Месть за моего врага

III. 21

(Сердце)

Когда Марья Антонова умерла, Дмитрий Фёдоров аккуратно положил её сердце в шкатулку и разместил её на своём столе, ожидая момента, когда он сможет с ним расстаться. Ещё семнадцать лет назад она рассказывала ему о своём желании: чтобы её сердце было похоронено и надёжно спрятано.

Дмитрий не был готов попрощаться с ней — и, возможно, никогда не будет, — но, так или иначе, ему казалось неправильным удерживать ее в таком состоянии. Держать ее замершей, как и он сам, неспособной предотвратить грехи, совершенные их семьями: эту вражду и, следовательно, ужасы, которые неизбежно за этим последуют.

Дмитрий понёс шкатулку с осторожностью к месту, где впервые признался ей в любви. Земля там была твёрдой, копать было тяжело — он делал это руками, — но в конце концов вырыл яму у подножия дерева в саду, где они играли детьми. Здесь он говорил ей о своих чувствах. Здесь он её целовал. Здесь он её любил. И теперь он похоронит её, как она когда-то просила.

Он замер, держа шкатулку в руках, и нахмурился, заметив что-то странное.

Пульс, понял он с тревогой, и дрожащими пальцами открыл замок.

В тот момент, когда он резко распахнул крышку, сомнений больше не осталось. Сердце внутри билось. Оно пульсировало, каждое движение было ритмичным и точным. Ошибки быть не могло.

Чудо, которым было сердце Марьи Антоновой, каким-то образом ожило, и Дмитрий, затаив дыхание, смотрел, как оно посылает ему знак. Призыв. Объявление войны.

«Береги его для меня, Дима. Не дай никому его найти».

Дмитрий медленно улыбнулся, и его улыбка засияла, как солнце.

Сердце Марьи Антоновой начало войну. И как-то оно её завершит.