Немимолётный роман. Книга вторая

глава 14

Не сказать, что я не рада. Просто сейчас немного не до того, а убедить племянника короля в том, что пышная свадьба нам ни к чему, никак не выходит. Будущий герцог намерен провести свадьбу века, переплюнуть предыдущую, к слову, его же.

На несколько секунд дала себе насладиться запахом счастья, которое вновь замелькало на горизонте, но Крису писать не стала. С огромным трудом его удалось выпроводить в родной Прасгал, аргументируя тем, что новоявленного деда нужно подготовить к… собственно, к статусу и подготовить.

На деле же, маркиза нужно было отправить из столицы на время митинга. Никогда бы он мне не дал провернуть такое представление.

План с королём изначально был хлипенький. Закончился он провалом. Даже если Айлис и сблизится с королём, вряд ли уязвлённая гордость позволит ему оставить подле себя ту, что стала свидетельницей его болезни. Ондолийские лорды не прощают слабостей ни окружающим, ни тем более, себе. Хуже того – истинное, предвзятое отношение Оттона ко мне. В каждой строчке келского вестника он ищет мой след и, не сомневаюсь, находит.

Что же… следующий шаг – демонстрация главным птичкам ондолийской клетки того, что происходит с такими же, как они, женщинами за пределами их птичника.

Дошла до жилого крыла, выпила зелье и провалилась в темноту.

То, что сегодня не мой день я поняла, как только открыла глаза. Потому что первым что увидела, вернее, кого, был Кристофер. Может всё же стоит начать сверяться с лунным календарём… Найти меня, по плану, должна была королева, направляющаяся в кабинет. Или Фейт, на худой конец.

– Мать-Земля… – простонала, сделав попытку раствориться в перине.

Тот, что недавно хотел на мне жениться, сбился с шага, что нарезал туда-сюда. Вскинулся.

– Кристофер, я… я могу всё объяснить…

– Правда? – усмехнулся так, что у меня внутри всё сжалось от страха. – Интересно послушать. Хотя нет! Вообще не интересно! Ты ведь уже успела придумать очередное объяснение, что нальёшь мне в уши в этот раз?

Стоит, не приближается. Руки в карманах, без очков, рубашка расстёгнута на груди. И столько боли во взгляде, усталости, что страшно пошевелиться, чувство такое, что моё любое движение сразу его спровоцирует.

– Что ж… я сам расскажу. Ты и не рассматривала своё неучастие в митинге. Заморочила меня разговорами об Эстер, что их нужно побыстрее познакомить, помахала мне ручкой на прощание, а сама… Демон подери, Эльташа! Только я за порог и ты с головой нырнула в это безумие! – я отсюда вижу, как тяжело ему говорить, он, весь красный, кажется, задыхается от гнева. Мать-Земля! Ну почему он так рано приехал? Вернуться же должен был только завтра, к вечеру! – Наплевала на меня, на себя, на Эстер! На ребёнка в твоём чреве! Когда ты думала мне сказать?

Мои пальцы начали подрагивать. Крис, со вздыбленными волосами, выкручивающий сам себе руки от гнева, которому нет выхода. Мне хочется это развидеть.

– Ты рисковала собой, мной, дочерью, ещё не рождённым ребёнком! Как ты могла?!

– Не было никакого риска, Крис…

Он вообще меня не слышит.

– Демон, если бы тебя там убили! Задавила бы толпа, напали бы в суете, сбил бы всадник, в конце-концов!

– Всадник может наехать и без митинга, от этого никто не застрахован. Я… – конечно, уже переодета, значит, был лекарь, что и сказал ему о беременности, осматривая побои. – Я ничем не рисковала. Малыш защищён, боли от ударов я не чувствовала…

– Эльташа!

– Кристофер! – я вскочила на постели. – Я не могу отсиживаться! Я должна быть с теми, кого каждый день отправляю на передовую!

– Ты заигралась! – выплюнул зло. – Посмотри, что вы устроили: вся столица бастует! Везде беспорядки! Женщины бьют витрины, нападают на чиновников. Разве этого мы хотели? Нам нужно было лишь немного свободы!

В этот момент только я поняла, что мы не дома, предположительно, во дворце.

– Крис, нас могут услышать.

– Я запер помещение. Артефактов здесь нет. Дядя не такой параноик, как ты.

Сказала бы я тебе, если бы не клятва…

– Я всё так же хочу свободы. Но не получается мирно. Они смеются над нами, отправляют мыть детские горшки и читать романы… я и сама не хотела такого, но тихими просьбами… нас просто не слышат.

– Таша! – Крис остановился у окна, на меня не смотрит. – Давай просто уедем, – уедем, это хорошо. Значит, всё ещё вместе, – оставим это тем, кому это действительно нужно. Не нам, не тебе. У нас же и так всё есть, Таша…

Он опёрся о подоконник. Высокий, статный, такой напряжённый, такой родной.

– Я не могу. Не из-за себя, из-за них. Я всё это начала. Это уже целая армия, Крис. Я подняла их, вырвала из своего уклада, дала идеалы. Пресса вовсю печатает о нас, женщины всё чаще и чаще находят силы подать голос. Мои ведьмы под колпаком министров… я не могу их бросить. Сама не смогу с этим жить.

Тишина царила не долго. Ровно столько, чтобы оценить убранство явно мужских, но не жилых покоев и сгущающиеся сумерки. Отбросила тяжёлое, обитое атласом покрывало и на цыпочках подошла к своему мужчине, обняла со спины. Обвила, как лоза, не давая шанса пошевелиться. Вдыхая запах бензина, пропитавшего его насквозь, вбирая его в себя.

– Как ты могла промолчать о малыше? – прозвучало едва слышно.

– Боялась, что запрёшь меня.

Крис едва различимо кивнул.

– Бесполезно?

Теперь я кивнула. Он не увидел, но как-то почувствовал.

– Хотя бы обещай, что будешь осторожна…

– Обещаю, – поцеловала твёрдое плечо, сквозь рубашку, пальцами пробираясь к мужской груди.

– И больше никаких секретов, – его руки накрыли мои.

– Никаких.

Получил ответ и развернулся, прижал меня к себе до хруста, втянул носом запах волос, а отстранившись, обхватил руками моё лицо.

– Я чуть с ума не сошёл, когда услышал о беспорядках в столице…

– Но как?

– Я же говорил, что купил приёмник…

Ах, радио… ещё одна адская машинка.

– Гнал, как никогда. Демоны! Я так боялся не успеть…

– Я всё контролировала, – коснулась своими губами его, твёрдо сжатых. Потёрла пятнышко из, мазуты, кажется, на скуле.

– Как ты себя чувствуешь? Как малыш?

– Хорошо и хорошо, – улыбнулась от счастья, что наконец-то он знает. Что в этот раз он рядом, не так, как в первую беременность.

– Когда целитель сказал… я не мог поверить… да и до сих пор не могу. Это ведь правда? – длинные пальцы пробежались по моему ещё плоскому животу. Я закивала. Он не выдержал моего счастья и улыбнулся в ответ, будто заразившись.

– Неужели… но, как это возможно? Ты же пила настойку?

– Если бы я знала… – своими ладонями прижала его.

Под моим взглядом он медленно опустился на колени, приобнял меня и поцеловал в живот, сквозь ткань длинной ночной рубашки. Поднял взгляд, и медленно заскользил руками от щиколоток вверх, приподнимая подол.

Как же я соскучилась! Смотрю, не в силах отвести взгляд. Тяжёлый, упрямый подбородок, большой нос, характерный для всех членов ондолийского королевского дома, яркие, пронзительные глаза, смотрящие сейчас с таким голодом. В них уже нет и следа прошлой ссоры.

Задрал подол, оставил его над животом и принялся медленно целовать мой живот. Один поцелуй, второй…

– Родная моя, любимая… как я испугался…

Как была, села на колени, чтобы лицом к лицу.

– Я просто хотела тебя защитить, уберечь от волнений, – взяла его руки в свои, поцеловала открытые ладони. Вдохнула привычный запах мобиля, – я знаю, что ты стал бы переживать, извёл бы себя. Я… просто я сама не поняла, в какой момент стала заботиться о твоих нервах, – улыбнулась, поцеловала в кончик носа.

– Это я, как твой будущий муж должен заботиться о твоих нервах.

– Значит… придётся заботиться обоюдно. Тебе о моих, мне о твоих?

– Идёт.

– А теперь… – нежно коснулась губами губ, – я в жизни не скучала так сильно, как эти пол дня.

Пальцами начала расстёгивать пуговки на рубашке.

Руки Криса дрогнули на моей талии.

Всё так же, стоя на коленях, друг напротив друга. Я растрёпанная, в чужой сорочке, и он – запыленный, уставший…

– Опять гнал, что есть дури?

– А дури в Таше ого-го!

И оба расхохотались абсолютно заезженой шутке.

Распахнула полы рубашки, приникая губами прямо к косточкам под шеей.

– Родная… – сквозь выдох позвал Крис, – Таша, тебе ведь нельзя?

Моргнула. Не помогло, моргнула ещё раз.

– Что именно?

– Близость… я слышал, что беременным нельзя, что можно навредить малышу…

– Ваша светлость! Что беременным нельзя: так это курить и пить. А ещё тосковать по пол дня по отцу малыша… Можешь мне поверить!

Тусклое солнце над Келсом, которое вечно закутано в туман, нам вовсе не помеха.

Да и что вообще нам может помешать…?

Ласковые, тягучие поцелуи… кожа, пропахшая машинным маслом, спутанные волосы, горящие глаза и моё в них отражение.

Освободились от раздражающей одежды уже в постели, и, недолго думая, взобралась на Криса сама, не дожидаясь его инициативы.

Внутри всё сладко затрепетало от такой желанной наполненности. Вот, чего мне не хватало… Приподнялась и снова опустилась, не в силах больше держать его взгляд, зажмурилась, и продолжила плавные, неспешные движения. Вверх-вниз, вздох-стон… руки сами потянулись к груди, чтобы скрутить, занывшие соски…

Перехватил мои руки, сам сжал грудь, приласкал оба полушария, мазнул ладонями по соскам и резко подобрался, сел, опершись на изголовье. Член вошёл глубже, так, что я невольно застонала… Кристофер сам принялся задавать темп, мне, уже порядком обессиленной, только и осталось, что поддаться.

Сама потянулась за поцелуем, нет сил просто плыть, так хочется взять, впитать чуточку больше его, Криса…

Внутри всё сводит от удовольствия, от чувства единения… схватила за поджарые плечи, царапнула… моё! Только моё! Весь мой и только мой!

Кажется, что ближе некуда, но я попыталась, постаралась опуститься глубже, на что получила мужской стон прямо в губы.

– Я люблю тебя, – глаза в глаза. Так, чтобы точно запомнил и услышал, – всегда любила и буду любить. Очень люблю… – признание, такое долгожданное для нас обоих, оборвал мой стон.

Крис, услышав то, что я никогда и никому не говорила, то, что он сам произносил мне… словно озверел.

– Открой глаза, – я послушалась…

Словно заведённый, приподнимает и опускает меня, не закрывая глаз.

– Смотри, Таша… смотри…

Как пьяная от него, от его тела, что принадлежит мне… от единения. Не жадного и торопливого, как бывало раньше, а такого… смакующего… Каждый поцелуй, каждый толчок, стон. Будто время никогда не закончится и навсегда принадлежит только нам…

Пальцы заплутали в по-светски длинной причёске… ловя каждый миг, запрокинула его голову, полностью встала с члена… скользнула языком по губам, не проникая внутрь, дразня.

Мою игру закончили быстро. Просто за секунду я очутилась на спине и Крис вошёл в меня сам. Не спрашивая, не советуясь, не беря своё, а словно решая за меня, ту, что не в силах сама закончить или продлить. Длинное проникновение и полная пустота… быстро, не переставая. Из одной крайности в другую.

Драть ногтями атлас покрывала и спину своего мужчины, стонать и помогать ему, приподнимаясь, обвить ногами тонкую талию и снова в бессилии опустить ноги…

И в тот миг, когда уже нет никакой связи с реальностью, когда не понимаешь, где заканчиваешься ты и начинается он… только тогда всё кончилось.

Облегчение пришло, выгнув меня дугой, оставив непроизвольные солёные дорожки на щеках и полностью опустошив…

– Где твои очки? – провела пальцем по пятнышкам, натёртым дужками артефакта для зрения.

– Разбил, когда доливал топливо в спешке, – ответил так просто, будто не становится новорождённым котёнком без них.

– Как же ты доехал?!

– Это, моя дорогая будущая жена, ещё одна странность. Я вижу так, как года три назад, пока не начались эти проблемы.

– Три года назад… Крис, три года назад родилась Эстер, когда она начала ползать, мы уже поняли, что она очень плохо видит…

– Это как-то связано… – принялся рассуждать, пододвинул, почти уложил меня на себя. – У нас с ней, выходит, тоже есть какая-то связь…

– Нужно будет проверить её зрение снова. А вообще, все эти выкрутасы просто ломают мой мозг! Ну почему нет ни одной книги, где внятно и понятно объяснили бы: что, как, зачем и почему… вот бы найти продолжение дневника. Уверена, там Элькерия всё объяснила для нас…

Я ещё посокрушалась. А он послушал, погоревал вместе со мной над необъяснимой ведьминской природой.

– Кстати, твой артефакт… кажется, он сломался… – вспомнила о кольце, что начало сбоить.

– Быть не может. Лет триста оно в нашей семье и работает безупречно. У него нет заряда, что может кончится…

– Тем не менее. Может оно не совместимо с ведьмовской силой? – я лениво приподняла голову.

– Рассказывай!

Я и рассказала. Хоть, особо и нечего. Просто сегодня утром, как только он уехал, я тут же бросилась в соседний дом, тот самый, который штаб-квартира. Там, перед началом акции мы контрольно тренировали зов и одна из наших девушек не смогла откликнуться на него, хоть и находилась с нами. Бедняжка так волновалась перед демонстрацией, места себе не находила, что утром поскользнулась в ванной комнате и ударилась головой. Что-то случилось с её силой, но самоотверженная ведьма не согласилась отсиживаться, пока остальные рискуют собой на дворцовой площади.

– Когда она говорила, кольцо засияло тьмой.

– Как её имя?

– Луине.

– Я подумаю над этим, но кольцо всё равно не снимай.

И столько серьёзности в голосе, задумчивости во взгляде, что я не стала спорить. Снова, такой значимой себя почувствовала, ощутила как он мной дорожит. Там, где я бы отмахнулась, швырнула бы побрякушку в шкатулку с драгоценностями, он собрался разбираться. Всегда говорила, что Крис умница, если не гений!