Ненавидь меня

Снимаю заколку с волос и разглаживаю руками короткое шелковое белое платье. Такое короткое, что еле доходит до середины бедра.

Глядя в зеркало, крашу губы прозрачным блеском, затем наношу еще один слой туши на ресницы.

Ухмыляясь, достаю черную подводку и рисую выразительные «кошачьи» стрелки на верхних веках… точно такие, как делаю в клубе.

Мама хотела, чтобы сегодняшним вечером я выглядела стильно для всех ее шикарных друзей.

Но она украла мои деньги, заработанные тяжелым трудом, так что нахуй ее.

Расплата — такая сука.

Вечеринка в самом разгаре, когда сбегаю по лестнице и выхожу во внутренний дворик, который, как и было обещано, превратился в прекрасный оазис.

Судя по всему, у гостей есть выбор между стейком с омаром и равиоли с лобстером, что дополняет элегантную атмосферу.

Спасибо всем моим чертовым деньгам.

Судя по всему, ужин подан, и все уже почти заканчивают трапезу… так что я как раз вовремя.

— Аспен, — произносит мама, когда подхожу к ней; платье того стоило, потому что ужас явно отражается на ее лице. — Ты здесь. Наконец-то.

— Прости, мам. Была занята подготовкой. Хотела убедиться, что выгляжу на все сто.

Трент, которого, похоже, ничуть не радует ни мой внешний вид, ни мое опоздание, жестом указывает на единственное свободное место по другую сторону бесконечного стола.

— Присаживайся. Сейчас же.

Улыбнувшись ему, занимаю свое место за столом. К сожалению, рядом с Ноксом.

Однако замечаю, что Лео сидит прямо напротив меня. Он сделает этот ужин гораздо более сносным.

— Привет, Аспен, — говорит Лео. — Как дела?

— Отлично, — отвечаю, подыгрывая его псевдо-светской беседе. — Как работа? Я слышала, тебя повысили.

— Не знал, что распутные ночные рубашки — подходящий наряд для ужина, — шипит Нокс.

Несколько человек за столом обмениваются взглядами, и щеки моей матери краснеют.

— О, вы же знаете братьев, — коротко шутит мама, — всегда дразнят своих сестер.

— Нокс, — предостерегающе произносит Трент, когда официант ставит передо мной тарелку, — перестань дразнить сестру, — его сердитый взгляд переходит на меня. — И Аспен…

Вижу, что он хочет меня отчитать, но не может, потому что нас окружают люди. Какая жалость.

— Будь умницей, — говорит он, возвращаясь к поеданию лобстера.

Хлопаю ресницами, глядя на отчима. Он хочет идеальную семью? Что ж, я дам ему это.

— Конечно, папочка, — говорю с издевкой, — сегодня я сделаю все, что ты захочешь.

Нокс, сидящий рядом со мной, давится напитком.

Брови Трента взлетают к небу.

Мама выглядит так, будто ей требуется вся сила воли, чтобы не придушить меня.

А Лео смотрит так, будто я выжила из ума.

Миссия выполнена.

— Итак, — говорит Лео в попытке сменить тему, — слышал, ты поступила в Стэнфорд, — он поднимает бокал, и я вижу гордость, сияющую в его глазах. — Красивая и умная… это выигрышная комбинация.

— Как тетя Ленора? — вмешивается Нокс. — Очень жаль, что ты не пришел с ней сегодня. Мне бы очень хотелось ее увидеть.

Улыбка сходит с лица Лео.

— Ну да. Уверен, она бы с удовольствием пришла, но она неважно себя чувствует и ей нужно немного отдохнуть.

Мгновенно чувство вины пробирается по позвоночнику.

— Все в порядке? — спрашивает женщина, сидящая рядом с ним.

— Да, — он хмурится, — но у моей жены боковой амиотрофический склероз.

Чувствую, как рука Нокса касается моего бедра под столом. Бросаю на него угрожающий взгляд, но Ноксу, как обычно, наплевать.

— Она в инвалидном кресле и не может говорить, — невесело добавляет мама.

Пытаюсь сжать бедра, чувствуя, как он придвигается ближе, но Нокс сильнее и разводит их в стороны. Затем, подняв мою ногу, перекидывает ее через свою и обхватывает лодыжку свободной рукой, чтобы я оставалась на месте.

— О, бедняжка, — сочувственно говорит женщина. — Это так печально. Ты такой замечательный муж, что заботишься о ней.

— Он действительно такой, — с улыбкой соглашается мама. — Но, опять же, мужчины семейства Нокс превосходны, когда дело касается заботы о своих женщинах.

Вздрагиваю, когда его палец касается моих трусиков.

Он этого не сделает. Особенно здесь. Сейчас.

Резко щипаю Нокса за руку, но это бесполезно. Он полон решимости поставить меня в неловкое положение.

Однако отказываюсь давать ему такую возможность.

Он может делать все, что захочет… но я не обязана на это реагировать.

Я полностью контролирую свое тело. Не он.

И как только он это поймет, остановится и займется чем-нибудь другим.

Глубоко вздыхая, откидываюсь на спинку стула и пытаюсь расслабиться. Как животное, которое притворяется мертвым, когда чувствует приближение врага.

Кроме того, Лео — мужчина, который мне небезразличен, — даже не может довести меня до оргазма. Поэтому сильно сомневаюсь, что парень, которого я ненавижу, когда-либо сможет это сделать.

— Мы превосходны во всем, — вклинивается мой отчим, и все смеются.

Только не я, потому что Нокс сдвигает стринги в сторону, обнажая меня. Затем начинает водить подушечкой пальца по моей киске… обводит контур губ… а затем проводит костяшками пальцев по всей длине щели.

Его прикосновения нежные… дразнящие. Пытка.

— И все же, — со вздохом говорит женщина, — не могу представить, как тебе тяжело. То есть, конечно, она все еще твоя жена, но… ну, ты понимаешь, — ее взгляд затуманивается. — Просто это так трагично.

Напрягаюсь, когда он медленно вводит в меня свой длинный палец. Тяжело сглатываю, когда моя киска растягивается от этого вторжения.

— Аспен, ты не ешь, — замечает мама, морща нос.

Серьезно? Эта женщина никогда не обращала на меня внимания, но решила начать прямо сейчас?

— Все в порядке? — спрашивает Лео с беспокойством в голосе.

Нокс вынимает палец, вытирая влагу о внутреннюю сторону моего бедра… намеренно издеваясь.

— Все в порядке… — без предупреждения вводит в меня два пальца. — Отлично.

Беру вилку, когда он методично двигает ими, изо всех сил стараясь сосредоточиться на равиоли с омаром, а не на том, что он делает со мной.

Поднеся равиоли ко рту, откусываю кусочек.

Тыльная сторона его ладони упирается в клитор, и неожиданное раскаленное добела удовольствие пронизывает меня фейерверком.

— О, Боже! — мое лицо пылает, когда все замолкают и смотрят на меня. Быстро соображая, указываю на блюдо и говорю: — Это так вкусно.

Это так плохо. Очень плохо.

Украдкой бросаю взгляд на Нокса, и на его лице появляется лукавая ухмылка, пока тот продолжает обрабатывать меня.

— Да. Ужин просто божественный, — соглашается женщина, сидящая рядом с Лео. — Ты должна дать мне номер поставщика, Эйлин.

Мне очень хочется, чтобы она заткнулась, потому что раздражает, но она еще и отвлекает всех.

Мама улыбается: — Конечно.

Тянусь за стаканом воды, но Нокс медленно и мучительно массирует клитор большим пальцем, заставляя меня содрогаться от этого движения.

— Ты в порядке, Аспен? — неожиданно спрашивает Лео. — Ты неважно выглядишь.

Дерьмо.

— Мне немного… — Нокс продолжает трахать меня пальцами. Горячее и острое удовольствие пронзает меня. Не могу удержаться и наклоняюсь вперед на стуле, заставляя его проникать глубже. Быстрее. — Холодно.

— Может, тебе стоило надеть что-то более подходящее, — замечает Трент.

— Возьми мой пиджак? — предлагает Лео.

Качаю головой, соски напрягаются, пока пытаюсь сдержать дыхание.

— Нет. Спасибо.

Женщина снова поворачивается к Лео: — Чем ты зарабатываешь на жизнь?

Благодарна за ее любопытство, потому что Нокс загибает пальцы, и оргазм накатывает так быстро, что у меня кружится голова, и я изо всех сил хватаюсь за спинку стула.

В этот момент чувствую, как он резко срывает с меня трусики. Я не в том положении, чтобы протестовать, поэтому и не сопротивляюсь, когда он стаскивает стринги, а затем убирает шелковую ткань в карман.

Все еще размышляю над тем, что произошло, когда Нокс наконец убирает руку. Его суровый взгляд скользит по столу, останавливаясь на Лео. Губы растягиваются в самодовольной улыбке, когда он подносит пальцы ко рту и посасывает их.

— Не передашь соль, дядя Лео?

Клянусь, моя челюсть едва не падает на пол.

Явно раздраженный тем, что его прервали, Лео подталкивает солонку к Ноксу, пока женщина задает очередной вопрос о его работе.

Я благодарна, когда мама объявляет, что ужин окончен, и официанты подходят, чтобы все убрать, прежде чем быстро превратить патио в импровизированный танцпол.

Оглядываюсь в поисках Нокса, чтобы отчитать, но его нигде нет.

Лео незаметно приближается ко мне, как только все начинают танцевать.

— Интересный выбор платья, — шепчет мне на ухо.

Бросаю взгляд через танцпол на маму, которая все еще играет роль идеальной хозяйки.

— Мама вывела меня из себя.

— Ну, ей стоит делать это чаще, — его голос понижается. — Мой член был твердым для тебя весь вечер, — он оглядывается по сторонам, прежде чем произнести следующие слова: — Встретимся наверху через пять минут?

На кончике языка вертится отказ, потому что не чувствую себя вправе заниматься с ним сексом после того, как Нокс… сделал то, что сделал.

Однако не хочу, чтобы Лео подумал, что что-то не так, поэтому киваю.

— Сначала поднимусь в свою комнату.

Его рука быстро скользит по моей пояснице.

— Не могу дождаться.

Убедившись, что никто не обращает на меня внимания, захожу в дом и поднимаюсь по лестнице, ведущей в мою спальню. И чуть не выпрыгиваю из кожи, когда вхожу и вижу Нокса, лежащего на кровати.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Приподнявшись на локтях, он обводит взглядом комнату: — Раньше это была моя спальня.

Указываю большим пальцем на дверь: — Отлично. Убирайся к черту.

Его губы кривятся: — Нет. Думаю, я останусь, — напряженные глаза темнеют. — Если только ты не планируешь пригласить кого-то.

Волна беспокойства захлестывает меня.

Нет. Он никак не может знать о нас с Лео.

Не может.

Со смехом отмахиваюсь от его предположения.

— Поверь мне. Там, внизу, нет никого, с кем бы я хотела провести время.

Как и здесь.

Его взгляд скользит по моей груди, а затем возвращается к глазам.

— Тогда запри дверь.

— Нет.

— Бродяга, — в тоне ясно слышится предупреждение.

Не имея выбора, делаю, как он хочет.

— Счастлив?

— Пока нет, — прищурившись, подзывает меня пальцем, — иди сюда.

Хочу возразить, но он удерживает меня именно там, где хочет.

Скрещивая руки на груди, делаю несколько шагов к кровати.

— Чего ты хочешь?

Моя грудь вздымается, когда он расстегивает молнию, лезет в джинсы… и достает член.

Он еще более жилистый и большой, чем я помню.

И еще более злой.

Приподнимаю брови, когда он облизывает свою руку — ту самую, которой ласкал меня, — и обхватывает член.

— Я тебя возбудил, — смотрю, как напрягаются сухожилия на его запястье, когда он гладит себя. — Пришло время оказать ответную услугу.

— Иди к черту.

Разворачиваюсь на каблуках, но тут он угрожает: — Я расскажу всем внизу, что ты раздеваешься за деньги. И я имею в виду… всем.

Закрываю глаза.

Рассказать маме и Тренту — это одно.

Но рассказать Лео?

Он больше никогда не посмотрит на меня по-прежнему. И будет так расстроен… так обижен… что я не только танцевала стриптиз для других мужчин, но и лгала ему об этом все эти месяцы.

Я потеряю единственного человека, которому не наплевать на меня.

Поворачиваюсь к нему лицом: — Я не буду тебя трахать…

— Отсоси у меня, — хрипло говорит он, заметно сглатывая, — сейчас же.

Ненавижу его.

Подхожу к кровати, готовая опуститься на колени… но он останавливает меня.

— Я хочу увидеть твои сиськи.

Сверкнув глазами, опускаю бретельки платья. Лифчика на мне нет, поэтому грудь практически выпирает из-под него.

Продолжая ласкать себя, Нокс садится на кровати.

— Сними его.

Тогда я буду обнаженной. Уязвимой.

Как он того и хочет.

Сдерживая волнение, позволяю платью упасть на пол.

Я издаю удивленный возглас, когда он наклоняется вперед и проводит языком по моему соску.

— Чем лучше ты будешь сосать мой член… тем быстрее это произойдет, — шиплю, когда его зубы прикусывают сосок. — Встань на колени.

Опустившись, закрываю глаза. И в этот момент раздается стук в дверь.

Наклоняясь, Нокс обхватывает мой затылок и прижимается губами к моему уху: — Кто это?

— Я не знаю, — шепчу, хотя чертовски хорошо знаю, кто там.

— Аспен, — мягко говорит Лео по ту сторону двери. — Это я.

Нокс прижимается лбом к моему, буравя меня взглядом.

— Ты что-то скрываешь от меня?

Сохраняю нейтральное выражение лица.

— Нет, — едва успеваю произнести слово, как начинает звонить телефон.

Сжав в кулаке член, направляет его на меня.

— Докажи это.

Когда я не двигаюсь, он проводит блестящей головкой по моему рту, оставляя на губах предэякулят.

— Возьми мой член в рот.

Высовываю язык, пробуя соленый кончик и слыша удаляющиеся шаги Лео.

— Еще.

Сверкнув глазами, обхватываю губами его член и скольжу вниз по всей длине. Челюсть начинает болеть из-за его большого размера, но я не останавливаюсь.

Чем быстрее покончу с этим, тем лучше.

С тихим ворчанием Нокс хватает меня за волосы, тянет и крутит, вгоняя член как можно глубже.

Давлюсь, слезы наворачиваются на глаза, когда он проникает в горло.

— Хорошая девочка, — двигает бедрами, заставляя снова задыхаться. — Ты выглядишь такой красивой с членом во рту.

Его взгляд наполнен неприкрытым голодом, как будто для него это такая же пытка, как и для меня.

Не могу не задаться вопросом, каково это — видеть, как он теряет контроль.

Наблюдать, как он распадается на части… зная, что девушка, которую он ненавидит, отвечает за его удовольствие.

Хмыкнув, провожу языком по внутренней стороне его члена, прежде чем вобрать так глубоко, как только могу.

Его челюсть сжимается, а глаза закрываются.

Сжимая основание, сосу медленно и нежно, желая свести его с ума, как он сделал это со мной ранее.

Это срабатывает, потому что он крепко вцепляется в мои волосы и рычит: — Не двигайся. Я хочу трахнуть твое лицо.

Замираю, челюсть отвисает, когда он входит так сильно, что становится почти больно. Но я выдерживаю его взгляд, заставляя дать мне больше, даже когда слюна стекает по подбородку, а глаза слезятся и горят. Его движения ускоряются, он трахает мое лицо с такой силой, что оно начинает пульсировать, когда его яйца ударяются о мою шею.

— Блядь, — он низко и глубоко стонет, дыхание становится прерывистым, а лицо напряжено. — Прими мою сперму как хорошая девочка.

Единственное предупреждение, которое получаю, прежде чем горячая струя солоноватой жидкости заполняет рот.

Он смотрит на меня так, словно ожидает, что снова начну давиться, но я театрально проглатываю все, улыбаясь при этом для пущей убедительности.

Я могу выдержать все, что он в меня бросит. И теперь, когда получил то, зачем пришел, он может уходить.

— Убирайся.

Ухмыляясь, он большим пальцем собирает остатки спермы с подбородка и запихивает мне в рот.

— На мгновение я поверил, что тебе нравится сосать мой член… почти так же, как тебе понравилось, как я заставил тебя кончить за ужином.

Поднимаю с пола платье.

— Не льсти себе.

— Не лги себе, — возражает он.

Меня охватывает гнев, и я указываю на дверь: — Уходи.

Он заправляет член обратно в джинсы.

— Запри дверь на ночь.

Собираюсь спросить зачем, но он встает с кровати и выходит.

Понятное дело, Лео расстроился, когда я позвонила ему позже и сказала, что случайно заперла дверь и заснула в ожидании.

Не уверена, что он на это купился, но, по крайней мере, не стал на меня давить.

Уже начинаю действительно засыпать, когда слышу, как поворачивается дверная ручка.

Какого черта?

Это повторяется, и я вскакиваю с кровати, готовая отчитать Нокса.

Но потом понимаю… это он велел мне запереть дверь перед уходом.

А значит, это может быть только мой отчим.

Сердце бешено колотится в груди, когда слышу, как что-то входит в замок… как будто он пытается его открыть.

Быстро соображая, бросаюсь к шкафу и закрываю дверь в тот самый момент, когда открывается дверь в спальню.

Какого черта он здесь делает?

Лучше спросить… какого хрена ему нужно?

Когда он входит в комнату и понимает, что меня там нет, слышу раздраженный вздох.

Зажмуриваю глаза и забиваюсь в угол шкафа, вспоминая слова, которые сказала ему за ужином.

Конечно, папочка, сегодня я сделаю все, что ты захочешь.

О, Боже. Меня тошнит.

Очевидно, я не это имела в виду… но что, если он здесь, чтобы нажиться на этом?

Желудок сжимается, когда прислоняюсь лбом к стене темного шкафа.

Только она не гладкая, как должна быть. Проведя пальцами, понимаю, что на ней что-то вырезано.

Похоже на секретное послание.

Обведя, легко различаю букву H. Следующая буква сложнее, но думаю, что это A. За ней T… и почти уверена, что следующая — E. Под ней еще две буквы.

М и Е.

Hate me (Ненавидь меня).

В этом нет никакого смысла.

Слышу слабый щелчок закрывающейся двери спальни, но не уверена, что он не вернется, поэтому остаюсь здесь.

Однако перед тем, как провалиться в сон, делаю мысленную пометку на завтра — купить замок с засовом и открыть новый банковский счет.

Через несколько часов просыпаюсь от звона будильника. Открываю дверцу шкафа, впуская солнечный свет внутрь.

Задрав голову, смотрю на резьбу, выгравированную на стене.

Сердце замирает.

Там не написано Hate me (Ненавидь меня), как я изначально решила.

Надпись гласит…

Help me (Помоги мне).