Немимолётный роман. Книга вторая

глава 41

Самое сильное, самое красивое место в Эль-Кьери – маленький пруд, не тронутый архитекторами у западного крыла дворца. Полагаю, когда-то здесь был колодец. Возможно, именно отсюда подаётся чистая вода во дворец.

Вода – жизнь. Ни одно существо не сможет прожить без воды. Вода даёт силы и здоровье.

Вода – смерть. Несколько спешных, неправильных глотков, и то, что могло даровать жизнь попадает в дыхательные пути, сердце останавливается и наступает смерть.

Вода – неотъемлемая часть ведьминских ритуалов.

Скинула туфли и пальцем ноги коснулась глади. Ногу сразу одёрнула – ледяная.

А может… в Итвоз… море уже прогрелось… оставить и магию, и всё остальное.

К детям, к папе, к бабушке…

Домашнее платье стянула быстро через голову, понимая, ещё одно воспоминание о тёплых водах – пошлю и ведьмовство и Криса к демонам.

Миг, и мыслей не осталось. Концентрация – для ведьмы главная наука, но сконцентрироваться в жгуче-холодной воде, когда кажется, она сковала даже внутренности… Закрыла глаза, погружаясь с головой.

Я лишь дитя этого мира. Если угодно Матери моей исполнять волю свою через меня – так есть. Не угодно, аль отслужила я, получив покой – так есть.

Видела ли я эти слова в древних книгах, или придумала сама – не знаю. С каждым из трёх погружений я чувствую – она слышит, и всё знает. Вынырнула в третий раз и чуть не ошалела от накатившей силы. Та ошеломила, потрясла, выбив дыхание из лёгких, ослепляя, требуя дальше…

Улыбаясь такому красивому, яркому, сочному миру и прокружилась вокруг себя, проведя пальцами круг.

– Месту этому служить прошу, да себе на службу его поставить. Хранительницей и защитницей земле стать, с ней слиться, – забрала комок влажной земли у берега, растёрла по плечам, – с водой сговориться и вместе течь, – погрузилась в воду, омывая плечи, – воздух разделить, в нём раствориться, – шаг на землю, и вместе с лёгким ветерком над головой закружил сорокопут, лёгкие искорки пламени через шаг от меня объяли зелёную траву, – в огне прогореть, с ним пробудиться, – закрыла глаза и шагнула, не чувствуя жжения. – Коль по нраву тебе такая хозяйка, возьми в услужение…

Птичьи чёрные глаза оказались напротив моих, только открывшихся.

И я увидела:

столицу во всём архитектурном блеске, предместье, редкие деревеньки…

Наглый вьёрн не приминул мне показать и пустые, заросшие поля, и реки, что сменили без хозяйки свои русла, пепелища – следы человека… работы много у хозяйки…

– Мужа покажи, – приказала негоднику.

Он показал дворец, Криса, что стоит на балконе своего кабинета, сжимая каменные перила руками, что по цвету слились с белым мрамором. Лицо, родное, но никогда я не видела столько жёсткости в нём, несгибаемости. Уверенности. Будто любит меня совсем другой – нежный и добрый, заботливый, тот, что потерять боится… Уже регент, который стоит на балконе – мстительный и жестокий, решительный и хладнокровный, принципиальный и хитрый.

Сморгнула наваждение. Чего только не привидится, когда отвыкнешь слушать вьёрнов.

А вслед за птицами – ведьмы. Я почувствовала каждую из них, кто ступил сейчас по моей земле. Вот что это, оказывается, такое – быть полной хозяйкой на своей земле.

Первым делом я разослала вестники всем родным, чтобы знал – я вернулась.

А под покровом ночи вернулся его светлость Кристофер Эука, маркиз Прасгал, регент его величества Александра четвёртого.

Наследник стал королём, созвал парламент, разделив с ним бремя власти, а на разобранную постель, к моим ногам легла красивая гербовая бумага.

– За что сейчас я стану тебя благодарить? – спросила, любуясь обнажённым мужем. В бокалах, что он держал в руках разлито моё любимое эстесадское вино.

– Погоди… – вручил мне бокал, деланно задумался, почесал подбородок, а в уголках глаз собрались морщинки, – за официальный титул верховной ведьмы Ондолии?

Даже не пытаюсь удержать поплывшее вниз лицо. Мало мне было сегодня вьёрнов, собственных всех затей с образованием…

– Ты решил всё это узаконить?

– Тихо-тихо! – он чокнулся с обомлевшей, контуженной мной. – Теперь в Ондолии есть официальный ковен и ты его глава. А подчиняешься ты… только королю. Но пока король мал, регент готов будет выделять тебе своё драгоценное время…

– Ты не умеешь делать подарки! – я залпом осушила стакан, вспомнив дом, в котором побывала лишь раз, мобиль… впрочем, мобиль не отсюда.

– Раз я не умею делать подарки, то не стану и продолжать, – этот негодяй рванул с кровати. Подушка, летящая вслед, его не догнала.

Дошёл до стола, вернулся с початой бутылкой.

– Тогда не воспринимай это как подарок, пусть это будет формальностью, – протянул мне ту самую красивую бумажку с гербовыми печатями.

Нехотя я глянула.

И бросилась на него.

Красное вино полетело во все стороны! Белоснежная постель, ковёр, обивка стен, сам Крис. Я перемазала всё.

Ну и пусть!

Это официально мой дом! Что хочу, то и ворочу!

Чуть не задушила его в объятиях.

– Это… это…

Он взял моё лицо в ладони.

– Это первая недвижимость в истории Ондолии, оформленная на женщину, – большими пальцами стёр ручьи слёз со щёк. – На свободную, вольную, не зависящую ни от кого женщину, – глубоко вздохнул, сцеловал солёные дорожки и продолжил: – я люблю тебя Эльташа. Так сильно люблю, что сам не понял, как смог заставить парламент принять этот закон. Попроси меня повторить – ни за что не смогу. Ты сделала это сама. Я просто завершил. Не знаю, к чему нас это приведёт, но если на свете есть ещё хоть одна женщина, хоть чуть-чуть похожая на тебя, такие женщины должны быть свободны…

Стоит ли говорить, что вино, разлитое на маркиза, я слизала до капли…

На следующий день я входила во дворец в той самой шляпке и перчатках, что сделали мне в подарок келчанки, когда я металась призраком по дому.

Толпа, что собралась, приветствовала нас не только ликованием, но и прошениями, которые только предстояло разобрать.

Покои маркиза Прасгал уже через полчаса стали увиты зеленью, заполнены кадками с цветами. Раз я проживу в них ближайшие восемь лет, то проживу их с удобством.

– … она настаивает, чтобы ты приехала за детьми сама. Говорит, что плохо себя чувствует, звезда моя, может уступишь стар… старой женщине? – Змей закреплял лианы под потолок. В покоях должна быть хоть одна зелёная стена.

– Эта старая женщина очень избирательно жалуется на здоровье, ты не находишь? Когда нет зрителей, она живёт покруче молодой, ретивой ведьмы.

– Так и есть, – в комнату вошла горничная, заволокла очередную партию вещей, Змей смерил её таким взглядом… как змей на мышь.

– Внешность пожалуйста меняй, когда станешь развлекаться там, где живёшь.

– Обижаешь, – отфыркнулся, рукой поправил свободные штаны.

– Фу! Прекрати немедленно! И гуляй так, чтобы это не дошло до Криса. Не хватало ему ещё разбираться с этим!

– А наш мальчик вырос! Да?

– О чём ты?

– О том, что он не такой… – Змей осёкся. Глаза забегали, – впрочем, глупости! Замечательный у тебя муж! Самый лучший!

– Здесь что, прослушка?

– Не знаю. Нет, конечно нет. Но ближайшие восемь лет хозяин в этом доме регент, – повысил голос и продолжил: – и он должен знать, что мы его любим, уважаем и почитаем!

Паяц!

С вещами закончили. Я заперла покои и в лаборатории достала амулет с душой королевской фаворитки.

Дух появился как только позвала.

Огляделась, будто принюхалась и выжидательно уставилась на меня.

– Что тебе нужно?

– Отпустить вас.

Она осталась бесстрастной. Леди Хэтар и при жизни владела собой изумительно.

Секунда, другая.

– Спасибо, – легонько склонилась призрачная голова. – Я могу тебя попросить о последнем желании? – теперь я кивнула. Попросить она может, но вот выполнять ли… – В моих покоях… в моих бывших покоях есть секретер в спальне. У столешницы двойное дно. Открывается твоей кровью, – я вздёрнула бровь: как она могла закрыть тайник моей кровью? – Тихна, она закрывала. Забери содержимое.

– Что-то ещё?

Она помотала головой.

– Мне… жаль. Жаль, что мы оказались на разных берегах.

Я открыла флакончик, приступая к ритуалу.

Не то, чтобы мне не жаль… У меня не было возможности гадать, как сложилось бы по другому, знай я свою тётку, реши мы с ней действовать сообща.

Чего у меня точно не получается, так это ненавидеть её. Жалость, непонимание, но не ненависть.

Леди-Лисица шагнула за грань, избавляя этот суетный мир от ещё одного злобного обиженного призрака, которым она могла успеть стать за века, а через час у меня в руках был дневник женщины, что родила меня на свет.

Никогда Тихна не могла понять, почему у неё, первенца барона, ведьмы с неограниченной силой, смышленой и красивой девочки, не может быть блистательного будущего.

Лишь с возрастом ей удалось смириться с тем, что она никогда не получит баронский замок, ей не будут, как младшей сестре, подбирать женихов… хорошо хоть, удавалось подслушивать, подсматривать, а иногда и присутствовать на занятиях Эдмины, впитывая всё то, что вещали педагоги маленькой баронессе.

Ненавидеть малышку не получалось. Матери Эдмины, уязвлённой тем, что даже после рождения дочери барон так и не выставил простолюдинку-любовницу, ещё и заставляет баронессу терпеть в собственном доме прижитого дитя… Матери не было дела до Эдмины, впрочем, как и отцу, вся забота которого кончалась на том, чтобы пристроить её с выгодой замуж…

Тихна всю жизнь нежно любила сестру.

Эдмина была единственной, по ком сжималось сердце у красавицы-ведьмы, но в доме барона Тихне не светило ничего и она отправилась искать собственное счастье…

Любая девушка мечтает увидеть море. Тихна отправилась в Эстесадо, дивный полуостров, край, которым управляла женщина. Где ещё её могла бы ждать удача, если не там?

Особенно, когда вместе с удачей поджидала и любовь…

Герцогиня сама нашла Тихну, вышла в лесу, когда маленькая ведьма приманивала удачу на полную луну. Тогда, она и узнала, что их таких много, но каждой обязательно нужно скрываться, иначе, не ровен час, узнает церковь, что живы ещё ведьмы. В баронском замке, мать с бароном тщательно берегли секреты…

Красивая, молодая леди забрала семнадцатилетнюю Тихну к себе. У герцогини было и имущество, и земли, красота и власть… И двое сыновей, немногим старше Тихны.

Старший – тихий и степенный. Всегда добродушный и одинаково учтивый ко всем, а вот младший….

Вацлав – отъявленный смельчак и красавец. Любимец итвозкого полка. Всё ему было нипочём! Ни увещевания матери: не приближаться к девочке, ни следовавшие наказания. Она влюбилась так сильно, что казалось, расстанься на день: задохнёшься, как без воздуха.

Сломалось всё, когда девушка поняла, что в тягости. Вацлав… он лишь рассмеялся, ему не нужна была безродная девка даже в любовницах, не то, что в жёнах. Так, провести хорошо лето…

Герцогиня была мягче. Успокоила девушку, пообещала помочь с кровом и довольствием, чтобы та жила спокойно, рядом, но неволить сына-герцога браком с простолюдинкой не может, да и не хочет…

Лишь Тадеуш предложил ей… руку. Хотел отказаться и от наследства и света, воспитать ребетёнка, как своего…

Но не для того Тихна сбегала из баронского замка, чтобы осесть в сельской глуши.

Страдания и мучения, которые она претерпела, пока была на сносях от Вацлава, что тут же сменил объект ухаживаний даже не таясь бывшей любовницы…

Тихна ушла, как только смогла встать, легко разрешившись от бремени. Поскитавшись немного, она всё же вернулась домой, уяснив науку: миром правят мужчины, женщина, может вылезти наверх только через мужчину, при этом, одной, без помощи рода и семьи ей не справиться.

Тихна решила стать и родом и семьёй для подрастающей красавицы-сестры. Эдмина стала блестящей: красивой и воспитанной, с магией и каким-никаким приданным. Убедить сестру в том, что она достойна большего, чем сосед-помещик в мужья, и женщины начали действовать.

Адмирал Хэтар – брак – двор – король.

Каждый шаг они продумывали, готовились к нему. И с каждым шагом магия возносила сестёр всё выше, пусть забирая при этом красоту Тихны.

Зато она давала опыт и знания.

К тому моменту, когда они жили в королевском дворце, Тихна, наконец, могла успокоиться: она добилась всего, о чём мечтала! Деньги и власть! Пусть не было молодости и красоты, но они и раньше-то не слишком много счастья ей принесли. Оставалось только положение. Как ни хорошо было Тихне при сестре, ей хотелось пожить своим домом. Стать женой и хозяйкой, а может быть, наконец, родить ребёнка…

Король, как ни боготворил любовницу, вопрос о том, чтобы выдать горничную за аристократа даже не дослушал, а Тихна знала, она ничем не хуже их! Умнее и достойнее многих.

И когда молодая невеста прибыла из Вотэрда ко двору Ондолийского короля, Тихна, увидев её поняла, что нужно сделать.

Извести короля, а вместе с ним всю гнилую систему с властью аристократов и мужчин, посадить вместо него на трон безмозглую регентшу-королеву, которая будет исполнять волю Тихны. Омрачало план только то, что им нельзя было поделиться с сестрой, та всерьёз полюбила старика со всеми его закидонами. Пришлось играть с ней в тёмную…

Рядом с дневником куколка. Не восковая, тряпичная. Человеческие волосы пришиты к голове, ноготь к концу руки… Уверена, место, обозначенное пахом, перемазано в семя короля, игла воткнутая туда, золотом сияет в холодных солнечных лучах.

Для полновесного вольта было бы достаточно чего-то одного, Тихна же сработала сразу, со всеми биологическими материалами Оттона, которые сумела достать…

Не доставая проклятого вольта я сожгла его неопалимым пламенем, уничтожая все следы этой истории. Подумала секунду и фиолетовый огонь охватил дневник.

Призрак Эдмины не знал, что король умер, не думаю, что ей было дело до душевных терзаний сестры, но то, что она хотела освободить уже свободного короля снова сделало ей честь в моих глазах.

Крис соврал… не было тогда, в предпыточной, никакой восковой куколки. Хотел меня успокоить или у этой лжи была другая цель…?

Как бы то ни было, это история закончена.

А покои, смежные с покоями короля, в которые Александр пока отказывается переезжать, я всё же изменю.

Хоть и надеюсь, что Эстер никогда не будет в них жить.