Обуздать огненного демона

Глава 13

После ужина Сарен нашёл друзей на их привычном месте для посиделок — у небольшого огня, на кромке принадлежащего Академии леса, расположившимися вокруг поваленных столбов деревьев.

— Так и знал, что без меня у вас здесь дико скучно!

Лентон поднял на него глаза, отвлекаясь от выстругиваемой ножом фигурки из ветки. Альза тихо переговаривалась с Рией напротив, а Тиль методично похрустывал печеньем в шуршащей упаковке. Шоколадное всегда было слабостью наследного принца эльфов.

Оборотень с разгона упал на место рядом с Тилем, моментально потянувшись к пачке сладкой выпечки. Тот отодвинул руку вбок.

— Поделись печенькой, жадина! — возмутился Сарен.

— Отвяжись. Ты его не любишь, ради принципа берёшь.

— Ах, ты…

Вервольф моментально навалился всем телом на эльфа, настойчиво пытаясь отобрать хрустящую обёртку. Тиль недовольно сопротивлялся, переодически ударяя того по рукам. Минутная перепалка завершилась окончательной победой Сарена, что с торжествующим показательным взглядом всё же запихнул в рот пару шоколадных изделий.

— Такой богатый, а такой скупердяй…

— Можно подумать, что тебя, как мокрого лопоухого щеночка, где-то случайно под скамьёй нашли, — съязвил в ответ Тиль.

Сарен пропустил замечание между ушей. И задумчиво покосился на оставшуюся часть печенья.

— Даже не думай, обжора!

— Прекратите уже оба, — каменным голосом прервал их Лентон, вертя в руках выточенную из дерева фигурку дракончика. — Сколько вам лет?

— На полгода меньше, чем тебе, — весело хмыкнул Сарен. — Ммм… Слушайте, а сегодня ведь день Дарги-Саахи, нет?

— Да, кажется, последний третий.

— И мы сидим здесь?!

Друзья отреагировали по-разному. Тиль с Альзой шутливо переглянулись, Лентон замялся, Рия же вообще нахмурилась.

— Сарен, нет.

— Сарен, да! — закивал тот.

— Это плохая идея.

— Превосходная.

Рия закатила глаза, уже не сдерживая улыбки, вызванной весёлым настойчивым голосом оборотня.

На достаточно небольшом расстоянии от Академии Боевых искусств начинались поселения — деревушки с преобладанием численности самых простейших ведьм, магов нижайших или спорных происхождений и примитивных, то есть, не обладающих магией, людей. Самые безобидные и окраинные территории империи Тёмных.

Именно туда самые хитрые старшекурсники порой сбегали в свободное время. Именно самые хитрые и именно старшекурсники — покидать территорию Академии было запрещено, слишком самонадеянных исключали моментально. А вот адепты половчее и постарше спокойно обходили стражу и охранные заклинания, за что некоторые преподаватели демонстрационно закрывали глаза на подобные шалости.

И друзья уже далеко не один раз соблазнялись перспективой погулять и развлечься среди смертных. Разумеется, в совсем иных одеждах — любая высокородная и боевая принадлежность выдавала с головой.

Теперь же был в разгаре праздник трёх богинь плодородия и урожая, Дархи-Саахи, если по-простому. И в соседней деревне празднество определённо проходило в самом разгаре.

— Давай, Рия, — хитро подначивал подругу Сарен, выразительно поглядывая на неё. — Ну давай… Это, между прочим, наш последний шанс повеселиться ещё адептами. Напоследок.

Это было правдой. Боевым магам после принесения клятвы служения своей династии запрещалось любое праздное времяпрепровождение, не устраиваемое имперской семьей. Предрассудки и обычаи многих поколений.

— Серьёзно, Рия, — улыбнулся Лентон, подмигивая. — Попрощаемся с лучшими годами этой академической жизни. Пошли, а?

Боевой маг насмешливо вздохнула. И подперла подбородок рукой:

— Тогда через полчаса. Как раз стража у последних ворот будет меняться.

— Ты чудо, Рия, я тебя обожаю! — Сарен подскочил на месте, хлопнув в ладоши. — Тогда все живо переодеваться и все, через полчаса выходим как обычно.

Алеминрия со спокойной расслабленной улыбкой наблюдала за воодушевленными друзьями. Они всегда тянули её с собой — девушка подозревала, что это не только ради компании, Рия бывала в деревушке куда чаще других, а, значит, была куда больше осведомлена.

Пройти стражу проблем не составило. Ворота за спиной сомкнулись, Лентон быстро прошептал блокирующее заклинание, когда-то тщательно подобранное так, что бы охранный контур не взвыл о нарушении. Следующей задачей было переместиться к стенам поселения. Это было проще всего — среди простого народа никто не заморачивался стражниками или защитными магами.

А деревушка и вправду горела яркими огнями одного из любимейших праздников обычных людей.

Они всегда пробирались к самой площади, с удовольствием теряясь среди торговых лавочек и танцующих под громкую музыку жителей. И сейчас, поднырнув под висящие разноцветные флажки вокруг фонарей, отправилась прямиком туда.

Горячий обжигающий напиток, с медовым привкусом и ноткой дешевого алкоголя, самый простой и популярных среди примитивных, именуемый стаканчиком «медовой матки», лично Рия очень любила. Было что-то в этом уже ставшее привычным, ещё с тех пор, как она попробовала напиток на втором курсе, впервые оказавшись в деревеньке. На полных губах появилась слабая малозначащая улыбка. Мало какой адепт Академии мог позволить себе такое непослушание в столь раннем возрасте.

Оглушительные басы от ударов по барабанам участились, весело танцующие люди в центре заулюлюкали, загудели сильнее — над головами очень низко кружила большая красивая птица с отливающими яркими фиолетовыми всполохами перьями. В свете зажженных огоньков каждый оттенок переливался тысячей других.

Девушка продолжила немного странно, меланхолично улыбаться, смотря на небо.

— А ты ещё думала идти, — дружелюбно заметил Тиль, становясь возле Рии и Лентона, протягивая друзьям новые стаканчики «медовой матки». Смерил веселым взглядом лихо отплясывающих на деревенский мотив Альзу и Сарена.

— Красиво.

Когда напиток закончился, она скомкала бумажный стаканчик.

— Я пойду поищу что-нибудь перекусить, — громко сказала на ухо Тилю, стараясь заглушить музыку и голоса людей. — Скоро буду.

— Я с тобой, — Лентон присоединился к подруге.

Тиль слабо кивнул, возвращаясь взглядом к остальным. Кажется, парень собирался к ним присоединиться.

Девушка выскользнула из огромной толпы, ловким шагом добралась до последних тележек с чем-то сладким. Пока Лентон, имитируя простонародье, разговаривал с продавцом, быстро бросила пару монет за ломтики поджаренных фруктов.

Возвращаться с едой в руках в толпу не хотелось, поэтому друзья остановились всё там же — у стены соседнего дома. Здесь людей почти не было, музыка долетала не так громко. Лентон вцепился зубами в странное сочетание закусок на деревянной шпажке, взглядом отыскивая остальных. Рия расслабленно распрямилась, чувствуя как понемногу отпускает её внутреннее напряжение последних дней и событий.

А потом на предплечье сомкнулись холодные чужие пальцы.

Прикосновение сухой шершавой кожи было неприятно, Рия методично дёрнулась. Будучи готовой ударить, она застыла, заметив древнюю старушку в грязно-жёлтом одеянии. У пожилой женщины был слишком нервный вид, она пугающе уставилась на брюнетку своими затуманенными бледной поволокой, почти потухшими от жизни глазами. Слишком потухшими.

Ведунья.

Рия болезненно поморщилась, скорее от того, что именно она стала последней волей уходящей магической души, а не от самой неприятной ситуации.

К сожалению, у всех ведуний была такая особенность — они долго и мучительно старели, а покидающая дряхлое тело жизнь требовала последнее слово истины — выдать подходящей встретившейся душе наречение. И, к сожалению, если оставшиеся предсказаний ведуний ещё можно было истолковать или опровергнуть, то перед смертью зрячее око часто исповедовало лишь определённый тайный смысл, который становился понятным совершенно не так, как изначально думалось.

И теперь Рия с некой настороженностью разглядывала старуху. Меньше всего хотелось чувствовать, что ты — последняя воля уходящего.

Лентон заметил ведунью, но разумно промолчал. Отказаться было сродни непринятию милости свыше.

А та лишь выдохнула сквозь пожелтевшие зубы, все сильнее вглядываясь в прикрытое капюшоном лицо боевого мага.

— Воспоминания у тебя в голове… — охрипший старческий голос чуть дребезжал, тонул в громких радостных воплях где-то на фоне. Женщина чуть по-сумасшедшему улыбнулась. — Ничего не случайно. Не убеждай себя, дитя, не бойся. Всё вернётся. Не как прежде, но вернётся. Его чувств хватит обоим. Его прикосновения… отыщут потерянное.

Лицо Рии окаменело. Глаза моментально налились ледяным холодом.

А ведунья вдруг переместила руку выше, коснулась плаща на груди девушки. Совсем рядом с тем местом, где медленно и ровно билось сердце.

— Либо рассыплется на ледяные ошмётки, либо сгорит ради его жажды… Но мертвые не имеют силы. Не бойся. Ты уже давно дышишь сама.

Боевой маг моргнула, приходя в себя. Немного отвернула от старухи голову, незряче смотря куда-то перед собой. А Лентон впервые за столько лет общения увидел на лице подруги страх.

Старуха выдавила из себя тихий неразборчивый шёпот. И жалостливо улыбнулась, шепча:

— Слишком тяжело, девочка. Слишком много… всего. Избавься. Поделись. Иначе он ляжет в твою же могилу.

Дракон тихо кашлянул, подавившись едой, и изо всех сил стараясь быть незаметным.

Старуха перевела на него взгляд. После снова на Рию. Глаза будто бы ещё сильнее померкли. А потом она совершила неожиданное. Повернулась в сторону гулянки. И Лентон мог поклясться, что женщина увидела Сарена, Альзу и Тиля, которые в этот момент переговаривались и смеялись возле большого пылающего факела.

Ведунья чуть захрипела, подалась вперёд. Верный знак приближающейся смерти.

— Скоро, слишком скоро… — она отвела взгляд от веселящихся троих, затуманенные глаза окинули Лентона и Рию. — Останетесь вдвоём. Когда встретитесь заново… заиграет последний трань…

Они не переглянулись. Промолчали, чувствуя как касается спин ледяная невидимая рука.

Трань был похоронной мелодией.

Глухой слабый голос поглотился, исчез в шумных звуках праздника.

А старуха неестественно дёрнулась, убрала морщинистую ладонь и, покачиваясь, двинулась вперёд, зашагала пятном среди других живущих.

У последнего угла дома она на мгновение остановилась. Снова шевельнулась, продолжая бесцельно идти вперёд.

Друзья ей вслед не смотрели. Они хорошо, знали, что спустя пару десятков метров, где-нибудь в безлюдном тёмном уголке ведунья завалится на бок, оседая на сухую пыльную землю. И останется лежать до утра, пока городовые или смотрячие не обнаружат среди грязных тряпок горстку праха. К сожалению, именно так и уходили приближённые к богине нити жизни, отдавая жизнь и силы на чужие истины. Ничем особенным.

Рия поёжилась, приложила ко лбу ладонь. По телу пробежала мелкая дрожь.

Не стоило ей сегодня возвращаться в деревню. Не стоило.

Сначала эти… частые мысли прошлого, странные негодующие эмоции, потом ведунья как укол памяти в самую душу.

Брюнетка выбросила оставшиеся фрукты, стараясь не смотреть на стоящего рядом друга. А Лентон понял, что ей нехорошо.

— Если хочешь, обсудим. Только давай… не про них, пожалуйста. Возможно, мы не так поняли. Это… было нелогично.

— Конечно. Пустое.

Они лгали друг другу. Вынужденно, давая хоть какие-то надежды. Ведуньи не ошибались. Это нельзя было ни исправить, ни предотвратить.

А что касается её… Все придёт в норму. Придёт, Бездна подери!..

В конце концов, ей никогда не было легко. И сломанные эмоции — самое простое, что можно было отдать за победу.

Дамиан расхаживал по гостиной покоев взад-вперёд уже больше получаса.

Чем несказанно раздражал остальной Высший круг.

Миркелий сидел у окна, что-то прописывая в своём блокноте. Он единственный почти не обращал внимания на друга, занятый своими делами.

Ринмеаль и Пратенгиш расположились в центре комнаты — играли в шаджон — своеобразную игру в шашечки, передвигаемые по тонкой деревянной доске.

Дамиан же старательно игнорировал их повседневную болтовню.

И не сразу услышал повторяемое обращение.

— Чего? Чего тебе?

— Хотел поинтересоваться, пойдёшь ли ты на вечер через четыре дня.

— Какой ещё вечер?

Пратенгиш весело хмыкнул, покачивая головой.

Ринмеаль же скосил на Дамиана чёрные, чуть раскосые глаза.

— Совершенно не слушаешь никого, кроме себя? Эллоус уже раз десять упомянул, что ректорат Высшей школы ЭАррда желает навестить Академию перед выпуском.

— Драконы прилетают? Восторг, — равнодушно заключил наследник Дархэнаатра. — Как будто бы здесь их недостаточно…

— Умерь циничность, — бросил старший из демонов. — У империи с Сумеречной державой хорошие отношения, и наличие драконов, особенно высокородных ветвей, в адептах лучшей Академии крайне лестно.

— Это до той поры, пока самые царственные рептилии после получения образования не улепётывают трудиться на благо родной державы, — в привычной манере ответил ему Дамиан.

— Разве у тебя нет за плечами окончания Махрисского Атенея Военных учений? Помнится мне, данное учебное заведение находится куда дальше территорий империи Темных.

— Не сравнивай. Я отвлекался.

Ринмеаль разумно промолчал, возвращаясь к игре. Пратенгиш сделал пару шагов, хитро усмехаясь:

— У тебя осталось две попытки. Сдаёшься?

Наследник демонов земли спокойно постучал костяшками пальцев по дощечке. Потом чуть сдвинул соседнюю шашечку с руной вбок и вверх, отчего все вычерченные значения тут же составили простейшую фигуру треугольника.

— Нет.

Тенги недовольно выдохнул, утыкаясь подбородком на сложённые ладони:

— Опять? Опять через приём Ша? Мухлюешь?

— Всё честно и порядочно, — рассмеялся Ринмеаль. — Хорошо, что ты не так часто играешь в шаджон, чтобы самому знать обратные приёмы…

Кажется, тот ему что-то ответил. Дамиан не слушал.

В чёрных прищуренных глазах сейчас явно отображались символы на деревянной дощечке. Случайно попавшие в поле зрения, сейчас они напомнили об одной любопытной мысли.

Огненный демон ухмыльнулся, всё ещё поглядывая на игру. В голове возникло предположение, которое Дамиан определённо точно намеревался проверить.

— Что такое? — Тенги заметил его хищное выражение лица. — Что ты уже задумал?

— Это моё дело.

— Словно здесь никто не понимает, что за дело, — беззаботно пробурчал Тенги, снова поворачиваясь к шашечкам. — Как там у тебя вообще? Вроде ночуешь в разных местах, но все ещё не в покоях леди ИуренГаарских, да?

Его весёлый тон начал раздражать.

— Тебя это не касается.

— Ой, давно ли? Мог бы и похвастаться, ты всегда щеголяешь своими женщинами. Ну… если можно так выразиться.

— Захлопнись.

Пратенгиш смерил его насмешливым взглядом:

— А, понятно. Раскаленный аппарат любви дал сбой?

Дамиан угрожающе шагнул к нему, тот примирительно поднял обе руки. И звонко хохотнул.

— Ладно-ладно. Будто бы я тебя не знаю. Все равно же в постель затащишь. Пусть даже… ну да ладно.

Ринмеаль неодобрительно покосился на того. Это не поощрялось свыше. Все демоны иногда грешили, пользуясь древней магией ради соблазнения особо строптивой из девушек, однако самых порядочных ещё немного мучила совесть. Дамиан же к таким не относился.

— Ты правда планируешь сделать её любовницей, несмотря ни на что? — Ровно и беспристрастно поинтересовался лорд-демон Саллиатрий. — Она из аристократии, достаточно известной. Будет скандал, если после о твоих домогательствах узнает император.

Дамиан молча скривился. Все эти условности, приказы — каждое распоряжение поперёк горла.

— Ты что, уже… — неправильно расценил его мимику Ринмеаль.

— Нет. Можешь не волноваться.

— Надеюсь, ты хоть не планируешь подчинять её сознание?

— Нет, — раздраженно повторил Дамиан. — По крайней мере… Нет, не думаю.

— Лучше и не надо, — протянул Тенги, рассматривая на дощечке варианты для своих ходов. — Рия девочка такая, она потом тебя про…

— Леди ИуренГаарских! — Рявкнул огненный демон, моментально нехорошо сужая чёрные глаза. — Для тебя, Пратенгиш, только так, услышал меня?!

Тот вмиг посерьёзнел, прямо глянул на него:

— Ты мне это говоришь официально?

— Я тебя предупреждаю!

— Официально, Дамиан?

Он не ответил. Зло отвёл глаза, поджимая губы.

Вопрос обращения к женщине демона всегда был крайне важным. Никто посторонний не смел называть чужую избранницу неформально. Это был вопрос чести и принадлежности, любой из демонов мог бросить вызов за подобное нарушение. Вот только, официальный приказ, по сути, являлся наречением будущей супруги.

— Так я и думал, — хмыкнул Тенги, разводя руками. — Кажется, ты не можешь приказать мне относиться иначе. Просто не имеешь права, Дамиан.

— Ты говоришь про мою женщину, Пратенгиш, — почти прорычал друг. — Сбавь тон.

— Она не твоя женщина.

— Поверь, это лишь временное недоразумение.

Водный демон, словно между прочим, вздёрнул брови. И высказался:

— Ладно, допустим. Успокойся. И что собираешься делать? Приказать? Запугать? Шантажировать?

— Надеюсь обойтись без этого, — чуть понизив тон голоса, заметил Дамиан. — В чем-то ты прав, Алеминрия в жизни не простит подобного. Да и в конце концов, мне самому не нужна такая репутация.

— Нашёл о чем беспокоиться, она безупречна в своей отвратительности. Поверь, от твоего имени у большинства и так, либо тошнота, либо понос, — с невозмутимой интонацией отмахнулся Тенги.

«Меня тошнит от всех вам подобных…»

Дамиан болезненно поморщился, стоило памяти воспроизвести в голове мелодичный ледяной голос.

А товарищ продолжал посмеиваться. И отчего-то посчитал нужным дать советы:

— Может, попробуешь просто быть собой настоящим?

— Странная идея. Знаешь ли, именно таким я меньше всего нравлюсь.

Пратенгиш не согласился. Да, Дамиан Вефириийск действительно был жёстким, грубым и категоричным. Но в кругу своих отлично знали, каким он умел быть. И такого друга они ценили.

Лорд-демон ДраакРофний перевёл взгляд на Ринмеаля, молча сидящего у окна Миркелия. Вопросительно уставился.

— А вы оба что, ничего ему не скажете?

— Нет, — синхронный краткий ответ. Как оказалось, кронпринц спокойно слышал произносимые фразы.

Дамиан немного цинично усмехнулся. Будет воспринимать как лучшее. Пусть так, чем будут поучать, зачем-то взывая к изначально отсутствующей морали.

— А, по-моему, стоило бы намекнуть на какую-то нравственность.

— Да какая ещё нравственность? Он половину красавиц империи оприходовал, — не подымая головы от дощечки с рунами, бросил Ринмеаль. — Пусть делает что хочет. Я в этом участвовать не хочу.

Миркелий впервые за весь разговор исподлобья глянул на Дамиана. Медленно откинулся на кресло, забросив руку на спинку.

— Ты закончил с делами по троллям?

— Да, давно. Если в следующий раз направите, то хоть сокращайте количество. Мне хватает дня.

Светловолосый преемник императора продолжил спокойно глядеть на него.

— Что с твоим состоянием?

— Что? — он не сразу понял. — А, это… Да нормально все, я почти не слышу, когда сущность звереет.

— То есть, ты себя держишь?

— Мне незачем себя в чем-то ограничивать, я элементарно не злюсь попусту, — отсутствующим тоном ответил Дамиан, потирая переносицу и заправляя прядь отросших волос за ухо. Привычка.

Миркелий еле заметно усмехнулся.

— А где сейчас леди Алеминрия?

— Да где же ей быть, с друзьями или на тренировке. Кажется, она проводит слишком много времени на занятиях, это внушает опасение.

— Я не видел её в общей столовой, — всё таким же безразличным тоном заметил Миркелий. — У неё сейчас есть отношения?

Дамиан не ответил. Чёрные, вечно прищуренные глаза демона блеснули алым. Худшее из возможного — признак начинающейся ярости.

Внутри загудела злоба. Бездна, он ведь так и не решил этот вопрос с идиотским недоразумением чешуйчатых. Следовало всё закончить ещё в первый день. Потому что мысль, что его сладко пахнущая девочка, его Минри сейчас с другим мужчиной, начинала доводить до бешенства. В лучшем случае, бешенства.

Вроде он что-то высказал, что-то быстрое и резкое. После громко хлопнувшейся двери Ринмеаль повернулся к Миркелию. Легко рассмеялся.

— Ты ходил по самому краю, Мир.

— Знаю, — умиротворённо ответил тот. На красиво очерченных губах играла заметная торжествующая усмешка. — Судя по всему, он даже не понял.

— Я вообще-то тоже, — переводя взгляд с одного на другого, протянул Пратенгиш. — Просветите?

Кронпринц лояльно улыбнулся.

— Его гнев, что он так сложно подчинял. Его самообладание. Его вспышки ярости. Ты не замечаешь, Тенги?

— Разве их нет?

— Есть. Но вместо беспричинной всепоглощающей сущности перед нами эмоции Дамиана. Он не срывается, не хочет сорваться.

— Хочешь сказать, наша проблема решилась?

Мир пожал плечами. Повертел в пальцах правой руки остро заточенный карандаш.

— Единственная пара. Вот, что она способна сделать — самое невероятное. Нам стоит предостеречь леди ИуренГаарских. Потому что отныне эмоциями огненного демона управляет она.