Карибские дневники Аарона Томаса, 1798 - 1799

Ноябрь 1798 (начало)

Вторник, 6 ноября

Разложил вареную свинину, нарезанную мелкими кусочками, по двум стеклянным бутылкам. В одну из них добавил поровну воды и лаймового сока, во вторую — три части воды и одну часть лаймового сока. В каждую из бутылок я положил перчик, но не добавил соли.

В Вест-Индии мясо засолить невозможно, но можно замариновать в лаймовом соке. Когда мясо готово, оно столь же приятно на вкус, как и засоленное. Лаймов здесь такое изобилие, что негры драят ими полы.

Риджуэй сказал мне сегодня утром, что я использую больше чернил, чем грога. Полагаю, он сделал мне комплимент.

...две страницы утрачены…

Пятница, 9 ноября, продолжение

Соломон[1], Риджуэй и Дайс обедали в каюте. Нынешний адмирал Харви, будучи лейтенантом, в свое время ходил под парусами «Открытия» под началом покойного лорда Малгрэйва. Ниже — часть сегодняшней беседы за ужином.

Соломон: Мой отец, адмирал, бывал на такой северной широте, куда не заходил ни один человек до него.

Доктор Риджуэй: Простите, сэр, но я сам был на восемьдесят второй с половиной широте, что в шести с половиной градуса от Северного полюса. Мы зашли так далеко, сэр, что застряли в ледяном поле, а на левой раковине судна был такой слой льда, что мы думали, нам придется подрубать его. Четыре дня мы не видели солнца и лишь на пятый день смогли вести наблюдения, и тогда капитан точно установил, что мы находились на восемьдесят второй с половиной широте.

Соломон: Вы, должно быть, ошибаетесь. Откуда вам знать, ведь вы не моряк.

Риджуэй: Я уверен в этом, сэр. Я уверен в широте, тогда я записал ее.

Соломон: Вы не опровергнете меня, мой отец знает лучше вас.

Риджуэй: В этом я не сомневаюсь, сэр, но именно сейчас я знаю, что я прав. Так что, если адмирал Харви не бывал дальше, чем вы упомянули, я был северней него.

Соломон: Вы, конечно же, ошиблись.

Доктор Риджуэй: Нет, сэр. Я все записал. Я хорошо это помню.

Соломон: Мне еще никогда так не перечили. Вы не должны упорствовать.

Риджуэй: Я всегда буду упорствовать, если речь идет о правде. Все это — правда, сэр.

Соломон: Полагаю, вы не сможете назвать корабль, на котором были.

Риджуэй: О, нет, я могу. Раз вы говорите, что я лгу, то я напишу вам его название, имена капитана и его владельцев.

Соломон: Лучше оставить эту тему. Вы слишком предвзяты.

Риджуэй: Я готов ее оставить, сэр, как только я предоставлю вам название корабля, имена владельцев и прочие подробности.

Соломон: Мне не нужны никакие прочие подробности. Так, Джек, принеси мне карандаш, и я запишу все, что вы скажете. Я знаю, стоит мне удостовериться, и ваша история окажется ложью.

Риджуэй: Но я знаю, что это правда, сэр.

И так далее, и так далее.

Таким образом, из этого разговора я вижу, что капитан не терпит, когда ему перечат. Он задает вопрос джентльмену за столом, но за то, что тот выбирает настаивать на своем мнении, его называют лжецом. Мичману возражают по сорок раз на дню.

Но когда мичман становится капитаном, он – монарх на своем корабле, и обычно прочь уходят те, кто возражал ему.

Что за благословение — легко и свободно использовать весь английский алфавит.

Больничный лист Чайки

Девятое ноября.

Джон Уэбб — простуда

Т. Браун, боль в боку

Сэм Миллар. Дурная болезнь.

Джозеф Хилльяр. Приступ лихорадки.

Фред К. Хассел. Воспаление на большом пальце.

Филипп Байлэнд. Язва на бедре.

Джулиус Креми. Общие боли.

Фрэнсис Тэйлор, Уильям Ричардс, Мэтью Сурр — выздоравливают.

Александр Крейер, помощник хирурга.

Мистеру Крейеру, помощнику хирурга, было приказано не выходить на палубу месяц за то, что он ради насмешки представил командующему девятого ноября 1798 больничный лист на бумаге, вырезанной в форме могильного камня

[1] Капитан Харви