Лавка страха

Глава 12. Черные трещины

Я рассказал обо всем, только когда мы уже ушли с пляжа и плелись по мощеной улочке. Автобуса не было видно, и Оскар сказал, что вряд ли он появится в ближайшее время. День клонился к вечеру, но жара даже не собиралась спадать.

— Да ты издеваешься, — закатила глаза Агата и повернулась к Оскару. — Вчера он про склизкого монстра придумал, сегодня — трещины в глазах, и всю мою жизнь вот так.

Оскар нахмурился, запустив руку в кудрявые волосы. Они все еще были мокрыми, и морская вода капала на футболку — как будто человек с пишущей машинкой вместо головы плакал.

— Черные трещины в глазах — вообще, это что-то знакомое.

— Угу, вы с гремлином одно кино смотрели.

Я пожалел, что мы ушли от моря и в сестру нельзя пульнуть галькой.

— Они даже к врачу шли — наверняка с глазами разбираться!

— Тут по дороге больница, — рассеянно кивнул Оскар, все еще о чем-то размышляя.

Агата широко улыбнулась.

— О, может, тогда мы даже их увидим — и маму, и мальчика, и черные трещины? Да, гремлин?

Настала моя очередь закатывать глаза.

— Ну конечно! Они сидят там весь день и только тебя и ждут!

— А может, и ждут, почему бы и нет?

— А может, тебе заткнуться?!

— А может, их просто не существует?!

— Не может, — Оскар оборвал нашу перепалку сдавленным голосом.

Мы с Агатой разом замолчали и уставились сначала на него, а потом туда, куда он смотрел.

Мимо нас шла женщина, обнимая за плечи девушку примерно Агатиного возраста. У девушки был безразличный ко всему вид, а глаза…

— Вот ведь… — Агата явно хотела выругаться, но осеклась на полуслове, завороженно глядя на трещины в черных потеках.

— Теть Вер? — Оскар робко шагнул к женщине, но та отмахнулась от него, помотав головой, и торопливо повела девчонку дальше. Та даже не взглянула на нас.

Мы остановились, глядя им вслед.

— Она из моего класса, — пробормотал Оскар и вдруг рванул дальше по улице.

Мы заспешили за ним, повернули раз, другой и уткнулись в больницу. Я сразу понял, что это она, хотя табличку и красный крест разглядел уже позже. У входа толпились люди — кто-то заходил, кто-то выходил, кто-то шумно разговаривал у крыльца. Некоторые всхлипывали, другие стояли с неестественно равнодушным видом. Какой-то пузатый дядька нервно потрясал кулаками, угрожая разобраться с горе-докторами, раз они не знают, что с его женой. Жена стояла рядом, как будто речь шла вовсе не о ней. В глазах у нее чернели трещины.

Люди тревожно переглядывались. Некоторые с опаской отодвигались подальше от пострадавших. В воздухе стоял непрерывный шепот — что происходит, заразно ли это, могут ли те, кто больны… умереть. Последнее предположение высказала женщина рядом с пузатым дядькой. Он повернулся и принялся орать на нее. Его жена слышала эти слова о смерти тоже, не могла не услышать. Но она продолжала безразлично смотреть сквозь пространство, словно ее ничто не интересовало, даже собственная жизнь.

К своим двенадцати годам я пересмотрел кучу фильмов про зомби, злобных призраков и прочую нечисть. Конечно, они все были на экране — но мне показалось, что даже если бы они оказались рядом, на улице, то были бы не такими жуткими, как люди с потрескавшимися глазами возле больницы. Эти люди ни на кого не нападали, ни за кем не гнались, не брызгали ядовитой слюной. Издали в первую секунду они казались совершенно обычными — но потом ты начинал чувствовать, что что-то с ними не так.

В них не было злобы — в них вообще ничего не было. Мне вспомнились дома-декорации в школьном театре — картонный фасад, а за ним пусто. Как будто все эти люди на самом деле уже умерли, и только их тела каким-то образом изображали живых.

— Лучше бы ты это выдумал, — вырвалось у Агаты.

Оскар с трудом сглотнул, глядя на всё стеклянными от ужаса глазами, и судорожно вдохнул, словно ему не хватало воздуха.

Я почувствовал на себе взгляд — чьи-то расколотые глаза скользили по мне. Во рту пересохло, сердце замерло, а потом заколотилось как бешеное. Нужно уходить отсюда. Развернуться и бежать, не останавливаясь, сколько хватит сил — а потом спрятаться под одеяло и зажмуриться. И открыть глаза, только когда все это окажется неправдой, просто дурным сном, ведь такого не бывает по-настоящему…

— Жуть, да?

Мы обернулись. Рядом стояли две девчонки, ровесницы Оскара и Агаты. У обеих на головах были завязаны высокие хвосты — у одной светленький, у другой темный. Глаза у них, к счастью, были самыми обычными, но горели азартом.

Лицо у Оскара стало такое, как будто его вот прямо сейчас назначили главным хирургом. Пожизненно.

— Привет, — вздохнул он.

Девчонки, которых я мысленно назвал Хвостатыми, окинули меня и сестру цепким взглядом. Но, видимо, решили, что потом выяснят, кто мы такие, и уставились на Оскара.

— Врачи думают, у них сосуды в глазах полопались, — зачастила светленькая.

— Непохоже на кровь, — заявила Агата.

Девчонке явно не понравилось, что ее перебили. Она смерила Агату осуждающим взглядом и продолжила:

— Но что-то в крови нарушилось, и потому все черное. Анализы в лабораторию повезут.

— А еще, — заикнулась темненькая, но ее перебила Агата. Она не терпела, чтобы ее игнорировали.

— Что со всеми этими людьми случилось?

Не отреагировать на ее громкий вопрос Хвостатые уже не могли.

— Никто не знает, — кисло протянула светленькая. — Вроде как никаких болезней у них не нашли.

Мы переглянулись.

— Бред какой-то, — Агата скривилась.

Оскар промолчал, а у меня засосало в животе.

Темненькая девчонка еле дождалась, пока светленькая договорит, и вылезла вперед.

— А еще! — она обвела всех взглядом, явно наслаждаясь вниманием. — Я случайно услышала, как говорили медсестры…

Я не сдержался и фыркнул. «Случайно».

Хвостатые строго уставились на меня, почище училок в школе.

— …и они обсуждали, что все люди говорят про какую-то девушку.

— Что еще за девушка? — нахмурился Оскар.

— Типа незнакомая девушка, жутко красивая, но что-то у нее не так с глазами, — многозначительно произнесла темненькая.

— И якобы она типа что-то ела… или пила, — добавила светленькая. — Похоже на бред.

«Тетя приходила», — зазвучал у меня в голове детский голосок. По спине поползли мурашки.

— Прямо какая-то эпидемия, да? — снова затараторила темненькая.

Вид у нее был такой, словно она вот-вот добавит: «Круто, скажите?!» Она даже открыла рот, но взглянула в сторону больницы и вскрикнула:

— Ой, это же Влад из параллельного!

Хвостатые охнули и понеслись к несчастному Владу.

— Пошли отсюда, — тихо произнес Оскар.

Мы прошли несколько узких улочек, прежде чем кто-то из нас заговорил. Я не мог отвязаться от мыслей о том, что произошло, точнее, что я сделал сегодня ночью и связано ли это как-то с тем, что у людей потрескались глаза и они стали как зомби. Агата, судя по ее гримасе, колебалась между тем, чтобы назвать все чушью и признать то, что видела своими глазами. А Оскар…

— Я вспомнил, — глухо сообщил он через несколько улиц. — Вспомнил, откуда я это знаю.

Мы уставились на него.

— Читал в старых газетах, для доклада в школе — неважно. Такое уже происходило.

У меня ослабели колени, и я споткнулся о мостовую.

— Где-то в середине прошлого века, и вроде как это считалось легендой. — Оскар нервно потер лоб. — С людьми стало что-то твориться, вот точно как сейчас — черное в глазах, черное откашливали, галлюцинации, коматозное состояние. Никакой болезни не определили.

— И что с ними случилось потом? — спросила Агата.

— Через несколько дней они умирали, — негромко ответил Оскар. — А за пару дней до смерти каждый видел предыдущего умершего, как будто тот пришел за ним.

Несмотря на жару, меня начала бить дрожь.

— А почему заболели те люди?

— Узнать так и не удалось, — покачал головой Оскар. — Все началось вдруг и так же внезапно закончилось. Заболеть мог… может… кто угодно.

Мы подавленно замолчали.

— Ой, да ну. Стопудово легенда и есть, — чересчур уверенно заявила Агата. — Превратилась в страшилку… И потом, сейчас все видели одну и ту же девушку — и то, если ее действительно видели.

— Ну да, — торопливо согласился Оскар. — Сейчас другое.

Я покивал. Но уверен, что каждый из нас подумал об одном: сейчас еще никто и не умер.