Немимолётный роман. Книга вторая

глава 34.

Змей, который был очень сильно против пресс-конференции, отчасти оказался прав, когда говорил, что никогда тёмный народ не примет ведьм, люди могут только сделать вид, что не боятся нас.

Четырнадцать человек, все мужчины, представители самых разных столичных изданий, от ежеутренних известников, до газетёнок жёлтой хроники. Больше чем за час мы обошли всё здание штаба.

У меня уже язык болит от ответов на вопросы, мозг – от глупости этих вопросов.

– Правда ли, что для того, чтобы ведьму не покинула сила, ей регулярно требуется вызывать демона из преисподней, чтобы он, при сношении давал ей свою силу? – очевидно, адекватные вопросы у писак закончились.

– Ведьмы – такие же женщины, как и магички, и леди без дара. Я тоже обычный мужчина и не для того женился повторно, чтобы делить с кем-то любимую жену, – Крис невозмутим. Отвечает на вопросы так, будто пикируется с троюродной тётушкой на светском рауте. С ровным выражением на лице и лёгким юмором в голосе.

– Ваш брак заключён по любви?

– Даже не сомневайтесь, – невинное касание – он просто взял в свою мою ладонь, но даже это, слишком интимно для публики.

– Что вы, леди Прасгал, станете делать, если снова начнутся гонения на ведьм? Если снова возобновятся аутодафе? – бойкий, довольно молодой репортёр столичного вестника.

Я легко рассмеялась.

– Я не могу вам ответить, так как это просто невозможно. В средневековье – там понятно, и ведьмы были разные и люди знали только то, что им позволяли знать. Сейчас же такой сценарий нереален. Ведьмы – такие же люди, такие же маги. Я не вижу ни одного повода современному, образованному, прогрессивному человеку желать смерти своему ближнему, – кажется, вышло хорошо. Как бы мы ни старались сегодня весь день, проговаривая всевозможные вопросы и варианты ответов на них, одно неверное слово – и всё демонам под хвост. – У ведьмы есть сила, да, но вместе с этой силой ведьма изначально наделена всеобъемлющим желанием её использовать. Обратная сторона дара буквально побуждает ведьму использовать силу для мира: работать с полями и посевами, скотиной или пользовать людей – это только малая, самая очевидная связь.

– Может ли ведьма управлять погодой?

– Ни при каких обстоятельствах. Только стихией, материей, как и любой маг.

– А граф Прасгал, он ведьмак?

– Совершенно точно я бы об этом знал, – Крис снова перетянул внимание на себя и я смогла незаметно выдохнуть. – Ивар – маг, как и его отец, – тот самый отец самодовольно улыбнулся, становясь в ряд со всеми теми аристократами, которым посчастливилось заиметь наследника.

– А…

– А дочка у нас в маму… – и он невесомо коснулся моих волос губами.

Журналисты по команде склонились над своими блокнотами.

– Дочь вашей жены от первого брака, вы её удочерили, она…

– Господа! – голос мужа, как и весь его вид серьёзен, но не опасен, – теперь вы знаете, что моя жена – любима. Не задавайте, будьте добры вопросов, ответы на которые могут как-то оскорбить мою супругу. Эстер Эука, маркиза Прасгал – моя единственная и горячо любимая дочь. Только такой ответ возможен на этот вопрос.

Сдаётся мне, личная жизнь семейства Прасгал интересует их ничуть не меньше воскресшей расы.

– Вот господа, прошу вас! – ещё одна красавица-ведьма впорхнула в холл, где мы собрались, после обхода штаба. Она легко прошла, держась непринуждённо, словно со всеми хорошо знакома. – Как и обещали: новое, пока экспериментальное лекарство от чахотки! – на ходу, покачивая бёдрами на грани пошлости и приковывающей взгляд элегантности, провозгласила она. – Только что с огня! Мы все очень рады и готовы принимать ваши поздравления!

Колба пристроилась на столике в центре комнаты, ведьма, скромно на стульчик, принимая на себя многочисленные вопросы, которые уже вынесла и я. Но много было и новых: кто она? Кто её родители? Как попала сюда и прочее и прочее.

Репортёры с некоторым колебанием всё же приняли наше условие: никаких магических и технических приспособлений в штаб проносить нельзя. Среди диковинок могут быть экспериментальные, невыясненной природы, и не известно, как на такие отреагирует наша магия. Даже самописцы им пришлось оставить при входе и получить каждому свой карандаш.

– Как-то слишком гладко всё проходит… – прошевелила я губами, держа лёгкую полуулыбку. – Ни женофобов, ни фанатиков… вопросы какие-то… лёгкие…

– Вопросы не лёгкие, а очень даже провокационные, – так же тихо ответил Крис, – ты просто уже привыкла к жизни на вулкане. Но если тебе станет легче: я шепнул им на входе, что у тебя вышла размолвка с Анастасом Ситара, на многочисленные интервью у тебя времени нет, и теперь ты в поиске нового хроникёра, который будет узнавать все новости о тебе первым.

– Интриган! – я непритворно восхитилась.

– Почему вы остригли волосы? Как это вышло? Всем известно, что вы законопослушная подданная.

– У меня, как и у любой современной женщины, нет возможности часами заниматься внешностью. У меня, как и у всех, есть служба, семья. То время, которое раньше я посвящала уходу за волосами я теперь трачу на службу короне.

– Вы не боитесь, что на улице вас могут спутать с преступницей?

– С человеком, который оступился, понёс наказание и нынче соблюдает закон? – некрасиво, конечно, но удержаться не смогла. – Мы же с вами понимаем, что они такие же подданные, как и все, разве им стоит чего-то бояться? Я ничем не хуже и не лучше!

Всё прошло потрясающе! Волнение, на протяжении всей встречи не отпускало. Маленькая искорка нетерпения, даже возбуждения, словно разгорелась с уходом журналистов.

Подозреваю, что именно работающий при штабе “приёмник для детей”, с лёгкой руки мужа, он и поддерживал во мне энтузиазм. Потому что как в омут с головой я окунулась в дела: обработка министров, подогрев народа, журналисты – всё так сильно переплелось, что уже сложно отделить одно от другого. Параллельно с этим служебные дела, которые никто не отменял, а после того, как все знаковые газеты Келса напечатали наше интервью, к нам повалили женщины всех возрастов. Многие из них не были и магичками, не то, что ведьмами, и отчего-то пункт нового закона “встать на учёт в ратуше” все пропустили. Шли к нам.

Одни хотели работать, другие, в ком и правда был дар – выйти из тени, некоторым же просто некуда было идти и они надеялись обрести приют у нас.

Штаб и раньше не сильно походил на госучреждение, нынче и вовсе…

Было принято решение отделить зёрна от плевел. Точнее, ведьм от неведьм. Первых срочно нужно отселять. Приехавшие из Итвоза дети показали, насколько именно нам тесно. И если бездарные, которым мы сумели найти работу, смогут спокойно разместиться в бывшем особняке Ракос, то ведьмам там уже тесно.

И я очень хочу себе дворец!

В буквальном смысле. Причём свой. Постоянно представляю, как было бы нам хорошо разместиться в дворце, что когда-то Файлирс подарил Элькерии. Это ведь разумно! Дворец строили для моей пра, ей подарили. Это ведь логично, что он должен быть моим.

– Ты уверена, что снова не беременна? – спросил как-то Крис, когда я ворвалась к нему в кабинет и уселась на рабочий стол, слегка подвинув тетрадь с расчетами.

Я замерла.

– А ты… что… хочешь? – мне сделалось дурно. Я принялась теребить маленький артефакт-измеритель времени.

– Конечно хочу. Разве можно не хотеть детей? – наглядное пособие: как почувствовать себя никудышной матерью и никчёмной женщиной. – Только мне кажется, нам пока рано. Нужно, чтобы Эстер с Иваром немного подросли, возможно, тогда наша жизнь станет поспокойнее…

– Почему тогда ты спросил про детей? – деликатный мой. Язык не поворачивается сказать: с нас довольно двоих. С головой. Миндальничает.

– Ты странно одержима идеей вернуть Эль-Кьери, – Крис даже не надеется поработать и уже собирает свои отвёртки, пинцеты, механизмы – всё в ящик. – Ты могла бы выбрать любой большой дом окрест Келса, современнее и удобнее, построить новый, в конце-концов, – он что-то пометил карандашом, который тут же заткнул за ухо и сунул тетрадь в тот же стол. – Но ты так упрямо нацелилась на этот, – он забрал у меня из рук измеритель. Поставил на место. – В последний раз ты так чудила, когда носила Ивара.

Я хотела было схватить ещё что-то со стола. Просто поковырять, занять руки, как напоролась на его сердитый взгляд. Рука замерла над столом.

– Извини.

Кивнул. С усилием я положила руку на бедро и та сразу принялась теребить платье.

– Не могу объяснить, просто чувствую, что этот дом должен быть наш… Нет, не так: мы должны быть в этом доме.

Крис придвинул свой стул ближе, пересадил меня по центру стола.

Аккурат вместо прибранного механизма.

– Ты хочешь что-то предпринять? – он уже не смотрит на меня, расстёгивает блузку. – Сколько у тебя времени?

– Минут двадцать есть, – охотно включилась в раздевание, помогая ему с рубашкой. – Нет, я не буду ничего делать, и лоббировать этот вопрос никак не стану, – блузка соскользнула, обнажая обтянутую кружевом грудь над корсетом.

– Пока не понимаю, – я запрокинула голову, принимая поцелуи в шею.

– Это… – ахнула, когда он подушечкой пальца потёр сосок, – сродни инстинкту, предчувствию… – скинула белую ткань рубашки, примкнув ладошками к поджарой груди, – если это мой дом, то он будет моим, – его губы уже добрались до груди, слегка прикусили поверх белья, – но уж точно я не стану выживать его нынешних хозяев…

– Мммм… – это определённо знак одобрения. Только вот груди, до которой он, наконец, добрался, или плану, я уточнять не стала.

Некогда. У нас катастрофически мало времени!