Мило

ГЛАВА XLII

Мадам Сириль вернулась к плите, хозяин, устроившись за столиком для посуды, резал тоненькими ломтиками колбасу, а Юлия и Анжела убирали со стола, на котором вскоре не осталось ничего, кроме стопки грязных тарелок.

— Унеси их, я вытру стол, — приказала Мило Тереза.

Мальчик повиновался и вошел с тарелками в руках на кухню. На эту самую кухню, которую он покинет через долгие томительные часы.

— Давай их сюда, — сказала ему Анжела, устанавливая на длинной каменной плите таз с горячей водой. И объяснила: — Ставь тарелки на тот стол, что слева от меня. Здесь скопляется вся грязная посуда. Я мою ее в этом тазу, а ополаскиваю в другом, откуда ты и будешь брать сразу по десяти разных предметов: тарелки, блюда, салатницы, не считая вилок и ножей. Потом положишь их на стол, покрытый клеенкой — это у нас что-то вроде сушилки, — вытрешь и поставишь позади себя, на кухонный буфет, где хозяйка, Юлия и Тереза берут нужную им чистую посуду.

— Запомни, — добавила мадам Сириль, слушавшая наставления Анжелы, — иногда почти вся посуда бывает в расходе, и если не вымыть ее тут же, то мы окажемся без чистой посуды. Поэтому нужно немедля возвращать ту посуду, которая поступает на мойку. Ну, а сейчас бери одно из полотенец, что висят на веревке в чулане. Когда оно намокнет, повесишь его на веревку и возьмешь другое.

«Чулан», как его называла хозяйка, представлял собой своего рода коридор, с одной стороны наполовину застекленный. Выходил он на каменный дворик и завален был мешками с картошкой, с морковью, с луком и прочей снедью. Отыскивая полотенце, Мило заметил, что застекленная рама и открытая настежь дверь пропускают на кухню чуточку света и воздуха. Кроме того, «чулан» освещался яркой электрической лампочкой, горевшей целый день.

На полу, рядом с Анжелой, стоял чан, в который сбрасывали все то, что оставалось на грязных тарелках.

Итак, работа началась.

Мило принялся усердно перетирать белые толстые тарелки. Но вот в какую-то минуту он понял, что пришли первые посетители, ибо мадам Сириль открыла пробитое в стене окошко, сообщающееся с залом, через которое Юлия и Тереза передавали хозяйке только что принятые заказы.

Хозяйка брала с буфета чистую тарелку, накладывала в нее все, что требовал посетитель, и ставила на стойку у окошка, где ее тотчас же подхватывали служанки. Вскоре Юлия, а следом и хозяин с Терезой притащили на кухню целые груды тарелок и салатниц из-под закусок. Большинство из них были почти чистые, и вымыли их быстро. Поскольку Мило не успевал, Анжела тоже взяла полотенце и помогала ему до тех пор, пока не поступила на мойку засаленная посуда от второго блюда.

В час дня скопилось столько грязной посуды, что служанки даже и не приносили ее на кухню — не хватало места, а складывали ее в зале на столе. Мило, сжав зубы и бешено вращая глазами, чем вызывал неудержимый смех у Анжелы, действовал в каком-то исступлении.

— Да не торопись ты так, — заметила хозяйка. — Тарелки сейчас больше не нужны, и можешь не спешить, в твоем распоряжении еще немало времени.

Она навела порядок на плите, отдала Анжеле вымыть кастрюли и помогла Мило, подбодрив этим мальчика. Немного погодя на кухню пришла Тереза, взяла полотенце и тоже стала перетирать посуду. Тем временем Юлия подметала пол в пустом зале, а хозяин, сняв бумажные скатерти, залитые вином и соусом, протирал столы.

Когда Мило разделался с последней тарелкой, было уже половина шестого.