейчас один секрет скажу. Я чужеземец для тебя, но вайлианцы мне ни разу не родственны, и даже близко не симпатичны. Хоть они и наняли меня выяснить, что приключилось с их экспедицией, и помочь ВТК вычерпать все сокровища Поко Кохара до дна, я не собираюсь этого делать. То есть, судьбу-то экспедиции я выясню, но что бы на Поко Кохара не происходило, я постараюсь извлечь из этого выгоду для Хуана, а не кого-то другого. Ну, и немножко для себя — забота о полутора сотнях разумных, помнишь? Руану хочет продавать Тикавара вайлианцам оптом и в розницу — пусть. Я сделаю все, чтобы вайлианцы забыли сюда дорогу. Так что гляди веселей, — он с улыбкой подмигнул девушке. Та неуверенно улыбнулась в ответ. Сочтя свою задачу выполненной, гламфеллен собирался было уже попрощаться с Наири, но та придержала его за рукав, и, наклонившись к нему, прошептала:

— Когда вайлианцы были здесь, я… была очень зла. На Руану, и на них. И сделала нечто злое, нечто… ужасное. Я взяла одного из малых идолов Нгати, и прокляла его самым сильным проклятием, каким только смогла. Потом я продала его одной из чужеземцев, женщине по имени Беза. Когда они уплывали, я видела, что проклятие уже начинает действовать. Они мертвы, Кьелл, — лицо Наири пересекла мрачная усмешка. — Беза убила их всех, а потом себя. Никто не знает этого, кроме нас двоих, но я думаю, ты поймешь меня и мои действия.

— Так, — бледный эльф по-новому посмотрел на собеседницу. Ее решительность и безжалостность внушали уважение.

«Жёстко, Наири, жёстко. Хотя, если вспомнить работорговцев, то может быть, и не очень. Не, после того, как ее любимый папа сгинул ни за грош, а племя недоедает невесть сколько из-за царька-идиота, проклятие — это еще цветочки, могла ведь и бритвой по глазам,” покачал головой он.

— Ты не ошиблась, я тебя понимаю. На Поко Кохара мне все равно придется сплавать — не выдавать же тебя вайлианцам, как причину гибели экспедиции. Что-нибудь придумаю на месте, — он взглянул на девушку с усмешкой. — Руану хоть доживет до моего возвращения?

— Экера, пока что ему нечего бояться, — черты лица Наири заострились, делая ее похожей на кумир жестокого божества. — Племя все еще верит в своего ранга. Но если тебе удастся избавить нас от вайлианского внимания… — священница улыбнулась, зло и жестоко.

— Угу, вода ему будет пухом, — задумчиво закончил Кьелл. — Ладно, Наири, бывай. Удачи тебе.

— Подожди, Кьелл. Зайди к Руану. У него есть реликвия, древняя, старше нашего племени, и связанная с Поко Кохара. Я слышала, как он горевал, что не отдал ее вайлианцам, и ее отсутствие могло стоить им жизней. Я думаю, ты сможешь забрать ее у Руану, так или иначе, — намек в ее взгляде был вполне прозрачным.

— Не, Наири, он отдаст мне ее сам, чуть ли не с песней — я же чужеземец, помнишь? — хмыкнул гламфеллен. — Спасибо. Увидимся, — он благодушно кивнул священнице.

— Пусть ветра Амиры благословят тебя в добрый путь, — ответила молодая аумауа, искренне и дружески.

***

Постучавшись в двери хижины Руану, Кьелл был встречен самим ранга, на чьем округлом лице быстро появилась угодливая радость.

— Проходите, уважаемый капитан! Проходите, и присоединяйтесь к моей трапезе. Вкусите от щедрот посланного Нгати, для племени Тикавара честь оказывать вам гостеприимство, — пригласил его внутрь Руану.

— Я не голоден, Руану — еще утром так наелся, что еще кусочек, и лопну, — меланхолично ответил Кьелл, проходя за вождем. — Вы же не хотите, чтобы я лопнул?

— Нет, что вы, — Руану льстиво рассмеялся. — Чем же тогда я могу вам помочь, капитан? — он устроился за накрытым к обеду столом, и приглашающе указал Кьеллу на стул.

— Есть одно дело, — неопределенно ответил гламфеллен. — Не помню, говорил ли я вам, но я здесь по поручению ВТК. Их интересует…

— Наше племя, и то, что оно может предложить вайлианцам? — с нетерпеливым энтузиазмом перебил его Руану. — Экера, наш остров расположен в удачном месте, недалеко от судоходных путей, здесь отличная, удобная стоянка для пополнения запасов воды и провизии! Мое племя готово торговать с чужеземцами, у нас есть великое множество нужных товаров! Вы уже посетили наш торговый пост, капитан?

— Там сейчас одна из моих компаньонов, — отстраненно ответил бледный эльф. — Позже, я пришлю туда моего квартирмейстера — пополнить запасы нам не помешает. Но сейчас — о деле. ВТК интересует судьба их прошлой экспедиции на Поко Кохара. Вам о ней что-нибудь известно?

— Мы встретили их со всем возможным гостеприимством, и оказали им всю помощь, что могли, — заискивающее выражение покинуло пухлую физиономию Руану, сменившись тенью тревоги. — Я предоставил вайлианцам нужные им запасы, и отправил с ними наших матару, как помощников и проводников. Меня тоже интересует их судьба — от воинов моего племени давно не было вестей. Справьтесь на Поко Кохара, отчего они не шлют весточку домой, хорошо?

— Это если будет, у кого справляться, — холодно ответил Кьелл. — От экспедиции ни слуху, ни духу уже довольно долго. Вы уверены, что это все, что вы можете сказать мне, Руану? — ранга пожевал губами, отрешенно глядя в потолок. С отсутствующим видом проведя ладонью по столешнице, он встал, и открыл плетеный сундук в углу.

— Наше племя обнаружило эту реликвию на острове, в останках древнего поселения, — он протянул Кьеллу ключ в форме витой ракушки, извлеченный им из сундука. — Она похожа на работу древних Хуана, но не в нашей традиции делать подобные вещи из меди, — Руану пожал плечами. — Я всегда подозревал, что она связана с Поко Кохара. Этот ключ сохранился довольно хорошо, но на Тикавара нет дверей под стать ему. Поко Кохара же довольно близко. Передаю реликвию вам — возможно, она поможет вам преуспеть там, где потерпели неудачу вайлианцы.

— Похоже на энгвитскую работу, — кивнул гламфеллен. — Думаете, на Поко Кохара древние энгвитианцы оставили нечто, к чему этот ключ откроет путь?

— Экера, ваша догадка — лучше моих, — развел руками Руану. — Даже если мои подозрения насчет Поко Кохара не оправдаются, оставьте ее себе, как мой скромный дар, — прежняя услужливость вернулась на лицо вождя.

— Благодарю вас, Руану, вы очень помогли мне, и, возможно, ВТК, — кивнул Кьелл, и встал. Пухлый ранга просиял довольной улыбкой. — Мне пора. Приятного аппетита, — «Не подавись народным добром, морда кулацкая,” подумал он с легкой усмешкой, махнув рукой на прощальные слова Руану, и выходя из его хижины.

Снаружи гламфеллен почти сразу встретил тяжело дышащую Майю. Рейнджер и ее птица-компаньон выглядели потрепано и всклокочено, а верная аркебуза рауатайки могла похвастаться свежими царапинами, одна из которых, довольно глубокая, перечеркивала металл ствола.

— Наткнулась неподалеку на гнездо очень злобных лагуафетов, — ответила девушка на вопросительный взгляд Кьелла, утирая пот. — Мы с Исидза еле ноги унесли.

— Не ранена? — для порядка осведомился эльф. Майя покачала головой, довольно улыбаясь.

— Пара мелких царапин. Иси потерял хорошую горсть перьев из хвоста — будет знать, как подставляться, — птица издала оскорбленный курлык.

— Добро. Отдохни пока, — гламфеллен кивнул на хижины Тикавара. — Нам скоро отплывать.

— Снова качка, сырость, и галеты, — с непонятной интонацией протянула Майя. — Ты ведь тоже не из прирожденных моряков, командир?

— Нет, но так или иначе, моя жизнь теперь связана с морем, — бледный эльф с улыбкой оглядел линию горизонта. — Мне остается только радоваться достоинствам такой жизни, и мириться с ее недостатками.

— Тоже мудрость предков? — улыбнулась рауатайка. — Или твоя личная, Кьелл?

— Предков, но скорее, фатализм, — ответил он. — Когда живешь под боком у Римрганда, поневоле научишься радоваться, чему можешь, и не обращать внимание на остальное, — он не особо и лукавил: хоть Кьелл был и меньшим фаталистом, чем повидавший всякое Сяо-Фань, годы жизни в тундре закалили характер бледного эльфа, сделав его юношеский оптимизм более осторожным.

— Постараюсь последовать твоему примеру, — кивнула рейнджер. — Пойду брошу кости на одну из местных лежанок, и порадуюсь твердости земли под спиной и тем, что ниже, — она игриво усмехнулась. — Не забудьте меня разбудить — не хочу остаться в этой дыре.

— Обязательно, Майя. Отдыхай, — Кьелл махнул ей рукой и двинулся к бухте.

По пути к пирсам его перехватил Ваницци. За недели плавания, лоск так и не сошел с вайлианского моряка — его камзол все так же сидел идеально, и выглядел бы достойно даже на королевском приеме, а усы и бородка были тщательно причесаны. Его руки покрывал пороховой нагар — на тренировочных стрельбах он настаивал регулярно, и сам принимал в них живое участие, но там, где прочие канониры выглядели шахтерами после смены в забое, щеголеватый вайлианец умудрялся отделываться чуть испачканными руками.

— Уделите мне минутку, касита? — он вежливо кивнул Кьеллу.

— Что случилось, Ваницци? Какие-то проблемы артиллерийского толка? — Кьелл отошел в отбрасываемую ближайшей хижиной тень, жестом пригласив вайлианца следовать за ним.

— Не проблемы, но возможность, — весело ухмыльнулся артиллерист. — Я поговорил с моей неудачливой соотечественницей, Балтией, и обнаружил в ней родственную душу. Артиллериста, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд эльфа.

— Надо же, а я было принял ее за солдата, — удивился Кьелл. — И до чего же вы с ней договорились?

— Она не против присоединиться к нам, касита. Я, со своей стороны, очень ее рекомендую: ее познания в пушечном деле весьма неплохи, да и своевременное спасение вашими руками ее впечатлило. Ди верус, она говорила мне, что теперь захочет смотреть в глаза врагу только со стороны казенной части корабельного орудия! — вайлианец хохотнул. — Хороших канониров у нас все еще мало. Как, последуете моей рекомендации, касита?

— Знаешь, а последую, — задумчиво ответил гламфеллен. — Ты выяснил ее условия?

— Ак, — утвердительно кивнул Ваницци. — Она согласна на сорок серебра в месяц. Перла[1], ее навыки более чем стоят этих денег.

— Добро, — ответил Кьелл. — Как увидишь ее — поздравь с присоединением к нашей дружной команде.

— Сделаю, касита. Корес, — вайлианский артиллерист двинулся по своим делам, а гламфеллен, прощально махнув Ваницци рукой, прошел дальше. Его слегка заинтересовал упомянутый и ранга, и священницей торговый пост.

— Паллежина! — остановил Кьелл движущуюся прочь от оного поста птичью годлайк. — Узнала что интересного?

— Только то, что этот бестолковый аптапо[3] Вектор отчаянно нуждался в ушах, в которые он мог бы излить свои жалобы, — раздраженно ответила паладинша. — А ты, Видящий?

— Может статься, на Поко Кохара нас ждет очередной энгвитский памятник старины, — рассеянно ответил Кьелл. — Как, не скучаешь по ловушкам, кровожадным адровым конструктам, и фампирам? — усмехнулся он.

— Это может быть опасно, — нахмурилась Палледжина, проигнорировав шуточку. Последнее умение она в совершенстве отточила еще в дирвудские времена. — Я хочу пойти туда с тобой, Видящий. Оставь на корабле этих, — она сморщилась, — айморанетс[2], если понадобится.

— Беспокоишься обо мне, Паллежина? — улыбнулся гламфеллен. — Было бы свинством с моей стороны игнорировать подобный знак внимания. Сходим, конечно. Только всех фампиров не убивай, оставь пару для Алота — у него с порождениями анимантии давняя вражда.

— Ди верус, я многое бы отдала за то, чтобы ты серьезнее относился к жизни, Видящий, — страдальчески вздохнула птичья годлайк.

— Если бы я серьезно относился к жизни, я бы еще в Белом Безмолвии начал дымить белолистом, и похуже Эдера, — полусерьезно ответил эльф.

— Не вижу особой разницы между вами двумя, так что вряд ли бы что изменилось, — отмахнулась паладин. — Мне нужно на корабль, Видящий. Корес, — и она бодрым шагом направилась к причалу.

Вскоре, после пополнения запасов, «Онеказа» отплыла из уютной гавани Тикавара, и на всех парусах двинулась к острову Поко Кохара. Ее команде предстоял прорыв сквозь непрекращающийся шторм, опасности древнего энгвитского комплекса, и выяснение, так ли все просто с исчезнувшей вайлианской экспедицией.

***

Пережив долгое избиение штормом, «Онеказа» преодолела-таки ярость стихии. Помимо усилий команды, в ход пошло все, что могли применить капитан сотоварищи — сайферские усиления Кьелла, вылитые в бурные волны бочки масла, принайтованный[4] к штурвалу Освальд, едва не утонувший в обрушивавшемся на палубу море воды, и едва ли не все аспекты магии Текеху. Морской годлайк лечил и усиливал матросов, изгонял проникшую в трюм воду, и, в конце концов, высунулся из люка на залитую водой палубу, и высвободив всю мощь своего мистического искусства, усмирял грозящие перевернуть «Онеказу» волны. Но все испытания когда-нибудь заканчиваются, и по-рауатайски основательно и надежно скроенная джонка, поддержанная всеми силами ее команды, сумела пройти сквозь шторм с минимальными повреждениями, и бросила якорь в тихих водах у берегов Поко Кохара.

Кьелл стоял на палубе, попеременно глядя то на черные тучи оставленного позади шторма, то на спокойный прибой, выплескивающийся на тихий пляж под безоблачно-синим небом.

«Метеосводка противоречит сама себе — синоптики забили в свои карты хороший такой кулек анаши, и безжалостно его скурили, ага, ” думал он в легкой растерянности. «Пока эта погодная аномалия к нам не движется, но если начнет — выбросит ‘Онеказу’ на берег, и можно будет начинать робинзонаду, всей нашей дружною толпою. Надо разрешить этот поко-кохаровский кризис быстро. Еще бы мои ребята выглядели пободрее…»

И команда, и боевой отряд Кьелла порядком вымотались в продолжительной борьбе за живучесть. Текеху и вовсе был похож на сушеную камбалу — бледный, лежащий пластом на своей койке, и совершенно безжизненный на вид. Остальная компания выглядела ненамного лучше, разве что физически развитые Эдер и Константен глядели чуть веселее. Но и они двигались редко — по большей части, в гальюн и обратно. Сам Кьелл вывел из тела усталость усиленной прокачкой ци по меридианам, и находился в приемлемой форме, но в одиночку тащиться через весь остров, и, возможно, бродить по забитым разнообразными опасностями энгвитским руинам он желанием не горел.

«Придется дать моим бойцам денек на перезарядку батарей, ” грустно подумал он, но тут его осенило. «Так, стоп! Разве я не адепт акупунктурного целительства, и не мастер техник внутренней энергии? Выберу четыре тела, и приведу их чакры с монадами в такой фэншуй, что они мартовскими зайцами заскачут! Паллежина в бой рвалась аж с самого Тикавара? Значит, будет первой жертвой! То есть, пациенткой, хе-хе.» Воодушевленный этой идеей, Кьелл двинулся в каюту за акупунктурными иглами.

***

Идея бледного эльфа удалась — энергетика четырех его товарищей, форсированная вливанием ци, и подстегнутая правильно примененной акупунктурой, взбодрила их тела в достаточной для путешествия степени. Сам Кьелл, повторив процедуру восстановления жизненных сил на Эдере, Алоте, Палледжине, и Майе, не слишком и утомился, благо меридианы всех четверых пребывали в традиционном для жителей Эоры капилляроподобном состоянии, и энергии по ним можно было гнать самые капли. Одно только ограничение теперь стояло перед бледным эльфом: перегруженная энергетика товарищей нуждалась в продолжительном отдыхе, что запрещало все акупунктурно-целительские упражнения на них на ближайшие пару суток. Ухудшало ситуацию и то, что Текеху со своей целительской магией остался на «Онеказе» — только глянув на него, гламфеллен махнул рукой, и двинулся к следующему кандидату на выход в путь. Теребить истощенного до полусмерти годлайка даже самыми совершенными и мягкими целительскими техниками означало или не сделать ничего, или сделать хуже, в зависимости от приложенных усилий.

«Надо бы найти еще одного хилера в пати,” с досадой думал бледный эльф, меряя шагами пустыню Поко Кохара следом за идущими впереди Эдером и Палледжиной. «Вон, словил Текеху свою шаманско-варкрафтовскую перегрузку, и ага — зелья наше все до конца этого похода. Может, в Некетаке нанять кого? Главное, не магранита — мне одного Стоика хватило до конца дней моих. Не, когда твой взводный санитар, не переставая, однообразно бубнит о членах и шлюхах, это мотивирует не попадать в его потные лапы, но мотивации у нас и так по горлышко, мне качественное исцеление нужно.»

***

Вдоволь надышавшись сухого и горячего воздуха, иссеченные несущим песок ветром, и кое-как избегнувшие зыбучих песков, гламфеллен с товарищами остановились, наконец, перед огромным, изрядно занесенным песком зданием. Неподъемные даже на вид бронзовые ворота преграждали путь внутрь, а на побитых временем ступенях в живописных позах валялись несколько скелетов — свежих, но полностью очищенных местной живностью. Здесь явно развернулся один из актов драмы, постигшей вайлианскую экспедицию. Товарищи дружно остановились, переводя дух. В тени циклопического строения и несомый ветром песок не так сек кожу, и солнце палило с меньшей яростью.

— Что, друзья, последний рывок? — с бодростью, которой он на самом деле не испытывал, осведомился Кьелл. — Впереди полно опасностей, но мы хотя бы в холодке их будем встречать.

— За той дюной — палаточный лагерь, — указала вперед и левее Майя. Ее пернатый компаньон парил в вышине, периодически спускаясь на плечо к рауатайке, и утыкаясь клювом в ее увязанную в жесткий узел прическу. Выглядело это забавно — словно птица докладывала своей хозяйке о высмотренном сверху. — Скорее всего, вайлианская экспедиция оставила. Можно передохнуть, а потом уже взяться за эту воротину. Не думаю, что мы ее сходу одолеем.

— Куэ? — выразила Палледжина свое бурное несогласие. — Ты хочешь, чтобы мы испеклись на этой жаре? Ди верус, солнца на моем нагруднике сейчас не холоднее того, что в небе. Нужно открыть эту дверцу, апретта[5].

— Мне очень не нравятся эти мертвецы, — задумчиво проговорил Алот, не торопясь, впрочем, подходить к скелетам. — Положение тел говорит о том, что эти разумные бежали в направлении от ворот. Возможно, у входа, или сразу за ним, нас ожидает нечто, убившее их. Вы можете применить ваши сверхъестественные способности на этих трупах, Кьелл? Быть может, ранее обитавшие в них души поведают нам, что здесь случилось.

— Идея неплохая, — гламфеллен присел над ближайшим костяком, положив на него руку, но только покачал головой. — Ничего толком не ясно, слишком хорошо их объели. Этот тип и его друзья бежали от чего-то, непонятно чего. Огромного, как дом — они все дружно пялились вверх. Или, может, что-то летучее их преследовало.

— Неужто дракон? — усмехнулся Эдер. — Давненько мы не сходились в бою с гигантскими летающими ящерицами. Как думаешь, Алот, возьмут твои заклинания его шкурку?

— Сильно сомневаюсь, — пробормотал аэдирец, и добавил: — Не в своей магии, Эдер, а в том, что это дракон. Настолько крупному существу в этой безжизненной местности просто нечего есть. Даже если это и не дракон, а что-то поменьше, к примеру, эотен. Скорее всего, этих разумных убил некий охранный механизм энгвитианцев. Они были и вполне способны строить механических гигантов, и достаточно безумны, чтобы делать это. Вспомните хотя бы конструкт, одержимый Эотасом.

— Значит, нас ждет открытие этих тяжеленных ворот, а после — бой с гигантским конструктом, — подытожил Кьелл. — Не очень веселая перспектива. Ключ Руану, может, и подойдет, но вдруг нам придется поднимать эту бронзовую плиту вручную? Еще и конструкт этот… Пока мы будем царапаться в эту милую дверку, он вряд ли будет спокойно нас ожидать с миской коики и бокалом охлажденного «ветра Ваэля».

— Не говори о холодных напитках, Кьелл, прошу, — сморщился Эдер. — Есть же предел бледноэльфийской жестокости? — гламфеллен устало хмыкнул — у него, в отличие от Эдера, энергии на шуточки не оставалось совсем.

— Ладно, давайте перейдем к делу, — бледный эльф оглядел своих товарищей, усталых и порядком пропесоченных, в самом буквальном смысле. — Так как ваш капитан — не самодур, а еще у него солнце все мозги сварило вкрутую, высказывайте мнения. Примем самое популярное.

— Ди верус, что тут решать? — простонала Палледжина. — Перла, если я проведу на этом солнце еще пару минут, я умру и без всяких конструктов-убийц. Давайте уже покончим с этим, виело[6].

— Мне нужна передышка, — Майя высказывалась коротко и четко. — Исидза тоже нужно отдохнуть — он едва на крыле стоит. Перед боем нужно проверить амуницию, и я предпочла бы это делать в тени одной из вайлианских палаток, а не в этом стрелковом тире, где мы — мишени.

— Я — за передышку, — высказался Алот. — Я могу сотворить Туман Холода для тебя и всех желающих, Палледжина, это должно охладить и твои доспехи, и твой пыл рваться в неизведанное, очертя голову. Если бы ты была с нами в том подземелье…

— Хватит уже об этом, пер компланка, — устало отмахнулась вайлианка. — Хотя я тоже годлайк, надеюсь, у меня на капельку больше мозгов, чем у того самодовольного павлина. Что думаешь ты, Эдер?

— Ну, я не против хорошей драки, — обстоятельно ответил дирвудец, — но у нас больше половины отряда с ног валится. Давайте отдохнем.

— Во, консенсус найден даже без моего решающего голоса, — обрадовался Кьелл, первым шагая вперед. Товарищи перевалили через песчаный бархан, и остановились посреди заброшенного лагеря. — Становимся на дневку. Алот, давай свой туман колотого льда. Кстати, Эдер, к слову о напитках, — гламфеллен перебросил другу мех с водой. Блондин немедленно присосался к нему.

— Я и не ожидал, что в твоем, как ты говоришь, промороженном Римргандом сердце, найдется столько человеколюбия, — Эдер, усмехаясь, утер усы — живительная влага явственно придала ему энергии.

— Оно растаяло на здешнем солнце, — немедленно ответил Кьелл, оторвавшись от другого меха, — и его переполняет любовь ко всему живому. Паллежина, хочешь, я заплету тебе косички, как у меня? Чисто из любви к прекрасному.

— Если ты хотя бы коснешься моих волос, Видящий, гури, на следующий день ты проснешься лысым, — пригрозила годлайк.

— Да-да, ты все равно моя лучшая подруга, — Кьелл лениво вытянулся в кружащемся водовороте магически сотворенных снежинок, неожиданно напомнившем ему о Белом Безмолвии. — Между прочим, дома я всегда заплетал моим сестрам косы, и никто никогда не жаловался, вот.

— Я бы рискнула, — усмехнулась Майя. — Заплетешь мне косичку, а, командир?

— Не, у тебя прическа и так подходящая к нашим походным условиям, — неторопливо ответил гламфеллен. — Или вот, Алота запряги. Что-то он косится на тебя в последнее время.

— Вовсе нет, — открестился аэдирец. — Меня интересует ваша птица, Майя. Никогда раньше не встречал подобных. Что это за вид? Что-то тропическое?

— Обычный ястреб, — рауатайка почесала перышки на затылке птицы. Та издала довольную трель. — Хилея приложила к моему Иси руку. Или крыло. Говорят, он совсем птенцом еще был, когда перелинял и отрастил всю эту красоту.

— Надо же, они с Палледжиной почти родственники, — Эдер не смог удержаться, узрев столь замечательную возможность для подколки. — Если приглядеться, можно даже семейное сходство увидеть.

— Будь на моем месте кто-то более фанатичный, или относящийся к своей божественной крови с большим уважением, на твоей пшеничных цветов физиономии появились бы замечательные фиолетовые отметины, Эдер, — сонно ответила птичья годлайк. В холодке ее одолела лень.

— Я полон трепетного уважения к богам, — поднял ладони Эдер. — Послушай, Майя, а как твой пернатый относится к незнакомцам, желающим его погладить?

— Очень положительно, примерно как к протянутому к нему куску свежего мяса, — оскалила треугольные зубы аумауа.

— Ну вот, — пригорюнился дирвудец, — а я надеялся, что его сходство с Палледжиной только внешнее…

Друзья еще некоторое время перебрасывались шуточками. Пару часов спустя, когда тени удлинились, и спертая духота в воздухе начала потихоньку уступать место вечерней прохладе, Кьелл поднял свой маленький отряд. Пора было проверить на прочность энгвитские ворота, и возможного конструкта за ними.

***

— Назад, быстро! Он начинает двигаться! Алот, еще одну Сферу Тейна, скорее! — проорал Кьелл, безуспешно пытаясь сковать их оппонента Ментальными Путами. Сайферские приемы действовали на это существо крайне неохотно.

— Не могу, Кьелл, — Алот, бледный, всклокоченный, и тяжело дышащий, утратил все свое извечное присутствие духа. — Дайте мне хотя бы пару минут…

— Черт, черт, черт!.. — гламфеллен бессильно оглядел Эдера и Палледжину, спешно отступающих от огромного, где-то в пять ростов аумауа, энгвитского конструкта.

Пару минут назад, когда отдохнувшие товарищи подошли к бронзовым воротам, в высящейся у них на пути куче металла, покрытой песком и пылью, засиял яркий огонь, и неведомая сила подняла железяки в воздух, сформировав титанических размеров бронзовое чудовище, немедленно шагнувшее к отряду Кьелла, стало ясно, от чего бежали так и не спасшиеся вайлианцы. Не то, чтобы кому-то было легче от этого знания.

Алот смог обездвижить конструкта своим любимым заклинанием, и Эдер с Палледжиной попытались подрубить ему ноги. Они уже сделали несколько попыток, за время действия всех парализующих заклинаний, что смог в почти непрерывном темпе выдать аэдирец. Безуспешных попыток — рубить бронзу сталью было довольно бессмысленным занятием, а удары в стыки металлических блоков, составляющих тело конструкта, ни к чему не приводили — части бронзового тела просто соединялись обратно. Майя старательно выцеливала из аркебузы глаза гиганта, но ни малейшего эффекта застревающие в бронзе кусочки свинца не производили. Возможно, голова и вовсе была декоративной — со странным мышлением энгвитианцев, и не такое можно было допустить. Кьелл испытал на бронзовом гиганте большинство известных ему сайферских приемов. Без особого успеха — душевная эссенция, наполняющая конструкт, отторгала его усилия. Бить это существо внешними техниками большого смысла не было — ни меридианов, ни их узлов это создание энгвитских механиков, разумеется, не имело, и Кьелл сомневался, что те мелкие пробоины в броне гиганта, которые оставят атаки Божественным Мечом Шести Меридианов, нанесут ему достаточно повреждений. Шансы группы выглядели бледно, особенно сейчас, когда иссякли силы аэдирца, чья магия единственная могла притормозить бронзового голема.

Палледжина успешно уклонилась от тяжелого удара конструкта, уйдя в сторону и несколькими быстрыми шагами отступив на безопасное расстояние. Эдер, более тяжелый в своих доспехах и со щитом, был вынужден блокировать чудовищный пинок энгвитского голема. Его щит-кристалл издал тонкий, мелодичный звон, когда с ним соприкоснулась громадная бронзовая ножища, и Эдера силой удара протащило по песку. А потом конструкт наклонился, протянул руку… и сцапал дирвудца.

— Паллежина, меч мне, живо! — бешено заорал Кьелл, в резком спринте ринувшись вперед. Он видел, как лицо блондина налилось кровью в невероятном усилии. Еще немного, и чудовищная хватка бронзовой махины пересилит мускулы Эдера, и от его друга и товарища останется кровавая клякса на металлической перчатке гиганта. Гламфеллен не собирался этого позволять.

Он выхватил из воздуха брошенный в его направлении двуручник, и в едином сверхусилии напряг меридианы, выполняя одну-единственную технику Шагов по Облачной Лестнице. Один-единственный шаг, выстреливший бледным эльфом вперед и вверх, и почти мгновенно донесший его до сдавливающей Эдера ладони. Метровый клинок тяжелого меча, размывшись в воздухе, врубился в предплечье бронзового гиганта. Врубился, с лязгом и скрежетом, и отсек его. Огромная кисть руки с зажатым в ней человеком тяжело рухнула вниз, подняв тучу песка.

Кьелл спланировал на песок, и устало оперся на меч, шумно дыша. Его меридианы ныли от перенесенного напряжения, но давать ему время на передышку никто не собирался — конструкт повернулся к новому противнику, и уже поднимал огромную ногу, чтобы сделать шаг, который покроет едва ли не все расстояние между ним и бледным эльфом. Их потрепанная, вымотанная группа не могла затягивать это сражение — неутомимый гигант просто передавит их одного за другим, обессиленных, так и не нанесших ему большого вреда. А значит, надо было закончить бой быстро.

«Энергоканалы должны выдержать еще одну атаку,” лихорадочно думал Кьелл. «Самое большее, придется отдохнуть часок. Голова, грудь, или ноги? Голову не защищал, на Майю с ее пукалкой внимания не обратил. Потеря ног не остановит его полностью, только замедлит. Грудь защищена лучше всего прочего, там может быть питающий элемент. Решено.»

В следующий момент произошло сразу несколько вещей. Огромный голем сделал-таки свой шаг, и, утвердившись на ногах, потянулся к Кьеллу. Гламфеллен же бросил себя вперед в еще более быстром прыжке, напрягая все силы, используя всю мощь своего цингун. Двуручный меч в его руках вонзился в бронзовую плиту огромного торса. Вонзился на всю длину, и с лязгом переломился.

Они рухнули на песок вместе — Кьелл, тяжело дышащий, не могущий больше поддерживать циркуляцию энергии в пылающих болью меридианах, и энгвитский гигант, снова осыпавшийся грудой мертвой бронзы.

— Видящий? Ты жив? — над бледным эльфом возникло встревоженное лицо Палледжины. С ее рук лился мягкий свет, от прикосновений которого боль понемногу отступала — паладинская лечащая магия.

— Пара ушибов, а так все нормально, — выдохнул гламфеллен. — Я малость поломал твой меч, уж извини. Хочешь, оторвем тебе кусочек от того бронзового парня, что отдыхает неподалеку? Отличная дубина выйдет, вот точно, — птичья годлайк, ошарашенно посмотрев на него, напряженно рассмеялась.

— Ди верус, ты и пред лицом Чироно, наверное, не прекращал свои глупые остроты, — Палледжина покачала головой.

— Не надо о нем, — скривился Кьелл. — Как там Эдер?

— Жив. Алот и Майя с ним, пытаются вынуть его из тисков этого врудитто, — женщина бросила быстрый взгляд в сторону.

— Хорошо, — гламфеллен прикрыл глаза. — Задал нам этот здоровяк, а?

— Если бы не ты, нас не было бы в живых, — серьезно ответила Палледжина. — Аграсима, Видящий.

— Может, наконец, начнешь называть меня по имени? — бледный эльф устало улыбнулся. — А то ты совсем, как неродная. Я даже на «Кжелл» согласен, вот честно.

— Я начну использовать твое имя, Видящий, как только ты перестанешь коверкать мое, — птичья годлайк неожиданно расплылась в усталой улыбке.

— О, прогресс. Ты уже меня подкалываешь, — улыбнулся в ответ гламфеллен. — Вот подожди, мы с Эдером еще научим тебя плохому. Будешь отмачивать шуточки не хуже нас двоих.

— Даже раненый и истощенный, ты совершенно невыносим, Видящий, — утомленно вздохнула вайлианка. — Пойду, помогу освободить нашего невезучего аймико, — раздался шелест ее одежды, и Палледжина исчезла из виду.

«Совершенно точно есть куда развиваться,” лениво размышлял Кьелл, потихоньку начиная циркуляцию ци по меридианам — сдержанную, неторопливую, несущую успокоение и исцеление. «Будем считать это репетицией перед Эотасом. Тоже энгвитское создание, как-никак. Надеюсь, подобных сюрпризов больше не будет, а то что-то некомфортно мне делается при мысли о еще парочке таких швейцаров. Но на сегодня, похоже, все — никто ничего больше исследовать не будет. Надо отдыхать, и продолжать наши поиски Хрустального Черепа завтра.»

***

Друзья устроились на ночь во все том же вайлианском лагере. До самого утра все обошлось без происшествий, если не считать Исидза, почему-то облюбовавшего палатку Кьелла в качестве насеста. Разбуженный его шуршанием и шевелением ни свет ни заря, гламфеллен, лежа в своем спальном мешке, некоторое время размышлял, не пойти ли ругаться к Майе, но в итоге отмел эту мысль, как мелочную. Вместо этого он быстренько оделся, и выскользнул наружу. Ночной холод все еще не ушел, медленно сдавая позиции под наступлением лучей показавшегося на востоке солнца. Гламфеллен, усевшись перед входом в палатку, наскоро проверил состояние своей системы энергоканалов. Как он и ожидал, его культивация не пострадала — меридианы, прокачанные Низшим Искусством Отсутствия Формы, были достаточно гибкими и прочными для подобных нагрузок. Даже больше, еще несколько подобных сверхусилий вполне могли бы заменить ему месяц-другой обычной культивации — исцелившиеся за ночь энергоканалы были готовы к чуть более высоким нагрузкам. Вчера, перед тем, как рухнуть в палатку, вползти в спальный мешок, и забыться, Кьелл проверил состояние Эдера. На удивление, дирвудец пострадал меньше ожидаемого — он мог похвастаться огромной гематомой во всю спину, и двигался очень осторожно, но все его кости, мышцы, и связки были целы. По словам блондина, немалую долю чудовищного пресса гигантской ладони принял на себя несокрушимый щит-кристалл. Эдеру оставалось только не дать огромным бронзовым пальцам раздавить себя об него. После ночного отдыха, и целительских усилий Палледжины, он должен быть готов продолжать путь. Сама же птичья годлайк, как и Алот с Майей, и вовсе не получила стоящих внимания повреждений во вчерашней стычке. Кьелл устроился поудобнее, и начал старательно впитывать энергию мира, насыщая энергоканалы, разогревая мышцы, и изгоняя остатки сонной одури из разума. Что бы ни приготовил для него этот день, он встретит его во всеоружии. Вскоре начали просыпаться и остальные компаньоны. Перекусив походными запасами, Кьелл сотоварищи подошли к огромной бронзовой двери, и на удивление легко отворив ее ключом Руану, вступили под древние своды энгвитского комплекса Поко Кохара.

***

Кьелл осматривал высящийся перед ним адровый столп в изрядном замешательстве. Этот энгвитский комплекс не был особо примечательным в ряду подобных руин, разбросанных по дирвудским просторам, и посещенных в свое время бледным эльфом. Ловушки, установленные невесть когда, замечала остроглазая Майя, и обезвреживал Алот, имеющий некоторое представление об энгвитской механике. Товарищи без особых усилий упокоили некоторое количество духов и нежити, бесцельно шлявшихся по мрачным коридорам руин. Одинокий фампир, замерший в сонной не-смерти в своем медно-адровом саркофаге, сумел застать друзей врасплох, но нашел бесславную смерть на клинке нового меча Палледжины, подобранного с одного из свежих вайлианских трупов. Оные трупы, разбросанные по всему комплексу, были, пожалуй, самой беспокоящей деталью обстановки. Было заметно, что убивали их с изрядным энтузиазмом и выдумкой.

«Интересно, это все проклятие Наири, или эта Беза и раньше была латентной серийной убийцей?» думал Кьелл, с отвращением глядя на четвертованный труп с распаханным в улыбке Гуинплена ртом и множеством колотых ран в груди.

Сама убийца нашлась на нижних этажах комплекса. Она лежала на полу одной из комнат в луже своей крови, рядом с небольшим идолом. Перед деревянной фигуркой гротескным приношением высилась горка фрагментов тел — уши, пальцы, носы, языки. Соорудив этот жуткий алтарь, Беза вскрыла себе горло и истекла кровью. Кьелл пролистал ее дневник, чьи страницы были заполнены параноидальным бредом, в котором были погребены редкие крупицы ценной информации. Как оказалось, Поко Кохара был энгвитской станцией телепортации — отсюда, разумные могли перемещаться сквозь эмпиреи к другим подобным станциям. Этот любопытный факт не очень, впрочем, интересовал Безу — чтобы телепортация работала, ей были нужны как минимум две связанные точки отправки и приема. То, что заворожило вайлианскую убийцу, было, по ее мнению, практично, выгодно, и достижимо прямо сейчас — обогащение адры. Для запитки механизмов комплекса, древние энгвитианцы приносили в жертву подданных империи Хуана, наполняя адру их эссенцией. Беза намеревалась принести информацию об этом процессе Луэве Альвари, и не сомневалась, что та направит на Поко Кохара ресурсы, анимантов, и рабочих, чтобы восстановить здешние машины и продолжить людоедскую практику энгвитианцев.

Обыскав заброшенный комплекс полностью, друзья добрались до его сердца — адрового столпа, заключенного в потрепанный временем колоссальный механизм из меди и адры. Столп привел Кьелла в недоумение — он не выглядел похожим ни на что, виденное им по сей день. Он выглядел коркой засохшей крови на ране, потоком лавы пополам с ядом, гниющей язвой… чем-то очень неприятным и неестественным.

— Алот, ты у нас водился с анимантами, тебе и карты в руки, — повернулся к другу гламфеллен. — Что это за штука, почему она выглядит так мерзко, и что с этим можно сделать, желательно, с пользой?

— Судя по взятому вами с трупа Безы дневнику, это и есть пресловутая телепортационная машина, — пожал плечами аэдирец. — Что до остального… Трудно сказать наверняка. Я предлагаю попытаться активировать заключающий в себя столп механизм. Он выглядит функционирующим. Может, его работа подскажет нам причины странного вида этого столпа. Еще вы можете попробовать сделать нечто вроде того, что случилось в Порту Маже, Кьелл. Сомневаюсь, что здесь побывал Эотас — от него остаются более чем заметные следы, но что бы ни изменило эту адру, причина, скорее всего, в эссенции, а по эссенции вы у нас эксперт.

— Вот уж не было печали, — скривился бледный эльф. — Мне вовсе не улыбается совать свою душу в то кроваво-гнилое нечто, которым этот столп выглядит. Давай начнем с механизма. Где, по-твоему, у него кнопка?

***

Провозившись недолгое время, товарищи сумели включить энгвитскую машинерию. Древнее устройство ожило, искря и вспыхивая огоньками эссенции, издало протяжный неприятный звук, и на боку адрового столпа соткался из воздуха явный портал. На другой его стороне виднелись изломанные формы незнакомого пейзажа.

— Так, — Кьелл приблизился к двери в неизвестность, и напряг свои экстрасенсорные чувства. — Эта штука не перемещает в пространстве, народ. Она извлекает эссенцию из тела, и переносит ее внутрь адрового столпа. Процесс обратим и относительно безопасен — этой ржавой хламине наши души от тел так просто не оторвать. Но одни боги знают, что или кто сейчас любезно пригласил нас в гости, и чего ему от нас надо. Что думаете?

— Раз уж мы так долго сюда шли, чего бы не пойти до конца? — хмыкнул Эдер. — Когда еще представится возможность почувствовать, каково это быть тобой, Кьелл? Ты у нас часто вытворяешь подобные штуки, и без всяких машин.

— Если это безопасно, то я за, — Майя смотрела на портал с предвкушением и каким-то детским восторгом. Она явно видела во всем этом увлекательное приключение. — Исидза присмотрит за нашими телами.

— Звучит, как интересный опыт, — Алот с полуулыбкой оглядел портал и колонну адры. — Я не могу не согласиться с Эдером — когда еще выпадет шанс побывать в шкуре Видящего без сопутствующих проблем?

— Мадикко, вы все — безумцы, лезть неизвестно куда, неизвестно зачем, — проворчала Палледжина. — Но я уступлю мнению большинства.

— Значит, решено, — констатировал Кьелл. — Вперед, друзья, смело шагнем туда, куда не ступала нога разумного! — и первым прошел сквозь мерцающую поверхность портала.

Его встретило знакомое чувство дезориентации, краткой потери всех телесных чувств, и изменения духовного тела, чтобы хоть как-то воспринимать окружающее. Гламфеллен с удивлением осмотрел свои руки, выглядящие вполне материально — в отличие от его бесед с богами, здесь он присутствовал в виде, близком к своему физическому телу. Он не чувствовал движения ци — и неудивительно, ведь его окружала чистая душевная эссенция, принявшая вид странно изломанной каменной платформы, окружающей подобие адрового столпа, внутри которого они все находились. Друзья кашляли, шатались, и промаргивались рядом, разве что Алот был более-менее спокоен, с интересом оглядываясь вокруг.

— Я ожидал чего угодно, но не этого, — аэдирец присел на корточки и поскреб пальцем каменную платформу. — Все вокруг кажется не менее плотным и тварным, чем реальность, — он зажег на ладони тусклый сгусток магии. — Заклинания работают, и, как я подозреваю, способны ранить. Нужно быть осторожнее с тем, что мы тут встретим.

— Угу. Кстати, о встречах — я чувствую уплотнение эссенции впереди. Пойдем, глянем, — Кьелл двинулся дальше по платформе, в направлении багровой поверхности столпа, и его компаньоны, в общей массе все еще дезориентированные, кое-как последовали за ним.

Встреча с хозяевами этого места не заставила себя ждать. Перед Кьеллом и компанией соткалась из воздуха группка аумауа, возглавляемая морщинистым, крепким еще пожилым мужчиной, с усеянным пирсингом лицом. Его жесткий взгляд скользнул по бледному эльфу и его компаньонам.

— Снова чужеземцы, — голос старика наждаком проскрежетал по воплощенному душевной эссенцией слуху Кьелла. — Сильные, это хорошо. Ваши души дадут много топлива ярости Нгати.

Гламфеллен шагнул вперед, ближе к суровому аумауа, вглядываясь в его лицо. Эта оранжевая кожа и избыток пирсинга наводили его на вполне определенные подозрения.

— Погоди, дед. Скажи сначала, как тебя зовут?

— Мое имя — Анахару, — недовольно ответил старик. — Но тебе это знание без надобности, чужеземец. Твоя жизнь подходит к концу.

— Так и знал, — не обращая внимания на откровенную угрозу, бледный эльф расплылся в улыбке. — Привет, Анахару. Я — Кьелл Лофгрен. Наири по тебе скучает, и даже не думает забывать.

— Н-наири? Дочка? — оторопевший аумауа вмиг утратил всю свою грозность. — Как она? Все ли у нее хорошо?

— Все в норме, — ответил гламфеллен. — Она очень обижена на Руану за результат вашей маленькой дуэли, да и за пресмыкание перед вайлианцами тоже. Там, снаружи, лежит куча вайлианских трупов — результат ее злости.

— Откуда ты знаешь меня, Кьелл? — Анахару все еще пребывал в растерянности. — Мое имя должно быть стертым из памяти племени. Наири не должна была говорить обо мне.

— Преимущества моего статуса чужеземца, — доброжелательно ответил гламфеллен. — Традиции Хуана для меня необязательны. Твоя дочь доверилась мне, и рассказала как о тебе, так о насланном на вайлианцев проклятии. Да, а почему «снова» чужеземцы, и что за «ярость Нгати»? Ты не о штормах ли?

— О них, Кьелл, — аумауа улыбнулся с мрачной гордостью. — Пусть глупец Руану и сумел взять надо мной верх неведомо как, я не позволю чужеземным змеям устроить гнездо в моем доме, и кусать моих соплеменников. Найдя эту древнюю машину, я смог принести кораблям чужеземцев все те боль и ничтожество, которых они заслуживают. Моя душа, души моих товарищей, и даже эссенция чужеземной сволочи, умершей неподалеку, дает силу штормам, окружающим этот остров. Но расскажи, как ты завоевал доверие моей дочери?

— Мы с ней сошлись во мнениях о вайлианском присутствии здесь, — ответил Кьелл. — Пусть ВТК копает адру где-нибудь в другом месте. Но есть проблема. Шторма вредят и Тикавара — рыба уходит, скверная погода уничтожает съедобные растения, ну, ты и сам должен понимать. А Руану твердо намерен выморить всех своих подданных, но остаться здесь, да еще и под вайлианцев лечь попутно.

— Я знаю, — сумрачно сказал Анахару. — И я надеюсь, что мое племя все же уйдет из этого проклятого места. Я не хочу вредить им, но впившиеся в них вайлианские когти навредят им еще больше.

— Нет, — покачал головой гламфеллен. — Племя, может, и ушло бы, но не Руану. Интерес ВТК к Поко Кохара высок, и они будут и дальше слать сюда разумных, чем продолжат давать Руану надежду. Тебе и Наири повезло, что в этот раз прислали меня.

— Из твоих слов я понял, что ты не друг вайлианцам, Кьелл, — нахмурился аумауа. — Почему же ты говоришь, что послан ими?

— Просто бизнес, — отрешенно ответил бледный эльф. — Меня и рауатайцы сюда направили… Но помогать ни тем, ни другим у меня желания нет, особенно после того, что я увидел здесь. Ты знаешь, начальница вайлианской экспедиции хотела приносить в жертву твоих соплеменников, чтобы их эссенцией напитывать адру, которую потом продадут подороже, — Анахару скрежетнул зубами и зло выругался.

— Тондери[7]! — не выдержала Палледжина. — Безумный бред одной женщины, да еще и сведенной с ума проклятием, не означает целей всей Компании! ВТК работает вместе с Хуана! Ди верус, Видящий, давайте поскорее уничтожим этого безумного духа, и покончим с этим. Его шторма вредят всем, и Хуана, и ВТК.

— Сейчас не время вмешиваться, Паллежина, — жесткий взгляд Кьелла уперся в глаза птичьей годлайк. Та недовольно поджала губы. — Мы поговорим, когда вернемся в наши тела. А пока не прерывай меня больше, будь добра, — вайлианка зло пробормотала что-то под нос, но не возразила.

— Эта женщина — с тобой, Кьелл? — отстраненно поинтересовался Анахару.

— Угу. Я приветствую некую долю свободы в общении с моими компаньонами, — кивнул гламфеллен. — Но поговорим, все же, о том, что происходит на Поко Кохара. Кое в чем моя соратница права — от штормов страдают все. Может, найдется способ прекратить их?

— Экера, если ты можешь предложить мне лучший способ защиты моей земли и племени, я тебя внимательно выслушаю, — устало вздохнул аумауа. Его душа пошла рябью — долгое и неоднократное сотрясение морей явно не далось старику легко. Его эссенция была истощена энгвитской машиной, но железная воля священника поддерживала его в этом добровольно принятом бдении.

Кьелл задумался. «Простое решение — выкинуть старого в колесо перерождения. Это не составит труда — вон как его колбасит. Но он прав, без его штормов немедленно припрутся вайлианцы и все опошлят. С другой стороны, его шторма потихоньку выморят Тикавара, да и вайлианцев не особо отвратят. Каждую экспедицию Наири не проклясть, а теперь, после того, как мы прикончили здешнего охранного Мегазорда, вход в комплекс ну вот совсем свободный. Стоп!» Заулыбавшись, гламфеллен подошел к Анахару вплотную, и, поманив непонимающе глянувшего на него аумауа, что-то зашептал ему на ухо. Постепенно морщины волнения на лице старика разгладились, а в глазах начала загораться надежда.

— Это стоит попробовать, — наконец, сказал Анахару, в чьем голосе мешались сомнение и надежда. — Хорошо. Возвращайся, когда подготовишь все, Кьелл, — и, повинуясь мановению его руки, перед бледным эльфом распахнулся портал, на другой стороне которого виднелись неподвижно застывшие тела пятерых разумных.

***

— О чем вы шептались с этим десгант[8] убийцей? — Палледжина насела на Кьелла сразу же по возвращении в тело. — Вы же не собираетесь и правда саботировать деятельность ВТК на этом острове, Видящий? Компания оказывает вам помощь, и будет бесчестным отвечать на их добро сговором со всякими… негодяями. Этот старик убивает собственное племя из личной мести, и вы договариваетесь с ним о чем-то?

— Во-первых, да, я буду саботировать деятельность ВТК на Поко Кохара, — грустно посмотрел на нее гламфеллен. — Я ни на секунду не сомневаюсь, что дойди до Луэвы Альвари информация о здешнем способе обогащении адры, она тут же пустит ее в дело. Я встречался с ней, и она произвела на меня впечатление увлеченной и целеустремленной разумной. Ты можешь поручиться за нее, Паллежина? Вот прям честью и жизнью, а? Именно жизни может стоить местным Хуана доверие к ней, — птичья годлайк несколько смешалась под его строгим взглядом. — Во-вторых, как бы ты вела себя, приди в твой дом враги? Безжалостные и жестокие, жаждущие ограбить и убить тебя и твоих близких? Именно это и сделала бы Беза и ее подчиненные с племенем Тикавара. Я не могу винить Анахару за то, что он защищает своих, как может. И в-третих, — он печально поглядел на птичью годлайк. — Ты очень разочаровала меня сегодня, Паллежина. Отправляйся на корабль. Если хочешь, можешь сойти на берег в Некетаке и вернуться к работе на ВТК, удерживать я тебя не буду. Иди, — он поднял ладонь, останавливая желающую что-то сказать вайлианку, и отвернулся от нее. Сжав губы, женщина резко развернулась и зашагала прочь. Спина Палледжины, прямая, как ее меч, излучала недовольство.

— Нет, я все понимаю — и твою любовь к Хуана, особенно одной конкретной их представительнице, и твою жажду справедливости, но может, не надо было с ней так? — тихо спросил у Кьелла Эдер. — Она неплохая разумная, и твой друг, как-никак.

— Это да, — кивнул гламфеллен. — Все так. Но она слишком патриотична, и не желает видеть того, что творит ВТК у нее под носом.

— А может, это ты не желаешь замечать злодейств, которые творят отдельные Хуана? Кое в чем наша птичка права - от того сердитого старика и правда страдают все.

— А мы эти страдания прекратим, — Кьелл неожиданно улыбнулся, хлопнув Эдера по плечу. — Майя! Отправляйся на корабль, зови сюда всех остальных, и дюжину матросов покрепче. Для начала, мы как следует пограбим энгвитское наследство, и остатки вайлианских запасов. Все, что имеет ценность, будет вынесено отсюда, и продано в Некетаке. Как, доберешься сама?

— Не волнуйся, командир, доберусь, — бодро ответила рауатайка. Моральные дилеммы взаимодействия вайлианцев и местных ее не волновали от слова ничуть, и она все еще находилась под впечатлением от пережитого ее душой приключения. — Мне и Иси будет полезно размяться. Ждите нас вечером, — попрощавшись с товарищами, она двинулась к выходу из комплекса, сопровождаемая своим ястребом.

— А что будем делать мы? — Эдер явно хотел узнать подробности об упомянутом прекращении страданий. — Что-то сделаем с этой колонной адры? Ты понял, как очистить ее?

— В некотором роде, — довольно улыбнулся Кьелл. — Алот! — аэдирец недоуменно повернулся к нему. — Насколько велики твои познания в анимантии?

— Они достаточно дилетантские, — непонимающе ответил эльф. — А в чем дело?

— Сможешь собрать механизм при имеющемся образце, и из готовых деталей? — вопросом ответил гламфеллен.

— Пожалуй, такая задача мне по плечу, — все еще непонимающе ответил аэдирец. — О каком механизме идет речь?

— Помните, я задержался рядом с отдубасившим нас бронзовым парнем? — Кьелл заговорщически улыбнулся. — Там повреждена только броня, и кристалл адры, в который залита эссенция. Рядом со входом есть комнатка, заваленная грудой металла. Это — запасные части конструктов. А еще, второй такой здоровяк лежит у входа — его эссенция истощилась давным-давно. Вот тебе образец, механизм, и детали, Алот. Как, возьмешься за починку? Эссенции у нас, — гламфеллен кивнул на светящийся багровым столп адры — хоть залейся. Я думаю, подзарядить ей два кристалла моих способностей хватит.

— Постой, ты хочешь оживить тех здоровенных бронзовых болванов? — Эдер воззрился на бледного эльфа в крайнем удивлении. Округлившиеся глаза Алота показывали, что и аэдирец подобного не ждал. — Зачем? Они же сразу на нас нападут, и быть нам всем красными пятнами на здешнем песочке!

— Не нападут, — довольно ответил Кьелл. — Конструктом управляет эссенция, а эссенцией будет мой почти уже друг по имени Анахару. Кстати, так он сможет повидаться с дочкой. А это любого настроит на благодушный лад, разве нет? — дирвудец озадаченно крякнул, почесав бороду. — Все получат, что хотят — шторма утихнут, Анахару сможет без труда отгонять вайлианцев от здешних секретов, а мы вынесем из этих руин все ценное. Ну, разве что Руану останется ни с чем, и вайлианцам придется поискать другое место для грабежа, но ничто не идеально, даже решения такого почти идеального разумного как я, — Кьелл самодовольно приосанился, но тут же рассмеялся, не удержав нарочито напыщенную физиономию долго. — Что, скажете, плохо придумал?

— Палледжине точно не понравится, — ответил Эдер, и неожиданно улыбнулся в усы. — Хотел бы я увидеть физиономию Альвари, когда ты расскажешь ей о двух неуязвимых гигантах, охраняющих ее вожделенный остров. Не увижу, так как ноги моей в штабе ВТК больше не будет, но хотел бы.

— Действительно, — Алот явно не испытывал перед ВТК никакого пиетета. — Проклятье или нет, дневник Безы демонстрирует её, как и её вышестоящих, отнюдь не с лучшей стороны. Да и задачку вы передо мной поставили очень и очень занимательную, Кьелл. Было бы странным от такой отказаться, — аэдирец довольно прищурился.

— Раз так, то за дело, друзья! — потер ладони Кьелл.

***

— Как себя чувствуешь, Анахару? — прокричал Кьелл, щурясь на яркое пустынное солнце. Его собеседник был изрядно выше всех, с кем ему до сих пор доводилось разговаривать.

— Странно, — раздался глухой рокот, исходящий из недр огромного энгвитского конструкта, сидящего на ступенях, ведущих ко входу в комплекс Поко Кохара.

То, что он мог сейчас разговаривать, было маленькой гордостью Кьелла — энгвитианцы не встраивали в своих бронзовых гигантов подобных излишеств, и гламфеллен с Алотом сваяли систему передачи звуковых колебаний практически с нуля, пустив в дело все свои знания об анимантии, механике душ, и механике обычной. Остальная часть воплощения в металле двух беспокойных духов оказалась на удивление простой. Перенос душ Анахару и одного из его добровольных помощников, аумауа по имени Туапау, в крупные адровые кристаллы, как и зарядка этих кристаллов эссенцией из адрового столпа, был осуществлен Кьеллом, дав немало работы его псионическим способностям. После донорства эссенции, столп снова обрёл привычный зелёный колер. Алот заменил поврежденные детали обоих гигантских конструктов. И сейчас, плоды их работы гордо высились перед входом в древнюю телепортационную станцию. У одного отсутствовала кисть и половина предплечья — запасной конечности в Поко Кохара не нашлось, как и кузнеца среди экипажа «Онеказы», да и чинить вручную эту махину пришлось бы весь следующий месяц. Другой бронзовый гигант мог похвастаться многочисленными вмятинами, царапинами, и общей потрепанностью — время не пощадило даже прочный энгвитский сплав.

— Все чувствуется совсем по-другому, непохоже и на мое бытие беспокойной душой, и на те воспоминания о жизни, что пощадило время. Но участь бессмертного стража моего племени не так уж плоха. Я ведь не привязан к этим руинам? — беспокойство, которое выражал голос конструкта, в самом буквальном смысле шло из его души. Кьелл гордо улыбнулся, вспоминая, какого труда ему стоили эти маленькие выражения эмоций.

— Нет, Анахару. Но будь добр, отгони отсюда вайлианцев еще пару раз. Поверят они моим словам, или нет, они захотят сами убедиться в том, что в Поко Кохара им хода нет. Потом можешь перебираться к дочке, — рассмеялся бледный эльф.

— Спешить я не буду, — добродушно ответил гигантский бронзовый голем. — Но отныне, куда бы ни проследовало мое племя, я и Туапау будем рядом, и защитим их от любых угроз. Благодарю тебя за эту возможность, Кьелл. Не ждал я подобного дара от чужеземца, — в голосе Анахару звучало удивление. — Ты — достойный разумный, лучше многих известных мне Хуана.

— Спасибо на добром слове, Анахару, — улыбнулся гламфеллен. — Ладно, мне пора. Нам еще эту тяжеленную штуку до корабля переть, — он кивнул на саркофаг фампира, выволакиваемый матросами из ворот энгвитского комплекса. Адра, медь, и бронза в этом механизме тянули на приличную сумму в золоте.

— Эту безделицу? Позволь, я помогу тебе с ней, — бронзовый великан легко поднял несколько тонн металла и камня на плечо, и зашагал в сторону бухты, поднимая тучи пыли. Немногочисленная пустынная живность стремительно удирала прочь от грохота исполинских ног. Команду «Онеказы» сегодня ждало необычное зрелище.

***

— Добрые ли новости вы нам привезли, капитан? — угодливость из голоса Руану почти исчезла, вытесняемая беспокойством. Он и едва ли не все племя встречали Кьелла с компанией на пирсе бухты Тикавара. — Найдена ли пропавшая экспедиция? Прекратятся ли штормы?

— Не знаю, Руану, — только очень внимательный разумный мог бы заметить искорки веселья в глазах Кьелла, говорившего с тоскливым разочарованием. — Мы нашли на Поко Кохара древние энгвитские руины, но их тайны останутся неоткрытыми — нам преградили путь два гигантских охранных конструкта, настоящие титаны. Даже вооружи я всю команду и сними пушки с корабля, воевать и с одним таким механизмом было бы безумием. Да, твой ключ я потерял, — добавил гламфеллен. Разумеется, ключ в целости и сохранности находился при Анахару, но зачем бестолковому ранга было об этом знать? — Выронил, когда мы спасались от неминуемой смерти. Будь добр, расскажи об этом досадном препятствии вайлианцам, если они снова наведаются сюда. Не хотелось бы, чтобы кто-то из разумных наткнулся на этих существ, и сгинул.

— Что же, — Руану неверящими глазами смотрел на Кьелла, — вайлианская экспедиция погибла? Вся?

— Ну, мы видели скелеты у ног энгвитских гигантов, прежде чем они погнались за нами, — пожал плечами гламфеллен. — Как-то не могли проверить их принадлежность, сам понимаешь. — Руану, неверяще качая головой, направился на негнущихся ногах обратно в селение. Аумауа его племени медленно потянулись за ним, тихо переговариваясь. Новости, подобные этой, не приходили на тихий островок уже долго, и сегодняшний день подарил местным много пищи для обсуждения.

— Наири, на два слова, — махнул бледный эльф стоявшей поодаль священнице.

— Это правда, Кьелл? — тут же спросила она, быстро подойдя ближе.

— Неа, — довольно заулыбался гламфеллен. — Почти все — наглое вранье. Как говорил один мой знакомый из племени Вахаки, «языки чужеземцев легко сплетают ложь, а их сердца изменчивы, как прилив и отлив». Здорово сказал, да?

— В чем же тогда правда? — настороженно спросила аумауа.

— А правда в том, — градус довольства в улыбке бледного эльфа поднялся еще выше, — что твой папа передает привет, и ждет не дождется, когда ты заглянешь к нему в гости, на Поко Кохара.

— Но он мертв, я сама его хоронила, — Наири недоверчиво посмотрела на него. — Ты общался с его беспокойной душой?

— Сейчас его душа порядком подуспокоилась, — ответил гламфеллен. — После смерти, он добрался до адровой колонны на Поко Кохара, и остался в ней. Именно Анахару все это время тряс моря и топил все, что плывет в сторону Поко Кохара, при помощи тамошних древних машин. Я и мои товарищи убедили его прекратить штормы, и перенесли его душу в одного из гигантских энгвитских конструктов. Другой занял какой-то его друг, аумауа по имени Туапау. Так что теперь у Поко Кохара, и у вашего племени, появилось два бессмертных и почти неуязвимых стража. Каково, а?

— А… а… — Наири от избытка чувств потеряла дар речи, округлившимися глазами разглядывая Кьелла, словно невесть какое чудо. — И отец говорил с тобой? И он хочет видеть меня?

— Да на оба вопроса, — закивал бледный эльф. — Между прочим, именно я и мой друг Алот сделали для него речевой механизм — энгвитианцы недосмотрели почему-то.

Наири просияла радостной улыбкой, и, наклонившись к Кьеллу, крепко обняла его. Длинная костяная игла пирсинга, торчащая из ее уха, больно уткнулась в щеку бледного эльфа.

«Что-то меня все тискают почем зря,” с усмешкой подумал гламфеллен. «Надо бы проверить у зеркала — вдруг у меня внешность кавайного сёнена?»

— Ты вернул мне отца, — отпустив Кьелла, произнесла Наири. С ее лица, наконец, исчезло то напряжение и недовольство, что удерживалось на нем все это время, делая ее черты старше и строже. Теперь она выглядела как юная девушка, только что услышавшая радостную новость. Впрочем, она и была таковой. — Ты вернул надежду моему племени. Верно, сама Нгати послала тебя нам.

— Не, Нгати послала нам всем моего компаньона Текеху, но он все еще отлеживается, — флегматично ответил бледный эльф. — Штормы изрядно его потрепали.

— Как бы то ни было, я благодарю тебя, за все, что ты сделал для нас, Кьелл. За все, что ты сделал для меня, — она низко поклонилась. — Знай, в моем доме ты — всегда желанный гость.

— Спасибо, Наири, — добродушно ответил гламмфеллен. — Как-нибудь загляну, когда дел будет меньше. Ладно, беги уже, тебе еще к путешествию готовиться.

— К путешествию? — недоумевающе переспросила священница, но через мгновение засияла довольной улыбкой. — Да, ты прав. Пусть ветра Амиры благословят тебя в добрый путь, — едва договорив, он развернулась и быстрым шагом, едва не срываясь на бег, двинулась к своему жилищу. Кьелл, добродушно улыбаясь, проводил ее взглядом, и повернулся к своим компаньонам.

— Так, народ, у нас есть время, пока матросы прибивают обратно все оторванные штормами доски. Отдыхайте и развлекайтесь, следующая остановка — Некетака.

Примечания

[1] Перла/perla (вайл.) — говорить. Здесь в значении «говорю вам, уверяю вас».

[2] Айморанетс/aimoranets (вайл.) — любовнички. Ед.ч. «айморанет».

[3] Аптапо/aptapo (вайл.) — название произошедших из Старой Вайлии дварфов-пергрундцев. Дословно — что-то вроде «козолюд».

[4] Принайтованный — мореманская версия слова «привязанный».

[5] Апретта/apretta (вайл.) — спешите.

[6] Виело/vielo (вайл.) — быстро, быстрый.

[7] Тондери/Tonderie (вайл.) — чушь, ерунда.

[8] Десгант/desgant (вайл.) — отвратительный.