Клан

Глава 32

Чёрный кулон Тома, который Лидия нашла на обочине, лежал в бардачке. Уэйд не знал, что это было, поэтому он оставил его, и он оставил вещь, которая выглядела как переносная тензорная лампа, тоже не зная, что это точно было. В тот момент он знал очень мало, кроме того, что его жизнь либо близилась к концу, либо претерпевала драматические перемены. Он вёл свой Corvette со стойким изяществом.

Когда он вошёл в научный центр и поднялся по ступеням, его разум, казалось, парил в воздухе, пустой, как пространство. «Мы будем ждать», — сказал ему Бессер, но никто не ждал в тёмном, ничем не освещённом офисе. Однако приготовления были сделаны: на окнах висели плотные шторы. Единственный солнечный свет проникал через открытую дверь позади него. Затем раздался голос:

— Закрой дверь, пожалуйста, Уэйд.

Уэйд закрыл дверь. Когда он повернулся, профессор Бессер стоял у стены, толстый, как всегда, и как всегда улыбался.

— Наш центральный экстромитер здесь, чудесное изобретение. Ты не поверишь, сколько времени они экономят.

Уэйд увидел на стене чёрную точку, как в магазине.

«Не точка, — напомнил он себе. — Дыра».

Голову Уэйда наполнил субоктавный гул. Чёрная точка пробежала по стене, как чернильная бусинка, образуя линию до пола…

…И через эту линию одна за другой появились четыре сестры. Линия была дверью, как он понял, к тому месту, которое он видел через дыру в стене магазина. Дверь в лабиринт.

Сёстры протиснулись сквозь линию, как будто плоские. Однако мгновение спустя они стояли во плоти, в чёрных плащах, с капюшонами. Свежие белые лица улыбнулись ему, восемь линз четырёх пар солнцезащитных очков отражали крошечную точку, которая была лицом Уэйда.

Четыре сестры стояли одинаково, улыбаясь одинаковыми ухмылками.

— Мы отведём тебя домой, Уэйд, — сообщил ему Бессер.

— Ты не сделаешь это дерьмо, пока не отпустишь Лидию. Вот в чём дело.

— Да, но я не думаю, что у тебя есть выбор. Сёстры поймают тебя до того, как ты подбежишь к двери.

Уэйд вытащил из-за спины револьвер. Он указал на старшую сестру.

Бессер рассмеялся.

— Ты уже знаешь, что это бесполезно.

Уэйд выпустил одну пулю. Сестра отбила её ладонью.

— Итак, видишь, ты не можешь убить их, Уэйд.

Уэйд направил пистолет на Бессера.

— Но я могу подстрелить твою жирную задницу.

— Если хочешь.

— Хочу, — сказал Уэйд и выстрелил ещё раз.

Сестра рядом с Бессером выхватила из воздуха пулю со скоростью девятьсот футов в секунду, как брошенную горошину. Она с любопытством посмотрела на неё и съела.

— Ты не можешь причинить им вред, и они не позволят тебе причинить мне боль.

Но у Уэйда была ещё одна хитрость.

— Я нужен тебе, правда? По какой-то причине я важен для тебя?

— Да, очень, — сказал Бессер.

Сёстры двинулись вперёд, протягивая белые руки. Но затем Бессер в панике крикнул:

— Стой!

Уэйд теперь приставил пистолет к своей голове, взведя курок.

— Выведи сюда Лидию, или я прострелю себе голову.

Бессер вздрогнул, на его лице был страх.

— Уэйд, пожалуйста. Ты не можешь…

— Конечно же, я могу. Мне плевать, — Уэйду было приятно быть тем, у кого есть сила для перемен. — Я догадывался, что этот чувак Властитель не будет слишком счастлив, если ты приведёшь меня мёртвым.

— Нет, — прохрипел Бессер. — Он бы не был счастлив.

— Тогда приведи сюда Лидию прямо сейчас, или ты увидишь, как мои мозги летят в другую сторону через комнату.

Бессер отправил женщин обратно.

— Успокойся, Уэйд, — сказал Бессер.

И снова чёрная точка побежала по стене. Лидия отошла от линии.

— Уэйд! Ты пришёл спасти меня! Я не верю!

— Я тоже, — сказал он. — И не спрашивай меня, почему я приставил пистолет к своей голове. С тобой всё в порядке?

— Да, но…

— Тогда уходи отсюда.

— Но…

— Просто заткнись и уходи! — крикнул он.

Не могло быть ни драматических прощаний, ни последнего признания в любви, ни другого банального дерьма.

— Corvette снаружи. Заправляйся бензином и не останавливайся, пока не доберёшься до Аляски.

— А как насчёт тебя?

Рот Уэйда скривился.

— Я должен пойти с ними, — он больше не хотел её видеть; от этого стало только хуже. — Это единственный способ, так что просто… уходи.

Это было её прощанием: безмолвное признание. Она посмотрела на него, моргнула и вышла из научного центра.

— Вот, — сказал Бессер. — Так что будем делать сейчас?

Уэйд знал, что он имел в виду. Предстояло принять ещё одно окончательное решение. Он услышал, как Corvette завёлся снаружи и уехал. Каким-то образом Уэйд даже улыбнулся.

— Я мог бы сильно тебя трахнуть, не так ли?

— Да, но какая была бы потеря, — подчёркнуто сказал Бессер. — Почему бы не прийти и не посмотреть, что мы можем предложить?

Лица сестёр сияли. Они были похожи на ангелов.

Уэйд уронил револьвер.

Бессер открыл экстромитер своим кулоном. Две сестры взяли Уэйда за руки и повели его к стене в бесконечность.

— У вас всё нормально? — спросила кассир 7 Eleven.

Лидия поняла, как она должна выглядеть. Униформа в лохмотьях, волосы на лице, пистолета в кобуре нет. Однако она выглядела бы намного хуже, если бы экземпляр из следующего трюма достался ей. Уэйд пожертвовал собой ради неё.

Она купила сигареты и шесть банок Coca-Cola. Она сидела в Corvette и думала. Находясь в лабиринте, она достаточно подслушала, чтобы понять, что происходит. Она знала, что они из себя представляли, да, и что они делали. Она также знала, что они уезжают сегодня в полночь и заберут с собой Уэйда.

УФ-корректировщик всё ещё находился в машине Уэйда, и, слава богу, также там был чёрный кулон, который она нашла в том месте, где Уэйд разбил машину Тома. Виннифред назвала это ключом, а экстромитеры — точки — были дверьми, которые они открывали.

В машине лежал листок бумаги — записка, написанная Уэйдом.

Лидия!

Уайт, Пирс и Поркер мертвы. Также и декан. Я до сих пор не понимаю, что происходит. Не возвращайся на поляну — с каждой минутой там становится всё хуже. Немедленно уезжай из города, Джервис закладывает бомбу, но я не знаю где. Просто уезжай из города и забудь обо мне. Это не звучит слишком банально?

Уэйд.

P.S. — Береги Corvette!

Этот болван мог хотя бы написать, что любит её. Мужчины могут быть такими засранцами. Так что здесь было нового?

Она не знала, что делать с бомбой, да и все её люди, по словам Уэйда, мертвы. Но всё это не имело значения. А пока ей нужно было работать над своим планом, и у неё было всего полдня, чтобы сделать это.

— У НАС ЕСТЬ УЭЙД. У НАС ЕСТЬ ВСЁ, ЧТО НАМ НУЖНО.

— Великолепно! — воскликнул Джервис, в очередной раз погружая лопату в землю. — Мы сделали это!

— ДА, — сказал Властитель. — И СКОРО ТЫ ПРИСОЕДИНИШЬСЯ КО МНЕ В ВЕЧНОЙ БЛАГОДАТИ. НО ЗАНИМАЙСЯ СВОИМИ ФИНАЛЬНЫМИ ЗАДАЧАМИ, ДЖЕРВИС. ЗНАКИ И ЧУДЕСА, МОЙ СЫН. ТЫ МОЙ ТВОРЕЦ.

Джервис упал на колени в грязь. Мёртвое лицо повернулось к солнцу, он воздел руки в знак почтения к своему невидимому господину.

— НЕ ДУМАЙ О ЖИЗНИ СКОТА. ОНИ СЛУЖАТ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕМ МОЕЙ СВЯТОЙ ВОЛЕ. ЭТО ЗНАМЕНИЕ ДЛЯ ЭТОГО МИРА, ЧТО Я В ОДИН ДЕНЬ ВЕРНУСЬ В КАЧЕСТВЕ ОСВОБОДИТЕЛЯ. СЕГОДНЯ СЛУЧИТСЯ ВЕЛИКОЕ И СВЯТОЕ. НЕОБХОДИМО ЭТО ПОМНИТЬ. КАК ОБЕЩАНИЕ НА ВЕТРУ.

— Да, мой лорд! — Джервис вскрикнул.

— ЗНАКИ И ЧУДЕСА, ДЖЕРВИС. ПРИЗРАК БУДУЩИХ ВЕСТЕЙ.

— Ты моя жизнь! Мой спаситель!

— КАК ОБЕЩАНИЕ НА ВЕТРУ.

Властитель покинул его голову и оставил дрожащего Джервиса на кладбище. Заповедь его господина была ясна; эта старая жизнь угасала, стремясь к новой чудесной вечной жизни. Джервис пил Kirin и курил, закапывая оставшиеся тела. Хоронить мёртвых было освежающим делом. Трупы тоже были частью обещания, а Джервис — самой рукой призрака будущих вестей. Теперь он почти закончил, как апостол, приближающийся к небу.

— Ты злой… злой уб… уб… ублюдо-о-ок!

Джервис посмотрел вниз. Вот снова бедная Пенелопа, вылезающая из своей норы. Она взмыла вверх, плотью цвета испорченного молока, почти из могилы по пояс.

«Блаженны бескостные?» — подумал Джервис.

Он должен написать свой собственный завет, ведь он тоже воскрес из мёртвых?

«Ага! Исповедь на могилах!»

— Вер… верни мне мо… мои кости! — Пенелопа зарыдала. Её лицо выглядело творожистым. — Дай м… мне назад моего ре… ребёнка!

— Твой ребёнок мёртв, чокнутая, — сказал Джервис.

— Чёрт… чёртов ублюдок!

Впечатлённый Джервис посыпал её землёй. Было нелегко быть похороненным заживо, и, вероятно, ещё труднее постоянно раскапывать себя, чтобы встретиться с победителями. С костями или без костей, но у неё было мужество.

— Пож… пожалуйста, пом… помоги мне!

— Конечно, — сказал Джервис и упёрся ногой в её аморфное лицо. Она с визгом полетела обратно в дыру, дряблыми руками схватившись за манжеты его штанов. — Ты идёшь вниз, — сказал он.

— Я бу… буду…

— Заткнись и выпей, — Джервис расстегнул молнию и направил струю тёмной пивной мочи мертвеца в рот Пенелопе. Вскоре всё, что она могла делать, это протестовать и полоскать горло. — Вот. Это должно увлажнить твой свисток, — заметил он.

Он снова засыпал яму, затем утрамбовал насыпь плоской и твёрдой, как дёрн, землёй.

Горячее солнце окутало поляну смертельной дымкой. Вокруг стояла влажная вонь. Он вернулся к своему Dodge Colt.

«Всё прекрасно, — размышлял он. — Как обещание на ветру».

— ТЫ МОЙ ТВОРЕЦ, — сообщил Властитель.

Джервис купался в небесной ласке. Да, он был апостолом, приближающимся к небесным столпам. Экзистенциальный прозелит.

— СЕГОДНЯ СЛУЧИТСЯ ВЕЛИКОЕ И СВЯТОЕ.

Чёрный куб нагрелся в ладони Джервиса.