Нэпман 1. Красный олигарх

Глава 14 Новый фронт

Утро выдалось пронзительно морозным. За окнами заводоуправления лениво кружил мелкий снег, неторопливо оседая на массивной чугунной ограде литейного цеха.

В кабинете отчаянно холодно. Истопник только начал судорожно растапливать печь, и от окон с тяжелыми бронзовыми шпингалетами безжалостно тянуло стужей.

Я достал из несгораемого шкафа папки с документами и педантично разложил их на массивном столе красного дерева. Настольная лампа 'Светлана’под зеленым абажуром тускло рассеивала промозглый утренний полумрак. На стене размеренно тикали часы.

Ровно в восемь раздался сухой стук в дверь. Василий Андреевич Котов никогда не опаздывал.

Главный бухгалтер чопорно вошел, по обыкновению безупречно одетый в потертый, но идеально отглаженный костюм дореволюционного покроя. В руках бережно держал портфель из свиной кожи и несколько конторских книг.

— Доброе утро, Леонид Иванович, — он протер запотевшее пенсне батистовым платком. — Я подготовил предварительные расчеты.

— Доброе утро. Если только оно и вправду доброе. Я долго думал, Василий Андреевич. Над самым главным вопросом. По деньгам. Давайте начистоту, Василий Андреевич. Сколько нам не хватает для полной модернизации? — я пристально посмотрел на главного бухгалтера.

Все верно. Я уже давно рассчитал. Нам не хватит на модернизацию, особенно с теми «наполеоновскими» планами, которые я задумал.

Котов озабоченно нахмурился, открывая главную книгу и дыша на озябшие ладони:

— Ситуация откровенно сложная. На модернизацию всех печей требуется два миллиона восемьсот тысяч, а наших средств катастрофически мало — от силы пятьсот тысяч можем наскрести, не подрывая текущие операции.

— А банки? — я забарабанил пальцами по столу.

— Безнадежно мало дают, — Котов поправил пенсне. — Промбанк готов выделить шестьсот тысяч под залог имущества. Общество взаимного кредита может дать еще триста…

— То есть нам не хватает полтора миллиона, — я вскочил и прошелся по кабинету. — Какие еще варианты?

Котов достал другую тетрадь, основательно потрепанную:

— Я проработал несколько схем. Во-первых, можно попробовать через артели…

— Артели дадут нам не больше двухсот тысяч, — Котов перелистнул хрупкую пожелтевшую страницу мягким отработанным движением. — Можно организовать через «Красный металлист» и «Стальмонтаж», как обычно. У них приличные оборотные средства.

Я отошел к окну. Массивные снежные хлопья медленно падали на промерзшую землю. Где-то в глубине завода натужно гудел паровой молот механического цеха.

— А что с векселями? — спросил я, разглядывая морозные узоры на толстом оконном стекле.

Бухгалтер достал из потертого портфеля увесистую пачку расчетов, исписанных его мелким каллиграфическим почерком:

— Вексельная схема может дать еще тысяч триста, не больше. Через Общество взаимного кредита и под гарантии надежных контрагентов. — Он помедлил, поблескивая золотым пенсне. — Но есть еще один путь…

Ну да, конечно. Я уже обсуждал с ним это. Но долго думал, стоит ли ввязываться в это болото. Впрочем, у нас выхода нет. Мы живем в Советском Союзе, от госвмешательства никуда не деться.

— Государственное финансирование? — я вернулся к тяжелому дубовому столу.

— Именно, — Котов извлек из недр своего объемистого портфеля свежую папку с хрустящими листами. — ВСНХ готовит программу технического перевооружения металлургии. Если войти в нее, мы решим все проблемы.

Ну конечно, а куда деваться с подводной лодки. Слишком уж важная у нас отрасль, чтобы полностью быть независимыми.

— И стать совсем подконтрольными? — я качнул головой. — Слишком опасно.

— Не обязательно, — тонкие пальцы старого бухгалтера забегали по колонкам цифр. — Можно запросить минимальную сумму, создать видимость государственного участия. А основное финансирование провести по другим каналам.

Он раскрыл заветную черную книгу:

— Вот, смотрите. Если взять от государства четыреста тысяч, это будет достаточно заметно для отчетности. При этом контрольного пакета они не получат. А оставшуюся сумму получить в другом месте.

Котов аккуратно перевернул глянцевую страницу черной книги:

— А вот здесь, Леонид Иванович, самое интересное. — Его въевшиеся чернильные пятна на пальцах резко контрастировали с белизной бумаги. — Есть информация о крупном военном заказе. На специальные стали для новой серии артиллерийских орудий.

Я сел за стол и придвинул массивное кресло ближе:

— Сумма?

— Три миллиона, — Котов понизил голос до шепота, хотя в кабинете мы одни. — Авансирование пятьдесят процентов. Это решило бы все наши проблемы с модернизацией.

В печи гулко треснуло полено. По кабинету поплыл сладковатый запах березовых дров.

Хороший куш. Очень хороший. Где-то я про него уже слышал.

— Но есть одно «но»… — бухгалтер снял запотевшее пенсне, близоруко щурясь. — По этому заказу уже ведет работу Крестовский. У него серьезные связи в военном ведомстве.

А вот насчет конкурента я слышал впервые. Надо же, опять нарисовался.

— Насколько серьезные?

— Его шурин, полковник Савицкий, возглавляет отдел снабжения. — Котов нервно протер стекла пенсне батистовым платком. — Это очень опасный противник, Леонид Иванович. За ним стоят такие люди… — он покачал седой головой. — Когда в двадцать третьем году «Петросталь» попыталась перехватить у него заказ на броневую сталь, произошла очень неприятная история, — бухгалтер замолчал.

Ну что за недомолвки? Что за трагические интонации, как в бульварном детективе?

— Ну, не тяните же, Василий Андреевич. Вы меня заинтриговали. Что случилось с «Петросталью»?

— Банкротство. Очень странное банкротство. — Котов говорил все тише. — Сначала на заводе произошла серия «случайных» аварий. Потом банки внезапно отозвали кредиты. А когда директор попытался выйти на московское начальство…

Он замолчал, глядя в окно, где кружил декабрьский снег.

— Его нашли в «Метрополе». Официальная версия сердечный приступ.

В кабинете повисла тяжелая тишина, нарушаемая только потрескиванием дров в печи и мерным тиканьем настенных часов.

Я усмехнулся, вспомнив рейдерские войны девяностых. Крестовский с провинциальными интригами казался мелким игроком по сравнению с теми акулами.

— Василий Андреевич, — я достал из ящика стола старинный портсигар фирмы Фаберже, — а что требуется по техническим условиям заказа?

Котов с удивлением посмотрел на мое спокойствие, но послушно извлек из недр бездонного портфеля еще одну папку:

— Сталь особой прочности. С высоким содержанием хрома и ванадия. Выдерживающая критические нагрузки при огромной температуре. На долгий период действия.

— Точно такая, какую мы получили на модернизированной печи по технологии Величковского? — прервал я его.

В глазах старого бухгалтера мелькнуло понимание:

— Да, именно… А Крестовский…

— А Крестовский работает на старом оборудовании. — Я достал тонкий цилиндрик «Герцеговины Флор» и покатал по столу. — И именно поэтому его люди так интересуются нашими разработками. Недавно к Сорокину уже подкатывали его люди в пивной.

Котов медленно кивнул. По его морщинистому лицу пробежала тень улыбки:

— Но как же полковник Савицкий? Он не пропустит никого, кроме Крестовского.

— У артиллерийского управления есть техническая комиссия. — Я сдавил сигарету и выбросил в пепельницу. — И если мы представим им образцы стали с соответствующими характеристиками… Думаю, даже самый влиятельный шурин не сможет объяснить, почему армия должна получать продукцию худшего качества.

Котов оживился, его глаза за стеклами пенсне заблестели:

— То есть мы пойдем через техническую комиссию?

— Именно. — Я взял карандаш и придвинул лист гербовой бумаги. — Записывайте план действий. Первое: готовим образцы специальных сталей. Поручим Величковскому и Сорокину провести полный комплекс испытаний, с детальными протоколами.

Бухгалтер быстро строчил каллиграфическим почерком.

— Второе: через ВСНХ входим в программу модернизации. Минимальная сумма — четыреста тысяч. Это создаст нам прикрытие и репутацию благонадежного предприятия.

— А банковское финансирование? — Котов приостановил запись.

— Конечно, куда же без него. Берем шестьсот от Промбанка, триста через Общество взаимного кредита. — Я постучал ногтем по краю пепельницы. — Остальное проведем через артели и вексельные схемы. Главное — не опаздывать с платежами, чтобы не дать Крестовскому зацепку.

Старый бухгалтер понимающе кивнул.

— И самое важное, — я понизил голос, — организуйте отдельный учет по военному заказу. Все документы через спецчасть, допуск только у вас и Головачева. На случай, если конкуренты попытаются что-то разнюхать.

За окном послышался гудок паровоза. Начиналась утренняя смена. Котов аккуратно сложил бумаги в потертый портфель.

— Значит, сначала техническая комиссия, потом ВСНХ, параллельно банки… — он задумчиво поглаживал бородку. — А с Крестовским что делать будем?

Я улыбнулся:

— Пусть пока суетится. Когда военные увидят разницу в качестве стали, никакой Савицкий не поможет. А там… — я выдержал паузу, — у нас еще будет разговор с господином Крестовским. О судьбе некоего Фролова и покушении на конкурента.

Бухгалтер понимающе кивнул и направился к двери. У порога обернулся:

— Леонид Иванович, а все-таки… вы его совсем не боитесь?

— Василий Андреевич, — я посмотрел в окно, где над заводскими трубами поднимался рассвет, — и не таких видывали, как говорится. Главное действовать грамотно. А так… Чего же, волков бояться и совсем в лес не ходить?

Когда за старым бухгалтером закрылась дверь, я достал ежедневник в кожаном переплете. Предстояла большая работа.

Я не сразу решился ввязываться в игру с оборонкой. Это уже не игры в песочнице, а серьезные дела.

С другой стороны, мне некуда деваться. Кто не рискует, тот не пьет Шампанского.

Первый шаг сделан. План намечен, исполнители знают задачи. Теперь нужно действовать быстро, пока Крестовский не понял, откуда придет удар.

Долго грустить не в моем стиле. После разговора с Котовым я отправился в лабораторию. Мне нужен научный подход.

В новой заводской лаборатории на удивление тепло. Система калориферного отопления, установленная по настоянию Величковского, работала безупречно.

Сквозь высокие окна со свинцовыми переплетами лился холодный декабрьский свет, играя на никелированных деталях приборов.

Профессор Величковский, в неизменном сюртуке и с золотым пенсне на черной ленте, стоял у металлографического микроскопа «Рейхерт». Его длинные пальцы уверенно регулировали фокус, пока на матовом стекле не проявилась четкая картина структуры металла.

— Посмотрите, коллеги, — в его голосе звучало плохо скрываемое торжество. Он подозвал меня, чтобы показать картинку. — Такого равномерного распределения карбидных включений я не видел даже в лучших крупповских сталях.

Сорокин, с логарифмической линейкой в нагрудном кармане потертой кожанки, тоже склонился над микроскопом. На лице отразилось искреннее восхищение:

— Невероятно! А давайте сопоставим с результатами механических испытаний? Весьма любопытно посмотреть.

Он метнулся к чертежному столу, где были разложены диаграммы испытаний на разрывной машине «Мор-Федерхаф». Тонкие линии, выполненные тушью на ватмане, складывались в убедительную картину превосходства новой стали.

— Товарищи, — я прервал их технический энтузиазм, — нам нужна полная программа испытаний. Такая, чтобы ни у какой комиссии не осталось ни малейших сомнений. У нас сейчас появилась возможность расширить производство. За счет некоего заказа на большую сумму. Но есть одна проблема, на этот заказ уже претендует Крестовский.

— Тот самый Крестовский? — Сорокин нахмурился. — У которого обширные связи в государственных структурах?

— Именно. Но у него нет главного — технологии производства такой стали. — Я подошел к стенду с образцами. — Поэтому нам нужны неопровержимые доказательства превосходства нашей продукции. Такие, чтобы никакие связи не помогли.

Величковский задумчиво погладил бородку:

— Что ж, это интересная задача. Техническая комиссия министерства — люди грамотные. Покажем им что-нибудь особенное?

В его глазах за стеклами пенсне загорелся азартный огонек исследователя, готового к новому вызову. Он снова азартно приник к микроскопу.

Я прошелся по лаборатории, разглядывая стеллажи с образцами. За окном глухо прогудел заводской гудок, начиналась дневная смена.

— Качество стали это только полдела, — проговорил я задумчиво. — Нам нужно подстраховаться. У кого-нибудь есть связи в госорганах? Возможно, связанным с оборонным ведомством.

Величковский ответил, не отрываясь от микроскопа:

— В Ленинграде есть профессор Благонравов, главный эксперт по артиллерийским системам. Мы с ним переписываемся. С ним можно поговорить неофициально.

Я сделал себе зарубку в уме. Очень сильную зарубку.

— А что насчет самого Артиллерийского управления? — спросил я, взяв с полки колбу с образцами металла.

— Там работает мой однокашник по Горному институту, — профессор говорил совсем тихо. — Полковник Трубников. Занимается приемкой металла для орудийных стволов. Можно устроить предварительный просмотр наших образцов. Тоже неофициально, разумеется.

Картина постепенно складывалась. Технические характеристики и неформальные связи — это сочетание всегда давало нужный результат.

— Отлично, — я положил на стол блокнот в сафьяновом переплете. — План действий будет такой. Первое, готовим безупречную техническую документацию. Все характеристики, все испытания на высшем уровне.

Сорокин уже строчил в своем потрепанном блокноте.

— Второе, — я повернулся к Величковскому. — Николай Александрович, подготовьте неофициальную встречу с профессором Благонравовым. Пусть посмотрит образцы. Скажем, как научный консультант. А заодно и весточку в Артиллерийское управление через вашего однокашника пустите.

Профессор понимающе кивнул:

— Может быть, давайте пригласим на научный симпозиум. У нас как раз интересные результаты по микроструктуре специальных сталей. Наверняка в министерстве что-нибудь проводится.

Да хоть куда, лишь бы только заманить в наши сети.

— И не забудьте напомнить, что его надо сводить в самый лучший ресторан в городе. Лишь бы только познакомил нас с кем надо, — добавил я. — У него, как у ученого наверняка есть для этого море возможностей.

Величковский усмехнулся в седую бородку. Старый профессор прекрасно понимал тонкую игру.

— На подготовку документации сколько времени нужно? — я посмотрел на Сорокина.

— Три дня на испытания, еще два на оформление, — прикинул молодой инженер. — Если Мария Петровна из чертежного бюро поможет, сделаем быстрее.

— Действуйте. И помните — все должно быть безупречно. Комиссия наверняка попытается найти любую зацепку.

Когда я выходил из лаборатории, за окнами уже смеркалось. Величковский склонился над микроскопом, Сорокин что-то быстро чертил, готовя программу испытаний.

У меня впереди еще куча дел. Только начали поступать деньги по линии банков. Еще надо поговорить с главами подконтрольных артелей, встретиться с ними в очередной раз, подтвердить их ценность, погладить по шерстке.

Мне сейчас, как руководителю и владельцу завода, надо сразу следить за многими шарами, подброшенными в воздух. Как заправскому фокуснику.

Финансы, производство, модернизация, отношения с работниками, предотвращать происки конкурентов. И при этом держать в поле зрения чиновников и партийных деятелей. Уф, голова идет кругом.

У кого другого уже мозги съехали бы с катушек, а мне нравится такой ритм. Это то, для чего я создан.

Но не все шло гладко. К концу дня поступил звонок от Баумана.

— Леонид Иванович, жду вас завтра, в десять двадцать утра, — не попросил, а приказал он. — Надо обсудить ваш проект модификации завода.