В Мальмё был самый обычный выходной. По улицам сновали машины, каждые двадцать минут отправлялись паромы в Данию, люди гуляли с колясками, наслаждаясь вечерним солнцем.
Он ехал из Кальмара почти четыре часа. Около трех он припарковал машину в нескольких кварталах от центрального вокзала: там было подешевле — и пошел искать улицу, где располагался ночной клуб «Мулен Нуар».
Клуб не принадлежал к заведениям, которые тратят большие деньги на рекламу. Над входом висела маленькая, с треснувшим стеклом вывеска: «Moulin Noar — Sexshop & Nightclub». Витрины были закрашены черным, да к тому же еще и забраны железными решетками. Пер догадался, что противники порно иногда собираются здесь с плакатами и тухлыми яйцами. Но сейчас улица была пуста.
Пер остановился в нескольких метрах от двери, где была приклеена табличка: «Внимание! Только после 18 лет!» Огляделся, не видит ли его кто, хотя у него почти не было знакомых в Мальмё.
Похотливый старик, мысленно прокомментировал он впечатление, которое мог бы вынести, глядя на него, случайный прохожий. Ну и что? Старческой похоти еще никто не отменял, горько усмехнулся он про себя, и открыл дверь.
Он оказался в длинном узком зале, похожем на магазин. Тут было так же тихо и спокойно, как и на улице перед входом. В воздухе стоял острый псевдолимонный запах какого-то моющего средства, но линолеум на полу все равно показался ему грязноватым. На полках стояли длинные ряды порнофильмов и журналов в пластиковых обертках, хотя «Вавилона» и «Гоморры» он не заметил. Вакуум, оставленный Джерри и его приятелями, давно заполнили конкуренты.
На стеклянном прилавке напротив полок стоял старый железный кассовый аппарат, а за ним на высоком барном табурете сидела и полировала ногти молодая женщина лет тридцати в тесно прилегающем черном платье и длинных лаковых сапогах на высоких каблуках. Сильно подведенные глаза и роскошные рыжие волосы… хотя, скорее всего, парик. Пер прекрасно понимал, что в таких местах трудно ожидать чего-то натурального.
За прилавком вниз шла лестница. Куда она ведет, было не видно: в самом низу висела перламутровая занавеска. Из-за занавески доносились приглушенное буханье музыки и женские стоны, все со странным металлическим призвуком: скорее всего, показывали фильм. Звуки эти напомнили Перу запись, которую крутил по телефону его загадочный абонент.
Он подошел к женщине. Она опустила напильник и улыбнулась ему.
— Привет, — сказал Пер.
— Привет, любимый. Хочешь пройти в логово греха?
— Может быть… Сколько?
— Пятьсот.
Ровно на триста крон больше, чем было у него в кармане.
— Пятьсот крон? Только за вход?
— Не только… — Она улыбнулась еще шире. — Тебя там ждет большо-о-ой сюрприз.
— Ага, вот оно что… сюрприз… И что, стоит этот сюрприз пятисот крон?
— Парни считают, стоит. — Она подмигнула ему заговорщически.
— А ты давно здесь работаешь?
— Довольно долго… ну что ты…
— А как долго? — прервал он ее, пытаясь задавать вопросы так же уверенно, как этот делал полицейский инспектор Ларс Марклунд.
Улыбка с ее лица исчезла.
— Полгода. Будешь платить или нет?
— Кто владелец клуба?
Она пожала плечами:
— Несколько парней. — Она протянула руку с длинными ярко-красными ногтями. — Хорошие ребята. Пятьсот крон, please.
Пер достал из кармана куртки бумажник, но открывать не стал.
— Хотелось бы поговорить с хозяевами…
Женщина молчала.
Он взял с прилавка листок бумаги, написал «Позвоните мне!» — телефонный номер и подпись: Пер Мернер (сын Джерри Морнера). Открыл бумажник, достал две сотни и вместе с запиской протянул женщине.
— Это вам, — сказал он. — И мне даже не надо туда проходить. Просто отдайте записку одному из хозяев… тому, кто начинал дело.
Женщина со скучающим видом приняла деньги:
— Посмотрим… не уверена, что он объявится сегодня вечером.
— Отдашь, когда придет. Сделаешь?
— А мне-то что…
Она спрятала деньги, сложила записку пополам и подсунула краем под кассовый аппарат. Выпрямилась на табуретке, поправила парик и, казалось, забыла про Пера.
Он прислушался к доносящимся снизу звукам и вспомнил Регину. Ему вдруг показалось, что она ждет его там, в подвале. А может быть, и Джерри там с ней, и Бремер… два покойника… сидят и курят свои сигареты, положив руки ей на бедра. Если бы у него были пятьсот крон, он бы наверняка их там увидел.
Он круто повернулся и вышел на улицу.
Он снял комнату в дешевом отеле вблизи автомагистрали. По пути туда он, неизвестно зачем, решил заехать на Терренгатан — вдруг ему захотелось посмотреть на дом, где жил Ганс Бремер.
Терренгатан была из тех улиц, что выглядят мрачно независимо от времени года — зима ли, осень или весна. Серая, тоскливая улица, несмотря на яркое весеннее солнце и васильковое небо. Дома с потрескавшейся штукатуркой. Номер 10В мало чем отличался от остальных — мрачная, давно требующая ремонта пятиэтажка. На тротуаре стоял старый пикап с прицепом, наполовину заполненным картонными ящиками.
В подъезде чем-то воняло… похоже на прокисшее молоко, подумал Пер, поднимаясь на второй этаж. Дверь в квартиру Бремера была слегка приоткрыта, оттуда слышались приглушенные голоса.
Он открыл дверь. В квартире, как ему показалось, запах прокисшего молока был еще сильнее.
— Алло! — крикнул Пер.
— Кто там? — услышал он усталый голос. В дверях в кухню появилась среднего возраста, рано поседевшая женщина. Она, сложив на груди руки, смотрела на Пера. — Что вы хотите?
За ее спиной мальчишка лет десяти сматывал многочисленные кабели от старого телевизора.
Пер растерялся — а что, собственно, я хочу?
— Добрый день, — сказал он. — Я просто заглянул… мы с Гансом были приятели.
— Вот как? Собутыльники, значит…
— Нет… — Пер решил перестать врать. — Собственно, приятелями мы не были. Он работал с моим отцом. Просто проезжал мимо, и вот…
Женщина, похоже, его не слушала — просто повернулась и, не приглашая Пера, ушла в комнату. Пер последовал за ней:
— А вы его вдова? В таком случае, примите мои…
— Хассе никогда не женился, — прервала его хозяйка. — Я его младшая сестра, Ингрид… Новые жильцы въезжают, так что торопимся все вынести.
Не так уж много выносить, подумал Пер. В спальной даже кровати нет, только матрас. Казенные серо-желтые стены. Бремер, похоже, все время тратил на свои фильмы, на обстановку собственной квартиры времени не хватало.
Сестра Бремера вышла в кухню и начала собирать в картонные ящики столовые приборы. В кухне было так же пусто, как и в спальне, — шаткий стол и два стула. На холодильнике несколько выцветших открыток. Ни фильмов, ни журналов — ничего, что могло бы поведать о роде занятий хозяина квартиры.
— Приятель!
Он поднял голову — оказывается, возглас Ингрид относился именно к нему.
— Мог бы и помочь… освободить шкаф, к примеру.
— К сожалению, мне надо…
— Да ладно, несколько минут. Вынешь все из шкафа и поможешь Симону с ящиками.
Несколько минут и вправду ничего не решали. Он встал на стул и начал стопками разгружать тарелки.
На нижней полке под стопкой глубоких тарелок лежала желтая бумажка «пост-ит». По-видимому, когда-то ее прилепили к внутренней стороне дверцы, но клей высох, и она упала на полку.
Четыре записанных неуверенным почерком телефонных номера:
Ингрид
Кэш
Фонтан
Даниела
Первый номер — Ингрид. Сестра. Один из номеров, по-видимому, принадлежал Джерри, но Пер не мог вспомнить, какой у отца был телефон.
— Все, что ли? — спросила Ингрид за спиной.
— Почти.
Он положил записку в карман и продолжил выгружать тарелки.
Закончив с кухней, он помог вынести ящики. Оказалось, что в квартире было все же довольно много барахла — на все эти занятия ушел почти час.
Они почти все время молчали — сестра Бремера была не особенно разговорчива, да и у него не было желания молоть попусту языком.
— А вы знаете, как погиб ваш брат? — спросил он, когда они уже стояли на тротуаре под жарким солнцем.
— Полиция сказала, пожар… — Она вытерла пот со лба. — Он поехал на встречу с каким-то жучком, а дом сгорел.
— Они что, поссорились?
— Поссорились? Не думаю… курили и пили, как свиньи. Хассе больше ничем и не занимался.
Мелкий гангстер, замешанный в разные темные дела, — так охарактеризовали Бремера в полиции. И алкоголик к тому же.
— А враги у него были?
— И полицейские спрашивали… — Она покачала головой. — Не было у него врагов… А использовали его на всю катушку, это уж точно.
— Как это?
— Брали у него деньги взаймы без отдачи… всем-то он помогал. Хассе был чересчур добрым, вот что я тебе скажу. Друзей-то у него не было, одни собутыльники… А нет друзей, откуда врагам-то взяться?
Пер был не совсем согласен с этой максимой, но возражать не стал. Спросил только:
— А был у него приятель по имени Маркус Люкас?
— Маркус Люкас? Не помню такого.
— Ганс с ним работал, как я слышал… Ваш брат ведь очень много работал?
Она пожала плечами:
— Он всю жизнь старался работать как можно меньше… Всегда говорил, что у него вот-вот будет куча денег, только мы так ее и не увидели, эту кучу…
Пер понял, что сестра не имеет ни малейшего представления, чем занимался ее брат. Он ей врал.
Молчание и ложь. Ложь и молчание. Все, что имеет отношение к Джерри, окружено ложью и молчанием.