Месть за моего врага

II. 17

(Джентльменский поступок)

— Итак, — сказал Лев, поднимая два пакета с пивом. — Какое выбираешь?

Саша вздохнула, покачав головой.

— Это не совсем то, что я ожидала, когда ты предложил выпить, — сухо заметила она, на что он лишь улыбнулся.

— У меня только тридцать минут, согласно твоим правилам, и, уж прости, но я не собираюсь тратить их впустую среди толпы «Эриков». Итак, — повторил он, поигрывая банками, — ты выберешь дешевое пиво или еще дешевле?

Она невольно улыбнулась.

— Давай самое дешевое, какое у тебя есть.

— Договорились, — решительно ответил он, передавая ей банку и выводя на улицу. Они замедлили шаг, чтобы идти в одном ритме. — Холодно? — спросил он, подразумевая продолжение, а она, сделав выразительный глоток, покачала головой.

— Нет, — сказала она после глотка. — Вполне терпимо. Думаю, я выдержу ещё двадцать пять минут. А ты? — поддразнила она, ловя его взгляд. Он, ухмыльнувшись, слегка толкнул ее, и это вышло настолько неловко, что только добавило игривости.

— Ну что ж, — произнес он, пока они неспешно шагали по тротуару.

— Что ж, — согласилась она. Он жестом указал налево, и она кивнула, переходя улицу, а он остался позади, чтобы пройти с другой стороны, меняя сторону тротуара.

— Что ты делаешь? — спросила она, недоумевая, а он сделал глоток пива и пожал плечами.

— По словам моего отца, это называется «джентльменский поступок», — объяснил он и процитировал: — «В старину», — загремел голос Кощея у него в голове, — «мужчина шел со стороны улицы, чтобы грязь не заляпала дамскую юбку».

— На мне нет юбки, — напомнила Саша, указывая на свои джинсы. Лев снова пожал плечами.

— Пусть так, но рисковать не хочу. Драгоценный груз, — добавил он, подмигивая и сделал глоток, прежде чем поманить ее за собой.

Она вдруг на мгновение остановилась.

Развернулась к нему.

Нахмурилась.

— Черт возьми, Лев, — проворчала Саша, вздохнув, — ты такой благородный идиот.

— Я? — задумчиво протянул он. — Хм. Звучит правдоподобно, но…

Он не успел договорить, потому что Саша резко толкнула его к стене, прижав всем телом. Движение было настолько уверенным, что Лев невольно задумался, как долго она планировала это в своей голове.

— Ух, Саша…

Она поцеловала его, её губы пахли летним бальзамом и дешевым пивом. Он уронил свою банку, и услышал как она стукнулась об асфальт, пока её рука скользнула к его шее, притягивая ближе. Лев ответил с энтузиазмом, поспешно расстегивая молнию на ее пальто и отодвигая ткань, чтобы прикоснуться к единственному дюйму обнаженной кожи, на который весь вечер старался не смотреть слишком открыто.

Её кожа моментально покрылась мурашками от его прикосновения.

— Можно было просто сказать, — пробормотал он.

— Заткнись, — посоветовала она, проскальзывая языком в его рот.

Ее руки добрались до молнии на его джинсах, и, когда она расстегнула верхнюю пуговицу, он сменил позицию, прижав её к стене. Его ладони скользнули вверх, обхватывая её ребра и слегка задевая грудь, после чего спустились, задержавшись на пуговицах её джинсов.

Он хотел этого.

Блядь, он хотел этого, и если бы это не было гребаной проблемой…

— Черт, — прошептал он ей в губы, — я хочу тебя.

— Ну, у тебя еще есть двадцать минут, — беззаботно ответила она, и он поморщился.

Черт, он действительно хотел.

Но что-то (что-то совершенно очевидное) было не так. Он мысленно перебрал все возможные сценарии, и каждый из них заканчивался провалом.

— Тебе не кажется странным, — выдохнул Лев, смирившись, — что ты даже не знаешь моей фамилии?

Она чуть напряглась, отстраняясь, и посмотрела на него с явным недоумением.

— Ты ведь даже не спросила, — заметил он, а она пожала плечами.

— Я думала, ты сам когда-нибудь расскажешь, — ответила она, наклоняясь, чтобы снова поцеловать его, но он остановил её, тяжело вздохнув.

— Я не могу этого сделать, — сказал он, уже злясь на себя, и его гнев только усилился, когда он с усилием отстранился от нее, сделав шаг назад. — Я слишком сильно этого хочу… это слишком… ты слишком…

— Ладно, — вздохнула Саша, закатив глаза. Её губы были припухшими и розовыми, и, черт возьми, как же ему хотелось снова к ним прикоснуться; он хотел этого всю эту ночь, плюс каждую ночь до нее. А если быть совсем честным, то с тех пор, как встретил ее. — Скажи мне, кто ты, если это так важно.

— Тебе это не понравится, — предостерёг он, и она нахмурилась. — Это плохие новости, Саша. Действительно плохие.

Она моргнула.

Ещё раз. Как будто мысленно проигрывала возможные варианты.

Выпрямилась. И это стало свидетельством его провала.

Застыла. Да, она поняла.

Нахмурилась.

— Ты Фёдоров, — наконец сказала она, обращаясь к нему, как к чужаку. — Ты… Лев Фёдоров.

Мгновение они просто смотрели друг на друга.

— Ничего мне не говори, — быстро предупредил Лев. — Если у тебя и твоих сестёр или матери есть планы, не посвящай меня в них. Не доверяй мне.

— Я уже не доверяю, — осторожно ответила она.

— Хорошо, — согласился он. — И я не могу позволить себе доверять тебе.

— Разумеется, — сказала она. — Ты и не должен.

Он стоял молча, размышляя о том, что сказать.

— Саша, послушай, я…

— Это имеет значение? — спросила она, задав вопрос таким нейтральным тоном, что его мысли сбились. — То, что я Антонова? Ты хочешь сказать, что это из-за моей семьи? Моей фамилии?

— Нет, — признался он. — Нет, я… Саша, ты мне нравишься, все это не было ложью. Потому что ты мне нравишься, — вздохнул Лев, — наверное, я благородный идиот…

— Тогда какая разница, что ты Фёдоров? — спросила она, делая шаг к нему. — Пусть всё, что связано с нашими семьями, останется между ними. Ты не сделал мне ничего плохого, и я могу на какое-то время не обращать внимания на твою фамилию. Ну, не знаю, — пробормотала она, взглянув на часы, — хотя бы ближайшие пятнадцать минут.

Лев уставился на нее, ощущая смесь недоверия и облегчения.

— Но…

— Если ты можешь оставить свои секреты за закрытыми дверьми, — предложила она, возвращая его руки на свои бедра, — тогда я тоже смогу.

Он вздрогнул, наклонив к ней голову.

Лев знал, что где-то без сознания лежит его брат, и в этом виноват тот, кто носил то же имя, ту же веру, ту же кровь, что и девушка в его объятиях. Может быть, однажды он увидит в Саше ту же жестокость, что и в её сестрах. Ту же бессердечность.

Но сейчас, в его объятиях, она чувствовала себя такой же, как он, и это было не то, что он мог игнорировать.

— Это будет непросто, — предупредил он.

— Определённо, — согласилась она.

Саша подняла голову, коснулась его губ своими, и Лев произнес:

— Нам действительно не следует этого делать.

— Нет, мы действительно не должны.

— Черт, — выдохнул он, чувствуя, как теряет последние крупицы самообладания. — Но мы ведь собираемся, не так ли?

— Да, Лев, — прошептала она, запуская пальцы в его волосы. — Определенно собираемся.