Моногамист

Глава 16

Immediate (Immediate Music) — Oratio Sanctus

Сижу на полу спальни, оперев спину на стену и глядя в панорамное окно на суетливый, пасмурный, утонувший в дымке унылой февральской мороси Париж. Сегодня плюс 3, и вместо снега город погрузился в дымку микроскопических дождевых капель.

Я только вернулся из аэропорта Бовэ — худшего из всех, что мне довелось видеть в жизни: лоу-кост с терминалами, больше похожими на бараки, нежели на здания аэропорта. Оторвал бы голову тому, кто проектировал его, для меня это «чудо» — оскорбление профессии архитектора. Но, к сожалению, прямые рейсы в Кишинёв возможны только из этого «несчастья», хотя цены на билеты лоу-костовыми никак не назовёшь. Молдавия — обитель парадоксов, до сих пор не перестаю удивляться.

Сегодня я проводил Леру домой. Позади пять счастливых и одновременно болезненных дней, как, в общем-то, и вся наша история целиком.

Все последние полтора года пролетели под знаком «Попытаюсь ещё раз». Сколько было этих попыток? Десятки…

Самый главный мой аргумент — дом её мечты, созданный и построенный мною, гордо плачет от одиночества и пустоты в одном из лучших мест Сиэтла — на острове Бёйнбридж. Я вложил в него душу, время и состояние, пожертвовав при этом многими возможностями для моего бизнеса.

Однако та, для которой он был возведен и взлелеян, не сочла нужным и возможным даже взглянуть на него. В моей душе это её безразличие оставило зияющую рану, отдалило нас друг от друга на километры. После Лериного отказа посмотреть дом моя обида была так сильна, что я не хотел видеть её целых два месяца, но одно лишь слово, одно единственное «Скучаю» вновь вернуло меня на орбиту планеты «Любимая женщина», подарив, при этом, пять незабываемых дней, проведённых вместе. Это были первые за всё время дни, посвящённые ею целиком мне, ну, кроме последнего… В последний день она искала подарки для сына, а я готов был скупить все магазины и отправить в этот её Кишинёв контейнер детского барахла и игрушек, только бы она провела и тот день со мной…

Но я знаю, на самом деле причина была вовсе не в игрушках — она избегала меня, и от этого мне ещё больнее. Виноват я сам. Удача отвернулась от меня, и не просто, а конкретно повернулась задом и игнорирует моё существование. Случилось то, чего я боялся больше всего — я ответил на сексуальный призыв другой женщины в присутствии Леры. Такое случается всегда, когда женщина хочет меня и объявляет об этом — меня парализует её желание, беспрекословно подчиняя себе. Ещё хуже, если при этом она прикоснётся ко мне: физический контакт с «объектом» буквально порабощает меня.

Но вся жестокость случившегося в том, что в последнее время таких ситуаций не возникало вообще — я научился предвидеть их и предотвращать до того, как произойдёт «эпизод». Обидно, что эта Амбр могла попасться мне в любой другой момент, день, месяц, но произошло это именно в присутствии Леры и под её зорким, всевидящим оком. Чёрт возьми… А ведь было так хорошо, она была близка к «решению», я чувствовал это, видел в её глазах, были мгновения, когда она смотрела на меня иначе: глубже, теплее, ласковее — так, как смотрит жена на мужа, как смотрит один близкий человек на другого, такого же близкого…

Labrinth — Beneath Your Beautiful ft. Emeli Sandé

Провожу рукой по лохматому белому пледу на полу… Интересно, помнит ли он, что видел всего пару дней назад?

Боже…

Мы занимались любовью уже два раза в этот день, устали оба и восстанавливаем силы, поедая фрукты. Лера лежит на спине у самого окна, я — рядом, положив голову на её живот. Любимая улыбается и наматывает прядь моих волос на свой указательный палец, тянет и смеётся надо мной… Смеётся, потому что я, наконец, открыл ей своё слабое место — волосы. Теперь она знает, почему меня нельзя трогать за них во время любви: всё закончится слишком быстро. Глупая, наверняка успела уже подумать какую-нибудь гадость, ведь я дважды убирал её руки, не решаясь признаться… Больше она не ласкала мою чувствительную голову… А я так люблю это — таю, как мороженое в жаркий летний день…

Поднимаюсь, зажав крупную ягоду клубники в зубах, и приближаюсь к малиновым губам, Лера откусывает часть — на это я и рассчитывал. Во рту у меня моё оружие — сочная ягода: веду ею линию от нежного подбородка к шее, затем ниже к груди, мешкая здесь, томительно не решаясь двигаться дальше… Лера наблюдает за мной из-под приопущенных ресниц с хитрющей улыбкой, а я продлеваю клубничный след до живота и спускаюсь ниже… Её бёдра сжимаются, ноги скрещиваются, и я слышу ехидный смешок. Жду, но она только сильнее сжимает ноги. Оставляю ягоду в образовавшемся углублении, поднимаю голову и, улыбаясь, прошу:

— Не пустишь дальше?

— Нет…

Шалунья… Ты плохо, видно, знаешь меня ещё: язык покидает мой рот и ложится на влажный клубничный след, заставляя меня двигаться в обратном направлении…

Дыхание моей упрямицы учащается, зрачки расширяются, но я не тороплюсь — моя месть будет сладкой… Достигаю нежной шеи, она непроизвольно выгибает её, подставляя тому, что несёт ей удовольствия, веки её опускаются, ладонь в неосознанном жесте ложится на мою щёку, стремясь ответить лаской, затем вторая ладонь сжимает моё лицо, и губы наши сливаются в страстном клубничном поцелуе… Я не вижу, но чувствую, как упрямые бёдра распахнулись мне на встречу, и ликую — самое сладкое впереди, мне вновь позволено вторжение!

Моё собственное дыхание сбивается с ритма, время замедляется, Париж становится городом на далёкой планете, а мы — в стремительном полёте к долгожданному дому в созвездии Альфа-Центавра…

Внезапно эта женщина отталкивает меня, ловко освобождается и уже несётся в кухню с криками:

— Сначала догони!

Вот чертовка, всё-таки уделала меня!

— Ну, погоди у меня! Месть моя будет жестока, женщина!

Чёртова квартира спроектирована лабиринтами, и за этой ловкой кошкой можно бегать часами, но я не буду: вдавливаю своё тело в стену так плотно, как это возможно, жду, пока появится сама… Внезапно слышу лукавое:

— И ты хочешь, чтобы я попалась на этот дешёвый трюк?

Вот же проказница!

Иду в ванную, наполняю джакузи, потому что знаю: на эту приманку моя птичка точно попадётся. У неё нет шансов.

— Ладно, ты выиграл, — сообщает, залезая ко мне, но на лице её торжествует победная ухмылочка… Ну конечно, всё-таки развела мне на водные утехи!

Emeli Sande-Read all about it

Хлопок двери рушит мой мир сладких воспоминаний, нагло возвращая в реальность — это Марк. Опускается на пол напротив меня, но я не хочу даже смотреть на него. Друг, лучший из всех, надёжный, любимый, он понятия не имеет, что, скорее всего, изменил в эти дни мою судьбу…

— Уехала?

— Уехала.

Молчим.

— У тебя такой вид, будто ты только что вернулся из преисподней!

— Да? А чья заслуга в том, что я там оказался? — распинаю его взглядом.

— Слушай, эта девушка не для тебя.

— Неужели?

— Друг, ты не способен быть только с одной, а она не сможет рядом с таким как ты. Она будет мучиться от твоих похождений, отпусти её.

— С каких это пор ты стал у нас семейным психологом?

— Слушай, ты видел сам, как она восприняла это… В ней как будто умерло что-то, даже я это понял. Она не из тех женщин, которые способны смириться с этим. А ты ведь даже ничего, вообще ничего не сделал! И такая реакция! Вам точно не быть вместе!

Я молчу, мне нечего сказать.

— Даже если предположить, что она согласилась бы поехать с тобой, сколько бы ты продержался? Подумай сам…

— Мне не нужен никто, кроме неё… И… Ночи с ней — совсем не те ночи, которые я знал раньше…

— Верю. Это и есть… чувства! У всех они бывают, но тебе не слишком повезло — она замужем. И ты представь: выдернешь её из семьи, разрушишь то, что создавали другие люди, развалишь их дом, а там ведь ребёнок ещё… А потом настанет момент, и это случится очень скоро, поверь, когда ты больше не будешь видеть в ней волшебства, ночи перестанут быть такими особенными, и ты отвернёшься от неё, это неизбежно, я знаю тебя с 7 лет, это точно произойдёт. И что же случится с ней потом? Она не выживет, она не такая, как остальные — если доверится тебе, то насовсем, навсегда. С такими как она играть нельзя, Алекс, нельзя.

— Я не играю… Ты ничего не знаешь!

— Да знаю я, знаю, Кристен после моего коктейля все твои секреты поведала нам… Таинственная девушка из твоих снов — это она! Хотелось бы верить в это, но…

— Что, но?

— Слушай друг, я понимаю тебя, а её понимаю ещё лучше. Она умная, даже слишком: всё видит наперёд, предугадывает и защищается. Она расколола тебя с французским! Я не говорил ей, сама догадалась, Шерлок Холмс, ей Богу, ну и девица. Индукция и дедукция в концентрации — твоя Лера. Она решила, что Амбр — твоя девушка, твоя судьба, и что она сама может помешать вам.

— Боже, что за бред!?

— Так она решила, глядя на вас. Ну, ты тоже додумался, зачем беседы с девицей вёл, да ещё так долго на глазах у Леры?

— Я должен был объяснить ей всё! Если оттолкнул, то хотя бы вовремя объяснить…

— Объяснить что?

— Что не смогу быть с ней…

— Тебе нужно было не ей объяснять, а своей девушке. Зная тебя, уверен, вы даже не поговорили.

— Говорили мы…

— И что ты сказал ей?

— Сказал, что хочу семью, и что моя женщина будет счастливой, что я всё сделаю для этого!

— Это просто слова, Алекс!

— Но разве не их все они хотят услышать?

— Когда девушка свободна и глупа — да, это подошло бы в самый раз. Но не Лере. Она замужняя, значит опытная, плюс умная. Ваша основная проблема, как я понял, в том, что она не доверяет тебе, так как совершенно очевидно, что и у неё есть чувства к тебе. Ты поговорил с ней о ситуации?

— Какой ещё ситуации?

— Ну, твоей реакции на Амбр.

— О чём там говорить, чёрт возьми, ничего же не было!

— Смотри, ты считаешь проблемой факт секса с другой женщиной, а его назревание — пустяк, не требующий внимания — вот в этом твоя ошибка. Проблема в том, что ты не видишь проблемы. Будь я на твоём месте, я не стал бы давать обещания женщине, которая однажды их уже получила и оказалась в незавидном браке, как ты сам говорил. Я бы разобрал ситуацию на месте, не позволяя домысливать: объяснил бы, что все мужчины так устроены — мы реагируем на женщин, особенно на привлекательных. У нас есть период в жизни, когда мы жадно охотимся на них, но и наступает момент, когда появляется одна, та, с которой хочешь разделить всё, что у тебя есть, и что осталось в жизни. И вот в этот момент мы отказываемся от остальных, но наш интерес, он с годами падает, но никуда не девается, но это вовсе не означает, что мы продолжаем охоту, нет, она уже завершена. Главное найдено — и это ты, дорогая, с тобой я хочу проводить все свои ночи, с тобой строить планы, с тобой растить наших детей. Вот это я бы сказал Валерии.

Я смотрю на друга потрясённый: как? Как так получается в жизни, что я, тот, у которого всегда и во всём успех, не видит главного, того, что имеет в жизни первостепенное значение? Вот Марк — человек, не знающий терзаний, глубоких самокопаний и рефлексий на очередную тему, так просто всё вывернул на поверхность. Всё встало на свои места, сразу обозначились ответы: где ошибка и как её исправить… Только поздно уже…

— Если моё мнение имеет хоть какое-то значение для тебя — на твоём месте я обратил бы внимание на Амбр. Эта девушка как раз то, что нужно тебе: она примет тебя любого и станет боготворить, что бы ты ни выкинул. Такие как она — жертвенницы — самый лучший вариант для таких, как ты. И она без ума от тебя. И да, у меня с ней ничего не было, её, похоже, интересовал только ты. Из-за тебя она приехала тогда с Ванессой, а ты припёрся со своей женщиной. Подумай. Вот её адрес, — протягивает мне голубую надушенную бумагу с адресом, написанным женской рукой.

Вздохнув, Марк поднимается, обнимает меня по-приятельски, пытаясь поддержать, и уходит.

А в руке у меня клочок голубой бумаги с запахом ландыша…