Моногамист

Глава 25. Новая встреча

Laleh live tomorrow

В воскресенье мы с Джошем, его мамой и её подругой едем в Ла Пуш Парк Олимпик. Три часа в дороге и наша компания на месте. Вначале я удивился и напрягся, зачем это нам мамина подруга понадобилась, но потом понял: отпустить со мной Джоша Моника не решилась, а быть третьей и мешать мужскому общению посчитала себя не в праве, поэтому прихватила компанию и для себя.

— Нэтали, — представилась мне девушка, дружелюбно протягивая руку.

Жёсткий акцент выдаёт в ней русскую, и я, усмехаясь, подначиваю её немного:

— Нэтали — это Наташка по-нашему?

Её лицо с дружелюбного меняется на удивлённо счастливое, глаза загораются, хотя куда уж более, в глазах этой девицы итак пылал пожар.

— Да! — отвечает на русском, заливая меня доброжелательностью. — А вы русский, оказывается?

— Ага! Но только наполовину! — улыбаюсь ей.

Погода выдалась великолепной — начало июля, побережье залито солнцем, океан величественно спокоен и благосклонен к нам, рыбакам. Про рыбаков я говорю с улыбкой, потому что в тот день мы ничего не поймали, да и вряд ли могли бы, ведь рыбачить на океане — это целая наука. Нужна яхта, снасти, снаряжение, выезжать необходимо ночью, чтобы рано утром не пропустить улов. Мы же скорее рыбачили по-дилетантски — ради развлечения.

А больше — резвились. Вспоминая тот день, я всегда расплываюсь в улыбке, ведь он был по-настоящему счастливым. Джош пребывал в полнейшем восторге — мы носились с ним босиком по побережью как двое сумасшедших, потом я на спор полез купаться в ледяную воду, боясь отморозить себе самые главные части тела, но счастье и радость ребёнка ведь дороже!

— Алекс, мы ещё приедем сюда?

— Обязательно приедем, если ты захочешь.

Джош сияет.

— Ты настоящий мужик, — говорит внезапно.

— Почему? — смеюсь.

— Потому что ты держишь слово! И раз ты мужик, помоги в одном деле, — делает серьёзное лицо. Очень серьёзное.

— Помогу, конечно, — тоже напускаю серьёзность.

— Тут такое дело, — говорит шёпотом, хотя рядом никого нет, — мне нравится Эйви.

— Это круто, парень! — улыбаюсь.

— Да, только я не нравлюсь ей.

— Уверен?

— Ну, она не хочет дружить со мной… Хотел спросить у тебя, что посоветуешь?

— Посоветую улыбаться ей почаще, быть ласковым и внимательным — женщины любят это.

— Да я всегда улыбаюсь, только это не работает! Ей нравится Майк, но его скоро выпишут, и у меня есть все шансы. Как думаешь?

— Думаю, что ты прав. Давай, сделаем ей подарок какой-нибудь? Что она любит?

— Книжки свои дурацкие.

— Почему дурацкие, книга — прекрасная вещь.

— Вовсе не прекрасная! Вместо того, чтобы болтать со мной она вечно читает свои книжки! А как только Майк возвращается с процедур, так ей сразу же надоедает читать! И они болтают!

— Слушай, друг, такое бывает, но это не страшно. Мы с тобой без боя не сдадимся. Давай так, ты завтра узнай, что она читает, и мы с тобой выберем ей книгу, а это, братец, уже внимание и забота. Поверь, она сразу взглянет на тебя другими глазами.

— О чём это вы тут секретничаете, мужчины? — тихонько подкрадывается к нам Моника.

— Это мужской разговор, мам! — вспыхивает Джош обиженно.

По плохо скрываемой улыбке Моники я понимаю, что она услышала главное — у сына есть сердечная тайна.

— Сынок я и не собиралась вмешиваться, только хотела позвать вас перекусить.

— Ура! — восклицаю, — я голоден как волк, а ты, Джош?

— Ну… я не очень…

— Мы договорим после, — тихо сообщаю ему на ухо.

— Погнали тогда есть мамины бутерброды!

Но мне понравились не мамины, а Натальины; это были не бутеры, а истинные кулинарные шедевры. На самом деле я — обладатель не самого лучшего аппетита, но этот пикник стал для меня настоящим праздником живота. Мы с Джошем соревновались, кто быстрее прикончит гигантский бургер, и я проиграл не совсем честную игру, а мамина подруга не спускала с меня глаз…

Не могу понять, кого она так напоминает мне, эта Наташка… Будто уже встречал её раньше, но где и как — не припомню.

— Невероятно вкусно, — хвалю её.

— Нэтали — шеф и победитель многих кулинарных конкурсов.

— Вау, — восхищаюсь я, глядя в огромные янтарные глаза.

Щёки Натальи вспыхивают, она опускает ресницы, а я свой взгляд на её губы… Чёрт, а она сексуальна, эта мамина подруга…

Miley Cyrus Adore You Acoustic Version

После обеда мы с Джошем вновь несёмся босиком по широченной полосе океанского прибоя, изображая погоню… Но теперь мы не одни, с нами Наталья… С трудом и запыхавшись, догоняет нас, забавно перебирая мокрый зеркальный песок своими чуть полноватыми, но от того ещё более привлекательными ногами, и мне внезапно хочется её тискать… Что я и делаю: хватаю её одно рукой за талию, поднимаю над водой и начинаю кружить, так же точно как до это проделывал тоже самое с Джошем. От неожиданности Наталья вскрикивает и начинает безудержно хохотать, и мы с Джошем смеёмся вместе с ней. Опускаю её на землю, у нас обоих кружится голова, Джош мельтешит где-то внизу и что-то болтает безудержным потоком, а мы с Натальей в нирване внезапно обрушившегося поцелуя. Я отрываюсь с улыбкой и тянусь носом к её шее, вдыхаю…

— Что ты делаешь? Мне щекотно! — хохочет Наталья.

— Нюхаю тебя… — улыбаюсь.

— Ты что, извращенец?

— Вовсе нет! А ты не знала, что на самом деле люди выбирают друг друга по запаху?

— Не знала, ну и как я пахну?

— Ты пахнешь восхитительно… А я?

— А ты… ты буквально сносишь с ног и не только запахом!

— Чем ещё?

— Да всем! Тем, как смотришь, как улыбаешься, как и что говоришь, даже двигаешься сексуально!

— Смотри не влюбись! — предостерегаю лукаво.

— Кажется, уже поздно думать об этом… — улыбается и сморит мне прямо в глаза, так глубоко заглядывает… как делал некогда лишь один человек на всей Земле…

Я вновь целую её, а Джош внезапно говорит:

— Наташа, ты плохая! И ты, Алекс, тоже плохой! Я нашёл тебя для моей мамы, а не для Наташи!

Я только что развёлся, возня с бумагами и делёжкой нажитого оставила после себя отвратительный осадок, усугублённый ещё и тем, что Ивонна, как и Рэйчел, решила судиться со мной, а это то, чего я не выношу и становлюсь гадким врединой… Ну а что? В мире полно нуждающихся людей, и мои бывшие жёны далеко не на первом месте. А если говорить обо мне, то моя благотворительность доходит порой до абсурда… Да, я занимаю деньги. Регулярно. И регулярно повышаю себе зарплату, но её всё равно не хватает…

А тут ещё новое знакомство — Тони. Тони, который лечит взрослых. Ему тоже нужны деньги и взрослых мне тоже жалко, особенно тех, которые молоды и у которых есть дети… Необходимо срочно что-то придумать с этим, создать какой-то фонд что ли… Ну не сидеть же позорно без денег. Давно мечтаю купить небольшую яхту для вылазок на морские прогулки с друзьями и никак не накоплю денег… Позорище.

Мы болтаем много и ни о чём, смотрим закат — чарующее зрелище, особенно у костра.

Джош спит у меня на руках, Моника причитает, что я первый человек после неё, кому её ребёнок так доверился, и что всё это не к добру, а я уверяю, что на меня можно положиться, что я не сбегу и не буду ссылаться на занятость… Где только время возьму, но ладно, об этом подумаю потом… или пусть Хелен выдумывает что-нибудь, выкручивается, в конце концов, я ведь за это зарплату ей плачу!

Главное, я впервые по-настоящему нужен кому-то и это ощущение наполняет меня жизнью… и оптимизмом! Я счастлив, я серьёзно счастлив! Улыбаюсь не сводящей с меня глаз Наташе, и это впервые за долгое время по-настоящему и от души… Господи, как же хорошо всё-таки жить…

А ночью забираюсь в палатку к Наталье, она скромничает, глупая, потому что знает, что мне отказать невозможно… Будучи не в силах устоять перед моими ласками, моя новая знакомая дарит мне восхитительную ночь… Жизнь так прекрасна местами…

— Давно ты живёшь в Штатах? — спрашиваю, приятно потягиваясь, расслабленный и счастливый после хорошего секса.

Наташа, не поднимая с моей груди головы, отвечает:

— Уже три года.

— У тебя есть тут родственники?

— Нет, вся родня в России, я родом из Тольятти, знаешь такой город?

— Эмм, там у вас производят российские автомобили — это всё, что я знаю!

— Ой, ну давай только не будем про автомобили! Особенно учитывая твою страсть к ним!

— А я и не говорил ничего! — тем более, что сказать-то действительно нечего. Ну, хорошего, я имею в виду. А плохое я никогда не говорю людям.

— Город наш стоит на Волге, это река такая в России, очень красивая! Природа у нас завораживающая — леса сосновые, осиновые, дубовые и степи, красота… — говорит мечтательно. — Но тут тоже очень красиво, даже красивее, особенно в национальных парках.

Alice Boman — Waiting

Вечером следующего дня мы возвращаемся в Сиэтл. Я намеренно отвожу Джоша с Моникой первыми, потому что огромные светло-карие глаза напротив меня жаждут того же, чего и я — остаться наедине.

Помогаю Монике поднять сумку с вещами наверх, спускаюсь, сажусь в машину и целуюсь долго и с наслаждением… Наталья — редкая женщина. Редчайшая. Потому что я могу её целовать… Таких в моей жизни можно пересчитать по пальцам одной руки….

Это хороший знак, решаю я, ну просто великолепный. И она пахнет приятно. Это тоже очень хорошо. Но жениться больше не хочу. Надоело. Есть ещё такой вариант, как просто жить вместе.

Спустя месяц входим в мою новую квартиру, купленную специально для Натальи.

— Вау, ничего себе! — восхищается Наталья. — У тебя просто обалденный вкус! Невероятное место!

— Правда нравится?

— Правда!

— Тогда перебирайся ко мне жить, — предлагаю с улыбкой.

Вот так просто. Никаких регистраций брака, церквей, белых или красных платьев, голубей, ресторанов, а главное, никаких обязательств.

Наталья подходит ближе, обнимает меня за талию обеими руками, заглядывает в глаза и ищет в них чего-то, не находит и с надеждой спрашивает:

— Ты правда этого хочешь?

— Иначе не предлагал бы! — отвечаю, улыбаясь…

Как часто мы игнорируем очевидное, сознательно доверяясь иллюзиям, ведомые слепотой своих же желаний… Наталья согласилась.

Жизнь с Наташей показалась мне раем… Каждый вечер я забирал её с работы, которая заканчивалась поздно, ведь рестораны работают допоздна, мы целовались в машине, а потом ехали домой, где уставшая Наталья заступала во вторую смену у плиты в нашей квартире. С одной стороны, я, как и любой другой разумный мужчина, уговаривал её не делать этого, а с другой, её стремление заботиться обо мне открыло для меня совершенно новый мир… Мир настоящей семьи. Это радужное чувство защищённости и покоя оттого, что где-то тебя ждут, думают о тебе и о том, как сделать твою жизнь лучше, краше, приятнее, удобнее, когда внезапно появившийся с утра кашель — повод для десяти звонков за день с одной только целью — узнать, как ты себя чувствуешь… Когда на Рождество тебя ждёт под ёлкой связанный своими руками синий шарф, чтобы ты не бегал с открытым горлом по строящимся объектам, игнорируя верхнюю одежду, а из благодарности и уважения к заботливым рукам укутывал бы своё тело в тепло любящего тебя сердца…

Все мои воскресенья теперь нерабочие, если только, конечно, я не в отъезде. Но, даже планируя бизнес-поездки, всегда стараюсь вернуться к выходным, потому что у меня есть Джош и Наташа. Мы проводим много времени вместе, часто Джош остаётся у нас с ночёвкой, и любая другая женщина, видящая своего мужчину так же редко, как Наталья меня, возмутилась бы, но только не Наташка…

Наташка, Наташка, Наташка… Огромное, необъятное сердце, переполненное добротой и любовью.

Я начинаю всерьёз задумываться о том, что возможно всё дело в национальности? Ни с одной американкой я никогда не испытывал и сотой доли тех чувств и эмоций, какие дарили мне Лера в своё время, а теперь Наталья. Только русская женщина способна так любить, бескорыстно дарить себя и своё тепло, свою заботу… Хотя нет, Лера ничего этого никогда не давала мне, она только брала так же точно, как американки. Твоё место здесь, Лерочка! Ты легко вольёшься в это общество, здесь принято потреблять и выбрасывать яркие упаковки.

Я перестал видеть Леру во сне, ну, по крайней мере, Наталья ни разу не предъявляла мне нравственный иск по этому поводу. Я вспоминаю прежнюю любовь не так часто, как раньше, и почти соскочил с иглы подмены сексуального образа партнёрши, к которым так привык, живя ещё с Рэйчел. У меня нет ни малейшего желания так унижать Наталью — женщину-совершенство, и себя тоже. Я практически перестал это делать после произнесённой однажды Натальей фразы:

— Ты знаешь, Алекс, ты первый в моей жизни мужчина, который предпочитает заниматься сексом в полнейшей темноте!

Мне стало безумно, бесконечно стыдно перед ней и перед самим собой.

Я просто сказал себе: хватит жить прошлым. Теперь у тебя есть всё, абсолютно все, что нужно, чтобы жить настоящим!

LP — Suspicion

И я жил, и жил счастливо. Впервые в жизни. Я заботился о Наталье так, как не заботился ни о ком, я стремился быть идеальным для неё, мы жили вместе, спали вместе, вместе болели гриппом, ездили отдыхать…

— Алекс, поедем в Испанию? Ты ведь испанец наполовину?

Долго молчу, сомнения и внезапно появившаяся ноющая боль под ложечкой терзает мне душу:

— В Испанию не хочу. Не люблю эту страну. Выбери любое другое место…

А ещё Наталья ни разу не была в доме на берегу, но знает о нём от болтливой Кристен… Это очень плохо, да?

Да! Но тогда мне так не казалось. В то время я думал, что каждый человек имеет право на свои тайны и запреты.

Кристен серьёзно портила мне мой розовый мир иллюзий:

— Алекс, какого чёрта твой гигантский бассейн стоит пустой вот уже четвёртый год?

— Я не хочу, чтобы кто-то совался в мой дом.

— Твой дом там, где тебя любят и ждут. А дворец на берегу — это просто очередное гениальное твоё творение, но обидно, что никто его не видит, не пользуется и не наслаждается! Боже, а какая там терраса с садом, Нэтали, это просто сказка! Уговори своего бойфренда закатить там вечеринку! Оторвёмся не по-детски!

— Не думаю, что это хорошая идея. Пусть Алекс решает судьбу своего дома так, как подсказывает ему сердце.

— Его сердце подсказывает ему выкорчевать стеклянную громадину, перевязать кроваво-красным бантом и отправить в одно маленькое государство в Восточной Европе! Но мы ведь не допустим этого?

— Кристен!!! — я буквально ору уже на глупую подругу, одёргивая.

— А что? Сколько можно уже?! Хватит! Ты спрашивал, чего я хочу на День Рождения? Так вот я хочу вечеринку в доме на берегу!

Наталья смотрит на меня подавленно, и я сдаюсь:

— Терраса в твоём распоряжении, Кристен, но в самом доме чтобы ноги ничьей не было. И твоей тоже. Предупреди всех своих гостей и имей в виду, если запрет будет нарушен, это будет первый и последний раз, когда я позволяю вечеринку на террасе своего дома.

Мы возвращаемся домой, я смотрю на потухшее лицо Натальи и считаю просто необходимым произнести следующее:

— Наташ, когда-нибудь мы переедем туда, но не сейчас, ладно?

— Да, конечно, но мне всё равно, где жить, главное… вместе! — говорит она и смотрит мне в глаза с такой болью, что у меня переворачивается всё в душе…

А ведь я даже не сказал ей правду: никогда мы не переедем туда, никогда этому не бывать. Каждый квадратный миллиметр того здания спроектирован и построен с необъятной любовью к другой, всё подчинено её вкусам и желаниям, для неё одной создана самая волшебная в мире «спальня со стеклянной стеной и видом на море», именно так, как она и рисовала её в своих мечтах, лежа на траве городского парка и не подозревая, что каждое её слово фиксирует в своих планах мозг безумно влюблённого молодого архитектора…