Немимолётный роман. Книга вторая

Глава 10.

– Помогите мне… пожалуйста. Анна, лорд Крэнтом… вы ведь… Анна… только в вашем доме он не доберётся до неё. У вас и Дортконда, но лимит его доброты ко мне давно исчерпан. Он откажет и не станет ввязываться в противостояние с маркизом. Вам это по силам.

Граф Баррэм переглянулся с супругой, несколько долгих мгновений царила тишина.

Такая же, как ночью, когда я подхватила спящую Эстер, вышла из гостиницы. Кристофер благополучно спал под куполом. Проспит, пока не выспится.

О том, чтобы уснуть сегодняшней ночью не могло быть и речи. Счастье, ещё вчера кажущееся всеобъемлющим, сегодня разбилось вдребезги с пониманием: меня просто хотели использовать… моими руками расчистить дорожку к свободе, а под конец избавиться. Хуже всего осознание того, что ещё вчера я была блестящей графиней, герцогиней… любимой женщиной, ради которой совершают поступки, а сегодня…

Сегодня я одна из миллионов несчастных женщин, которым не повезло развесить уши… Обида, боль, отчаяние, самобичевание… Когда я въезжала в окрестности Келса ничего этого не осталось. Злость, жажда мести, необходимость отодрать от пола растоптанное достоинство. И защитить дочь. Если у Эуки будет возможность взять её кровь для обряда… он заберёт её. Я обязана сделать всё, чтобы не подпустить его к Эстер и на пушечный выстрел.

Если не глава отдела тайного контроля… тогда мне никто не поможет.

– Леди Эльташа, то есть, вы осознаёте, что приютив вас, я открыто иду на конфликт со всеми Эука… и мы с вами прекрасно понимаем, что скорее всего, маркиз на той стороне будет не один.

– Ваша милость… – вступилась Анна, – позвольте сказать? – рука её при этом совершенно естественно скользнула на плечо супруга. – Мы никогда не были в особом почёте у света… Эука же… нам будто на роду написано сражаться с этим семейством… представьте на мгновение, что через десять лет на месте Таши окажется наша Лифисса? Что кто-то захочет забрать у матери её дитя… и вступиться будет некому. И нам вовсе не нужно вступать в открытую ссору. Этикет нам в помощь: моя подруга с дочерью гостит у нас, в светской жизни мы и так не участвуем, поэтому затаиться им здесь труда не составит… будь у женщины хотя бы независимость…

– Не заводите. Я понял, понял, – красавица-шатенка за спиной мужа мимолётно улыбнулась. Мгновение: дрогнули уголки губ, блестнули глаза. Сколько её знаю, такая мимолётная мимика – редкое проявление чувств для этой леди. Леди, что сумела обуздать свой нрав и чувства… Леди от кончиков волос до кончиков ногтей. – Не поймите меня неправильно, леди Эльташа. Это не трусость, мне не сложно дать вам крышу над головой. Можете располагать нашим домом, сколько вам угодно, – взгляд на Анну, та едва кивнула, – я просто пытаюсь оценить риски и собственные силы. Ваша милость, – забавные они, так официально обращаются друг к другу, но чувствуется в этом столько теплоты… – сегодня попрошу безопасника приехать. Напишу прямо сейчас. Пусть усилит защиту дома.

– Как скажете, ваша милость, – трепет ресниц, склонённая голова – сама нежность и беззащитность. Очень понимаю графа в его увлечении защитными чарами и артефактами. Такую леди необходимо охранять. Столь нежный цветок, как Анна, сама, я уверена, и шагу без него не ступает. Порхает. Особенно в таком домашнем платье, лёгком и с запахом, будто древняя жрица Шокех воплотилась. Очень смело, и не для посторонних. Сомневаться в том, где одевается графиня не приходится. Она первая аристократка шагнувшая в маленькое, никому неизвестное ателье Люси Эндден.

– На счет защиты… я хотела бы поговорить с вами, лорд Крэнтом, но это уже о деле.

– Не раньше, чем вечером. Дела не терпят, а дети уже ждут нас к завтраку, – с этими словами шеф поднялся, показывая, что разговор окончен.

Кабинет я покинула первой, а когда обернулась, оторопела от взгляда, коим граф облапал собственную жену, вежливо пропустив в дверь ничего не подозревающую хозяйку дома.

Да, давно я не видела этих двоих так, чтобы вместе. Роберт на работе – всегда сдержанно-безэмоционален. Анна – одинаково вежлива, что с прислугой, что с виконтессой. Забыла, как выглядят люди, женившиеся по любви.

Дальше – завтрак в доме Крэнтомов, как эхо собственной семьи, что осталась в Итвозе. С графской четой я познакомилась несколько лет назад. Сначала с Анной – как подругой Люси и Аннабель, а потом уже и Робертом, как со своим непосредственным начальником. Я работаю с девушками, принимаю и обучаю новеньких, работу их мы курируем вместе примерно одинаково. В некоторых вещах, будь я хоть пять раз не дурой, нужен мужчина. Женское имя, как имя главы хоть чего, смутит кого угодно. И пусть сначала граф Баррэм был лишь связующим звеном между мной и королём, то сейчас без него мне никак.

Анна… едва ли я могу назвать её подругой. Тяга к людям у нас примерно одинакова – нулевая. Просто отталкиваем их мы по-разному. Она: безукоризненной, безупречной вежливостью. Той вежливостью, за которой не видно человека. Если кто-то ей не нравится – она не выдаст это ничем, но собеседник незаметно отодвинется в другой конец комнаты. Я же – просто продемонстрирую.

Другой графиня Баррэм становится лишь в обществе подруг. Стоит ей к нам присоединиться… словно подменили человека. Всё такая же мягкая, приятная, но мне бы и в голову не пришло прировнять эту элегантную, красивую женщину к фарфоровой кукле.

Вот и сейчас, сидя в моём кабинете штаб-квартиры отдела, она предельно собрана и с бесстрастным лицом, внимательно слушает то, что рассказывают нам Люси и приглашённые ею девушки, что-то Анна записывает, так же, как и я, и Аннабель.

Итак, мы имеем королевский совет – главный совещательный орган королевства. Туда попадает каждый законопроект, рассматривается, принимается или отвергается. При этом король имеет право наложить вето. Мы обязаны сделать так, чтобы этого не случилось. Четырнадцать министров входит в совет, и только трое из них не имеют ни любовницы, ни содержанки, ни захаживают в бордель.

Вот этих одиннадцать мы и разработали в первую очередь: всё, что можно было узнать. Вкусы, взгляды, предпочтения… в том числе и в прошлом. Гостьи Люси – самые высокооплачиваемые куртизанки столицы. И да, многих лордов они лично знают в лицо… и не только в лицо. Шесть часов непрерывной работы, и примерные портреты требуемых девушек были готовы. Конечно, только наброски.

Вместе с тем пресса Келса с завтрашнего уже плавно берёт другое направление, ненавязчиво начинает готовить людей к будущему скандалу…

А скандал выйдет знатный. Именно тогда, когда забастовки с требованием “Женщина – не мебель, женщина – член общества” будут греметь по всей стране, тогда в совет министров и поступит новый закон о дееспособности женщины.

К демонам Криса с его разводом. Пусть сам этим занимается. Мне нужно, чтобы женщина получила право на имущество, работу, своего ребёнка.

Немыслимо, нереально, совершенно невозможно. Дерзко и амбициозно.

Осталось продумать троих – канцлера казначейства, представителя комитета по иностранным делам и руководителя министерства полиции. Только эти трое ведут образ жизни праведников.

А после – создать прецедент. И это самая слабая часть нашего плана… но время ещё есть.

Мы работали, как проклятые, каждый день, от зари и, часто, до полуночи. Садились с Анной под покровом ночи в экипаж с гербами графов Баррэм, приезжали в особняк, видели давно спящих детей. Детей, которые были сегодня в безопасности.

Те редкие часы, что удавалось провести в доме, я смотрела на них – тринадцатилетнюю Лифиссу, пятилетнюю Тулуну, и свою четырёхлетнюю птичку. И эти часы всё больше и больше убеждали меня в том, что всё не зря, что я стараюсь ради них, ради того будущего, в котором им, этим прекрасным девочкам предстоит жить.

– Тук-тук-тук! – в дверь кабинета сперва протиснулась корзина с фруктами, следом за ней головка, в обрамлении идеальных белокурых локонов. – И в следующий раз я войду к завтраку, а ты так же будешь сидеть, как и сидела почти сутки назад?

– Очень много работы… – улыбнулась Люси, невзирая на корзинище. – Я всё никак не могу поверить, что они всё же осмелились на аресты… нужно срочно менять всю концепцию митингов, прорабатывать каждый в отдельности…

– Ну мы же уже всё решили…

– Но нужно прописать!

– Таша, ты слишком много работаешь! Ты же приросла к этому стулу! Вот скажи мне честно… – как всегда при этих словах я вся подобралась, приготовилась врать так, как никогда в жизни, – когда ты в последний раз проводила время с дочкой?

– Утром… вчера… – даже врать не пришлось.

– Милая… – корзина стала у стола, а самая скандальная швея столицы, грациозно присела в кресло. – Не понимаешь, да? – я уверенно покачала головой.

– Люси, боюсь, что это ты не понимаешь… что-то назревает… появляются неучтённые факторы, новые фигуры… я не могу ни на секунду прикрыть глаза, боюсь, что стоит мне уснуть, как тут же снимут лояльного министра или арестуют и подвергнут пыткам мою ведьму, – я отбросила писец и сжала виски, – это паранойя, понимаю, но… если тайный сыск выйдет на меня… если Крэнтом и Китара однажды не успеют подчистить очередной хвост… это государственная измена, Люси. Попытка переворота, – подруга сжала мою ладонь, перегнувшись через стол, – меня казнят. Но хуже всего то, что всё будет зря…

– Я просто хотела, чтобы ты поспала. Здесь, даже в этом кабинете. Мы разбудим, случись что.

– Во сне не приходят вестники, Люси, – покачала головой, – магическую записку можно получить только, когда разум бодрствует… – ободряюще улыбнулась, подкрепляя то, что чувствую себя превосходно, – мне хватает короткого сна.

– Я не стану настаивать, но как надумаешь выйти из своего убежища, отправь девочек отдохнуть. Клянусь создателем, я не понимаю, как мы все здесь живы до сих пор, работая в таком режиме… они не расходятся. И… корзина…?

– Раздай, как и прежние, – Люси собралась уходить, встала с кресла, одёрнула юбку, – только абрикосы оставь для Эстер.

На секунду я встала, чтобы проверить фрукты на яды. Не то, чтобы я думала, что Крис захочет меня отравить, но…

– Прочти, – письмо, что на этот раз лежало в корзине не успело отправиться в камин. – Просто прочти. Он и не узнает.

– У меня нет на это времени, – одёрнула руку.

Люси вышла, и я всё-таки вскрыла конверт, предварительно проверив и его.

А через десять минут наёмный извозчик вёз горожанку в скромном платье гувернантки по незнакомому адресу.

Иногда нужно слушать подруг, потому что, поддавшись импульсу, я всё же вскрыла письмо от Кристофера, не отправив его в топку, как предыдущие. Если поначалу записки сопровождали каждый букет и подарок, то через неделю бумажки стали приходить уже через раз. Понял, голубчик, что бесполезно.

Мне хватило первой фразы, что он готов поклясться в том, что не разлучит нас с Эстер. Таким рычагом, чтобы обезопасить себя, я не смогла пренебречь. Если поклянётся – Эстер сможет спокойно передвигаться по городу, без моего страха, что её у меня отберут.

Закрытая муниципальная коляска остановилась на окраине центра. Тот квартал, где обитают застрявшие на середине, те, у которых не хватает денег переехать ближе к королевскому дворцу, но пока достаточно, чтобы удерживаться на плаву.

Сверилась с адресом в письме, не поверив, что маркиз мог пригласить меня в такое место…

Металлическая ажурная калитка, на которой облупилась краска… лужайка перед домом, заросшая травой. Да и сам двухэтажный особняк, словно покосился под тяжестью бремени бытия… плющ закрывает не просто стену, но и окна северной стороны.

– Без клятвы не будет никаких разговоров! – заверила Кристофера Эуку, шагнувшего из сумеречной тени. – Сначала клятва, потом я тебя готова выслушать.

Долгий взгляд в полном молчании… Взгляд, пропитанный укором, но я – кремень!

Выдохнула только услышав ритуальные слова и обещание никогда не предпринимать попыток разлучить меня с Эстер.

– С ребёнком, моим ребёнком, – поправила формулировку.

– Что, прости? – подсевший голос явно не ожидал уточнений.

– Что ни словом, ни делом не предпримешь попытки сам и не посодействуешь никому, кто захочет лишить меня любых, в том числе и предполагаемых прав на моего ребёнка.

Ещё один взгляд, говорящий, что я параноик, но мне плевать, я привыкла. Тем более, что теперь гарантий только для Эстер мне не достаточно.