Ненавидь меня

— Выспался?

На лице Кена Ракмана отражается замешательство, когда тот открывает глаза и оглядывает пустое футбольное поле.

Он пытается пошевелиться, но это ему ничего не даст, потому что он прикован наручниками к игровому табло.

— Какого хрена? — борется с наручниками, но учитывая, что движения слабые, он еще не пришел в себя. — Что, черт возьми, ты делаешь, урод?

Взяв полицейскую дубинку отца, хлопаю ее концом по своей раскрытой ладони.

— Мне нравится называть это — отплатить той же монетой.

Из-за сонливости, вызванной торазином, который я подсыпал ему в бутылку с водой перед школой, его речь невнятная. Подумывал о том, чтобы накачать его снотворным, как они это сделали с Аспен, но хочу, чтобы он запомнил каждый момент.

— О чем ты говоришь?

Останавливаясь, осматриваю дубинку.

— Я слышал, ты немного повеселился с моей сводной сестрой в эти выходные.

Он фыркает: — Скорее, она немного повеселилась со мной, если ты понимаешь, о чем я…

Бью его дубинкой по щеке и ухмыляюсь, когда струйка крови сочится из его рта.

— Почему тебя это волнует? — выплевывает, его лицо искажается от боли. — Все знают, что ты ненавидишь Аспен. Черт, если уж на то пошло, я оказал тебе услугу, урод.

Наклонившись, приближаюсь к его лицу: — Я не нуждаюсь в твоих услугах.

На его лице снова появляется замешательство.

— Ладно. Принято к сведению. Но я все равно не понимаю, почему ты защищаешь ее.

Бью по другой щеке открытой ладонью, потому что такой человек, как он, не заслуживает моих кулаков.

— Слышал, ты поступил в Нотр-Дам.

Он приподнимает бровь: — Да… да, поступил. Но какое, блядь, это имеет отношение к делу?

Пронзительный вой прорезает воздух, когда бью дубинкой по его правому колену, наслаждаясь хрустом, который оно издает.

— Поздравляю, чувак. Жаль, что ты не будешь играть за них в футбол.

Или за кого-нибудь еще.

По его крупной фигуре пробегает дрожь.

— Мне жаль, Нокс. Это то, что ты хочешь услышать?

Нет. Слишком поздно извиняться. Что сделано, то сделано.

— Пожалуйста, — умоляет он, когда снова поднимаю дубинку над головой, — я сделаю все, что ты захочешь, Нокс. Все, что угодно.

Делаю паузу, решая немного позабавиться с ним.

— Что угодно?

Он энергично кивает: — Все, что угодно, чувак. Только не заканчивай мою карьеру из-за какой-то сучки, которая не нравится ни одному из нас.

Вздыхаю: — Ты какое-то время не сможешь играть, но я ударил только один раз в правое колено, так что есть все шансы на полное восстановление.

Он выдыхает с облегчением: — Да.

— Но раз уж ты предлагаешь мне все, что захочу… наверное, мне стоит воспользоваться предложением, да? — Вставая между его ног, поглаживаю подбородок. — Решай, решай.

Он тяжело сглатывает: — Что бы это ни было, я с тобой, — и начинает сыпать предложениями: — Хочешь, чтобы я трахнул кого-нибудь для тебя? Будет сделано. Хочешь, чтобы помыл твой джип? Без проблем. Хочешь, чтобы угощал тебя обедом каждый день до конца года? Ты получишь и это, братан. Черт, я даже буду растирать тебе ноги…

— Хочу, чтобы ты отсосал мне.

Его лицо искажается в отвращении: — Какого хрена? Я не педик.

Выдерживаю его взгляд.

— Почему нет? Это то же самое, что ты заставил Аспен сделать с тобой после того, как эти сучки накачали ее наркотиками, — пожав плечами, указываю на дубинку. — Но раз ты отказываешься, мне придется закончить начатое.

Он настороженно смотрит на меня: — Ладно.

Прикладываю ладонь к уху: — Что?

Он опускает голову: — Я сделаю это.

Расстегивая свободной рукой молнию, придвигаюсь ближе: — Ты также проглотишь мою сперму как хороший мальчик?

Он выглядит так, будто его вот-вот стошнит.

— Господи.

— Так? — огрызаюсь, вынимая член из штанов.

Его глаза закрываются: — Все, что ты захочешь.

Достаю телефон и нажимаю кнопку записи.

— Тебе ведь понравится сосать этот большой член, правда? — Когда он не отвечает, хватаю его за затылок: — Скажи мне, как сильно тебе понравится сосать его.

— Мне понравится сосать твой большой член, — хрипит сквозь зубы. — А теперь мы можем покончить с этим дерьмом?

— Открой, — инструктирую я. И он нехотя открывает рот. — Боже, Кен, — выдыхаю, подходя ближе. — Кто бы мог подумать, что ты такая шлюха?

Злобно ухмыляясь, выпускаю струю мочи ему в рот. Он что-то бормочет и давится, прежде чем вытереться.

И тогда я снова и снова бью дубинкой по его другому колену, сминая до тех пор, пока от него не останется только дряблая кожа. Хватаю его за подбородок, заставляя посмотреть на меня полными слез глазами и мокрым лицом.

— Если кто спросит, на тебя напали двое мужчин в лыжных масках, так что ты не смог разглядеть их лиц.

— Да пошел ты, — рычит он. — Я скажу полиции, что это был ты.

— А я позабочусь о том, чтобы мой отец — отчим Аспен и агент ФБР — узнал, что ты с ней сделал, — указывая на телефон, бросаю на него ледяной взгляд. — Я также опубликую видео, которое снял. То, на котором все выглядит так, будто на этот раз хуесосом был ты.

Похлопываю его по щеке: — Может, теперь у тебя и не будет футбольной карьеры, но ты все еще можешь сохранить репутацию. Не говоря уже о том, что я только что избавил тебя от позора, связанного с неудачной попыткой пробиться в НФЛ, что, давай посмотрим правде в глаза, было неизбежно. Теперь люди будут смотреть на тебя с жалостью и думать о тебе, как о том, кем ты мог бы стать, а не как о неудачнике. Но если ты расскажешь кому-нибудь правду… ты будешь просто лохом, которому в свободное время нравится сосать член и которому надрали задницу за то, что он воспользовался чьей-то сестрой, — вижу, что успешно донес свою мысль, когда он склоняет голову. — Отлично.

Насвистывая, перекидываю дубинку через плечо и иду по футбольному полю.

— О, и Кен? — окликаю я.

Он прищуривается: — Что?

— Отвечая на твой вопрос, ты не можешь трахаться с Аспен, потому что она моя.

А значит, я единственный, кто может причинять ей боль.

На следующий день новость о несчастном случае с Кеном и двумя мужчинами, которые напали на него, когда он вчера вечером тренировался на футбольном поле, распространяется по школе как лесной пожар.

Теперь мне остается уладить еще одно дело, чтобы восстановить справедливость.

После обеда я нахожу Стейси и Трейси у их шкафчиков. Стиснув зубы, подхожу к ним.

Несомненно, мое присутствие сбивает их с толку, и они обмениваются любопытными взглядами.

— Мы можем тебе чем-нибудь помочь? — спрашивает Трейси.

Прислонившись к шкафчику, скрещиваю руки: — Я слышал, что это вы снимали то видео.

Стейси невинно хлопает ресницами: — Какое видео?

Трейси обменивается улыбкой с подругой: — Мы понятия не имеем, о чем ты говоришь.

— Очень жаль, — пренебрежительно бросаю и поворачиваюсь, чтобы уйти. — Я думал, что это было довольно круто, но если это были не вы…

— Подожди, — щебечет Стейси.

Голос Трейси понижается до шепота: — Это были мы.

Стейси хихикает: — Я имею в виду, очевидно. Я опубликовала это в своем Instagram.

— У Нокса нет Instagram, — сообщает Трейси, сморщив нос. — Он слишком крут для этого.

Достаю телефон, делая вид, что меня больше не волнует этот разговор, зная, что это только еще больше заманит в мои сети.

— Пока. Мне нужно уладить кое-какие дела.

— Подожди, — произносит Стейси.

— Что?

Она обменивается нервным взглядом с Трейси, прежде чем заговорить: — Просто… ты никогда не подходишь и не разговариваешь с нами.

Ни хрена себе. Две надоедливые пизды, которые прячутся за косметикой и фильтрами, думают, что их дерьмо не воняет, когда оно, блядь, воняет.

Раздраженный, бросаю на нее укоризненный взгляд: — И? К чему ты, блядь, клонишь?

— Нам просто любопытно, почему ты сегодня это сделал, вот и все, — бормочет Трейси, отводя взгляд.

Стейси кусает нижнюю губу: — Ты правда думаешь, что то, что мы сделали, круто?

Трейси толкает ее локтем в бок, несомненно, предупреждая о том, как отчаянно она себя ведет.

Пожимаю плечами: — Возможно.

— Аспен такая надоедливая, — говорит Трейси, закатывая глаза. — Вечно ходит, задрав нос, как будто она лучше всех.

Кто бы говорил.

— К тому же она толстая, — добавляет Стейси.

Аспен не толстая. Впрочем, рядом с этими двумя и скелет покажется пухлым, но это не имеет значения.

— Точно, — набираю сообщение, сообщая Шэдоу, что у меня есть планы после школы. — Мне пора.

— Подожди, — говорит Стейси, когда я снова порываюсь уйти.

— Что?

Она облизывает нижнюю губу. Возможно, ей кажется это сексуальным, но это не так.

— Нам стоит как-нибудь потусоваться вместе.

Трейси бросает на подругу яростный взгляд. То ли потому, что ее отчаяние смущает, то ли потому, что она ревнует, что Стейси сделала это раньше нее, не знаю… но готов рискнуть.

Медленно скольжу взглядом по ее миниатюрной фигуре: — Что ты делаешь после школы?

Она выглядит застигнутой врасплох, прежде чем ответить: — Ничего.

— Мы собирались пойти в торговый центр, — бормочет Трейси.

Перевожу взгляд на нее, одаривая дерзкой ухмылкой: — Очень жаль. Я думал, может, мы втроем могли бы расслабиться.

Потому что они обе сыграли не последнюю роль в том, что произошло той ночью… а это значит, что я собираюсь трахнуть их обеих.

Трейси, которая минуту назад выглядела отстраненной от обсуждения, внезапно оживляется: — О, — она смотрит на Стейси, — я имею в виду, что мои родители на неделю улетели на Бора-Бора. Весь дом в моем распоряжении.

Наклоняюсь ближе: — Приглашаешь?

Она краснеет: — Да.

— Встретимся у моего джипа после школы. С вами обеими.

С этими словами разворачиваюсь и иду по коридору, замечая Аспен, стоящую у шкафчика в нескольких шагах от меня. Судя по раздраженному выражению ее лица, она явно подслушала наш небольшой разговор.

— Сегодня я не смогу подвезти тебя домой, — заявляю, проходя мимо нее.

Она выглядит так, будто я вонзил нож ей в сердце.

Хорошо.