— Пелле? — сонным голосом сказал Джерри. — Пелле?
Он уснул, как только они после короткого допроса отъехали от полицейского управления в Векшё. Бормотал что-то нечленораздельное, но когда они въехали в по-вечернему пустой Кальмар, Джерри неожиданно проснулся. Пер остановил машину у больницы.
— Пелле?
— Все нормально, Джерри. Мы в Кальмаре.
Он открыл дверь и с удовольствием вдохнул ночной воздух — легкие все еще горели. Он прокашлялся.
— Посиди здесь, Джерри… я должен навестить Ниллу. Это моя дочь. Ты ее помнишь, Джерри?
Отец уставился на больничную вывеску.
— Она здесь на обследовании. Скоро приду.
Половина одиннадцатого. Больница сияла всеми своими образцово вымытыми окнами. Ноги затекли — большую часть дня он просидел за рулем.
Вестибюль был еще не заперт. Стеклянные двери за ним бесшумно закрылись, и он поднялся на лифте в отделение, где лежала Нилла. Коридор был совершенно пуст, ни души, а дверь в отделение заперта. Он нажал кнопку звонка. Через минуту подошла дежурная сестра и впустила его. Даже не улыбнулась — скорее всего, от усталости, решил он. Не может быть, чтобы Нилле стало хуже.
Дверь в ее палату была приоткрыта, и оттуда слышались голоса. Нилла разговаривала с матерью.
Он опять прокашлялся. Он-то надеялся, что Марики не будет. Пер, конечно, знал, что его бывшая жена навещает дочь каждый вечер, но почему-то рассчитывал, что она уже ушла. Не повезло. Несколько секунд он сомневался, не повернуться ли и уйти, но потом все же решился и заглянул в палату.
Нилла полусидела в кровати. Ей уже выдали белый больничный халат, а из руки торчал прозрачный шланг. Капельница. Она выглядела как обычно, разве что немного бледнее.
Марика сидела рядом на стуле. На экране телевизора, висящего в углу палаты, разъяренная пара ссорилась на кухне, но звук был выключен.
— Привет! — Пер улыбнулся обеим. И матери, и дочке.
Разговор прервался. Марика, наверное, рассказывала что-то смешное, Нилла улыбалась, но, когда она посмотрела на отца, улыбка сошла с ее лица. Словно маска упала — сейчас она выглядела очень уставшей.
— Привет, папа! — Она удивленно принюхалась. — От тебя пахнет дымом!
— Разве?
Пер напряженно улыбнулся и с трудом удержал приступ кашля. Ничего разумного в голову не приходило.
— Что случилось, Пер? Ты не ранен?
— Да нет, все в порядке… Пожар в Смоланде. Дом загорелся. Я заметил из машины и позвонил пожарникам. Они приехали и потушили.
— А дом был пустой? — спросила Нилла.
— Там никто не живет, — сказал Пер и быстро перевел разговор: — А ты-то как?
— Ждем вечернего обхода и смотрим телевизор.
— Хорошо…
Марика встала:
— Если вам нужно поговорить, я могу выйти.
— Да нет, — сказал Пер, — я только хотел…
— Не нет, а да. Я пошла.
Она прошла мимо него, опустив глаза, и исчезла в коридоре.
Пер и Нилла посмотрели друг на друга. Пер вдруг сообразил, что мог бы порадовать Ниллу чем-то еще, кроме продымленной одежды. Надо было купить шоколадку или диск с музыкой.
— Мама все время здесь?
— Почти. Только спать уходит. — Нилла внимательно посмотрела на отца. — Меня скоро выпишут, правда?
Пер кивнул:
— Я приеду за тобой в среду. Отметим Пасху на Эланде. Будут сплошные яйца. Вареные яйца, шоколадные яйца…
Нилла улыбнулась:
— Шоколадные — это хорошо.
Пер подошел к постели и обнял ее. Как бы нечаянно прикоснулся щекой ко лбу — температуры нет.
— Скоро увидимся.
Он улыбнулся и так и вышел из палаты с улыбкой, с отвращением сознавая, насколько эта улыбка вымученна и неестественна.
Пер осторожно прикрыл за собой дверь и увидел Марику, стоящую в другом конце коридора. Он пошел к ней. Она скрестила руки на груди, и он остановился в трех шагах.
— Ей, похоже, получше, — сказал он.
Марика кивнула.
— А Йеспер остался на острове? — спросила она.
— Да.
Пер вовсе не собирался рассказывать ей о дневных событиях. Как и о том, что берет отца на Эланд. Марика сильно недолюбливала своего бывшего свекра.
— Я приеду в среду, — только и сказал он. — Когда появится врач?
— Не знаю… Скорее всего, перед ланчем.
— Тогда и я приеду в это время.
— Георг тоже будет, — тихо сказала Марика. — Тебе это не помешает?
— Ради бога, — солгал Пер. Подумал и солгал еще раз: — Мне он нравится.
Он вернулся на парковку. Джерри зачем-то вылез из машины и стоял рядом с сигаретой в одной руке и со своим портфелем — в другой. Как он может курить после всего этого?
— Не прикуривай, — сказал Пер. — Мы едем.
Джерри засунул сигарету в пачку и уселся в машину, покашливая.
Пер прислушался к его шипящему с присвистом дыханию. Десятки тысяч сигарет… а сейчас, после пожара, он дышит и того хуже, но задыхается-то уже давно. Сейчас Джерри звучал, как проткнутый надувной шар.
Он всю жизнь плевал на свое здоровье, подумал Пер. Плевал он, а болеет Нилла.
Он подъехал к своей хижине в половине двенадцатого. В Casa Mörner было почти темно — Йеспер оставил только лампочку в прихожей.
— Дома? — спросил Джерри, оглядываясь.
— Теперь дома, — сказал Пер. — Наконец-то. Здесь мы каждое лето жили с Анитой, Джерри, после того, как ты ее бросил. Мама не могла себе позволить настоящий отпуск много лет. Да ты это и без меня знаешь.
Джерри отрицательно покачал головой, но глаза его сузились. Во всяком случае, имя своей бывшей жены он узнал.
Пер выключил зажигание и глубоко вздохнул, даже слегка застонал от усталости. Осталось последнее испытание. Он взял у Джерри портфель и пошел в дом. Джерри ковылял сзади.
— Алло! — крикнул Пер, войдя в прихожую. — Йеспер?
Дверь в комнату сына была открыта. Йеспер сидел в постели с неизменным «Геймбоем» в руках.
— Да?
— Прервись. Выйди и поздоровайся с дедом.
Пер принюхался — одежда по-прежнему пахла дымом.
Но Йеспер, похоже, ничего не заметил. Он поднялся и медленно пошел навстречу. Пер прекрасно понимал его чувства — Джерри не видел внуков почти десять лет. Да он никогда и не выказывал такого желания, а Пер не настаивал — считал, что так будет лучше.
— Привет, дед, — тихо сказал Йеспер и протянул руку.
Джерри, казалось, задумался, но потом тоже протянул руку — очень нерешительно, как показалось Перу.
— Йеспер, — тихо сказал Джерри.
Он отпустил руку внука и огляделся.
— Хочешь чего-нибудь попить?
Джерри быстро кивнул. Пер пошел в кухню и принес стакан молока.
Усадив Джерри в кресло у телевизора, он вышел на улицу — захотелось еще раз подышать свежим воздухом.
Он подошел к краю каменоломни — и замер. Над проливом сиял яркий полумесяц, и в его свете Перу показалось, что лестница, с которой они так долго возились с Йеспером, сломана. Верхний блок отсутствовал. Он принес карманный фонарь.
Нет, он не ошибся. Широкий плоский камень свалился и раскололся пополам. К тому же он ударился о следующую ступеньку, и та тоже треснула.
Но вчера лестница выглядела такой надежной, они с Йеспером несколько раз проверяли ее устойчивость. Кто разрушил лестницу?