Мило

ГЛАВА LXXV

За завтраком Мило не столько ел, сколько говорил. Подумать только: ему же пришлось начать с того самого дня, когда он поступил юнгой на судно, а кончить поездкой в Париж на грузовике! Рассказывая, он ничего не опустил: ни «потери» билета в Бордо, ни своих марсельских плачевных попыток любой ценой сколотить «капитал». Описал он им и семейство Сольес, и семейство Одибер, и Фиорини. А ресторан «Форж» обрисовал в таких мрачных красках, что Полетта даже удивилась: она прекрасно помнила то самое письмо, в котором Мило делился с ней радостью, что наконец-то нашел именно такое место, о котором мечтал.

— Письмо это написано было в первые же дни, когда я только что поступил в ресторан, — признался смущенный Мило, — но я быстро понял, что место это просто ужасное и что меня вовсю эксплуатируют. Кстати, уходя, я сказал об этом хозяину.

— Вот молодец! — воскликнула Полетта.

Мило никогда не говорил ничего подобного мосье Сирилю, но в пылу вдохновенной исповеди невольно погрешил против истины, прельстившись тем эффектом, который произвел большое впечатление на слушателей.

— Хм… теперь и мне придется серьезно подумать, как бы получше тебя поэксплуатировать! — пророкотал мосье Бланше, напустив на себя суровый вид.

— А я и не боюсь вас! — возразил Мило. — Меня смущает только одно: вдруг я не принесу вам пользы в типографии?

— Вот что я тебе предложу, Мило, — сказал ему печатник. — По утрам ты будешь сидеть в конторе. Там кто-то постоянно должен находиться, а жена, конечно, не может мгновенно спуститься из квартиры в контору. Кроме того, утром ей нужно сходить на рынок. Вот мне и приходится все время отвлекаться от работы и бегать из типографии в контору, чтоб принять заказчиков. Ты окажешь нам большую услугу, если посидишь там утром. Само собой разумеется, ты не сможешь принять все поступающие заказы, детально все разъяснить клиентам, назвать нужные цены, но зато ты сможешь, например, поговорить с ними о тех заказах, которые их интересуют, заручиться их согласием и передать мне их пожелания. После завтрака тебя сменит мадам Бланше, и ты пойдешь в типографию. Если тебе придется пробыть здесь только два с половиной месяца, все равно надо чему-то научиться. Я не собираюсь спорить, будешь ты моряком или нет. Сейчас ты находишься в типографии, ты — ученик печатника и поэтому должен вести себя так, словно получаешь специальность на всю жизнь. Кстати, я не забыл, что раньше тебе нравилась эта работа и каждую субботу ты вместе с Пьером стоял у наборной кассы с верстаткой в руке.

— Я еще и сейчас помню, куда кладут литеры «е», «и» и шпации[3], — заявил Мило.

— Для начала тебе поручат ссыпать набор[4] и разные мелкие работы, которые, надеюсь, тебе понравятся: ну, например, сокращать шпоны[5] или наносить типографскую краску на матрицы. Чтоб подышать свежим воздухом, я буду посылать тебя в город с разными поручениями. В типографии мы работаем до шести часов, но ты будешь свободен в пять. Тогда можешь отправляться к Пьеру или к Полетте и заниматься всем, чем тебе заблагорассудится… кроме глупостей, конечно. Я не буду тебе платить за работу; больше того, я не буду тебе давать вообще никаких денег.

— Деньги у меня есть, — заметил Мило.

— Тебе не придется их тратить: ты находишься в семье и будешь жить вместе с нами как ее полноправный член. Если тебе что-нибудь потребуется или захочется, скажешь нам об этом, а если и не скажешь, все равно узнаем.

— Я-то сразу узнаю, будьте спокойны, и скажу вам, — засмеялась Полетта.

— Вот и хорошо, — согласилась мать.

— Итак, договорились? — заключил мосье Бланше. — Возражения имеются?

— Имеются! — воскликнул Мило. — Я хочу работать до шести, как и все.

— Скажи пожалуйста! «Как все»! Он, видите ли, считает себя мужчиной, черт возьми! Когда поработаешь семь часов, с превеликой радостью отправишься играть!

Вместе с мадам Бланше и Селиной, старой нянькой, которую Мило хорошо знал, он поднялся на четвертый этаж, в свою будущую комнату. Там они убрали весь хлам, оставив в комнате только великолепную железную кровать, туалетный столик, маленькое старое бюро, два стула и вешалку. После полудня Мило занимался своими делами, потом заглянул в столовую к Полетте, которая сидела у окна и что-то писала.

Маленькой калеке трудно, а зачастую просто невозможно было ежедневно ходить в школу. Тогда отец решил сам заниматься с ней и подготовить ее к сдаче экзаменов за школьный курс. Уходя в типографию, отец задал ей сочинение на следующую тему: «Прощание Мило со своим верным другом Барбю».

— Если хочешь, я могу рассказать тебе подробнее, — предложил Мило.

— Не нужно, — возразила Полетта. — Для меня вполне достаточно и того, что я уже знаю. А все остальное я хочу придумать сама.

Мило устроился неподалеку от девочки и написал два длиннющих письма отцу и тетушке Ирме, убеждая их не тревожиться за него — ведь теперь все в полном порядке! Потом в почтовой открытке с видом Руана, которую дала ему Полетта, он поблагодарил шофера Кантреля.

Около шести, забежав на минутку в типографию, Мило отправился к Пьеру, который вместе с родителями жил около набережной, в том самом квартале, где раньше жил и Мило. Он должен был непременно навестить их. Когда он пришел, Пьер уже заканчивал домашнее задание, а его отец, служащий «Компании речного пароходства», только что пришел с работы.

Встретили они Мило с искренней радостью, и мальчику пришлось рассказать еще раз о его жизни в Шато-Ренаре и отъезде. Затем оба друга отправились на обед к Бланше. Пьер, спокойный, мягкий и старательный паренек, очень обрадовался возвращению друга и, шагая рядом, все поглядывал на него с улыбкой. Он сообщил Мило, что на следующий год займется гравировкой и литографией, а потом дядя возьмет его в свою типографию.