Некромантия. Задачи и упражнения

Глава 13 и 3/4

Мар не входил. Остался стоять у порога тенью. Только он помнил, как трепетно эльфы относятся к личному пространству? Но остальные вошедшие были как раз эльфы, военные, с оружием и щитами наизготовку. И Арен-Тан. Инквизитор крышку ложил на любые традиции, он пришел забрать то, за чем явился – меня или Эфареля. Или нас обоих. Я дала ему прекрасный повод сделать это. С меня он и начал.

Когда охрана, оттерев возмущенного Альвине, взяла меня в кольцо, а инквизитор сообщил, что я арестована по подозрению в проведении запретного ритуала и убийстве старейшины дома Фалмари и даже приказ на планшете показал, от дверей раздался язвительный голос:

– Так и поведете? Босиком и в одной рубашке?

Кожа покрылась цыпками, но поднять глаза на Холина было выше моих сил.

– В самом деле, светен, – вмешался один из эльфов, чьи угловатые черты лица безошибочно выдавали в нем Фалмари. – Тьени Эфар не пристало гулять голышом, что бы она ни натворила. Предлагаю оставить хале в ее комнатах под охраной, а тьен Эфар даст слово не мешать расследованию.

– Мое слово у вас есть, старейшина Силмэ, если светен будет держаться в рамках закона и приличий.

Повинуясь знаку, охрана расступилась, а Альвине набросил мне на плечи свой халат и остался стоять рядом, придерживая за талию.

– Тьени? Когда только успела? – вставил Арен-Тан, буравя глазами нашу с Эфарелем композицию.

– Судя по тому, что я вижу, светен, – ответил Силмэ, а видел он явно больше инквизитора, – как раз сегодня ночью, а продолжению вы помешали, настояв на немедленном заключении обвиняемой под стражу.

– Я не понимаю вашего спокойствия, нолдор. Старейшина и глава дома погиб…

– Согласно его же собственному распоряжению, Халатир перестал быть главой дома вчера в полночь и оставил подробные указания на случай своей внезапной смерти. Меня беспокоит лишь способ, которым он покинул этот мир. Факт проведенного темного ритуала неопровержим, но тьени Эфар здесь не единственная, кто на это способен. К тому же магистр Холин и обнаружил тело, находясь там, где быть ему было не положено.

– Маркеры силы сходны, но не идентичны. Это не он.

– А проверить мисс Ливиу не выйдет, по крайней мере, в ближайшие несколько суток. – Я рискнула посмотреть. Мар продолжал подпирать косяк двери между спальней и гостинной. Как бесконечно долго я не видела этой фирменной ядовитой ухмылки… Если поверит он, поверят и остальные. – В ней сейчас столько света. Как удачно, не так ли, Эфарель?

– Вам что за дело, Холин? – спокойно спросил Альвине, но я почувствовала, как его рука беспокойно сжалась.

– Тьен Эфар, – уголок рта дернулся, – пока что моя ученица и мне есть дело до всего, что с ней связано. – Обжег меня взглядом и обратился к Арен-Тану, отмечавшему что-то у себя в планшете: – Светен, мне нужно десять минут с мисс Ливиу.

Тот оторвался от экрана и коротко кивнул.

– После того, как я поставлю ей печати-ограничители.

– Вперед, если хотите окончательно изувечить ей энергетику и так находящуюся в шоковом состоянии от избытка полярной силы, а после снятия печатей получить на руки пустышку или невменяемого темного. Тьени Эфар, – снова эта гримаса, – просто пообещает нам не пользоваться даром, не так ли?

– Да, мастер Холин, – отозвалась я и продолжила, но уже не вслух: “Конечно, мастер Холин, как скажете мастер Холин, идите в бездну, мастер Холин!”.

“Я все слышу”, – беззвучно шевельнулись губы, а может и нет, он уже шагнул в сторону, чтобы пропустить выходящих эльфов.

До моих комнат меня проводили с помпой. Охрана осталась у двери. Альвине войти не позволили, а Холин вошел.

– Если в мире и есть что-то неизменное, так это твоя способность вляпываться в де… дикие истории.

– Какая вам разница? – я стояла к нему спиной, ноги упирались в столик. Вместо рвущей душу боли внутри поселилось тоскливое недоумение, словно я смотрю сетесериал и не понимаю, отчего герои ведут себя, как идиоты, если можно просто повернуться (подойти), взять его (ее) руки в свои и сказать: “Знаешь, несмотря ни на что, я…”

– Я свою позицию озвучил, – сказал он и подошел. Задел плечом и положил на столик плоскую коробку. Тело отозвалось мурашечной дрожью. Глупо было надеяться, что не заметит, ведь он продолжал стоять рядом. Если я захочу отойти – тоже неизбежно коснусь. Дыхание пошевелило волоски н азытылке. Снова прокатились мурашки.

– Отцу позвони, – сказал Холин и отступил, давая мне пространство для маневра, и я тут же рванула прочь.

– Что вы делали в Золотом лесу, магистр Холин? – Нас разделял столик и лежащая на нем коробка с новым магфоном.

– А ты?

– А меня там не было.

– Возможно, кто-то и поверит, – вкрадчиво проговорил некромант, – представим, что даже я поверю, но то, что сделал Эфарель, лишь оттянет неизбежное. Арен-Тан просто выждет и не допустит вашего дальнейшего общения, чтобы эльф невзначай тебя снова не… осиял. Чем ты думала, когда соглашалась!? Ты вообще представляешь себе последствия подобного ритуала с долгоживущим такой силы, как Эфарель? Ты могла сгореть, полностью лишиться дара или вообще уйти!

– Я не…

– О! Ну конечно! Ты не знала. Не знала, что нельзя спать на пороге, дергать Есмала за ухо, устраивать посиделки с личами и лезть в темный треугольник, не дождавшись вызванной помощи.

– Ты не звонил! Вельта пропала! У всех кругом тайны семейные! Источники эти дурацкие! Есмал со своими придирками, один лич по-человечески себя вел! А сигнал – не прошел! Мне! Отказали!

– Успокойся. Тебе отказали во входе в систему навигации. Сигнал проходит всегда! Ну, хоть через кольцо поорала. Молодец. Только надо было взывать к силе рода до того, как лезть в фокус фигуры, а не во время!

Я молча пошла в спальню, достала его изумруд из шкатулки, вернулась… Если бы он не дернул этой своей дурацкой бровью, я бы просто вернула кольцо, но он дернул. Артефакт полетел ему в лицо со скоростью пульсара, обрастая по пути слепящим глаза ободом. Вспыхнуло, стеной встал огонь, меня смело с места и придавило к полу. Некромантом. И это было тяжело во всех смыслах.

Ему на мне явно лежалось мягче, чем мне на полу, а он еще и шипит. А, ну да, руку ссадил о ножку стола, оберегая от встречи с этой ножкой мой затылок. Наверняка и локоть отбил, вон как пальцы свело, а иначе зачем прижимать так? В воздухе кружились хлопья пепла, халат распахнулся, и рубашка задралась до неприличного. И он так… Хотя бы так… Пусть… Потому что волосы пахнут лимонной карамелью, и кожа. Теплая… И губы упрямые так близко. И вторая его рука скользнула по бедру совершенно и точно только затем, чтоб это самое прижавшееся к его ноге бедро прикрыть.

– Мика… – голос глухой. Просто ушибся, верно? – Я же говорил, возьми себя в руки.

– Мар… – а вот мой дрожит определенно от того, что карамелью пахнет, – вот и возьми.

Почему он такой… такой Холин? То велел молчать, то ругал, что молчу. Зачем? Если можно просто вот так, дышать карамелью, смотреть на упрямые губы, на мерцающие глаза, чувствовать, как замерла рука на бедре. Конечно же в нерешительности. Ведь это такая неразрешимая дилемма, чем прикрыть ногу: задравшейся рубашкой или полой халата…

Он выбрал халат. Так было быстрее. И встать помог. Потому что в комнате прибыло народа.

– Холин, – скривился инквизитор, отмахнувшись от клочка пепла, – я вижу, поговорили? И что же произошло?

– Несомненно, светен, поговорили. А произошло как раз то, от чего я предостерегал, когда вы собирались надеть на нее ограничитель. Вы бы заперли только темный дар, а вот это все, – Мар обвел рукой подгоревшую обстановку, – осталось бы.

Я уже достаточно навидалась эльфов, чтобы понять, что ушастые паразиты, которых оставили охранять меня и которые вломились вместе с Арен-Таном, ухохатываются, прячась за каменными физиономиями. У того, что слева, почти рыжего, даже губы дрожали. Хороша невеста, не успела из постели жениха выскочить, осиянная светом по самую макушку, как уже с некромантом на ковре обжимается. Да так страстно, что комнату подожгла.

За эльфами маячила Лукреция и тоже претендовала на лавры поджигателя. Она прожигала взглядом Холина, но тот оказался огнеупорным, даже не задымился.

– В таком случае, ее переведут в магически изолированное помещение в филиале надзора. – Как можно так мечтательно говорить о застенках?

– Ее опасно перевозить в нестабильном состоянии.

– О стабильности позаботится ее старшая родственница, успокоительное и отсутствие прочих контактов. С вами в том числе, Холин, будь вы хоть трижды ее наставник.

– А с вами?

– В данной ситуации, я вне категории, а не вы или… она.

Знает? Догадывается? Я старалась дышать ровнее и не психовать, не хватало снова что-нибудь поджечь или распылить.

– И тому есть причина? – осведомился Мар.

– Вот, извольте, – инквизитор тряхнул рукавом и, как ловкач на ярмарке, явил повисшие на пальцах руки мои подвески. Я дернулась, но рука Холина встала поперек граничным турникетом. – Ключ чист, но на костяном кулоне остались следы крови. Старейшины Халатира.

Холин просто посмотрел. На меня. И я полностью была согласна со всеми эпитетами, которыми он меня наградил.

– Мисс Ливиу, я полагаю, ключ -- от дома в Иль-Леве? – спросил Арен-Тан немного беспечно, как тогда, когда мы на набережной “беседовали”, но я не обольщалась.

– Да, светен. От башни.

– Я так и подумал, – и протянул мне цепочку. – Можете взять, все необходимые замеры и образцы у нас уже есть. После обеда за вами зайдут. Соберите сменную одежду и средства гигиены. Возможно, вы проведете там несколько дней до отправки в Нодлут.

– Основания? – тут же встрял некромант.

– У меня их уже более, чем достаточно, Холин. И появятся еще. Будьте уверены, на вашей карьере это тоже скажется.

Потом все ушли и осталась только ба. И у нее с собой был тот самый чай. Холодный. Но так тоже ничего.

– Копать! – приглушенно вякнуло из коробки. Я достала магфон. Он активировался от моего прикосновения, на объемном вирт-экране двумя скрещенными лопатами проступила “Х”. “Позвони отцу,” – было в сообщении.

– Ба, как думаешь, в Дат-Кронене очень страшно? – спросила я, разглядывая свое призрачное отражение в оконном стекле.

– Мы с папой что-нибудь придумаем. Эфарель поможет. Холина твоего, – она кивнула на экран, – припряжем.

– Он больше не мой.

– А это не важно, – сказала Лукреция.

Отражение в стекле стало плотнее. Резкий порыв ветра тряхнул ветви растущего рядом гибискуса, бордовый цветок мотыльком ударил в стекло и упал вниз. Я открыла окно и перегнулась через проем. Цветок помялся при падении, и черные заломы исчертили нежные лепестки. Я протянула руку и выпустила нить диагноста – кажется, “смертная тоска”. Символично.

И свет, и тень, и тьма… Теперь у меня полный комплект.

Тьмой я обещала не пользоваться, тень призывать еще опаснее, а значит – свет. Когда пятна в глазах рассеялись, цветка больше не было. Тоска осталась. Обычная. Потому что мне было важно, что Холин больше не мой.

А отцу я так и не позвонила.