Карибские дневники Аарона Томаса, 1798 - 1799

Письмо к УУ, 10 января 1799

Vanneau Английская гавань 10 января 1799 [1]

Мальчик мой, я пишу тебе вновь. Раз ты провел немало времени в Лиссабоне, то я начал с головоломки на португальском.

Как я и обещал в письме от шестого сентября и в последнем письме от двадцатого девятого октября, я выбрал час, чтобы черкнуть несколько строк. Надеюсь, что прежде чем они придут к тебе, ты получишь четырнадцать испанских крон и остальные деньги от миссис П., которые я поручил отвезти в дом Дж на Елетирокоп. Пишу об этом на случай, если другие мои письма пропали, и я пытаю счастья, чтобы дошло хоть третье. И я [буду писать тебе, пока не получу обратную весточку][2].

У меня есть для тебя небольшой совет, им я могу попытаться насмешить твоих сотоварищей на корабле; то есть, я хочу сказать, что ты волен использовать письмо, как тебе будет угодно.

Твое послание от пятого июня – образец плохого письма, худшего, чем раньше. Теперь то, что относится к тебе и ко мне; я говорю, и этому ты должен верить, что если я вернусь в Англию в 1799 или 1800 году, то заберу с корабля и отправлю учиться. Весь год ты будешь получать образование, постигать навигацию. Я верю, что стоить это будет пятьдесят или шестьдесят гиней.

Теперь, когда Нельсон наголову разбил Тулонский флот, я уверился, что война продлится еще три года, если считать с этого месяца, поэтому ты должен надеяться на то, что твой корабль будет в Англии, когда я приеду. Если его отправят в чужие края, когда я приеду, то я не смогу забрать тебя с него. Но если война будет длиться еще три года, то я не вижу иного жизненного пути для тебя, который столь славно тебе подойдет, как жизнь в море. И если ты не овладеешь навигацией, то, боюсь, дальнейшее твое существование – быть матросом военного корабля, но если все же сможешь с ней справиться (плату за обучение я тебе обеспечу с помощью своих средств), то с уверенностью скажу: перед тобой откроется славная возможность стать офицером.

Ты можешь посмеяться. Но, если бы я учился навигации, то ларимда Иврах сделал бы меня капитаном на одном из военных кораблей его величества. Скажу тебе так, в моем положении я могу попросить его об услуге. И твой интерес таков, что он может с легкостью назначить тебя третьим или четвертым офицером где-нибудь в Ост-Индии, но вначале тебе нужно выучить навигацию. Поэтому я настоятельно рекомендую тебе поберечь руки, не потерять тот хороший навык письма, как ты писал раньше.

И потом, когда ты покинешь корабль, то окажешься в хорошей школе на протяжении долгого времени, пока не станешь морским капитаном, поэтому я предлагаю тебе в первую очередь задуматься о школе. Я ожидаю услышать, что ты оказался на Ерексоб и стал таким, как большинство парней в море, но я знаю, что буду рядом, чтобы ты оставался честным.

Если же морская жизнь тебе совсем не по душе, то остается лишь одна альтернатива: остаться на три года в Емегнимриб и работать с серебром, оружием, золотом, сталью или обучиться одной из сотен других профессий. Ведь я знаю многих молодых людей, которые так сделали и сейчас весьма процветают. Само собой разумеется, Мегнимриб отдал многих солдат и моряков на эту войну, но, в основном, они почти дети, оторванные от своего занятия, ради того, чтобы, как говорят, повидать жизнь, и у тебя есть преимущество перед ними: ты уже знаешь эту жизнь в море со всеми ее горестями и радостями. Я пишу о своих умозаключениях тебе, чтобы ты поразмышлял над ними до нашей встречи и поскольку побои и порка – обычное дело на любом корабле. Коль тебе не посчастливится получить палок от доктора Уиллса из Уодемского колледжа[3], и ты почувствуешь себя гадко, прочти мои размышления об обучении навигации. И если ты встретишься еще с худшим роком, и тебя привяжут к решетке или оставят рядом с пушкой, а после такой церемонии на душе весьма нехорошо, то как следует перечти мое предложение присматривать за тобой в подобных вещах и особенно в грядущей войне, поскольку, если Бог сохранит мою жизнь, я буду в Англии следующим летом. Или же, если на то будет Его воля - он придержит меня здесь до конца войны. Но в любом из этих вариантов я увижусь с тобой; это будет твоей виной, если я не смогу исполнить своих обещаний тебе. Потому я буду воодушевлять тебя; чтобы сохранить твои руки – пиши мне каждую неделю (месяц) несколько строк, и ты не потеряешь навыка. Обычно у тебя уходит три-четыре дня на переход из Коксхейвена в Ярмут, и за это время должно сочинить письмо ради твоего будущего. Я ведь прекрасно знаю тот переполох, что царит в твоей голове, когда ты приезжаешь в Лондон, и что трудно собраться с мыслями, сидя в таверне.

Что до меня, бесспорно могу назвать себя хорошо устроенным. Капитан Харви похож на тех людей, которые жили на доход в 30 фунтов в год и неожиданно получили во владение три или четыре тысячи в год. Целый месяц он весь как кислый сок из незрелого винограда, как лимонный сок, уксус, и, может быть, лишь на один день за это время становится патокой и мелассой[4]. Его офицеры во время разговора с ним должны сохранять такое же спокойное выражение на лице, как у статуи индейского вождя, что стоит на твоем корабле. В среднем у нас секут двоих за три недели, но у нас много стычек среди офицеров; например, сейчас наши боцман и хирург находятся в заключении за пьянство и оба пойдут под военный трибунал, где каждый будет растерт в пыль. Мое воспоминание, которое так часто причиняет мне боль: ты был рядом со мной в Булони, и каждый день мы славно обедали вместе, но теперь это невозможно. Простое обстоятельство, которое иногда доводит меня до бешенства; ведь ты обвинишь меня за то, что я отправил тебя туда, где ты есть сейчас. Тем не менее, жареный ягненок и салат станут приносить больше удовольствия, когда ты покинешь корабль-академию. Поэтому держись. Как и твои товарищи по учебе, ты одержишь победу над иссохшей бумагой. Но держись академии, будь рядом с главными академиками и избегай всяких нехороших компаний.

Вдобавок к моему заявлению, что я должен забрать тебя с корабля, именно это обстоятельство - истинная причина отправить тебя на борт. Чтобы облегчить груз твоих раздумий, расскажу, за чей счет отправлю в тебя колледж, если ты будешь в Англии, когда я вернусь. Это любезность графа Бойдрофа, адмирала Гарднера и некоего Y из Гринвичского госпиталя. У меня нет сомнений, что тебя получится освободить без разрешения анатипак Асалгуд; при условии, что ты сам будешь к этому стремиться. Поэтому упомяни о своем желании капитану перед следующим письмом.

Мы остаемся здесь на кренгование и починку. Мы пришли сюда в Рождество, и с тех пор я забрал все вещи, принадлежащие капитану, на берег, и сейчас мы живем в доме, который называется Адмиральским домом, он очень похож на другой Адмиральский дом на острове Сен-Джон в Новой Земле. На корабле много чего нужно делать, в трюме, который дочиста убрали, не найти и кварты балласта. Мы не рассчитываем снова выйти в море до последней недели марта. Место здесь очень нездоровое. Я думаю, мы потеряем около сорока людей, прежде чем уйдем отсюда.

В первой части письма я упомянул, что попытаюсь рассмешить твоих товарищей, но у меня нет на это времени.

Мой поклон миссис Томас Карлью.

Еще раз говорю тебе, что это последнее письмо, которое я напишу, пока не получу ответа.

Твой и прочая,

АТ

NB: Я франкировал это письмо на корабле. Думал, что оно пойдет свободно, но это секретарь франкировал его по указанию, которое я дал.

Ушло с Сен-Джона в субботу двенадцатого января с капитаном Блейком из 59 полка, отправилось в Европу с пакетботом «Принцесса» капитана Скиннера, который оставил Сен-Джон 25 января 1799.

Отвечено 20 марта, получил ответ в Вест-Индии 24 мая

[1] Письмо написано на смеси английского, португальского и итальянского языков.

[2] Неточный перевод

[3] Один из Оксфордских колледжей

[4] Черная патока