Клан

Глава 14

Уэйд был убеждён, что она не собирается приходить. Часы над камином в баре показывали 21:15. Он должен был это знать. Он сидел у перил наверху, потягивая Samuel Adams. Вошли несколько девушек. Они посмотрели на него и тут же рассмеялись.

— Эй, Уэйд! — крикнула одна. — Как новая работа?

— Мытьё туалетов! — добавила вторая.

— За минимальную зарплату! — финишировала третья.

— Смейтесь, — пробормотал он.

Ему было всё равно; у него больше не осталось лица, которое можно было бы спасти. Его депрессия достигла новых высот.

Когда вошла Лидия Прентисс, Уэйд даже не заметил её — то есть он заметил яркую блондинку, которая стояла, осматривая бар, но просто не осознавал, что это была она. Она стояла в обтягивающих чёрных джинсах, алых туфлях на высоких каблуках и в ярко-жёлтом топе-трубе, который её грудь поднимал до предела. Затем она заметила его и подошла.

— Здравствуйте, мистер Сент-Джон.

— Вот и вы! — сказал Уэйд.

— Извините, что опоздала. У меня нет машины, поэтому я взяла такси.

— Ничего страшного, м-м-м, — сказал Уэйд. — Давайте сядем за столик. Где более уединённо.

— Хорошо.

По пути к задним столикам Уэйд наступил на шнурки, споткнулся и упал. Головы повернулись, послышались смешки. Внезапно Уэйд стал городским дурачком.

— Вы пьяны? — спросила она.

— Нет, клянусь. Я чуток выпил — я имею в виду, что не пил весь день.

Она только покачала головой, слабо улыбаясь. За столиком ему стало намного лучше.

«Теперь всё под контролем, — подумал он. — Покажи себя, Король Харизмы».

— Чего бы вы хотели?

Она расслабилась в мягком свете бара.

— Думаю, я выпью пива.

Но всё, что Уэйд мог видеть, была она — её красивое тело, её красивое лицо. Она сияла.

— Какое… вы… пиво… какое… — пробормотал он.

— Хм?

«Идиот!»

— Я имею в виду, какое пиво вы хотите?

Она с интересом просмотрела ассортимент пива. Как правило, женщины всегда заказывали либо Michelob Light, либо Corona. Уэйд не видел смысла в существовании светлого пива, а что касается Corona, он отказывался пить что-нибудь с тем же названием, что и конец пениса.

— Удивите меня, — сказала она.

Он заказал себе Samuel Adams и Young’s Old Nick для неё, не упомянув, что в Young’s Old Nick алкоголя было больше, чем в любом другом пиве в баре.

Он восхищённо улыбался ей. Он чувствовал себя заряженным нервным током. Её красота была слишком велика, чтобы сразу её понять.

«Скажи что-нибудь! — приказал голос, похожий на сигнал тревоги. — Заведи разговор!»

Он блестяще спросил:

— Итак, расскажите мне о себе.

— Думаю, мне было бы больше интересно сначала услышать о вас.

— Спрашивайте всё, что хотите. Моя жизнь — открытая книга.

— Судя по вашей внешности, открытый комикс.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, во-первых, вы улыбаетесь, как Альфред Ньюман. Вы спросили меня какую-то несуразицу про то, какое пиво я хочу, хотя поклялись, что не пили весь этот день. И в довершение всего, вы споткнулись о собственные ноги. Вы такой странный со всеми девушками?

В этот момент принесли пиво. Когда Уэйд брал его, он опрокинул своё. Половина бутылки вылилась ему на колени.

Лидия Прентисс больше не могла сдерживать смех. Официантка тоже смеялась, как и несколько посетителей. Уэйд вскочил на ноги, мокрый, ухмыляющийся идиот.

— Простите меня, — сказал он и чопорным шагом направился к мужской комнате.

Перед зеркалом он крикнул:

— Что, чёрт возьми, с тобой! Ты делаешь из себя болвана перед, возможно, самой красивой женщиной на земле!

Зеркало было искажённым; его голова выглядела наклонённой в сторону. Двое парней у писсуаров очень хорошо над этим посмеялись.

Причиной этого фиаско была чуждость ситуации. Что-то — возможно, всё — в Лидии Прентисс выбило его из-под ног. Уэйд руководил практически каждой встречей в своей жизни, в которой участвовали женщины. Но сейчас… сейчас…

Сейчас всё исчезло. Эта женщина-полицейский превратила его в бормочущего зануду за пять минут.

«Контроль, — подумал он. — Я должен обрести контроль».

Он посмотрел на себя. Затем изо всех сил ударил себя по лицу.

«Там. Сейчас. Давай».

Он вернулся к столику, не забыв о шнурках. Он осторожно сел. В его отсутствие она пила своё пиво.

— Это очень хорошо, — призналась она.

— Я могу не разбираться в тригонометрии, но я знаю пиво, — он заказал ещё одну порцию и указал на сигарету, которую она положила перед собой. — Разве вы не собираетесь курить?

— Ещё нет, — она казалась мечтательной, расслабленной. — Я собираюсь сначала просто смотреть на неё. Я позволяю себе только одну сигарету в день.

— Ах, да? Мой друг Джервис позволяет себе четыре в день. Четыре пачки, — он отпил свой Samuel Adams для моральной поддержки и начал: — Извините, что устроил вам спектакль. Я, должно быть, сегодня встал не с той стороны кровати.

— Что ж, мне тоже жаль, — сказала она, глядя вниз. — Я имею в виду, за сегодняшнее утро. Я не всегда такая.

Уэйд потёр руки.

— Хорошо, теперь, когда мы всё уладили, давайте начнём сначала.

И последовало нечто весьма необычное. Между ними возник своего рода мост, приятный нейтралитет, в котором не было напора видимости. Следующие полтора часа они… разговаривали. День назад они были антагонистами, но теперь каждый из них имел скрытые общие черты. Он рассказывал ей о себе то, что она находила забавным. Он сказал ей гораздо больше, чем планировал. Он рассказал ей о своих проблемах с учёбой, неспособности принимать решения, о ситуации с отцом. Она рассказала ему о своих рабочих проблемах, своей неспособности уважать других, о ситуации с шефом Уайтом и другими полицейскими. В конце был сделан бессловесный вывод, что они оба подошли к своим проблемам с неправильных сторон. Уэйд убегал от самого себя, стараясь быть тем, кем его ожидали видеть другие, в то время как Лидия совершала то же бегство, будучи полной противоположностью. Уэйд, казалось, давал ей то, в чём она отчаянно нуждалась, не зная об этом, и ему пришло в голову, что он, вероятно, видел часть её, которой больше никто не видел в течение некоторого времени. За вечер они стали духовниками друг друга. Несколько клочков их теней высвободились.

Потом они недоумённо посмотрели друг на друга. Обмен шокирующими признаниями.

«Я всё это сказал? — думал он. — И она всё это сказала? Мне?»

Лидия посмотрела вниз и сглотнула.

— Ого, я… я не хотела тащить вас через всю свою жизнь.

— Я сам немного перетащился. Послушайте, — он прикоснулся к своему пиву, — моё пиво стало тёплым. Не любая женщина может отвлечь меня от пива.

— Я польщена. Закажите ещё. Я скоро вернусь.

Это были очевидные вещи. Уэйд чувствовал себя приятно измотанным и всё ещё сбитым с толку. Место было переполнено. Впереди была только забитая комната. Однако внезапно толпа начала успокаиваться и расступаться. Люди хмурились. Они уступали дорогу кому-то большому. Потом вышел Поркер.

— Так, так. Уэйд Сент-Джон, любимый парень каждого туалета.

— Ой, Поркер, не повезло. Бар, где можно есть макароны, закрыт.

— Ты забавный парень, Сент-Джон. И ты сегодня был очень забавен на первой полосе газеты.

— Спасибо… Скажи, ты похудел?

Поркер проигнорировал комментарий. Его тень окутала весь стол. Он и Бессер могли бы быть братьями-близнецами или что-то в этом роде.

— С кем ты здесь? — потребовал ответа Поркер. — С твоими придурковатыми друзьями? Или одной из твоих обычных девок с переулка?

«Погоди, здоровяк, — подумал Уэйд, — потому что вот она».

Мастодонтическое телосложение Поркера изменилось. Он изумлённо и с вожделением уставился шарообразным лицом на неё. Вид Лидии чуть не заставил его упасть назад, что наверняка разрушило бы всё латунное и деревянное покрытие бара.

— Привет, Лидия, — пробормотал он. — Ты очень хорошо выглядишь сегодня вечером.

— Спасибо, — сказала она.

Тогда очень чопорно и, к полному возмущению Поркера, она села напротив Уэйда.

Приоткрытые свиные глаза Поркера вспыхнули паникой.

— Ты с ним?

— Точно, — ответила она.

— Разве ты не знаешь, кто это?

— Да, Поркер, знаю. Но я уже большая девочка, — она одарила его соблазнительной белой улыбкой. — И не мог бы ты сделать мне одолжение?

— Ага, да.

— Не говори никому, хорошо? Шефу это может не понравиться.

— Конечно, Лидия.

Её улыбка расширилась. Её скрещенные руки прижались сильнее, чтобы выше приподнять грудь.

— Обещаешь?

Поркер сглотнул, глядя на неё.

— Да, обещаю, конечно.

Уэйд был должным образом развлечён. Это был не язык тела, это был гипноз тела. Портативный радиоприемник Поркера завизжал, и когда он ответил на него, его глаза по-прежнему были прикованы к груди Лидии. Потом он встрепенулся.

— Дерьмо! У нас большая «девятка» на шоссе!

— Проверь, — сказала Лидия.

Поркер выскочил.

— Что такое «девятка»? — спросил её Уэйд.

— Авария. Он, вероятно, нужен Уайту для блокпоста.

— Я надеюсь, что у вас не будет проблем из-за того, что вы были здесь со мной. Я не думаю, что полиции разрешено встречаться со студентами.

— Я могу с этим справиться, — сказала она.

Прежде чем Уэйд успел что-то сказать, Поркер вбежал обратно.

— Лидия! Мне только что позвонили после «девятки». Вандализм в Северной Администрации. Шеф Уайт хочет, чтобы ты это проверила.

— Я не при исполнении, — возразила Лидия. — Пошлите кого-нибудь ещё.

— Больше никого нет — вся смена на шоссе. Бензовоз перевернулся, бензин разлили повсюду. Давай, возьми звонок. Это займёт у тебя всего несколько минут.

Лидия нахмурилась.

— Хорошо.

Поркер снова ушёл, и Лидия продолжила:

— Похоже, я… — она внезапно вскочила. — Чёрт, я забыла! У меня нет машины!

Уэйд улыбнулся.

— Не волнуйтесь. У меня есть машина.

Уэйд вывел свой Chevrolet Corvette с территории трактира, круто разогнавшись до четырёхсот с лишним лошадиных сил. Он сделал с нуля до шестидесяти за четыре секунды. Великолепные яркие светлые волосы Лидии превратились в развевающуюся гриву.

— Медленнее! — крикнула она.

«Чепуха», — подумал Уэйд.

Автомобиль уже втянулся в дорогу, когда он притормозил на выезде и пролетел через ворота университетского городка. Минуту спустя он боком резко остановился у крыльца Северной Администрации.

— Иисус Христос! — крикнула она. — Это шоссе, а не автогонка Indy 500!

— Расслабьтесь, — сказал Уэйд. — Я доставил вас сюда, — он посмотрел на часы, — менее чем за три минуты.

— Ладно уж, — сказала она.

Северная Администрация была главным архивом университетского городка. В ней хранились все личные дела студентов и все медицинские карты поликлиники кампуса. Высокие каблуки Лидии стучали по полу. Позади Уэйд наблюдал за её фигурой в обтягивающих чёрных джинсах.

— Эй, дети! Что вы там делаете? — подошёл сгорбленный уборщик с красным носом и шваброй в руках.

Уэйд ему посочувствовал. Лидия показала свой значок и удостоверение личности.

— Чёрт, — сказал уборщик. — Я звонил всего три минуты назад.

Уэйд гордо улыбнулся.

— Я офицер Прентисс. Вы сообщили о вандализме?

— Верно. Пока я полировал полы северного крыла, я заметил, что дверь поликлиники открыта, а я знаю, что запер её раньше. Первое, что я увидел, это то, что дверь раскололась, как будто она была выбита ногой, и я заметил, что ящики с файлами открыты, вокруг лежат папки. Да.

Он провёл их через несколько дверей и включил свет. Стол врача был украшен сувенирными диковинками, канцелярским набором Cross и сейфом.

— Ничего не трогайте, — сказала Лидия.

Вся эта сцена отвлекла её, и Уэйд тоже почувствовал нелепость комнаты. Несколько ящиков с файлами были открыты, и множество папок было разбросано по комнате, но это было всё.

— Это явный вандализм, — сказал Уэйд. — Они вломились просто для того, чтобы выбросить кучу файлов?

— Это не вандализм, это кража со взломом, — сказала Лидия.

— Отлично. Слепые грабители? — он указал на стол. — Они оставили дорогой канцелярский набор, часы, сейф?

— Это не то, что им было нужно, — она склонилась над разбросанными папками.

Кто-то взломал ящики.

— Файлы? — спросил Уэйд.

Лидия кивнула.

— Они также точно знали, по каким из них ударить.

— Но кому может понадобиться куча файлов?

Лидия не ответила. Она дышала на металлические шкафы.

— Вы отвезёте меня на станцию на минутку? Мне нужно кое-что. Если не возражаете, мне также понадобится ваша помощь.

— Конечно. Мне нечего делать.

Она узнала имя уборщика и отправила его домой. Прежде чем они ушли, она остановилась, чтобы осмотреть дверь. Дверной ручки не было.

«Тоже украли», — предположил Уэйд.

— Эй, там что-то есть, — сказал он, заглядывая в комнату.

— Не трогайте! — воскликнула Лидия.

Они оба наклонились. Её не украли, она просто выглядела расплющенной. Уэйд взглянул на дверной косяк.

— Взгляните, — сказал он.

Сначала было трудно разглядеть. На дереве был отпечаток ладони. Более внимательный осмотр показал больше. Это был не отпечаток — это была вмятина. Но это же была дверь из цельного дерева!

Лидия выдохнула на отпечаток, проверяя узор гребня. Когда Уэйд отступил, чтобы дать ей свет, он на что-то наступил. Он чувствовал это под ботинком.

Он посмотрел вниз и вздрогнул.

Это была пивная крышка.

Он быстро поднял её, стараясь скрыть от Лидии. Он знал, что это фальсификация улик, но крышка давала тревожный сигнал; он понял это с первого взгляда. Это была золотая крышка с товарным знаком: солодовая лопата и красные готические буквы München Spaten Oktoberfest.

Том налил себе остатки своего München Spaten Oktoberfest. Это было так хорошо! Солодовый, но не резкий вкус. Мягкое, приятное послевкусие. Первоклассная вещь, это было точно.

«Возрождение», — подумал он.

Теперь ночь была его домом, его убежищем и его силой. Чего ещё может желать обычный мужчина? Хорошее пиво, хорошая машина и… бессмертие. Он вёл Chevrolet Camaro по тихим дорогам кампуса, осматриваясь, видя, ощущая. Всё было новым, и всё старое оставалось позади. Навсегда.

«Кто они? — подумал он. — Или что?»

Том громко рассмеялся. Его смех трубил и отдавался эхом в ночи. Это было похоже на пушечный выстрел.

— Возрождение! — крикнул он во всё горло.

Не имело значения, кто они были на самом деле или что.

Это была его…

— Судьба! — крикнул Том.

Он сделал глоток пива и открыл другое.

Chevrolet Camaro с рёвом рванул обратно в научный центр.