Коготь и Кровь

Глава 31

С некоторым недоумением наблюдал Ханиф все вокруг. Он не совсем понимал, как так произошло – всего несколько часов назад он общался с растерянным юношей, теперь же на заре нового дня видит уверенного в себе мужчину, что отдает приказы опытным воинам, а они и не помышляют его ослушаться. И Эдриг не смог, когда они составляли план, хотя у него явно был свой. А сам он? Да, Лис внес несколько поправок в тот раз и сейчас думал предложить своим отправиться домой другим путем, но решил, что компания эльери для него будет пока безопаснее, пусть они и противники. Так с чего такое преображение? Дракон упоминал разделение создания… в нем дело?

В любом случае, Тамоа провалила это задание. Им теперь никак не добраться до княжича. Провалила и уничтожила его хирд – бездарно уничтожила. Может, она просто не умеет сражаться честно? Он не будет уподобляться ей и все сделает по закону. Ханиф не хотел этого, но ему оставили слишком скудный выбор – наверх или прочь.

Лишь один момент во всей этой истории с попыткой убить княжича Ксайрона Фаронара принес удовлетворение – дракон не получил желаемого. Лис все еще не до конца понимал истинной цели его путешествия с хирдом, но кислый вид Эдрига говорил о неудаче. С союзниками надо играть честно, если нет, не удивляйся, что они отвернутся от тебя, искренне считал Ханиф.

С такими мыслями он шел следом за эльери, не менее усталыми после боя, чем агатары. Местные освобожденные воины остались в лагере сектантов наводить порядок и сжигать тела. Ксайрон же увел своих, агатары последовали за ними – больше некуда. Тамоа, тихая и смирная, не возражала. Она шла рядом с остатками хирда, но чуть в стороне, а они мрачно косились на нее и изредка переводили взгляд на него, Ханифа, словно ждали чего-то. Скоро дождетесь, мысленно пообещал им лис. А сам радовался изменениям в их настроении.

А ведь княжич потратил еще больше сил, чем остальные, когда уничтожал демонической печати, вдруг понял Лис с немалым удивлением. При этом идет первым с прямой спиной и развернутыми плечами. Откуда у него силы? И куда он их ведет?

Ответ он получил довольно скоро. Всего от лагеря их разношерстный отряд отошел примерно на километр. В неглубокой лощинке княжич остановился и тяжело опустился на корень какого-то местного дерева с раскидистой кроной, чем-то он напоминал вяз, но без листьев не определить. И только теперь Ханиф понял, что Ксайрон привел их на место Силы, где можно отдохнуть и восполнить магическую энергию быстрее, чем просто сном и едой. К нему подошли двое, мужчина и девушка, и завели тихий разговор. Пусть, больше княжич не его забота.

Лис отвернулся и подсел на поваленное дерево к другим агатарам. Не рядом с Тамоа, как то бывало прежде, и поискал глазами дракона. Эдриг как раз приблизился и осторожно, будто спрашивал разрешения, расположился рядом, такой же усталый, как и все тут.

– Надеюсь, у тебя поубавилось желания продолжать миссию? – тихо обратился Ханиф к своему конунгу.

– Мы проиграли, – ответила она бесцветным голосом.

– «Мы»? – изогнул он бровь с мрачной ухмылкой. – Нет, Тамоа, проиграла ты. Я тебе дважды говорил, как мы можем выполнить приказ тана.

– Это не работало, – покачала она головой с тенью прежней ярости.

– Не работало потому, что ты вносила свои правки. Если бы мы четко следовали моему плану, все получилось бы, потому что планы не работают урезанными. Мне жаль, что ты не признаешь очевидного. Нас было двенадцать, а мы проиграли одному пацану, потому что ты решила, что он легкая добыча.

– И теперь мы знаем причину – он разделил сознание и действовал непредсказуемо, – подал голос Эдриг.

– Теперь он снова един, верно, но ты же не думаешь, что он станет более читаем? – ехидно спросил Ханиф. В душе поднималось раздражение, что дракон уводит разговор в другую сторону.

– Конечно же нет, – тут же согласился зеленый. – Зато теперь у вас будет хорошее объяснение для тана Асано.

– Я не намерен перед ним объясняться, – мрачно заявил Ханиф.

Головы всех лисов повернулись к нему, в глазах читалось недоумение.

– Я намерен бросить ему вызов, – продолжил он.

– Но ты же не конунг, – прищурилась Тамоа и подалась назад, рука легла на рукоять секиры.

– Все верно, потому сначала я бросаю вызов тебе, – он абсолютно спокойно смотрел в лицо бывшей любовницы.

Дурой она не была, так что возражать или отговаривать не стала. Остальные агатары смотрели на него с надеждой и восхищением – Ханиф снова стал для них командиром и героем. Эдриг молчал с непроницаемым видом.

– Сейчас или дома? – только и спросила она.

– Когда отдохнем. Не хочу, чтобы ты сунула мне нож под ребро в дороге.

– Как скажешь, – медленно кивнула Тамоа и убрала руку с оружия. – Они тебя не смущают? – кивнула она на эльери, что разводили костры и обустраивали лагерь.

– Лишние свидетели не помешают, – проследил он за ее взглядом. – И нет, я не боюсь их вмешательства – подлость и низость не их конек.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась конунг.

– Бойню в темноте превосходящими силами.

– Это военная хитрость, – парировала она.

– Военная хитрость – заманить на свою территорию и дать бой. Ты же устроила бойню, не дав и шанса, – последовал жесткий ответ.

– Они убили дюжину наших, так что мы не убивали безоружных, – кажется, Тамоа искренне не понимала претензий.

– Их было десять, а вас сорок четыре. У них не было и шанса, – повторил он. – Старого конунга Фэлдор выманил в переулок и дал честный бой один на один. Есть разница?

– Потому они и не побеждают, – презрительно фыркнула конунг.

– Мы побеждаем? – с сарказмом уточнил Ханиф.

В ответ получил только напряженное сопение.

– Так это вы убили князя Фэлдора?! – в голосе эльери, того самого здоровяка с секирой, что едва не убил Ханифа на лодочной станции, слышались возмущение и угроза. Он как раз проходил мимо с охапкой хвороста, а Лисы не шептались, ничего странного, что он услышал.

– Она. Моего хирда с ними не было, – Ханиф поднялся, готовый защищаться и защищать своих лисов. – Но я выследил стаю князя. Если бы знал, что замышляет конунг, не стал бы. А сейчас я бросил ей вызов. Если хотите, приглашаю в свидетели.

– Мы же с вами противники, – удивленно заметил еще один эльери, подошедший на шум.

Противники! Вот это слово. Теперь Ханиф понял мотивы Тамоа. Много раз она называла эльери и другие народы Ковенанта врагами, он же считал их именно противниками. С врагом можно делать что угодно, на него не распространяется кодекс чести. Враг для Ханифа это тот, кто не прав, но эльери он таковыми не считал. У Ковенанта, как и у Ордена, была своя правда. Лис понимал их мотивы и уважал, считал их настолько же оправданными, как и причины драться для Ордена.

– Да, но вы нас не прирезали, хотя могли. И оружие вернули, – заметил он.

– Хах! Ладно, но это к ним вопросы, – махнул здоровяк в сторону Ксайрона. – Но поглядеть было бы интересно, как вы вопросы решаете. Ралнор! – повернулся он к костру, где сидели остальные эльери. – Тут у нас кое-что намечается.

Ханиф заметил, что и княжич отвлекся от разговора и обратил внимание на шум.

Наконец-то можно отдохнуть и разобраться в событиях этого дня – разобраться в себе. Ксайрон удобно прижался спиной к стволу дерева и прикрыл глаза. Пока тело набиралось сил, сознанием он ушел вглубь себя.

Как же все изменилось. Он понял это тут же, стоило оказаться в холле чертогов разума. Ксайрону открылся не прежний домик, полный игрушек, книг и всяких мелочей, важных мальчишкам и юношам. И не безличная коробка на три комнаты с подвалом, пристанище Рони. Тот ураган перемешал все. Сейчас Ксай стоял в холле настоящего дворца, пусть и не такого огромного, какие возводили драконы в реальности.

Широкая лестница из черного мрамора уводила на второй этаж, черный, начищенный до зеркального блеска, пол с серебристыми прожилками отражал стены цвета слоновой кости с резными барельефами и высокий куполообразный потолок. Мозаика стекла вместо стены за лестницей изображала сценки из его жизни. Весь холл заливал мягкий теплый свет, не оставляя места теням даже в самых дальних уголках. Вот только откуда он? Ксайрон огляделся, но не обнаружил ни светильников с кристаллами, ни люстры наверху. Свет просто был. Что же, ничего удивительного, это не материальное место, тут может быть все, что он пожелает. Все чему он позволит тут быть. Четыре двери, по две по правую и левую руку, вели в комнаты. Ксайрон знал, что за ними, но все равно решил зайти.

В первой комнате слева расположилась невероятно уютная гостиная с камином и широкой пятнистой шкурой с длинным ворсом перед ним. Кажется, такие животные существовали только в воображении самого Ксая. У окна стоял длинный диван и рядом круглый столик с фруктами и напитками – лимонад всегда оставался холодным, а чай горячим, фрукты свежими и сочными. Комната покоя и размышлений. Ксай улыбнулся – да, именно в такой обстановке ему приятнее всего думается, когда можно и походить, и полежать.

А вот следующая комната его удивила. Здесь стоял огромный стол, заваленный едой. Рядом с блюдами высокой кухни расположилась какая-то уличная еда, простые ломти мяса и соленья, кубки с дорогим вином чередовались со стаканами дешевого алкоголя. С минуту княжич смотрел на это, но потом понял – пятьдесят лет не прошли даром. У юного Ксайрона были одни вкусы, у Рони они изменились. Сейчас он снова стал полноценной личностью и ищет свои предпочтения, потому и на столе такой бардак.

Потому не удивился он беспорядку и в комнате… чего? Отдыха? Игр? Привычек? Ксай рассмеялся – построил, сам не понял чего. Разумеется, сейчас в голове полныйбардак, затем и пришел сюда – разбираться. В комнате по правую руку расположился бильярдный стол, но вместо кия и шаров на нем лежала шахматная доска с разыгранным дебютом. Когда-то он играл в шахматы с отцом, но сейчас уже не мог вспомнить названия начала партии. На стенах висели шпаги, мечи, сабли и прочее холодное оружие, причем вразнобой, а то и криво. Еще один признак поисков нового себя.

В четвертую комнату он даже не заглянул, знал, что там кабинет и тоже в полном беспорядке. Так кем же он стал?

Ксайрон взлетел по лестнице на второй этаж. Тут находилась библиотека с его знаниями и навыками, тесно переплетенными с чувствами, эмоциями и желаниями. Но путь лежал не в прохладный полумрак стеллажей, а на балкон. Отсюда открывался вид на сад и небольшую речушку, что брала начало у подножия дворца и бежала меж деревьев и кустов. Когда-нибудь она превратится в полноводную реку, а пока больше походила на широкий ручей.

Река – так Ксайрон представлял течение своей жизни. Вначале широкая, потом разделилась на два рукава – один нырнул под землю, другой потек дальше по земле – разделение на Ксая и Рони. Чуть дальше подземный ручеек вынырнул и потек рядом с первым по разные стороны продолговатого камня – пробуждение Ксая. И вот они воссоединились в один ручей. И тут же на его пути встал затор из веток и камней, нынешнее смятение.

Ксайрон спрыгнул с балкона и очутился у затора. Сломать себе что-то он не боялся, законы физики здесь подчинялись его желаниям. Он опустился на колено и попробовал откинуть самые большие ветки и камни. Не вышло, на их месте тут же образовались новые. Все верно, здесь все подчиняется его воле и желаниям, как и этот затор, представление о нынешнем состоянии. Убрать его Ксай сможет лишь разобравшись в себе. Отправиться в комнату для размышлений? Нет, она предназначена для решения внешних вопросов, сейчас же перед ним внутренний конфликт.

Кто он? Чего хочет? Что должен сделать? В поисках ответов Ксайрон отправился бродить по саду.

Он Ксайрон Фаронар, второй сын главы Дома и его наследник. Левая рука взметнулась вверх и сжалась в кулак. Из наруча бесшумно вышла сапфиритовая пластина и загнулась в коготь. Интересно, можно будет так зачаровать сильверит, мелькнула мысль? А еще он кэтас. И что с этим делать – отказаться, использовать? Можно снять наруч, но невозможно забыть суть кэтаса. Нужно будет посоветоваться с профессором о применении когтя вместе с другим оружием. Только с кем, Рувином или Тагиром, если он все еще глава фехтовального цеха? С обоими, решил Ксай. Итак, он Ксайрон Фаронар, эльери и обученный кэтас.

Чего он хочет? Вернуться домой, еще раз обнять матушку и братьев, познакомиться с сестрами. Тут все просто.

Возглавить Дом Фаронар и стать князем Ильмариса – его долг. Всегда, с тех самых пор, как стал осознавать себя, Ксайрон знал, что когда-то займет это место, еще даже до того, как родители официально нарекли его княжичем. Мэллара отец не видел своим наследником. Ксантар никогда не хотел власти и ответственности. Оставался он. Вот только Ксайрон думал, что все случится лет через двести, а то и триста, когда родителям придет срок уходить самим, когда он наберется опыта, возможно, найдет себе спутницу жизни. Но случилась катастрофа.

Оставался вопрос, каким он стал, как отразилось на нем разделение на Ксая и Рони и те месяцы пути, когда он спорил и ссорился буквально сам с собой? Именно этот вопрос символизировал затор речушки. Ксайрон хорошо помнил эти месяцы, когда смелость и наглость в нем спорили с осмотрительностью, эгоизм боролся с чувством долга и памятью. Он помнил диалоги, сейчас они казались такими странными. Так кто же он?

Ксай вдруг застыл под раскидистым кленом от осознания, что не до конца ответил на первый вопрос. Кто он такой? Нет, неправильно. Какой он, что им движет? Каким он стал после жизни в услужении драконице? И мрачно рассмеялся. На этот вопрос не ответить так просто здесь и сейчас. Это покажет только время. Мотивы остались прежними, но вот как Рони повлиял на характер и привычки Ксайрона? Это он узнает со временем. Скорее всего, себя придется воспитывать заново. Или наблюдать, каким он стал.

Ксайрон помнил, каким был Рони – наглым и смелым, всегда первым, просто потому что так чувствовал. Но что делать со своим первенством, не знал, всегда ждал подсказки Ингрид. И все потому, что при разделении не получил способности принимать решения серьезнее, чем выбор способа расправиться с целью. И ответственности особой не получил. Как же легко ему жилось. И тяжело одновременно. Постоянная муштра, постоянное соревнование и ожидание наказания. Постоянное ожидание кристалла крови. Жажды больше нет, с ней ушел и страх жуткой смерти. Но…

Мужик, грязный и вонючий, в куртке, нестиранной никогда, кладет руку ему на плечо, говорит что-то неразборчивое. Коготь появляется из наруча и погружается в живот мужика, вытягивая жизненные силы. Какое же это было наслаждение… жуткое, омерзительное наслаждение…

Ксайрон с силой затряс головой, прогоняя наваждение о той ночи в притоне бездомных. Это Ксай не помнил ничего, зато помнил Рони, а он – они оба. Только почему же нет раскаяния, которого так ждал Ксай?.. Потому что выбора у Рони не было, им правили инстинкты, вбитые инструкторами кэтасов, сопротивляться им невозможно – не на грани смерти.

Итак, убивать он умеет теперь без жалости. И все же не будет без необходимости. Это приемлемо. А что на счет дружбы и других отношений? До плена вокруг Ксайрона-княжича крутились многие в надежде завоевать его дружбу и внимание. Вот только друзьями он мог тогда назвать от силы пятерых-шестерых, а дальше поцелуев так не зашло ни с одной из воздыхательниц. Маркиза Ингрид научила его всему, что касается постельных утех. Только о чувствах речи не шло в их отношениях. Тут же возник образ Лиранты. Почему Рони на нее так набросился? Из-за банального мужского голода? Очень на то похоже. А что до чувств?.. Ох, что за ерунда, какие чувства, когда речь идет о судьбе княжества?! Ксайрон одернул себя и зашагал дальше по аккуратной дорожке меж кустов и деревьев среди одуряющих запахов середины лета.

– Ксай? – услышал он голос Лиранты и с удивлением остановился и огляделся.

Голос шел отовсюду.

– Рони? – еще более неуверенный зов.

И только теперь он понял, что зовут его из реального мира.

Что же, главное Ксайрон понял – его суть и цели остались прежними, изменились привычки, наверняка характер, но находясь тут он этого не узнает.

– Ксайрон, – поправил устало он и тут же поежился, выйдя из теплого лета своего дворца сознания в промозглую зиму реальности.

– Как?.. Так ты… ты смог! – чуть не взвизгнула Лиранта и обняла его.

Он обнял ее в ответ и… нет, ничего. Никакого влечения, просто красивая девушка, хороший друг. Она отстранилась, смущенная проявлением эмоций, и тихо села рядом.

– Да. Дракон пытался влезть мне в голову, пришлось решаться быстрее, чтобы он не уничтожил меня, – пояснил княжич.

– Я очень рад за тебя, мой мальчик, – профессор Рувин присел рядом на корень. – Что теперь думаешь?

– Нужно домой. И нужно разбираться вот с этим, – похлопал Ксай по наручу. – Отказываться от когтя не вижу смысла, думаю совместить его с мечом, например.

– Интересная мысль, – заинтересованно кивнул профессор. – Думаешь, получится победить на арене?

– У меня нет иного выхода, учитель, – невозмутимо ответил Ксайрон.

– Тогда поспешим домой, а с твоими новыми навыками разберемся в пути. Вероятно, прямой меч будет хорошо гармонировать с когтем. Или подобрать в пару что-то изогнутое, ятаган или шамшир?

– Можно будет попробовать разное, а дома посоветоваться с мастером Тагиором, – предложила Лира.

– Да, хорошо, – кивнул Ксайрон. – Но нам нужно закончить дела здесь.

– Разве не Ралнор этим будет заниматься? – озадаченно уточнил профессор.

– Я не про семена демонов, я про Лисов и дракона. Как так получилось, что местные вас поймали? – уточнил княжич. Из-за усталости эмоции практически не просачивались в слова.

– Я и сам не понял, – вздохнул Рувин, усталый как и все тут. – Эти люди вдруг появились и окружили нас. Сначала казалось, что они заодно с агатарами, вот мы и опустили оружие. А когда они заковали всех, стало поздно что-то предпринимать.

– Дракона с ними не было. Я побежала к тебе, Ксайрон, увидела, как тебя и Лиса уносит, и вернулась обратно. И увидела это все.

– Дракон был со мной, – кивнул Ксай. – Только он же не мог знать, что произойдет именно так.

– Думаешь, это он их как-то натравил? – нахмурился профессор.

– Я не удивлюсь, – слабо улыбнулся Ксайрон. – Ему что-то нужно в моей голове. Увы, я не смог понять, что именно.

– Можно уточнить, – предложил Рувин. – Только сначала связать, чтобы не убежал.

– А потом убить, – вставила Лира.

– Нет, – с мрачной усмешкой покачал головой княжич. – Пусть возвращается домой. Пусть расскажет, что не выполнил задание. Что я возвращаюсь домой. Что у эльери скоро будет новый князь, который знает общество драконов изнутри.

– Ты же понимаешь, что собираешься поступить, как они поступили с Коналом? – нахмурился Рувин.

– Конечно, пусть…

– Что там происходит? – перебила его Лиранта, заинтересованная шумом у костра.