Мило

ГЛАВА XXXIII

Человек ткнул пальцем на карточке в слово «Армения», а потом приложил руку к груди. Мило понял и, окинув любопытным взглядом армянина, убедился, что он не представляет собой ничего особенного. Человек как человек: маленький, седой, смуглый, с тонкими чертами лица. Одет он был в габардиновое пальто, светло-коричневую шляпу и совсем не казался богачом.

— Я не знаю, где находится улица Тлемсен, — сказал Мило, — но сейчас я разузнаю.

Армянин, ничего не поняв, поставил чемодан на землю, полистал маленький карманный словарик, вынул из кармана карандаш и написал на карточке одно-единственное слово: «проводить». Потом ткнул пальцем в Мило. Мальчик улыбнулся и согласно кивнул головой. Он хотел понести чемодан, но пассажир ласково воспротивился. Ничего не поделаешь! И они двинулись в путь. Наш юный гид, решивший было пойти по набережной, был несказанно рад, когда наткнулся на почтальона и от него узнал, что улица Тлемсен находится по соседству с улицей Жольет, к которой ведет улица Республики.

— Садитесь на трамвай, — посоветовал почтальон, — и через десять минут будете на улице Жольет.

Мило заколебался. Как поступить? Он боялся, что они слишком быстро доберутся до улицы Тлемсен и это умалит его труды. Но улица Республики была такая длинная, да и чемодан пассажира мог оказаться тяжелым…

Что делать? И как раз подошел трамвай. Тогда Мило, уже не раздумывая, усадил в него армянина и, прежде чем иностранец опомнился, торопливо заплатил шестьдесят сантимов за два места.

Они сошли на улице Жольет, и им потребовалось еще десять минут, чтобы дойти до улицы Тлемсен, ибо Мило заблудился и ему дважды пришлось расспрашивать прохожих. Пока они шли, с лица армянина почти не сходило выражение тревоги, но попутчик подбадривал его взглядом и жестами.

Улица Тлемсен оказалась многолюдной, а гостиница «Армения» — очень скромной. Лицо пассажира сразу же прояснилось, когда он увидел сбоку от двери вывеску на родном языке.

Он остановился, поставил чемодан на тротуар и вынул из пиджака старый бумажник. Мило с беретом в руке ждал. Армянин только что обменял отечественные деньги на французские франки в бюро обмена Трансатлантической компании и, будучи не осведомленным о стоимости полученных банкнотов и не зная, какой суммой можно по-честному отблагодарить Мило, казалось, совсем растерялся. В конце концов он показал своему юному проводнику два банкнота: в десять и в пять франков. Протягивая ему поочередно то одну, то другую бумажку, он как бы говорил: «Сколько я должен вам заплатить? Решайте сами!»

На мгновение Мило заколебался, но, вдруг охваченный жадностью, уверенно ткнул в десятифранковый билет.

Армянин отдал ему бумажку, что-то спрашивая у него насчет трамвая: видимо, хотел знать, входит ли в эту сумму и трамвай.

— Да, да… и трамвай… — пробормотал Мило. — Спасибо!..

И едва армянин переступил порог гостиницы, Мило торопливо зашагал прочь, будто спасаясь бегством.

Сначала его просто распирало от радости, но потом, кладя бумажку в кошелек, он смутился. Ведь он злоупотребил доверчивостью этого славного человека!

Сойдя с парохода, армянин, конечно, побоялся обратиться к типам, которые тянули его за рукав.

Он видел, как Мило нес чемодан до остановки трамвая, и наверняка подумал, что мальчуган сможет довести его до гостиницы, ничего не украв.

«Я ничего у него и не украл! — протестовал в душе Мило. — Но все-таки… все-таки я взял с него слишком много. Пять франков — красная цена, включая трамвай! За десять франков он мог взять такси у порта; если он не сделал так, значит, человек он небогатый».

Мило терзали муки совести. Он все думал, что нужно бы вернуться в гостиницу и вернуть пассажиру пять лишних франков. Сделав это, он бы избавился от мучительного стыда. Но… но у Мило не хватило смелости на такой шаг!..

«Что сделано, то сделано, — вздохнув, подумал он, — но в следующий раз…»