Некромантия. Задачи и упражнения

Глава 13 и 2/4

У зеркала две стороны. Обратная – глухая и темная, ничего не отражает. У меня еще и куска не хватало. Свет не мог заполнить эту дыру. Нужна была тьма.

Я обернулась. Марек стоял на крыльце.

Я могла бы протянуть ему руку и стать целой, но мне было нельзя. Потому что мне по-прежнему было, кого хоронить.

Это как старое кладбище. Когда-нибудь за оградой просто не останется места. Только мертвые. И на моем уже полно мертвецов. Поэтому я отказываюсь хоронить. Я – не стану.

Я переступила едва заметный в ярком дневном свете вращающийся вокруг меня и Альвине обруч из мерцающих знаков и шагнула на порог, на край. Меня обожгло холодом, озноб жаром прокатился по коже, а в следующий миг мои руки легли на ажурные металлическое перила моста в центральном парке.

В городе не было реки, просто закольцевали канал и создали искусственное течение, но если только на воду смотреть, можно забыть, что река – ненастоящая. Пока я сидела в Леве-мар, грея руки над оставшейся свечой, я кое-что вспомнила. Не придала особого значения, пока сегодня не потерялась опаловая бусина-глаз.

Мать привезла меня в Нодлут на плановый осмотр и замер уровня дара, обычно мы сразу возвращались, но в тот день она отвела меня в парк. Я расшалилась, гоняя голубей по набережной вдоль воды, помчалась за ними к этому самому мосту и, зазевавшись на вспорхнувших птиц, врезалась в двух парней в мантиях академии. Не знаю, сколько им было. Всех, кто выше меня в полтора раза, я тогда считала взрослыми. У одного из них, не понятно у кого, они показались мне одинаковыми, из рук выпала коробка с бусинами, и ограненные камни, зеленые, голубые и золотисто-коричневые раскатились по серому.

– О, мрак и тьма! Глаза разуй, бестолочь! – рявкнул один из них, кажется тот, в которого я врезалась.

– Это всего лишь ребенок, не кипятись, – пожал плечами другой, присел, подобрал коробку, шевельнул пальцами, странно их изогнув, и разбежавшиеся бусины поскакали обратно.

Мне понравилась одна, синяя, с искрами в глубине, я придавила ее туфлей и чувствовала, как она там елозит, пытаясь выбраться. Парень все еще держал пальцы фигурой, но бусин больше не бежало, потом ухмыльнулся и посмотрел на меня. В его глазах что-то проворачивалось, кружилось и менялось местами, как в калейдоскопе, только все стекла были темные. Меня повело, и он удержал меня за запястье.

– Отдашь? – одними губами спросил он.

Мне стало стыдно, и я приподняла ногу.

– Красивая, – сказал он, глядя на меня, и покатал изловленную бусину в пальцах.

– Ясен, ты маньяк, сам же сказал, что ребенок, ей не больше пяти, – возмутился второй.

– Ребенки имеют обыкновение вырастать, брат.

Потом пришла мать и забрала меня, а я еще полдороги до поместья изводила ее вопросами, кто такие маньяк и бестолочь, и что значит разуть глаза.

Поверхность ограждения, отшлифованная тысячами касаний, была теплой. Я смотрела вниз, на воду и колеблющуюся тень. В дыру внутри сквозило и звук был странный, будто по тыльной стороне зеркала возили острым когтем.

Я тоже устала бороться, Мар…

Я рада, что ты жив, мелиндо…

Но во мне дыра размером с Бездань, поэтому тьму я не удержу. И сердце не бьется, значит на свет у меня нет права. Я тень. Меня нет. Пусть так.

Я зову тебя, пустота. Я зову тебя, бездна.

Я зову тебя.

Я здесь, сокровище моё. Я здесь.

Золотой браслет потемнел и осыпался с запястья невесомым пеплом. Я потянула кольцо, но оно вросло в меня до дна, и я больше не могла его снять, да и это было уже не важно.

Он вышел и встал рядом со мной, протянул круглую опаловую бусину, старую и потертую, будто ее таскали за собой, перекладывая из кармана в карман. И я ее приняла.

Магфон надрывался. Я поманила силой, и он мягко упал на подставленную ладонь, потрескивая от пронизывающего воздух напряжения. Альвине… Холин… Альвине… Холин. Снова Холин. А меня нет, я вам всем кажусь. Нет меня. Потерялась в отражениях. Падающая на воду тень была неподвижна. Я перевернула ладонь и магфон, мигнув на прощание очередным вызовом, разбил силуэт, пустив круги по воде.

– Идем, сокровище мое, – сказал тот, что смотрит в меня.

Я снова распалась на осколки и тут же сложилась заново, повернувшись так, чтоб ему было удобнее смотреть, и чтоб тот, кто во мне отражается, остался с другой стороны.

Кокон тьмы взвихрился, и мы вышли в комнате, одну из стен которой рассекала трещина. Сейчас был день, но я точно знала, что когда солнце садится, в нее сочится красный, как кровь, свет.

Я там, где я должна быть.

Представительство конрегации Нодлута. Кабинет дознавателя первого ранга Арен-Тана.

Магфон продолжал вибрировать. Герих поморщился и покосился на экран. Эфарель. Холин. Арен-Тан узнал о возвращении агента Валара одним из первых. Ушастый наглец притащился с самого утра, вопиюще седой и весь в жутких шрамах, одетый не пойми во что. Сразу и не узнал бы если бы не невозможного цвета глаза и эта самая наглость. Потребовал активировать служебную карту, за пару часов успел восстановить ИД-номер, обзавестись новым магфоном, маской на пол-лица и переоделся, тоже не пойми во что, будто хватал, не глядя. Кажется, даже волосы подкрасил. Наверняка, чтоб свою тьени не пугать, хотя она и так в шоке будет.

Эфарель. Холин. Снова Холин. Гериху нравилось, как он думает и что умеет быстро принимать решения в нестандартной ситуации. Если бы еще не эта беспричинная неприязнь, недостойная служителя света… Вот кого в агенты брать. Но он не пойдет, разве что встрянет так, что другого выхода не будет. И последние события это доказали. Однозначно – маньяк. Испробовать на себе плетение, предназначенное для ушедших. Хотя, Герих снова поморщился, кто знает как бы он сам себя повел, окажись в шаге от окончательной смерти.

Эфарель. И опять Холин. Последний был настойчивее. Или ему просто везло прорываться в два раза чаще, чем эльфу. Он вообще был невероятно удачлив. Про таких раньше говорили: Госпожа за руку взяла. Что ж, ладно.

Арен-Тан принял звонок и поднося магфон к уху уже знал, о чем ему так настойчиво хотят сообщить. Последние несколько минут он внимательно изучал показания магсканов в центральном парке. В особенности того, что был скрыт под аркой одного из мостов.

– Он ее забрал. И, надеюсь, вы знаете, куда.

– Догадываюсь с вероятностью 99,9%, – ответил Герих, следя за вошедшим в кабинет молодым магистром Двиреном. Стефен чуть улыбался и вообще выглядел чрезвычайно довольным собой. Интересно, этот мелкий паразит понимает, что за ним следили с момента принятия ученичества у Нику? В любом случае, взрыв в медцентре Мартайна и покушение на убийство советника Ливиу доказаны и ждут своего часа, диверсия с отложенным запуском на рейсовом аэростате из столицы Штиверии в разработке, но что-то подсказывало, что и здесь он тоже отметился. Невероятный талант к артефакторике. Кто бы мог подумать, учитывая генетику. Что еще раз доказывает ошибочность позиции старых семей, культивирующих и развивающих в своих отпрысках какой-то один дар.

– Арен-Тан, какого демона вы молчите?

– Что вы от меня хотите, Холин? – специально называя звонящего по имени произнес светен. На радостной физиономии Стефена ни один мускул не дрогнул. Хорош. Надо вербовать. Такой талант с кровью Заклинателей тени Крево пропадает. Составленное должным образом представление уже лежало в столе прокуратора, но Герих решил дождаться завершения расследования по катастрофе и потом уже подать на рассмотрение.

– Вы обязаны мне сказать, где он ее спрятал.

Темные, особенно из хранителей первых даров, собственники похлеще драконов. За свое… нет, не удавятся, глотку перегрызут любому, а потом поднимут, что особенно верно в случае с Холином, и будут долго и методично измываться. Он только с виду загадочный импозантный тип с милыми пристрастиями, вроде любви к карамелькам. Герих эту темную душу всю до дна видел, когда запирающую печать ему пели: тьма кромешная, маленькая светлая искра-бусина и серое полотнище сути, сочащееся за грань. Теперь не сочится, но… Как можно это любить? Женщины странные существа. И эльфы. Валар, особенно. Едва зубами не скрежещет при виде Холина, а печется, как о родном, лишь бы его драгоценная мелиссе, сохнущая по этому чудовищу, слезинки не уронила.

– Я ничего вам не обязан. Мы сделали, что просили вы, вы сделали, что просили мы.

– Я сделал как раз наоборот, – съерничал темный.

– И все-равно вышло, как нужно, – спокойно ответил Арен-Тан. Собственно, никто и не сомневался, что он поступит наоборот, едва снова ощутит вкус жизни. Но агент Валар – незаменим. Даже если сам не понимает. И не только потому, что он один из Поющих, еще и потому, что вечно влезает. В этот раз даже удачно вышло. Верно Арин говорил, чувства всегда вмешиваются. И к счастью, ими довольно легко манипулировать.

Герих принял из рук помощника документы и знаком отослал его, будучи уверенным, что тот станет подслушивать. Хитрое устройство на стыке магии и технологии Арен-Тан нашел довольно давно и иногда пользовался им тоже. В своих целях.

– Не хотите говорить, где она, хотя бы скажите, что вы пытаетесь из нее сотворить, – дятлом долбил Холин.

– Ей придется сделать выбор. И я уверен, она выберет правильно. На наше счастье ее воспитывали не так, как вас и вашего брата.

– Вы в своем уме? Как двуликая сущность может выбрать одну из своих ипостасей и отвергнуть другую?

– Я смотрю, вы не теряли времени даром? Может. Может выбрать одну или другую. Или обе. Или от обеих отказаться.

– Что с ней станет?

– Понятия не имею. Прогноз себя не оправдал, слишком много вероятностей. Невозможно более-менее достоверно отследить все. В любом случае, Холин, мой вам совет, забудьте о ней. Она больше вам не принадлежит. Вы упустили свой шанс в Иль-Леве, когда подставились под проклятие брата.

Разговор Герих завершил куда менее беспристрастно, чем начинал. А все эта дурацкая неприязнь. Кажется, фраза про Иль-Леве была лишней. Перегнул? Если почувствует фальшь… Нет, все равно полезет.

Перед глазами вспыхнуло и затылок придавило так, что Арен-Тан не удержался и упал лицом на принесенные Стефеном папки, и продолжало давить. И только потом раздался безликий голос, выворачивающий душу наизнанку.

– Что за самодеятельность. Прекрати влиять на вероятности своими детскими манипуляциями. Я не для этого создавал тебя и тебе подобных.

– Простите, Эру Всесветлый Карающий.

– Именно что Карающий. Будешь наказан. После.

– Ваша воля, Айре.

Не к месту вспомнилась эскапада девчонки Ливиу…

– Что?

– Она… Двуликая вам привет передавала.

Смех породил в голове шепчущее эхо, добавив к неимоверной тяжести еще и тошноту, а потом все прекратилось так же резко, как и началось.

Началось? Да, вот нужное слово – началось.