Наемники бродячих островов. Том 4

Глава 8

Кеншина напрягло, как беспечно его ученик застегнул неведомое создание у себя на талии. Или не беспечно, а уверенно? Хм…

Как бы там ни было, он предпочёл держаться от железки подальше. Шёл сзади в нескольких шагах и всем своим видом изображал спокойствие.

Ага, конечно! Изобразишь тут! Даже незнакомые солдаты пялились в лицо офицера. В холле несколько человек попытались увязаться за своими командирами:

— Синьорэ, вы тренироваться? Разрешите с вами.

— Нет! — хором гавкнули наемники. Агрессия в их голосах была настолько явной, что солдаты отшатнулись. Любопытства в глазах меньше не стало, но намёк был слишком прозрачным. Пришлось отвалить.

Слава Свету, что других офицеров рядом не оказалось. Уж они то точно заинтересовались бы подозрительным поведением двоих самых тихих товарищей.

Приближаясь к саду, парни не сговариваясь оглянулись на донжон. Не следит ли Лайонел? Но нет, Башня выглядела мёртвой. Либо он был занят кольчугой, либо, как сказала бы Венга — позволил себе небольшую сиесту. В общем, хорош караульный!

Ну и замечательно! Меньше лишних глаз.

Уже на месте Макс прикоснулся к поясу и тот послушно расстегнулся. Да так шустро, что еле схватить успел. А стоило задержать его над ведром, как расстояние между сегментами начало увеличиваться.

Ну точно тянется!

Мучать сбрую дальше смысла не имело, и парень окунул её в пучину тёмной жижи.

Сначала раздалось громкое шипение, словно грязную воду затягивало вместе с воздухом во множество узких щелей. А когда большая часть сегментов исчезла под поверхностью — звук стал клокочущим.

Пена при этом медленно пошла вверх, как в неаккуратно налитой кружке пива. Казалось бы — сейчас перевалит через край. Но нет! Уровень воды изменился лишь немного, хотя пояс погрузился почти на всю длину. Неужто так шустро впитывает? Или всасывает?

Ничем больше эксперимент не удивил. Побулькало, посопело и всё на том. Ну ещё воду очистило. Её, кстати, стало почти в на треть меньше в каждом ведре, при этом почти ни капли не пролилось на землю.

— Смотри! Смотри! — Макс резко поднял пояс до уровня глаз и поднёс его к самом лицу.

— Куда?! Что там?! — возбуждение ученика передалось и Кеншину, но он всё равно не приближался ближе пары шагов.

— Блин!

— Что?! Что такое?!

— Уже ничего. — расстроился парнишка. — Или вообще показалось. Внутри стыков этих, что-то чёрное было. Я толком разглядеть не успел, но точно было.

— Может вода?

— Может быть. Но она то чистая. Грязь, которую он собрал?

Так или иначе, любопытство обоих осталось неудовлетворённым. Хоть оба и убедились лишний раз в необычности артефакта.

Воду разлили под деревьями. Для приличия изобразили подобие тренировки, всё равно, подтягиваться в полную силу желания не было. Ну и вернулись в холл и оттуда — в жилой корпус. Свои подчинённые и бойцы других взводов встречали офицеров с завистью во взглядах.

На адъютанта смотрели с неприкрытым восхищением. За прошедшие недели бригаду успели пронизать насквозь знакомства и связи. Слух об отношении Макса к павшим солдатам, успел распространиться в считанные минуты.

Увы, не всё оказалось так однозначно…

Уже на второй день после сражения, себя проявили злые языки. Слово за слово, появилось мнение, что первые потери — вина именно адъютанта.

По одной версии, он просто был плохим военным и совершил ошибку. По другой — всему виной была плохая удача, а вместе с ним, не везло и взводу. А по третьей и вовсе выходил какой-то абсурд! Якобы малец из знатной семьи и просто не наигрался в солдатиков, вот и захотелось глянуть, как оно происходит, если всё взаправду.

Из всех вариантов, жизнеспособным казался только первый. Опыта Максу действительно недоставало. И то, не факт! Всё же почти половина четвёртого взвода успела отстреляться до того, как они получили картечью. И неизвестно как бы обстояли дела, если бы часть артиллеристов не пала от пуль. Может быть, роковой приказ как раз таки и спас бойцов от смерти, а не наоборот.

Но кого это волнует, когда можно побрызгать ядовитой слюной?

Взгляды как минимум у половины взвода стали недоброжелательными. Любые приказы теперь выполнялись без энтузиазма. А несколько раз юноша даже слышал откровенные подначки за спиной. Вот только никто не рисковал открывать рот ему в лицо.

То изнутри строя тявкнет кто, то откуда-то с нар после отбоя, а особо дерзкие и за обедом болтать не забывали.

— Кровь он оттереть решил! Небось, совесть замучила, да?

— Мэрда! К нам идёт! Сейчас опять что-то придумает, что передохнем все.

— И сестра у его больная какая-то… Детей пора рожать, а она эту кошку драную нянчит.

Лишний раз открывать рты не рисковали только во время дежурств на стенах. А то ведь при оружии! Мало ли, что в голову стукнет? Психанёт, пальнёт и поминай как звали.

Но находились и совсем отчаянные шуты. Окончательно осмелев от безнаказанности, они начали ныть и на тренировках. Без прямых обвинений, конечно, но и так было ясно, откуда ноги растут…

— Да что нам эти палки?! Давайте с нормальным оружием упражняться! Мы же не дети малые, а?! — солдат-зачинщик явно обращался к молодому командиру, но смотрел при этом на своих сослуживцев.

Недолго думая, Макс расстегнул на себе пояс и бросил смутьяну ножны с мечом. А стоило тому их схватить, как началось форменное избиение палкой. Ни меч, ни опустевшие ножны во второй руке, ни попытавшиеся помочь товарищи… Ничто и никто не смог спасти давешнего фермера от горькой науки.

Правда, потом и от Кеншина досталось. Мол, зачем вооружал, прежде чем избивать:

— Враг, он и на татами враг. Ненужно его преимуществом одаривать. — что оно такое это татами, наставник не объяснил.

В другой раз, ещё один умник возмутился необходимостью ежедневных пробежек:

— Обалдел совсем, этот недоросток! Гоняет как собак! Мы воевать или бегать от врага собираемся? Чай не детвора, и не в салочки играем… — вот только дурак не удосужился головой покрутить. Под зад прилетело так, что ноги сами побежали, — АЙ! Синьор! Синьор адъютант! Я же это так… ОЙ!

Бедолаге пришлось спасаться бегством пять полных кругов по крепостному двору, и каждые полста метров получать жгучего пинка.

Ну а как иначе? Порода у человека такая — лишь бы погавкать! И плевать, что остальные офицеры точно также бегают со своими подразделениями.

Макс прекрасно понимал, что все подначки носят исключительно личный характер. Дети, малые, детвора, недоросток… Задиры каждый раз подчёркивали почти двукратную разницу в возрасте. Но на деле противопоставить ничего не могли. Недостаток тренированности и выучки играли против них.

Шли день за днём, смена за сменой, дежурство за дежурством. Нарушения дисциплины и субординации начинали носить всё более и более смелый… Хотя, какая ж тут смелость? Правильнее будет сказать — всё более дерзкий и глупый характер. Пока одним дождливым вечером, не перешли все границы…

Вечер на архипелаге — это непрекращающиеся сумерки. Особенно тёмные, если небо застлано грозовыми тучами. Темно, значится. Вот Макс и отправился на проверку постов и патрулей. Со двора, их наличие на чёрных стенах уже было не разглядеть.

Начать решил с заднего двора, с башни наиболее близкой слева к пролому в стене. То есть — к сортирам. Наблюдатели на местах, посты тоже, патрульные бродят по куртине, как и положено. Клювами не щёлкают — смотрят и внутрь, и наружу, и вдоль самой стены.

Вторая, третья, четвёртая куртины — всё точно также. Бойцы несут службу, а завидев командира рапортуют об отсутствии чрезвычайных происшествий.

Но на пятой куртине, аккурат над садом, ни один наблюдатель службу не нёс. Постовые вместе с патрульными обнаружились аж внутри следующей башни. Шестеро мужиков боролись с холодом посредством алкоголя. Успешно ли? Однозначно — да! По крайней мере, никто из них замёрзшим не выглядел.

Солдаты передавали друг другу пузатую флягу с крышкой на цепочке. Раз за разом, каждый следующий прикладывался к горлышку, а потом громко втягивал воздух ноздрями и довольно морщился. В помещении звучал смех, выпивохи шутили и гомонили. По крайней мере, до появления начальства.

— Почему стена пустая?

Для ответа, вперёд шагнул сержант того самого, пострадавшего отделения:

— Адъютант не кипятись. Сегодня девять дней у ребят. На вот, выпей с нами.

Что бойцы погибли всего четыре дня назад, Макс возразить не успел. В лицо полетели брызги вонючего спиртного, он зажмурился и в грудь тут же пришёлся довольно сильный толчок. Пол ушёл испод ног, затылок пронзила боль. Ну а дальше запомнить почти ничего не удалось.

Началось бесконечное и беспорядочное избиение сапогами. А так как тело парня защищала броня — первый же удар пришёлся в висок. Да каблуком! В глазах сразу потемнело, только какие-то искры мелькали раз за разом. Ну ещё и глухое эхо от встреч то с подошвами, то с каменным полом с обратной стороны.

Чей-то носок заехал сбоку, и в ухе тот час зазвенело колоколом. Затем болью опалило и губы. Ещё кто-то прыгнул всем весом на щиколотки. Суставы аж выкрутило, а костяшки вдавило в каменный пол.

Голову руками получилось прикрыть исключительно инстинктивно и лишь после нескольких попаданий. Впрочем, помогло это не сильно. Теперь ещё и пальцам с локтями доставалось. И зря, что кольчуга со стёганкой (наёмники не носили на дежурстве полные латы), дробящим ударам — всё одно, что они есть, что нет!

Трудно сказать, сколько продолжалось битьё. От удачного попадания в челюсть, Макс отключился на какое-то время. Хорошо ещё что не сломали, суки, и зубы не выбили…

Всё остановилось по команде того же сержанта. По крайней мере, голос вроде бы принадлежал ему. Хотя судить было трудно: тошнотворный свист внутри головы был слишком уж оглушительным.

— Баста, мужики! Отнесите его ниже. Пусть полежит и подумает над своим поведением.

Церемониться никто не собирался. Поволокли просто взявшись за ремни кирасы. А бросили прям на ступенях, через несколько витков винтовой лестницы. И надо ж так было, чтобы лбом об угол? Хотя да, надо! А напоследок ещё и пинка по рёбрам дать попытались, но кираса защитила.

— А это тебе за Тэо! Тфу!

Лицо снова окропило горячей влагой.

Когда забияки ушли, Макс ещё некоторое время валялся лицом на ступеньке. Щёки и лоб горели, губы пекли, пальцы неприятно зудели… Не хотелось не то что подниматься, а даже просто шевелиться. Холодный сквозняк над самым камнем немного утолял это жжение. Но самое страшное — затылок отдавал пульсирующей болью. Если сотрясение, то вниз придётся в прямом смысле ползти, чтобы не потерять равновесие. Перспектива прокатиться кубарем по винтовой лестнице не улыбалась.

Собравшись с силами, перевернулся на спину. Голова конечно трещит, но кругом вроде не идёт. Свезенные пальцы и разбитые губы на много больше напрягают. На миг проскочила идея пойти умыться в студёном пруду. Но как проскочила — так и ускакала. Утонуть ещё не хватало, в таком состоянии.

Кое-как удалось сесть и тут же стрельнуло в копчике. Вот сволота! И когда только поясницу отбить успели?! Черти!!!

Злость проявилась только когда собственное состояние перестало вызывать панику. А по мере того, как закипала кровь — перед глазами понеслась картина произошедшего. Пьяные рожи, перегар, злорадный хохот после каждого пинка…

Зубы скрипнули и между разбитыми губами пошла кровавая пена.

Держась за ось лестницы, Макс поднялся на ноги. От того, чтобы немедленно не броситься догонять забияк, удерживала разве что сильная боль в щиколотках. Да и всё остальное тоже не здоровьем дышало. Ну и слава Свету. Всё равно, с двумя пистолетами против отделения, пусть и не полного, много не навоюешь.

Сжав зубы до боли, чтобы поменьше чувствовать обиду, парень захромал вниз. Идти пришлось по вдоль внешней стены, так как под ней ступени были шире, и лестница ощущалась менее крутой. Но вместе с тем, тьма стала казаться бесконечной.

Ну да, когда шустро поднимаешься и ведёшь рукой по центральной колонне — полные витки считать как-то попроще. А так — стена почти не чувствуется круглой. Если бы не редкие окна бойницы, то и вовсе непонятно было бы, по кругу ты ходишь или…

И тут под ногой попался ранее незнакомый дефект лестницы. А точнее — вообще не попался! Носок провалился в пустоту и соскользнул с края следующей ступеньки. Пытаясь удержать равновесие, Макс подался вперёд, но перестарался и нырнул в полный рост.

Несколько ступенек болезненно чиркнули по подбородку. Поездку на локтях еле-еле смягчили рукава стёганки, а из-под калёных противопульных пластин панциря даже сноп искр вылетел!

О-о-ох…

Хотелось вот так и остаться лежать. Прохладно, темно, почти удобно. Но нельзя. Кеншин как-то рассказывал, что отдыхать вверх ногами при травмах головы опасно. Чтобы встать, в этот раз пришлось приложить ещё больше усилия. Всё же, кираса не прибавляла подвижности.

В конце концов, спуск во двор занял примерно четверть часа.

Но там поджидала новая напасть! Свет ударил в глаза больнее, чем саднили все вместе взятые раны. А при малейшей попытке приоткрыть веки, сразу потекли слёзы. Пасмурное небо казалось ослепительно белым. По ходу, таки сотрясение…

И что теперь делать? Идти через расположение бригады заплаканным? Ну уж нет! Сам себя за такое уважать перестанет!

В надежде на улучшение, пришлось торчать около входа в башню. Выдвинуться к храму Макс решился только когда зрение немного привыкло.

Шагать в одном темпе и держать осанку давалось весьма трудно. Бездна бы с ней, что рожа разбитая. Но не ползти же как хромая собака? Да ещё и на виду у этих ублюдков на куртине. Точно ведь смотрят. Результатами своего труда любуются.

А вот шиш им! Большой и невкусный!

Снова обуреваемый злобой, Макс аж ускорился. Расправил плечи и больше не обращал внимание на ноги. Порог холла он переступил с гордо поднятой головой.

Солдаты свободных смен встретили адъютанта ошарашенными взглядами. В помещении мгновенно воцарилась тишина. Кто-то замер с ложкой у самого рта, другие от неожиданного зрелища давились и кашляли… Был в обеденной зоне и Батя. Но этот старый бандит и вида не подал, что удивлён, когда подчинённый проковылял мимо. Лишь нахмурился и продолжил сербать свой каффэ, как ни в чём не бывало.

В жилом комплексе повстречалась Венга. Её реакция была абсолютно противоположной: дурашливое выражение лица сменилось искренним испугом, а синьор Рим мигом был выпущен с рук.

— Макс! Макс, ты… Что случилось?!

Девушка подхватила товарища под локоть и поволокла по коридору. Заботливый женский глаз безошибочно определил, что ему тяжело идти.

— Ничего. Подрался. — слукавил парень.

Уже в келье, наёмница помогла разоблачиться от доспехов и развела огонь в камине:

— Сейчас воду принесу и Кена позову.

Пять минут спустя, комната стала похожа на проходной двор.

Кеншин приволок набор каких-то снадобий и мазей и принялся обрабатывать ими лицо ученика. А Венга тем временем, промывала раны на пальцах и ладонях.

Несмотря на мнимое равнодушие, Батя тоже не заставил себя долго ждать:

— Мне нужно знать подробности? — родной акцент куда-то пропал, слова прозвучали на чистейшем общепринятом. Вопрос же был скорее требованием.

— Нет. Сам разберусь. — бравировал парень.

— На нет и трибунала нет. Вот и ладушки, разбирайся. — оно и понятно, командиру лишняя головная боль не нужна. Но, уже выходя из кельи, он оглянулся и подмигнул. Глаза при этом сверкнули, а под седыми усами заиграла лихая улыбка.

Ясно…

Явился не запылился и Лайонел:

— Ничего себе! Знаешь на что твой правый глаз похож? Хы-хы! — и склонился над младшим товарищем аки доктор, изучающий пациента. Однако дело было не в «заболевании», а в его «симптомах». Ну и в дурном юморе, само-собой.

— Я закончил. — сообщил Кен, закупоривая свои скляночки. — Завтра с утра зайдёшь ко мне, посмотрим на состояние. Но пару дней давай без тренировок. Лай, пойдём к Бате. Надо решить, кто ответственным до утра заступит.

Наёмники удалились, не забыв прикрыть за собой дверь. Правильно. Незачем тепло выпускать. Однако, дело было не только в этом.

Венга…

Стоит рядом как неприкаянная, да губы кусает. Вроде как, сказать что-то хочет. Но, увы, словами поддержки её лексикон не богат.

Так ничего и не придумав — просто наклонилась и заключила Макса в объятия.

Аромат и тепло женского тела ударили по мозгам сильнее, чем это удалось сделать давешним бунтарям. Противное чувство обиды улетучились. А в голове зароились мысли, более подходящим взрослеющему юноше.

С долей разочарования, Макс отметил, что грудь его товарки явно поскромнее, чем у Джулии. Да и в остальных местах бывшая любовница посочнее была. Парень сам не заметил, как обнял Венгу и начал щупать её за талию.

— Макс.

— Чего?

— Ты меня лапаешь, что ли?

— Да.

…

— Дурак.