Мертвый штиль: Женщина из захолустья. Дядюшка Сагамор и его девочки. Мертвый штиль

Глава 10

Ну, кажется, спорить с ними было бесполезно. Они явно вознамерились снова наполнить восемь бочек.

— Но, послушайте, — сказал я, — это не испортится три дня. Так давайте зальем одну бочку, чтобы поросята успели ее съесть.

— Нет, сэр, — ответил папаша, — мы так легко не сдадимся. Тут что-то не так, а что именно — нам надо понять.

— И кроме того, — добавил дядя Сагамор, — забежим вперед и посмотрим: а вдруг испортится, когда они уже съели, вдруг пузырьки станут лопаться у них внутри? Бедные поросята совсем потеряют к нам доверие. Хуже не бывает — жить с разочарованными свиньями.

И они замесили новую порцию. Ничего, думаю, удивительного, что все вокруг качают головами, они уже выкинули месячную норму и опять принимаются за старое. Шериф метался вокруг, суясь во все, как безумный. Потом явился из города Бугер с двумя командами, и шериф ринулся отдавать приказы:

— Двое смотрите за аппаратом! Прочие пусть разойдутся и ищут! Чтобы все тут вывернули наизнанку!

Не понял, что они искали, однако не нашли ничего. Толклись они здесь до заката. Потом шериф опять оперся о стену и стал вытирать лицо.

— Так, — сказал он, — может, они и вправду его выкинули. Бугер, скажи Христа ради, что это значит?

Бугер покачал головой, потом просиял:

— Слушайте, есть еще возможность, о которой мы не подумали. Просто он делает то, что говорит.

— У тебя был тяжелый день, — потрепал его по плечу шериф. — Надо бы тебе переодеться в сухое.

— Нет, правда. Разве не понятно, что он всех дурачит?

— Ну да. Только какой из этого прок? Ты когда-нибудь слыхал, чтобы Сагамор Нунан жертвовал чем-то просто ради смеха? Ему за это должны платить.

— Да, об этом я позабыл, — согласился Бугер.

Ранним утром у нашего дома уже было полно автомобилей. И они все подъезжали. Всем было интересно, как мы запустим аппарат. Сначала мы поглядели корм — он был еще нормальный.

— Хм, — довольно протянул дядя Сагамор, — сегодня получше!

— Да, сэр, — отозвался папаша, — может, нам наконец удалось.

Я же не был так уверен — ведь шел только первый день. Мы пошли в амбар. Там дежурил Отис со вторым помощником. Дядя Сагамор сказал, что вначале надо собрать живицу, и мы пошли к надрезанным соснам и принесли оттуда ведерки, заполненные наполовину.

Я с интересом наблюдал, как они начинали дело. Собственно, я в первый раз увидал аппарат в сборе. Кругом были трубки и всякие медные штучки. Они шли между двумя медными котлами со всякими там кранами и клапанами. Чан обвивали, как спагетти, шесть видов труб. Они входили в чан снизу, делая изгиб. Странно, но внизу было только пять концов. Я попытался проследить, куда же девалась одна, но чан был полон воды и ничего не было видно. Они открыли клапан на трубе, идущей от источника, сняли крышку с одного из котлов, добавили воды, а потом влили сосновый сок. Отис наблюдал за каждым их шагом. Перед тем как они закрыли крышку, он, заглянув внутрь, спросил:

— А что в другом котле?

— Ничего. Он запасной. Будем им пользоваться, когда производство войдет в силу.

— Откройте, посмотрим, что там.

Папаша открыл — там было пусто. Большой водный бак был полон. Дядя Сагамор стал разжигать топку под днищем котла. «И правда интересно», — подумал я. Скипидарный бизнес готовился к открытию.

С самого начала пошли сплошные трудности. Сперва пошел дым. В жизни не видал столько дыма! Позади топки было место для трубы, но они забыли ее поставить, и дым валил наружу и проникал повсюду. И дрова были слишком свежие и сильно дымили. Какое-то время не было видно ничего, кроме их ног.

Но самое плохое было в том, что никакого скипидара не получалось. Ни капли.

Папаша с дядей Сагамором вышли через полчаса, кашляя и вытирая слезы.

— Сейчас должно пойти, Сэм, — сказал дядя Сагамор с сомнением.

— Может, мы как-то не так приладили? — спросил папаша.

— Надо бы проверить заново.

Они пошли опять и стали проверять, правильно ли все подсоединили. Отис сквозь дым наблюдал за ними. Я оглянулся — позади меня стоял обеспокоенный Мёрф. Он протянул мне газету.

На первой странице красовались большие заголовки и фото. Крупно было напечатано:

«СУМАСБРОДСТВО В ОКРУГЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ».

Потом шли фотоснимки аппарата и свиного пойла. А правее — снимок Бугера с Кончитой Маклеод. Она обняла его за шею, а он, весь мокрый, расплылся в улыбке.

Под снимком была подпись: «Помощник шерифа попал в пикантное положение на ферме Нунанов». Внизу опять крупно было напечатано:

«ФОТОГРАФИИ ПОДЛИННЫЕ».

А еще ниже:

«Если вы не верите, что человек может производить сусло и работать на самогонном аппарате на виду у целого отдела полиции, пойдите убедитесь сами. А потом голосуйте за человека, который может очистить эту скверну, — за Дж. Л. Минифи!»

Тут как раз дядя Сагамор вышел из клубов дыма. Мёрф протянул ему газету и сказал:

— Кудрявый набирает голоса, как лавина снег. На него уже ставят шесть к одному.

— Хм, — откликнулся дядя Сагамор, — шесть к одному — это точно?

— Я что-то ничего на этот раз не понимаю…

— Пока нечего бояться, Мёрф. Не сегодня же голосовать, верно?

Тут подкатил шериф, а за ним и звуковой грузовичок. Шериф протолкался к Отису.

— Ничего еще не вышло, — доложил тот. — И туда ничего не лили, кроме соснового сока.

— Не важно, — сказал шериф, — теперь я знаю, что он делает!

Растолкав толпу, он взобрался на грузовичок и взял микрофон.

— Граждане! — начал он. — Послушайте…

Раздались вопли и свист, народ шумно сгрудился вокруг.

— Почему не арестуешь старого мошенника?

— Заткнись и дай ему сказать!

— Может, мы все-таки узнаем, что здесь, в конце концов, происходит?

— Шериф, делает он виски в этой штуке или нет?

Шериф поднял руку:

— Послушайте! Это я и пытаюсь вам объяснить. Он не делает. Можете сходить и убедиться сами.

— Так какого дьявола он там делает?

— Он делает виски в другом аппарате, а этот только для отвода глаз.

— Ничего себе! А может, шериф прав? — проорал кто-то.

Шериф вытянул руку:

— Не забудьте, я уже искал это местечко. Все хорошо упрятано. Сагамора Нунана вы знаете. Мне нужны двести добровольцев. Округ платить не может, но я сам, лично обещаю вознаграждение в сто долларов.

Толпа взревела с воодушевлением.

— Хм, — заметил Мёрф, — не такой уж он дурень в политике.

Вот уж действительно искали. К следующему полудню я насчитал не двести, а все четыреста человек. После того как весть о сотне долларов облетела округу, набежало столько народу, что люди просто сшибались лбами. Даже с крыши дома и амбара человек десять с биноклями смотрели, нет ли где дымка. И никто ничего не нашел.

Папаша с дядей Сагамором не обращали на них ни малейшего внимания. Они проверили технику сверху донизу и снова развели огонь. Дым курился, а скипидара не появлялось. На закате они прекратили попытки. А когда мы пошли к поросятам, вышло еще хуже: в каждой бочке поднимались пузырьки газа.

— Не нравится мне это, Сэм, — сказал дядя Сагамор.

— Ну, пузырек-другой ничего не значат, — попробовал подбодрить его папаша, но тщетно.

Наутро они стали сливать все на старое место, и к тому времени, когда мы позавтракали, я уже насчитал примерно три сотни добровольных помощников шерифа, и они все прибывали. В корме пузырьков стало больше. Дядя Сагамор и папаша старались подбодрить друг друга, но было видно, что они сильно обеспокоены. А скипидарная машина все не работала: шел только дым — и ни капли скипидара.

В полдень шериф созвал всех своих поисковиков, предложив им гамбургеры и кофе. А сам произнес с грузовичка:

— Бесполезно, господа! Я был не прав, другого аппарата нет. Вчера и сегодня мы потратили четыре тысячи человеко-часов и проверили семь тысяч миль в округе. Довольно. Не знаю, что он делает, но одно мы доказали: виски он точно не делает. Сожалею, что никто не получит награды, но взамен я предлагаю вам вот гамбургеры и кофе общей стоимостью сто пятьдесят долларов, так что налетай.

Народ воодушевился и стал расхватывать гамбургеры, и мне удалось взять тоже. Шериф разговаривал с Отисом, а дядя Сагамор с папашей все еще ковырялись в дыму, пытаясь разобраться в неполадке.

— Оттуда не вышло ни капли ничего, — прокомментировал Отис.

Шериф отер лицо.

— Что меня удивляет, — сказал он, — так это то, что я никак не могу понять, откуда он берет деньги. Смотри, сколько тут народу, и он не содрал ни с кого ни цента. Обычно он брал бы доллар за парковку — и они бы застревали в грязи, и еще бы пятерку он брал, чтоб их вытащить, да продавал бы им гамбургеры из овса по доллару штука. Так нет! И виски он не делает. Откуда же берутся деньги?

Тут вдруг появилась другая полицейская машина, в которой был Бугер. Набычившись, он нес что-то сквозь толпу.

— Что там? — спросил шериф.

Бугер оглянулся на посторонних.

— Я только что подобрал пьяного в городе, — сказал он. — Вот что у него было с собой.

Он достал что-то из пакета, стараясь не показать никому из посторонних. Это была пинтовая бутыль. Он свинтил крышку и протянул ее шерифу.

— Понюхайте! — попросил он.

Тот принюхался.

— Да это самогон! — начал он, но тут глаза его округлились.

Он попробовал содержимое на вкус. Лицо его приобрело странное выражение. Опустив посудину, он уставился на Бугера.

— Скипидар… — прошептал он.

И вот тогда-то и поднялась суматоха и понаехали корреспонденты из больших газет и с телевидения. А губернатор пообещал вызвать национальную гвардию, если округ не успокоится. Было очевидно, что из скипидарной машины дяди Сагамора ничего не вытекает, а в округе появился самогон с легким привкусом скипидара.

В газете неистовствовал Кинкэйд, Кудрявый насмехался и произносил речи, множество людей желали линчевать шерифа, и приезжали те, кто хотел взглянуть поближе на аппарат, из-за которого горел сыр-бор и из которого ничего не вытекало. И что бы это все значило? Но мы забегаем вперед…

Трое полицейских ринулись в дымный амбар и вновь перепроверили аппарат сверху донизу — каждую трубку, за исключением той, что была внизу в водяном баке и которую они не могли отыскать. Наконец, мокрые и закопченные, они выбрались наружу.

— Может, прекратим? — спросил Отис.

— Как? — спросил его шериф, обмахиваясь шляпой. — Прекратим что? Каждый болван видит, что отсюда ничего не идет. Мы сами были свидетелями, что сюда заливали только сосновый сок. Все у вас перед глазами. Попробуй-ка сунься с этим к судье!

— Но надо же что-то делать, — возразил Бугер.

Шериф содрогнулся:

— Разумеется, надо! Или мы докажем, что этот проклятый скипидарный самогон идет не отсюда, или нас линчуют. Смотри за ним! Не выпускай из поля зрения ни его, ни аппарат, ни это сусло ни на секунду! Надо мне удалиться, иначе я его просто убью.

Папаша с дядей Сагамором обращали внимание на народ не больше, чем прежде. Немного спустя они загасили огонь, плеснув воды. Публика отпрянула от дыма и пара. Но они были слишком расстроены, чтобы думать об этом. Когда дым рассеялся, они стали проверять технику заново. Развинчивали трубки, продували их. Сняли крышки с котлов: запасной был пуст, а в другом была сосновая живица — не так много, но было.

Папаша покачал головой и уронил гаечный ключ:

— Он куда-то уходит, но куда?

Однако больше всего расстройства было из-за корма. Не было даже смысла притворяться: так много пузырьков поднималось со дна.

— Ну, сэр, — обратился к нему дядя Сагамор, — это просто ужас! Будем выбрасывать и начнем снова?

— Что-то я устал, — покачал головой папаша. — Давай подождем до утра.

Все глазели на них — всем было интересно, сколько еще будет продолжаться это битье головой о стену и выливание по восемь бочек пойла зараз.

Наутро народу еще прибыло. От пойла сильно пахло прокисшим, пузырьки так и лопались на поверхности.

— Ну, — сказал папаша, — давай выльем и покончим с этим.

— Вот что, — нахмурясь, отвечал дядя Сагамор, — давай попробуем еще одну штуку, Сэм. Что, если кинуть туда с пинту соды? Она предупреждает брожение.

— Ну что ж, хуже не станет, — согласился папаша.

Он принес пищевой соды. Они бросили по пол-ложки в каждую бочку и размешали, потом прикрыли бочки мешками и вернулись к своей технике. Все глядели на них, как на безумных. Я же пошел кормить поросят.

Немного погодя на смену караульщикам прибыли Бугер и Отис. К этому времени папаша с дядей Сагамором развели огонь под котлом, и все застлало дымом сильнее, чем туманом. Бугер присел посмотреть на нижние концы труб. Ничего оттуда не выходило. Толпа сегодня, казалось, была на пределе. Часов в десять припылил шериф. Публика стала насмехаться над ним, вопрошая, когда же он арестует их и правда ли, что появился самогон со вкусом и запахом скипидара. Шериф тоже взбесился и стал отбрехиваться:

— Знать ничего не знаю! Здесь, во всяком случае, ничего не производится. Хотите, пойдите посмотрите сами.

— Ну, если ты не можешь их поймать, — заорал кто-то, — чего ж ты от нас, дураков, хочешь? У нас только и хватает мозгов платить тебе жалованье!

Раздались взрыв смеха и вопли. Шериф свернул к амбару, поглядел на корм и рявкнул еще раз на Отиса, чтоб смотрел в оба.

В общем, было заметно, что все это им уже надоело. Назревал скандал. Даже когда дядя Сагамор попытался как-то защититься, толку было мало. Свара должна была вот-вот вспыхнуть.

Случилось это после полудня. Кудрявый только-только показался в своем звуковом грузовичке. Обычно он бывал тут каждый день — приезжал ненадолго выступить с короткой речью против шерифа. Потом нагло ухмылялся и исчезал. Его только первые два дня не было, когда дядя Сагамор с папашей уезжали.

На этот раз он вознамерился выступить — выключил музыку, взял микрофон и взобрался на импровизированную трибуну. И что-то еще было у него в другой руке. Присмотревшись, мы поняли, что это пинтовая бутыль.

— Граждане, — начал он, — у меня скверные новости! Качество знаменитого нашего самогона заметно ухудшилось. Вот и мой приятель столкнулся с этим и клянется, что это скипидар. Попробуйте сами, джентльмены! Вот, прошу!

И он передал бутыль в толпу — она пошла по кругу. Все, кто пробовал, говорили одно: «Ну да, конечно, скипидар, что же еще?»

— Вы когда-нибудь о таком слыхали? — заорал Кудрявый в микрофон. — Интересно, откуда это он взялся? — Раздались протестующие крики. Он предостерегающе поднял руку: — Минутку, джентльмены! Подождите ругать шерифа. Тут требуется большая проницательность — особенно в таком дыму, так что не торопитесь.

Шериф, казалось, совсем осатанел. Но прежде чем он открыл рот, дядя Сагамор вдруг подошел к Кудрявому. Я удивился — в первый раз он обратил на него внимание. Ткнув Кудрявого в грудь, он произнес в микрофон:

— Слушай меня, Минифи! Можешь поливать грязью кого угодно где-нибудь еще. Шериф — мой хороший друг и…

Кудрявый было взъярился, но вдруг ухмыльнулся и подмигнул толпе:

— Приятно слышать! Весьма полезная информация! Хороший друг, говоришь?

— Да, сэр. Я многим ему обязан за всякие разные дела и хочу сказать, что буду голосовать за него на выборах. Достойно сожаления, когда старые приятели не держатся друг друга и не помогают друг другу. Я всегда находил в нем достойного человека, который держит свое слово и не подводит, коли чего обещал. Думаю, мы все должны во вторник проголосовать за него.

Я подивился, глядя на шерифа: он стал багроветь и попытался продраться сквозь толпу, так что Бугер с Отисом вынуждены были удержать его.

— Я его убью! — скрежетал он зубами. — Пустите, я его убью!

«Вот так так! — подумалось мне. — Никто больше здесь за него не заступается, а он так-то ценит доброе слово!»

Тут и началась свара. Кто-то швырнул в шерифа камень, кто-то стал заступаться за него, кто-то был против, кто-то даже схватился за нож, а кто-то вытащил из машины ружье. Зачинщики кинулись в заросли. Шериф, Бугер и Отис побежали за ними. Следом мчалась толпа. Раздались одиночные выстрелы. Мы искали бузотеров добрых десять минут.

— Кто-нибудь их знает? — спросил шериф.

Все отрицательно покачали головами. Оказалось, в суматохе и шуме никто даже не приметил, как они выглядят.

Бугер, Отис и шериф переглянулись, и тут Бугер произнес:

— О Господи!

А шериф прорычал:

— Сусло!

Мы кинулись обратно. Папаша с дядей Сагамором развинчивали трубу как ни в чем не бывало, и все восемь бочек стояли в ряд с мешками сверху. Все было в порядке. Вид все имело смиренный.

Бугер, опершись о столб, перевел дух:

— Вот стоит только забыться на минуту и…

Подошел шериф и приподнял мешок. Заглянул в бочку, выкрикнул яростное ругательство, сорвал еще два мешка и, поглядев, швырнул шляпу. Рот у него открылся, но ни слова вымолвить он не мог.

Я тоже подошел посмотреть. Бочки были полны с прошлого раза, но, ей-богу, содержимое их было совершенно чистым. Не было никаких признаков пузырения и брожения. Все столпились, выпучив глаза. Потом поднялся галдеж. Подошел, заинтересовавшись, дядя Сагамор. Поглядев в бочки, он промычал что-то задумчиво и взял пожевать табачку.

— Ну, сэр! — обратился он к папаше. — Видать, сода сотворила чудо, Сэм.