Мило

ГЛАВА XXI

Открыв окно и проветрив комнату и постель, как он всегда делал в Руане, Мило в половине восьмого спустился вниз и постучал к Сольесам.

— Доброе утро! Ты, оказывается, точен, — сказала ему мадам Сольес, открывая дверь. — А то я уж собиралась сходить за тобой; думала, что ты еще спишь.

— Я встал четверть седьмого, умылся и написал тете.

— Молодец, паренек! Похвально! — заметил довольный папаша Сольес.

Они сели за стол, и мадам Сольес налила Мило большую чашку кофе с молоком, в которой он размочил два сухарика. Позавтракав, он вынул из кармана свое письмо и протянул его старикам:

— Может, посмотрите, что я там написал?

Часовщик взял письмо и прочитал его вслух. Мило обрадовался, что письмо им понравилось.

— Да ты же настоящий маленький мужчина! — восхитилась мадам Сольес. — Скажите пожалуйста, он еще собирается работать! Недаром ты был юнгой, поэтому-то и стал серьезным и находчивым мальчиком. И подумать только: провел целый день в Бордо один и ухитрился заработать пятнадцать франков! Но отчего ты опоздал? Ведь отец-то уже уехал и тебя ничто не связывало…

Накануне Мило не рассказал им о происшествии с билетом: не хотелось признаваться в своем глупом легкомыслии. Смутившись, Мило стал врать.

— Я собирался выехать утром, чтобы все разглядеть по дороге, — объяснял он, — но мне очень хотелось посмотреть, как отчалит папино судно. «Выносливый» поднял якорь слишком поздно, и я опоздал на утренний поезд. Тогда я решил подождать до следующего дня, а чтоб покрыть сделанные расходы, пошел в порт, поднялся на баржу, где начали разгружать цемент, и там мне удалось заполучить работу. Вот и все!

А про себя подумал: «Все это произошло совсем не так! Просто тебе хочется набить себе цену!»

Само собой разумеется, его заставили рассказать, чем и как он занимался на барже. И он постарался ничего не приукрашивать, даже не скрыл, что в конце работы очень устал.

— Какая же работа пришлась бы тебе по вкусу? — спросил папаша Сольес.

— Здорово бы попасть на рыболовецкую шхуну! — загорелся Мило. — Или же работать курьером, или заправщиком на бензоколонке.

Старый часовщик рассмеялся:

— Так это же не работа!

— Во всяком случае, для мальчика это работа, — запротестовала мадам Сольес. — И потом, самое главное, что он сам хочет заняться каким-нибудь делом! Я припишу в письме, что если Мило найдет в Марселе подходящую работу, то я оставлю его у себя.

— Верно, — поддакнул старик Сольес, — ты смело можешь написать ей об этом. За три месяца вряд ли найдутся любители снять эту лавчонку и комнату. Если, конечно, у мадам Лепре не будет другого выхода…

— А у вас часовая мастерская? — робко спросил Мило.

— Мастерская? Хм!.. Считай, что мастерская. Я чиню часы — карманные, ручные и стенные, а «мастерская» моя занимает всего одну крошечную комнатенку на первом этаже. Это почти рядом, на улице Фонтэн-де-Ван. Работаю я у самого окна, которое открываю в хорошую погоду, и тогда мне даже не приходится вставать, чтоб принять своих клиентов. Сейчас вместе со мной работает один итальянец… Если хочешь, проводи меня. Мы дойдем до конца улицы и полюбуемся прекрасным видом на бухту Жолиетт и собор. Может, тебе и придется подыскивать здесь работу, но сейчас не тревожься попусту, подождем ответа от тетушки… А пока что поброди по Марселю, полюбуйся на него.

Мило только этого и надо было.

— Идите вместе, — сказала мадам Сольес мужу, — а через час пошли его ко мне. Мы сходим с ним на рынок, а по пути зайдем на почту и отправим письмо мадам Лепре.