Месть за моего врага

V. 17

(Освобождение)

В тёмной комнате Саша и Лев едва перекинулись и парой слов. Их молчание наполнилось тихими, искренними касаниями: «Я скучала по тебе. Только по тебе. Всегда по тебе». Она осторожно проводила пальцами по его лицу, словно проверяя, настоящие ли эти черты, принадлежат ли они ему, и убеждаясь, что это не сон. А он зарывал пальцы в её волосы, будто был пленником святости каждого локона. Её движения были неуверенными, как если бы он мог ускользнуть из её рук в любой момент. Поэтому он раздевал её медленно, терпеливо, напоминая о её телесности, о жажде, которая не угасла, о её потребностях — и о своих.

Он напоминал ей об этом здесь и сейчас: его руки крепко сжимали её талию, заставляя её резче вдохнуть, подтверждая, что её лёгкие всё ещё могут наполняться воздухом. Его губы касались её уха, и он напоминал ей, что её кровь всё ещё может бурлить. Их молчание говорило громче слов, переплеталось с обещаниями; это был порыв, который не терпел такой роскоши, как матрас и простыни. Когда её лопатки ударились о стену, Лев подумал только: «Здесь. Сейчас. Вот так».

Они напоминали друг другу о приземленной пошлости своего существования: о поте, который сначала блестел плёнкой, а затем собирался в медленные капли; о влажности их слияния, оставлявшей след на каждом дюйме их тел; о дрожи уставших рук и ног; о тяжёлом дыхании, которое, казалось, никогда не насытится. Почти беззвучно оба позволили себе вздох облегчения, освобождения, прежде чем погрузиться в новое молчание — утяжелённое предчувствием грядущего.

К счастью, город никогда не спал. Громкие сигналы банальной жизни, доносящиеся с улицы, возвращали их к суровой реальности. Постепенно они переместились в его постель: голова Саши покоилась на груди Льва, её пальцы замерли между его рёбер, словно она намеренно удерживала его в этом мире, рядом с собой. Он, в свою очередь, мягко скользил ладонью вдоль её спины, проводя по позвонкам.

— Почему ты вернулся? — прошептала она.

— Чтобы спасти тебя, — ответил он.

— От чего?

Он пожал плечами, закинув руку за голову.

— От всего.

Она закрыла глаза, ничего не сказав.

— Я ожидал, что ты скажешь, что не нуждаешься в спасении, — заметил Лев, повернувшись к ней. Он почувствовал, как её ресницы дрогнули против его кожи, когда она снова открыла глаза.

— Думаю, на этот раз я нуждаюсь, — призналась она. — На этот раз действительно нуждаюсь. Но не от мира. — Она сделала паузу, позволяя ему продолжать играть с её волосами. — От самой себя.

Он молча ждал.

— Я была… зла, — призналась она, пальцы чуть сильнее сжались на его торсе. — Но теперь, когда ты здесь, всё это кажется бессмысленным. Я просто хочу остаться здесь, быть с тобой. Пусть всё остальное идёт, как шло.

Она снова закрыла глаза.

— Мне теперь всё равно, разрушит ли себя Роман или нет. Твой отец и так делает всё, чтобы уничтожить своих сыновей без моей помощи.

— Что? — Лев резко поднял голову.

Она выглядела удивлённой.

— Ты этого не … знал?

Она не знал, как объяснить ей ту пропасть незнания, что внезапно раскрылась перед ним, но она, кажется, увидела это в его глазах. К счастью, Саша быстро заговорила.

— Дима больше не разговаривает с Кощеем, — сказала она неуверенно. — Он не простит ему ни твоей смерти, ни того, что произошло с Романом. Всё это — полный хаос. — Она крепче прижалась к нему. — Что бы ни случилось дальше, я больше не хочу быть частью этого.

Лев понимал её. Но всё же…

— Саша, — начал он, нахмурившись. — Какую роль в этом играет твоя сестра Марья?

Он почувствовал, как она напряглась.

— Маша?

— Да. — Она отстранилась, глядя на него с удивлением, словно имя её сестры прозвучало так же неожиданно, как для него упоминание его братьев.

— Почему, по-твоему, я отвечал на телефон Эрика? — напомнил он, и она застыла. — Я работаю на твою сестру.

— Что? — уставилась на него Саша. — Но…

— Она вернула меня, — сказал он, а затем быстро уточнил: — Хотя нет, на самом деле не она, но именно Марья была той, кто… починил меня. Я был в сознании, но не живым, — неуверенно пояснил он, — пока не появилась Марья.

Саша становилась всё более обеспокоенной.

— Маша знала? Она всё это время знала, что ты жив?

— Конечно, знала, — подтвердил Лев, нахмурившись. — Вот почему я и спрашиваю: каков был её план, Саша?

План. Он должен был быть. У Маши он всегда был.

— Я… я не знаю, — призналась она, её лицо застыло в растерянности, как будто она пыталась собрать части разбитой мозаики. — Она хочет уничтожить Кощея, это я знаю, но…

— Что бы она ни делала, это больше, чем просто месть, — сказал Лев, пристально глядя на неё, а Саша отстранилась и замерла.

— Ты только что сказал мне, что моя сестра врала мне, — произнесла она хрипло. — Она врала мне. Она предала меня. Она позволила мне жить с разбитым сердцем, а ты… — Саша запнулась, её голос дрожал от гнева. — Ты только и думаешь о том, каков её план?

— Ну, я, конечно, не в восторге от нее, Саша, поверь, — Лев придвинулся ближе к ней, — но ты же знаешь свою сестру. Ты серьёзно думаешь, что она сделала это, чтобы причинить тебе боль?

Саша моргнула, её взгляд постепенно наполнялся осознанием.

— Нет, — сказала она. — Нет, она не сделала это, чтобы причинить мне боль. — Её лицо напряглось, становясь всё более жёстким. — Она сделала это, чтобы использовать меня.

— Я… — Лев замялся. — Саша, — мягко произнес он, протянув руку, чтобы удержать её. — Саша, послушай…

Но она уже поднялась, быстро собирая с пола разбросанную одежду и натягивая её с явной поспешностью.

— Я собираюсь поговорить с ней, — резко заявила она, натягивая футболку и бросая на него яростный взгляд. — Ты идёшь со мной?

С одной стороны, это, вероятно, было неразумно.

С другой — это было фантастически неразумно.

Но он уже следовал за Сашей обратно из мёртвых. Как он мог не последовать за ней к её сестре?

— Хорошо, — сказал он, поднимаясь на ноги и осторожно притянув её к себе за руку, прижимая к груди. — Но, Саша…

— Что? — спросила она раздражённо, взглянув на него снизу вверх.

Он на мгновение замолчал, осторожно убрав прядь волос за её ухо.

— Я больше никогда не проведу ночь без тебя, — произнёс Лев тихо.

Если она и смягчилась, то только на мгновение. Ровно настолько, чтобы уверенно ответить на его прикосновение, прежде чем она вернулась к своему обычному состоянию — к той своей версии, подумал Лев, которая была порождением Марьи Антоновой и ведьмы Бабы-Яги.

— Заткнись, Лев, — вот и всё, что сказала Саша, хотя её прикосновение к его губам было нежным.