Месть за моего врага

III. 20

(Мир)

Иван едва мог понять, кто пришел в движение первым. Возможно, это был Стас, который поднял руку, целясь куда-то между Иваном и Сашей, хотя его истинная цель осталась неизвестной. Или, может быть, это был Роман, который, мощным взрывом магии освободившись от оков, почти разрушил колонну и успел схватить пистолет, выстрелив Стасу прямо в грудь. А может, всё было наоборот. Возможно, мир сам по себе закончился, и теперь Иван стоял в оцепенении среди моря тел, глядя на дымящийся ствол пистолета в руках Романа Фёдорова. Возможно, ничего из этого вообще не было реальным.

Иван медленно поднял руки, взглянув на Сашу, которая, побледнев, прижала руку к губам. Роман, тем временем, смотрел на Ивана пустым взглядом, его губы были слегка приоткрыты.

— Иногда, — проговорил он, сглотнув, кивнул в сторону Стаса, — смерть действительно приносит мир.

Иван моргнул, а Роман осторожно наклонился, положил пистолет на пол и подтолкнул ногой к Саше.

— Значит, ты убьешь меня? — спросил Роман, поднимаясь. На этот раз это был не столько вопрос, сколько утверждение. «Ты убьёшь меня?» — почти так, как если бы он спросил: А сможешь ли ты спать этой ночью? Сможешь жить со всем этим? Сможешь ли ты существовать в этом мире, как прежде? Будешь ли ты когда-нибудь прежней?

— Нет, — сказала Саша. Брови Романа дрогнули, смешав удивление с тонкой насмешкой.

— Не то чтобы я не хотела, — добавила она горько, опуская руку. — Ты заслуживаешь смерти. Но я не могу… — Она с трудом сглотнула, поджав губы. — Я не могу.

Её взгляд упал на Льва Федорова, чьи щеки начали терять свой юный румянец.

— Он просил меня не делать этого.

Роман открыл рот, собираясь что-то сказать, но Иван шагнул вперёд, встав между ними, и покачал головой.

— Беги, — посоветовал Иван, указывая жестом, и на миг Роман просто застыл.

Затем он повернулся, не сказав ни слова, и исчез в мерцании, будто провалился сквозь время и пространство.

Иван застыл, не зная, что делать дальше — куда идти, кого поднимать — пока не услышал позади шаги. Он обернулся, узнав знакомую походку, стук каблуков, который невозможно спутать c любым другим, и облако розовой воды, ассоциировавшееся у него лишь с одним человеком на земле.

Фигура, которую он сначала принял за наваждение, медленно подошла к Саше, которая с не меньшим изумлением смотрела на неё снизу вверх.

— Как это… как ты… — прошептала Саша. Фигура коснулась её виска, высвобождая яркий всполох света. Саша пошатнулась, её колени подогнулись; отчего девушка рухнула на пол, но незнакомка склонилась, чтобы подхватить её. Одной рукой она поддержала колени Саши, другой — её спину.

Когда Саша взмыла в воздух в объятиях существа, которое могло быть лишь миражом — или вовсе незнакомцем, — тени закружились вокруг них, и фигура повернулась к Ивану.

— Она… мертва? — пробормотал Иван в неверии, глядя на остекленевшие глаза Саши. — Ты просто…

— Пока да. Ты идёшь? — мягко спросила фигура.

Иван замер, потрясённый. Возможно, мир и впрямь закончился.

— Да, — выдохнул он наконец. Потому что другой ответ, как бы он ни пытался, не мог бы сорваться с его губ. — Конечно, Марья. Как пожелаешь.

На звук своего имени Марья Антонова слегка улыбнулась. В её руках всё ещё лежало обмякшее тело младшей сестры. Она повернула голову, дожидаясь, пока Иван осторожно опустит ладонь ей на плечо.

— Ты хороший человек, Иван, — прошептала она. — Хотя, как телохранителю, тебе ещё есть над чем работать.

Иван почувствовал, как прохладный ночной воздух обвил его, словно младенца, которого пеленают, или ребенка, которого заключают в объятия. Из его груди вырвался тихий смех, наполовину похожий на рыдание. Этот звук показался ему ещё одной жертвой, которую поглотит ночь. А может, это было лишь плодом его воображения, но, пока они уходили, Иван бы поклялся, что тени вокруг них закружились в танце, излучая почти карикатурную радость.