Клан

Глава 22

— Я люблю тебя, — сказал Вильгельм. — Моя дорогая.

— О, Вилли! — взвизгнула Сара. — Я тоже тебя люблю! Навсегда!

В глазах телескопа они обнимались и целовались.

Джервис всё это наблюдал — снова. Он смотрел, как они это делают, как в прошлый раз, прямо на диване. Их страсть светилась в их глазах, на их коже, переливаясь в каждом жесте сияющими волнами.

Джервиса могло стошнить.

Он оттолкнул телескоп и уронил приёмник Чанека.

«Даже в середине дня. Они могут делать это круглосуточно».

Он допил ещё одну Kirin, выкурил ещё сигарету и уставился в стену.

Джервис долго плакал в тишине.

Стук в дверь был похож на сон.

«Потерянный и безумный», — подумал он.

Профессор Бессер и Виннифред Сальтенстолл стояли перед ним в дверном проёме и улыбались так же ярко, как мессии.

— Джервис, — дрогнул тяжёлый голос Бессера.

— Джервис! — поздоровалась Виннифред.

— Мы пришли за тобой, — прошептал Бессер.

Когда они вошли, Джервис отступил.

— Что вы хотите?

Бессер ответил:

— Мы хотим тебя, Джервис.

И Винни:

— Мы любим тебя, Джервис!

— Меня никто не любит, — ответил Джервис, думая о Саре.

— Это неправда, — заверил его Бессер. — Так много любви ждёт тебя. Но чтобы получить её, ты должен принять наш подарок.

— Какой подарок?

Пухлая улыбка Бессера стала шире.

— Судьбу, — ответил он.

Джервис отступил. Виннифред поцеловала его, слизала слёзы с его щёк.

— Доверься нам! — прошептала она. — Пойдём с нами!

— Я хочу быть свободным! — воскликнул Джервис.

— Тогда склони голову, — сказал Бессер.

Джервис склонил голову. Виннифред разместила трансцептрод. Бессер поднял молоток.

Наступили сумерки.

— Том сказал, что Бессер зачем-то хотел меня, — сказал ей Уэйд. Они ехали несколько часов за городом по извилистой глухой дороге. — Он что-то сказал о том, чтобы куда-то меня доставить.

— Ты имеешь в виду агроусадьбу? — сказала Лидия.

— Полагаю, что так. Что бы ни происходило, это, кажется, указывает на неё. Собственно, он сказал за агроусадьбой. В лесу.

— В таком случае разумнее всего проверить там.

Уэйд чуть не закашлялся.

— Нет, Лидия, это глупо. Разумнее всего сказать полицейским штата.

Лидия нахмурилась.

— Ты будешь водить машину, Уэйд. Я буду думать.

— Отлично. Ты хочешь убить нас обоих — давай.

Лидия подняла свой отполированный Colt Trooper Mark III.

— Нас не убьют, пока с нами мой хороший друг — полковник Кольт. Он специализируется на том, чтобы надирать задницы.

«Это всё, что мне нужно, — подумал Уэйд. — Грязный Гарри с сиськами».

Старая дорога за агроусадьбой шла холмами и оврагами. Уэйд не мог поверить, что он ехал на Corvette ограниченного выпуска по этой первозданной дороге. Чем глубже они продвигались, тем гуще становился лес, но в конце концов появилась поляна, заросшая сорняками и засыпанная мусором. Мусор валялся в кучах, ржавые детали автомобилей и десятки покрышек покрылись гнилью.

— Похоже, мы нашли местную свалку мусора, — прокомментировал Уэйд.

— Кто-то выбрасывает сюда не только мусор. Посмотри.

Рядом с линией деревьев в свете фар Corvette показалось несколько холмов. Лопата была прислонена к дереву.

«Кладбище, — вспомнил Уэйд. — Я могу показать тебе наше маленькое кладбище, — сказал Том».

— Наверное, просто груды грязи, — пытался убедить сам себя Уэйд.

Жёлтый лунный свет струился на поляну. Лидия вышла со своим полностью заряженным ультрасовременным фонариком SL 35. Уэйд вылез из машины со своим дешёвым дерьмовым фонариком из «Народной аптеки».

— Здесь воняет! — прошептала Лидия.

Так и было. Уэйд ахнул на открытом, застойном воздухе. Воняло запахом сырого мяса на солнце.

— Что это? — спросил он.

— Смерть, — сказала она.

Они подошли к холмам, направив свои огни вниз. Свежая земля, только что присыпанная. Вокруг лопаты валялись пустые бутылки из-под Spaten.

Они оба огляделись. Уэйд почувствовал отвращение к зловонию; оно было повсюду. Он пнул груду покрышек и чуть не закричал: там лежала толстая кабанчиковая змея с мёртвой полевой крысой в пасти. Но змея тоже была мертва. Неужели она умерла на полпути к еде? Под большим количеством шин он нашёл ещё мёртвых змей.

— Посмотри на это, — сказала Лидия, помахав ему своим фонариком.

Сразу за холмами была глубокая яма. Но не могила — это было похоже на отстойник для жира. На дне находилась густая лужа застывших беловатых выделений.

Уэйд воткнул в неё ветку.

— Оно жидкое, — заметил он.

— Похоже на жидкий гипс или жир. Интересно, что это?

— Мне всё равно, Лидия. Я не могу больше выносить эту вонь. Давай выбираться отсюда.

— Минуту. Я хочу ещё немного осмотреться, — она протянула ему свой запасной пистолет, старый Colt O.P. — Иди, посмотри на другую сторону поляны.

— Где предохранитель на этой штуке?

— Это револьвер, дурачок. У револьверов нет предохранителей.

— А можешь себе представить, что я не читаю «Гид по оружию»? Иисус.

— Просто наведи его и нажми на спусковой крючок. У тебя шесть выстрелов.

«Она действительно бесит меня, — подумал он. — Жаль, что я в неё влюблён».

Но такое место, как это, даже представить было невозможно: импровизированное кладбище, полное мусора и мёртвых змей. Он перебрался на другой конец поляны. Его преследовала вонь. Затем его нога погрузилась во что-то хрустящее и мягкое. Его чуть не вырвало, когда он увидел, во что он угодил: в большого дохлого распухшего опоссума.

Вдоль линии деревьев открылась тропинка. Уэйд сделал два шага, наткнулся на другого мёртвого опоссума и остановился в ужасе. Мёртвые животные загораживали дорогу, их головы были направлены прямо от него.

«Что, чёрт возьми, здесь произошло?»

Опоссумы, еноты, скунсы, лисы — несколько десятков — все лежали мёртвые в лучах фонарика. Но что их убило? Выглядело так, будто их втоптали в тропу. Но кто втоптал?

«Иди по дороге из жёлтого кирпича», — подумал он.

Он шагнул между тушами, направившись по тропинке. Часто он ошибался, и очередная туша хрустела под его ногой. Каждый влажный хруст вызывал у него дрожь в животе.

След трупов вёл к другой, более высокой поляне. Низкая луна открывала ему все детали того, что лежало за её пределами.

Уэйд стоял, разинув рот, словно прикованный к месту.

Поляна была кошмарной бездной. Он не мог поверить в то, что видел: часть его мира превратилась в извращённую, естественные порядки, подорванные сложными невозможностями, как если бы он шагнул из своего мира в какой-то непристойный, издеваясь над другим. В это место проникло жуткое знание и приставало к нему. Уэйд стоял у подножия необратимого.

«Матерь Божья», — подумал он.

Поляна, охваченная луной, стояла как инопланетное озеро. Зеленоватый туман лежал ровно, неподвижно, а под его поверхностью лежали ещё сотни распухших туш. Деревья в лесополосе стали толстыми и искривлёнными, их конечности тяжело свисали странными кистями. С деревьев непрерывно капала неземная, пропитанная зловонием слизь. С листьев медленно сочились струи жидкости; цветочные тычинки блестели, пестики изрыгали слизь.

Поляна видоизменилась, превратилась во что-то, чего не могло быть. Уэйд шагнул вперёд. Бледный туман глубиной в фут рассеялся по его курсу. Из туш прорастало что-то. Бутоны просверливали корни в разлагающемся мясе. Вещи похуже, чем личинки, пробирались сквозь мёртвую плоть животных — белые существа с окольцованными ртами, пульсирующие. Уэйд отступил назад к дереву; его тёплая кора казалась кожей старого человека. Из кроны показались безликие бабочки — мешочницы, некоторые размером с буханку хлеба. Вся эта бурлящая жизнь не могла быть из мира Уэйда. Алые слизни жевали кору дрожащих стволов. Под туманом ползали жаберные змеи. Ещё больше нервировали сияющие, похожие на сопли нити, протянутые между низкими ветвями — паутина. Некоторые из пауков были размером с яблоки, но были покрыты влажной шерстью и сплющенными, подёргивающимися лицами.

«Куда я попал?» — думал он.

— Уэйд! Ты здесь, с нами!

Сердце Уэйда могло взорваться в его груди. Между двумя сочными деревьями стояла молодая девушка. Её ярко-белое лицо улыбалось из-под опущенного капюшона. Её рот выглядел влажным. На ней были солнечные очки, и она была полностью одета в чёрное.

Уэйд обнаружил, что вообще не может издавать ни звука.

— Мы хотим есть, пожалуйста! — воскликнула молодая девушка.

«Куда, чёрт возьми, он пропал?» — подумала Лидия.

Пора было уходить. Она видела слишком много вещей, которые не поддаются объяснению. Все эти мёртвые животные, все их головы направлены на юг. Она вспомнила свою первую поездку на агроусадьбу. Головы всех животных были обращены в одном направлении, даже нескольких коров в поле.

Но больше всего её интересовали холмы. Следует ли ей выкопать их сейчас? И что, чёрт возьми, было в этом отстойнике?

Но ей нужно было найти Уэйда. Эта экспедиция закончилась. Когда хозяева этого места вернуться, Лидии не хотелось находиться рядом.

Она пошла обратно через поляну. Если она наступит ещё на одно мёртвое животное, она закричит.

«Он пошёл этим путём, не так ли? По этой тропинке».

Она снова миновала отстойник и насыпи. Она знала, что Сладдер был там, и, вероятно, эта девочка Пенелопа тоже. Она остановилась на полпути и уставилась. Вторая насыпь двигалась? Она нацелила фонарик, наклонившись.

Внезапно из насыпи земли высунулась рука или что-то вроде руки.

— Иисус Христос! — закричала она.

В яме появилось искажённое лицо. Его безчелюстный рот открылся, дряблая рука вытянулась.

— П-п-помогите, помогите мне! — растянутое лицо болтало сквозь слюну.

Косые глаза, словно сваренные вкрутую яйца, умоляли её от обвисшего мешка плоти, который был лицом. Большой резиновый рот жевал слова:

— Они съели мо… моего ребёнка! Они выт… вытащили все мои кости!