Месть за моего врага

III. 4

(Вина)

Стас Максимов всегда старался не замечать некоторых вещей; порой это было необходимо, ведь он был мужем Марии Антоновой и, следовательно, был посвящен в хитросплетение тайн Бабы Яги. Как колдун Боро, он понимал, что его жена многое скрывала от него, отвечая на вопросы с лукавой улыбкой: «Ты правда хочешь знать, Станислав?» — и он, без колебаний, отступал, не желая вмешиваться. Он никогда не планировал предавать жену.

Однако были моменты, когда игнорировать происходящее было невозможно, даже для него.

— Что бы ты ни задумала, Яга, — тихо произнёс Стас, кладя руку на плечо тёщи, которая возилась с травами, — прошу тебя, не делай этого.

Яга никак не отреагировала. Она была гордой женщиной и, хотя относилась к нему с определённым уважением на протяжении его брака с Марьей, никогда не стремилась оказывать ему услуг. Для неё он был лишь мужем её любимой дочери, и этим всё сказано.

В этом отношении, как и во многих других, ему не было места в её сердце, но Стас всё же надеялся, что она его услышит.

— Я люблю свою жену, — тихо напомнил он, чувствуя мучительную боль от этих слов. — Любил. Я очень любил свою жену и буду оплакивать ее так же сильно, но ничего хорошего из этого не выйдет. Не превращай ее жизнь в повод для мести и, умоляю, не делай из неё монстра, Яга, пожалуйста…

— Она не любила тебя, — холодно произнесла Яга, и это прозвучало как жестокий удар. — Не так, как она любила меня или своих сестёр, — продолжила она, выдержав паузу. — И уж точно не так, как она любила Диму.

Стас вздрогнул. В свое время он достаточно наслушался о Дмитрии Фёдорове, человеке, которого он почти не знал, но которого всеми силами старался не ненавидеть — правда, безуспешно. Имя Дмитрия использовалось только как оружие, и это было последнее, что он хотел слышать сейчас, оплакивая свою жену.

«Я обещаю тебе, что больше никогда его не увижу», — как-то сказала Марья Стасу, когда они еще только начинали встречаться. — «И ты можешь верить мне, хотя бы потому, что, если это произойдёт, я, возможно, вообще к тебе не вернусь.»

— Она любила меня, — осторожно поправил Стас. В конце концов, они прожили вместе целую жизнь, и за все эти годы Мария ни разу не произнесла имени Дмитрия Федорова вслух. Почти двенадцать лет она была его партнёром, женой, другом и любовницей. Как бы ни выглядело её прошлое, она ни разу не подвела его.

Ни разу.

— Она любила меня, — повторил он, — и я знаю, что ты не стала бы обесценивать нашу совместную жизнь только потому, что страдаешь, Яга. Да, может быть, её любовь ко мне была не такой, как к Дмитрию Федорову, но есть и другие виды любви. Есть более совершенная любовь, — сообщил он ей, — та, что придаёт нам сил, а не отнимает жизнь и рассудок.

— Это не твоё дело, Стас, — оборвала его Яга. И тут в дверях появился Иван, телохранитель Марии.

Стас обернулся, на мгновение взглянул на него и тут же отвёл взгляд, чувствуя, как его желудок скрутило от боли при виде страдания на лице другого мужчины.

Очевидно, было много мужчин, которые любили жену Стаса. Достаточно тяжело быть вторым после Дмитрия Федорова, но представить себе такую безнадежность, как в случае Ивана… невозможно. Он задумался: смог бы он сам любить её так же, зная, что в её жизни есть не один достойный мужчина, а двое?

Да, вероятно, смог бы. И ему было невыносимо видеть, как ясно это написано на лице Ивана.

Стас Максимов, который всегда считал, что ему повезло стать избранником Марьи Антоновой, вновь пережил удар от осознания того, что ее больше нет.

Никто не мог понять его боль в полной мере; их страдания были основаны на воображении и иллюзиях. Только Стасу посчастливилось полюбить эту женщину, и только ему было дано по-настоящему её потерять. У него защемило в груди, когда он увидел, как Иван мучается, словно только его преданность имела значение.

— Я нужен тебе, Яга? — спросил Иван, торжественно выпрямляясь, и она покачала головой.

— Твой долг — забота о Саше, — напомнила Яга. — Это была последняя просьба Маши к тебе, верно? Проследи, чтобы её желания были исполнены. Это единственное, что ты можешь сделать для неё и для меня.

Иван кивнул.

— Да, Баба Яга, — ответил он и бросил на Стаса короткий презрительный взгляд. Ты её подвел, говорило это молчаливое обвинение. Ты не уберёг её. Ты не защитил её.

Стас вздернул подбородок. Ты тоже. Он убедился, что его поза отвечает его мыслям, и Иван, не сказав ни слова, отвернулся, прежде чем исчезнуть в коридоре.

— Иди домой, — сказала Яга Стасу, снова направляясь к закрытой двери своей спальни, бросив последний взгляд через плечо. — Ты прав, Станислав, она любила тебя.

Яга на мгновение замолчала, теребя что-тов руках, и в ту секунду, глядя на неё, Стасу показалось, что он заметил проблеск сожаления, что было редкостью.

— Если твоя любовь умерла вместе с моей дочерью, Стас, то похорони её, — спокойно предложила Яга. — Больше я ничего от тебя не потребую.

Стас напрягся, уловив в её словах скрытую угрозу.

— А если я этого не сделаю?

Холодное выражение лица Яги стало еще жестче.

— Тогда тебе не понравится то, что ты увидишь, — просто ответила она и скользнула в дверной проем, закрыв за собой дверь.