Мило

ГЛАВА LXI

В первое же воскресенье Мило сходил утром в Шато-Ренар, купил там чернила для авторучки и, уединившись в своем шалаше, написал большое письмо Фиорини. Не без гордости он рассказал ему, как он трудится и как прекрасна весна в деревне. Он поведал ему обо всем: о луге, о шалаше, о козе, о Барбю, о Мутоне…

Потом он ответил Полетте Бланше, от которой только что получил письмо. Она с огорчением писала, что лучше было бы ему сразу приехать в Руан, чем болтаться в ресторане, а потом в Шато-Ренаре. Мосье Бланше, отец Полетты, взял бы его учеником в типографию — такая возможность была, но теперь думать об этом поздно.

Мило успокоил Полетту, да и сам успокоился. Конечно, он бы с радостью пожил в Руане, но в Шато-Ренаре тоже хорошо. В письме он нарисовал свою хижину и попытался изобразить козу с козленком, но это была непосильная задача. И когда вместо козы у него получилось нечто похожее на лошадь, он вовремя прервал свой кропотливый труд.

После полудня Мило двинулся к громадному висячему мосту через реку Дюранс, который находился в семи километрах от Шато-Ренара. Сначала он шагал в тени зазеленевших платанов по протоптанной тропинке, тянувшейся вдоль ирригационного канала. Некоторые места по богатству красок и буйству зелени напоминали ему Нормандию. Но уже через минуту виноградники, персиковые и суковатые оливковые деревья, желтый фасад какого-то старого дома, затерявшегося среди сосен и шелковиц, сразу же вернули замечтавшегося Мило на землю Прованса, которую он видел раньше только мельком, из автобуса или поезда.

Он потратил больше часа, чтобы добраться до Национальной дороги, которая, по словам Леонса, поворачивала налево, к Авиньону. Ну и красивая же дорога! На синеватом от гудрона шоссе, подкрашенном густой тенью бесчисленных деревьев, могли проехать сразу четыре машины. Мило видел, как проносились мимо самые разнообразные автомашины: тяжелые грузовики с прицепом, спортивные автомобили, развивающие скорость до ста километров, мощные лимузины… И ему казалось, будто все эти машины мчатся откуда-то издалека.

Наконец он дошел и до моста, чья изящная и крепкая сеть из тросов привела его в неописуемый восторг. Долго он стоял на мосту. На широком просторе реки, раздробленной на песчаные отмели и островки, струилась по камням или стыла у берегов бледно-зеленая сероватая вода. Громадные деревья, росшие по берегам, играли разнообразными оттенками. А на первом плане, словно любуясь в зеркальной глади воды, выступало белое, похожее на мельницу здание, окруженное кольцом осин.

Это был тот самый Дюранс, который орошал весь край. Его воды, бегущие в Марсель через стокилометровый туннель, питали фонтаны Шато де Лоншана и наконец попадали в кастрюлю мадам Сольес!

Перейдя через мост, Мило увидел большую тумбу, всю утыканную указателями. Он узнал, что эта Национальная дорога № 7 идет от Парижа до Винтомиля. В том же направлении, в одиннадцати километрах отсюда, находится Авиньон, а через семьсот пятьдесят три километра — Париж.

Возвращаясь домой, Мило ломал себе голову над разными неразрешенными вопросами. Как это можно проложить такие длинные дороги, ни разу не сбившись с пути? За сколько дней он дошел бы до Парижа?..

Заглянув в Шато-Ренар и угостив лимонадом в кафе Леонса, к шести часам он вернулся на ферму. За ужином Кассиньоль спросил у него, куда он нынче ходил. Мило рассказал о своей прогулке.

— Ты же отбарабанил пешком пятнадцать километров! — воскликнул Кассиньоль. — Поистине странный отдых! Если бы ты сказал, что двинешь туда, я бы одолжил тебе старый велосипед Адриана. Ты умеешь ездить на велосипеде?

— Умею, — ответил Мило.

— Пусть Мило лучше не берет велосипед Адриана, — вмешалась мадам Кассиньоль. — Конечно, у Адриана есть другая машина, но он не любит, когда трогают его вещи. Вот вернется он и сам даст тебе старую машину.

— Остается еще восемь дней, — вздохнула старуха.