Осколки величия

Глава 3. Летучий Волканец

Мясной рынок встретил нас обычным шумом. Мертвые и живые сновали по главной улице и между домами. Кто-то обсуждал последние события, кто-то просил милостыню у края дороги, призраки тихо завывали о чем-то, торговцы зазывали посмотреть их товары, слышался рык зверей и плачь рабов. Последнее я старался все же не замечать и от рабского рынка держаться подальше, ведь сам вид множества рабов для меня невыносим.

Но еще больше невыносим для меня факт, что ничем этим несчастным я помочь в любом случае не могу. Даже если каким-то чудом мне удастся разбить замки, освободить пленников, то на этом успехи мои закончатся. Поскольку из самого города даже без сопротивления от боевых сил фракций выбраться невозможно. Попытавшись уйти по суше, все просто замерзнут от метелей или будут сожраны дикой нежитью и всякими монстрами среди снегов. А по морю не пройти, все способные на такой переход корабли стоят у Пиратского причала, что за Чумными болотами. Живые эти места пройти не смогут. Нет, конечно, многие заходят в речной порт на рынке, так сюда немалую долю рабов привозят… Но именно заходят, после разгрузки почти сразу уходя в родную гавань. Попытаться же перейти суровое северное море на речном корабле, коих по Черной Реке ходит немало — извращенная форма самоубийства даже для нежити.

«Ничего… у меня будет возможность что-нибудь сделать. Я это все просто так не оставлю».

Может, я почти не помню своего прошлого, но сущность паладина — это нечто большее, чем догматы и фанатичная вера. Это образ мышления и жизненный путь. Пускай другие смеются над нашей излишней правильностью и законопослушностью, но наши принципы и идеалы хотя бы не фальшивы и не циничны. Мы живем ими, и нас с детства учат в подобном ключе.

Благородный рыцарь или авантюрист может тоже говорить какой он благороден, но от своих идеалов вполне себе может и отказаться, из-за страха, необходимости следовать воле семьи или денег. Среди них, разумеется, немало принципиальных людей, тут я не спорю, но процент отступивших все же достаточно велик.

Мы же не просто даем клятву, мы живем ей, и для нас нет иного пути. Либо так, либо никак.

Да, среди нас тоже бывают свои проблемы. Фанатики — вот бич паладинов, такие кто не просто живет принципами, а дышит ими, заменяет свой разум даже не верой, а догмой, где строки из священных писаний стоят вместо мыслей. Такие среди нас тоже имеются и в больших количествах, однако далеко не все такие. Фанатики обычно или особо молодые паладины, что еще недавно перестали слушать проповеди святых отцов и пока не знают, как им быть, а потому идут тем, что знают, или же те, кто пережил какие-то страшные потрясения и свою боль прячут за верой, ища утешения. Знавал я одного такого инквизитора. Он никого не щадил и был непреклонен, даже умирая не сдавался, он не боялся смерти и боли, но скрывал в себе ужасную агонию от потери близких и лил слезы по ночам, когда они снились ему.

Печально было на такого смотреть. Вроде он и фанатик, что плевал на чужие страдания и требовал лишь единого мышления от других, и в тоже время сам внутри понимал, что лишь прячется за свитками и молитвами, скрывая потерю.

Во мне же фанатичности не ощущается.

Да и веры особой как таковой не скажу, чтобы много. Все же мы, паладины, в основном служим самой сущности Света, а именно Солнцу и не все из нас принимают верховенство какого-то определенного светлого божества. К тому же на мое восприятие мира очень повлиял наставник Логрек. Он был старым и суровым воином, который учил меня больше тому, как сражаться, а не как проповедовать. Молитвы были лишь те, что могут помочь, а все бесполезное он просто отвергал.

«Я даже скучаю по его постоянному ворчанию и изнуряющим тренировкам».

Раньше мне не нравилось, как меня гоняли и мучали на тренировках, а сейчас я вспоминаю это с внутренней улыбкой. А если учесть, что это одно из немногого, о чем я четко помню, то становится особенно грустно. По-моему, я о наставнике помню даже больше чем о своей семье.

— Эх, сплошные проблемы, — покачал я головой.

— М? Ты чего? — спросила Гвен.

— Да так, ничего, — махнул я рукой. — Пошли, сдадим задание.

— Угу.

Пройдя по рынку, мы довольно сильно привлекали всеобщее внимание. Все же чернокостный скелет и мертвый тролль довольно необычные прохожие. Такие как я вообще на Рынке редко появляются. Нет, один тут в страже ходит, но с ним просто не хотят пересекаться, а тролли, даже живые, в городах не своей расы появляться не любят. Слишком они большие для местных домов и мебели. Так что оболочка Гвен также привлекало внимание окружающих. Некоторые даже хотели труп у нас купить, помнится, пара не особо сильных личей подходили с предложением о покупке. Гвен, разумеется, отказалась, ведь выбрасывать настолько ценное тело она не собиралась, да и вообще довольно много вкладывала в него. Бальзамирующие составы использовала, подшивала, а также магию использовала.

Сама девушка весьма неплохо освоилась сражаться в таком облике и сумела даже некоторые навыки от тела перенять. Например, черту Регенерации она получить сумела. Ей, как призраку, она пока не особо полезна, но вот для трупа она была весьма кстати. Без нее он бы разлагался куда сильнее, а уж как бы вонял… Также Гвен взяла и Рукопашный бой. Мало того, что её текущему телу оружие было не особо нужно, так и будущим телам после прокачки оного тоже не надо будет с ним заморачиваться.

Вот и сейчас мы с ней идем по рынку, а окружающие поглядывают на нас, но уже с нами никто так дерзко как раньше не общается. Прочие наемники стараются со мной вообще не связываться, заявляя, что раз за мою голову назначил награду вампир, то лучше держаться от меня подальше. Те, кто слабее просто боятся иметь дело с кем-то таким опасным.

Конечно, были личности, что пытались примазаться и напроситься в команду, но мы им всем отказывали. В нашей группе никогда не будут ненадежные типы, такие как та же Хельга Жгучая в нашем коллективе не место.

В квартале Зверолюдей на нашу компанию местные орки, гоблины и огры посматривали с подозрением и недоверием. Мертвый тролль вызывает у оркоидов определенные недружелюбные мысли, все-таки. Когда Гвен в этом теле впервые появилась на Рынке к нам уже подходили с вопросами, откуда тело.

Зверолюди пускай живут племенами и друг с другом не ладят, но вот поднимать своих собратьев как нежить или использовать во всяких экспериментах не любят. Для них подобное — осквернение и оскорбление, потому нам и выдали задание на убийство и доставку тел трупоедов. А сами ищут того недалекого колдуна кто подобное совершил, но вряд ли найдут. Обсерватория своих не выдает обычно.

К Гвен с вопросами пристали, но узнав, как именно погиб тролль и что с ним было, нас, к моему удивлению, оставили в покое.

Позже мне пояснили, что подобное поведение как у этого тролля характерно для Изгоев. Тех, кто не справился со своей кровожадностью и яростью, впал в безумие и убил соплеменников. Таких изгоняют, лишают имени и с ними никто не связывается. Даже самые отмороженные племена никогда изгоя не примут, просто потому что тот, впадая в ярость, убивает своих же, что никому не нужно. Потому убийство такого не считается каким-то оскорблением для орков.

Пускай им не нравится, что труп сородича использует какая-то нежить, но право распоряжаться телом лежит на том, кто убил это самое тело, а потому к нам никаких претензий не будет.

Нет, это не делает оркоидов благородными или добродушными, просто они понимают, что Дункельхейд все же чужая территория, а они тут гости, а потому особо наглеть им нельзя. Им и так целый квартал выделили, что не удивительно, ведь главой рынка является старый и очень сильный огр по имени Бахатак, вот к его сородичам тут особое отношение. А если учесть что большую часть рабов привозят именно орки, то ничего удивительного.

И это одна из причин, почему сами орки с Рынком и его владельцами не ссорятся.

Орки выглядят как крупные гуманоиды фигурой немного напоминая обезьян, но лишь тем что их руки довольно сильные, да ноги короче, и на этом все сходство кончается. Они, как и все зверолюды искусственные существа, так что и создавали их как полноценных солдат. Имеют сильные челюсти с длинными зубами, часто выпирающими изо рта. Черты лиц у них грубые с тяжелыми надбровными дугами, глаза обычно небольшие и желтые, а тела немногим волосатее, чем у людей. Кожа обычно красноватого оттенка, но бывают и темнее, порой серой. Некоторые считают их зеленокожими, но это не так, такой цвет у них из-за ритуальных красок или маскировки, которую воины наносят на свою кожу перед набегами на людские поселения.

Как и любой зверолюд, оркоиды способны к эволюции, даже будучи Одаренными. И все они, за исключением некоторых счастливчиков, унаследовавших родительскую стадию эволюции, начинают с гоблинов. Последние — слабейшая раса в мире, но она же — самая плодовитейшая. Плодятся как кролики, вырастают за пять лет, и, если не продвинутся до орка или хобгоблина, живут всего лет тридцать в лучшем случае. Впрочем, это редко, среда не располагает. Оркоиды их даже за «людей» не считают, мало того, что на труп гоблина, в отличие от тролля, всем будет насрать, так еще и гоблов они сами в рабство продают, вон их сколько в клетках… Впрочем, все лучше, чем быть схомяченным голодной зимой своими же, что тоже не редкость.

Но если гоблин пробьет себе путь к эволюции, все резко меняется. Он становится полноценным членом племени, а племя за своих держится. Да и слабой его форму больше не назвать, какой бы путь он не выбрал. Пусть не достигая показателей орков с их чудовищной выносливостью и силой, хобгоблины физически ничем не уступают людям, и даже весьма на них похожи, отличаясь только выступающими клыками и звериными глазами. Если орки просто физически расположены к взрывному темпераменту и приступам ярости, их куда более усидчивые и спокойные собратья исполняют роль ремесленников племени или терпеливых лазутчиков и охотников. Их развитая форма, огры, все так же похожи на людей, просто огромного такого роста. Пусть у них мощные рога и острые зубы, издалека их можно даже перепутать с каким человеком в рогатом шлеме. Ну, если огр один, в людскую толпу таких здоровяков поверится с трудом.

Не лишним будет так же упомянуть, что каждая стадия оркоидов имеет две ступени. Ну, к примеру, гоблину приходится эволюционировать до какого-нибудь «могучего гоблина» прежде чем стать орком, и, если у зверолюда нет привилегии рождения в высшей «касте», до тролля он доберется только к пятому рангу. Тело Гвен, к слову, добралось к четвертому, а значит, он и родился каким-то «слабым орком», или как они там зовутся.

Квартал Зверолюдов представлял собой большую площадь заполненную шатрами и палатками. Раньше тут были полноценные дома, но для орков они были слишком тесными и неудобными, а потому они все это снесли и поставили свои палатки. Тут разве что дом главы рынка выглядит полноценным, пускай и выполненным в привычном грубом орочьем стиле.

Наш приход стал для орков самым интересным событием в их квартале, а потому нас они провожали недобрыми взглядами. Будучи единственными, не считая торговцев и рабов, живыми существами на рынке, их территория была в еще более плачевном состоянии в плане мусора. У них есть канализация, вот только из-за доставучих дагонов даже она ограничена, и свои естественные отходы орки сбрасывают в одну кучу. Раз в пару месяцев это все выкачивают и отвозят на помойку, но лучше от такого в плане запахов не становится.

Сейчас я был особенно рад, что мое «обоняние» притуплено, а способностей на его усиление не брал и как-то не хочется.

Мы прошли через палатки, миновали смотрящих на нас орков и гоблинов, а затем приблизились к главному тут зданию. Грубый дом, сколоченный из тяжелых бревен, украшенные шкурами и черепами животных, бивнями, да всякими цветастыми перьями, здание местами напоминало собой шатер какого-то цирка, вот только веселиться от его вида как-то не хотелось.

Мы остались стоять у входа, так как без разрешения входить в жилища орков посторонним нельзя, но заметив нас, заказчик вскоре сам вышел.

Заказчиком была старая шаманка. Сгорбленная старуха с морщинистыми лицом, совсем маленькими клыками, с длинными седыми волосами, но с очень серьезным и холодным взглядом. Она опиралась на резной грубый посох украшенный перьями и клыками каких-то животных, а сама была облачена в яркую походную одежду с теплой меховой накидкой на плечах. Выглядела бабка не особо опасно, но это лишь на первый взгляд.

Тролль-старейшина. (V). Уровень — 41. Раса — Зверолюд. Оркоид.

Титул «старейшины» обычно достается тем, кто прошел эволюцию в преклонном возрасте, и у организма орочьих стариков уже нет достаточно резервов, чтобы вырасти до полноценных тролльих размеров. Вместо новой жизни они получают долгую, очень долгую старость, которая может длиться чуть ли не сотни лет. И недооценивать такого индивида крайне опасно. Да и профессия не располагает.

Шаманы в отличие от обычных магов не так искусны и разнообразны в заклинаниях, но они могут взывать к помощи духов стихий и заключили контракты с могучими сущностями, а потому недостаток знаний и количества заклятий они с лихвой компенсируют их мощью. И надо учесть, что духи, они же фаэ, почти всегда — сущности света, и шаманам приходится соответствовать. Да, оркоиды, несмотря на то, что в конфликтах почти всегда придерживаются темной стороны, практичны, и некоторые практики Света у них были разрешены даже в темнейшие времена… Но то, как непринужденно эта «светлая» бабуся чувствует себя в сердце Темных Земель отбивает охоту с ней связываться даже сильнее, чем её ранг.

— Явился, Темное Пятно на полотне Судьбы, — сказала Старейшина Навчин. — Духи взволнованы рядом с тобой. Ты выполнил свое задание?

— Да, Старейшина, — кивнул я, и мы с Гвен положили перед орчанкой трупы вурдалаков.

Та склонилась над телами изуродованных собратьев, провела руками над ними и покивала, бормоча что-то на своем языке. Орочий я, увы, не знал. Кое-какие слова узнаю, но «лист», «пепел», «покой» мне ни о чем не говорит. Отдельные слова орочьего заучить несложно, сложнее понять их значение в разных контекстах, ведь при разном произношении смысл слова также различаться. Оркам с этим проще, ведь их звериные глотки как раз предназначены для произношения рычащих звуков, а вот простой человек, вряд ли такое сможет выговорить.

— Духи довольны твоей работой, Темное Пятно на полотне Судьбы, — посмотрела на меня Старейшина Навчин. — Мярмар!

На её голос из-за спины Старейшины вышел небольшой гоблин, одетый в похожие одеяния, подошел ко мне и протянул мешочек с осколками.

— Благодарю, — кивнул я, принимая плату за работу.

— Я буду наблюдать за тобой, — произнесла шаманка, разворачиваясь и уходя обратно в здание. — Ибо от тебя веет опасностью.

— Учту, — пожал я плечами.

Мы с Гвен поспешили покинуть данный квартал.

Место довольно напрягающее и неприятное. А уж с этой полуслепой старухой вообще нет никакого желания долго находиться рядом. Она будто в душу смотрит и копается в голове, а уж аура у нее ощущается довольно пугающей. Женщины северных кланов орков обычно редко покидают территории своих кланов. В отличие от своих степных собратьев северные не позволяют своим женщинам заниматься военным делом или охотой, а также тем редко позволяется покидать земли племени. Зато магией у них имеют право заниматься только женщины, но не у всех раскрывается магический дар.

Ладно. Нечего сейчас обо всем этом думать.

— Это было жутко, — сказал Бьонд. — Она словно и во мне копалась.

— Угу, страшновато было. С этой бабулькой лучше не связываться, — покивала Гвен.

— И ведь она в этом квартале еще не самая опасная, — хмыкнул я. — Их вожак куда более угрожающая личность и если бы начался бой, против старухи у нас еще был бы шанс выжить, но вот против него…

Да, пока мы недостаточно сильны, чтобы навязывать свои правила другим, но это со временем исправим.

— Эх, ну что, пойдем еще работу посмотрим? — предложил я.

— Идите без меня, мальчики, у меня есть кое-какое дело, — сказала Гвен.

— Дело? Какое? — мы с Бьондом переглянулись.

— Хочу кое-что сделать, — усмехнулась девушка. — А для этого…

— ГО-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О!!! — очень громкий звук неожиданно прозвучал над всем рынком и заглушил все звуки. Он походил какой-то предсмертный рев огромного кита или еще какого-то морского чудовища, от чего пробирал, будто до самой души.

Я тут же подскочил, и начал мотать головой, не понимая, что происходит. Да и не только я. Многие вокруг выглядели недоуменными и напуганными. Тут же поднимаю щит, чтобы в случае чего защитится, но этого не понадобилось.

— Ух, как всегда громко, — усмехнулась Гвен. — Кто же такой рог придумал?

— А? Что? — недоумевал я.

— Пошли к пристани, он скоро появится.

— Он? Кто?

— Сами увидите!

Мы, как и многие вокруг, поспешили к пристани.

Мясной Рынок находился на берегу Черной Реки и имел при себе что-то вроде небольшого речного порта. Сам я там никогда не был, ведь там прямо рядом содержат рабов, а от этого места предпочитаю находиться как можно дальше.

Сам порт был не особо большим, да и видно, что годен он только для небольших судов. Какой бы широкой и глубокой не была Черная река, но это все-таки река. Сама речка идет вниз дальше в Рауминар, а затем впадает в море.

— Какого…? — только и сказал я, смотря на это.

— Ничего себе, — Бьонд был шокирован не меньше чем я.

То, что плыло сейчас по реке… такого мне еще видеть не доводилось.

Я родился в прибрежном городке, да и по жизни приходилось немало плавать, а потому меня сложно удивить каким-либо кораблем, но этот просто выбивался из всей возможно картины мира.

Для начала стоит сказать, что это был галеон, вот только раза в два или три больше всех кораблей какие мне доводилось видеть раньше. Корабль действительно внушал и был таким огромным, что казалось, на нем могут уместиться сотни людей, а управиться с таким гигантом способен лишь какой-нибудь маг. Три очень высокие мачты, на которых висели большие черные паруса с рваными краями. Нос корабля был украшен фигурой какого-то демона, а также пастью дракона, из которой полыхал магический огонь.

Корабль спокойно шел к причалу по реке и будто не видел никаких препятствий или проблем.

— Это еще что такое? — спросил я.

— Вот и прибыли, в этот раз раньше обычного, — хмыкнула Гвен. — Перед вами корабль бывшего адмирала флота Повелителя Тьмы, а ныне Короля мертвых пиратов северных морей Ризуса — Летучий Волканец.

— Ничего себе, — с интересом смотрел Бьонд. — Как же такая громадина может так спокойно плавать?

— Мне вот тоже интересно, — кивнул я. — Черная река идет через центр города и довольно извилиста, не для такого судна она предназначена.

— Этому кораблю нет непроходимых мест, — ответила девушка. — Летучий Волканец — это не просто корабль, а фактически огромный артефакт. Его создали лучшие чародеи Повелителя Берита при его личном участии. Этот корабль не может сесть на мель, ему не страшны рифы и он может проплыть где угодно, а его паруса всегда ловят попутный ветер. Жуткий корабль-призрак, который еще ни разу не был потоплен. Говорят, он даже удар Избранного выдержал, но тут не факт, что атака была прямой, а не случайной, хотя слухов много ходит.

— Да уж…

Судно вскоре причалило и спустило трап, по которому начали спускаться члены команды. Если до этого я считал, что местные выглядят жутковато и необычно, то эти ребята на голову превзошли всех.

Первым на землю спустился скелет, что был покрыт коркой льда, затем был еще скелет с двумя туловищами, потом был здоровый зомби с шипастой спиной, а далее явился оживший доспех, у которого вместо головы торчал меч. За ними начали спускаться и другие, но в основном эти уже тащили какие-то товары и… пленников…

Вид того как мертвяки тащат в цепях пойманных людей вызвал во мне волну ярости, которую пришлось спешно подавлять. Несчастные, грязные, голодные, явно замерзшие, многие уже приняли свою участь и смотрели на мир обреченно, а другие лиши слезы, и молили богов о спасении. Жаль, никто не придет, а я никому помочь, не способен.

— Идем отсюда, — сказал я.

Находиться тут уже было выше моих сил.

Мы вышли на площадь, где уже собралось также немало народа. Местные собрались возле старого давно пересохшего фонтана и смотрели на невысокого скелета одетого в цветастый фрак с большой книгой в руках.

— Внимание! Внимание! — на удивление громким голосом начал говорить скелет. — Последние новости мира! Внемлите мне, ибо, повторять буду всего три раза!

Все тут же затихли.

— Фолкегранские королевства вновь начали войну за объединения! Начинаются обострения отношений с орками в Нэргуйских степях. Степные кочевники не желают принимать участие в объединительной войне!

Он продолжал вещать новости, а я недоумевал, что вообще происходит, и на помощь вновь пришла Гвен.

— Мы живем на самом краю мира, — тихо поведала она. — Тут мало что происходит, вот многим и интересны последние мировые новости. Так что пираты после своих многомесячных плаваний часто рассказывают, что узнали пока были в море.

— Ясно, — хмыкнул я. — А Фолкегран, что, развалился?

— Еще тридцать лет назад.

— Опять?

— Не опять, а снова.

— Что-то в мире точно не меняется, — покачал я головой.

Насколько я помню Фолкегранские королевства, что располагаются на восточной части континента, каждые лет пятьдесят разваливаются на отдельные страны, а потом соединяются снова. Из-за того, что вся знать там в каком-то смысле родственники, то ничего удивительного, что раз в полвека появляется какой-нибудь брат/сестра/внук/двоюродный сын по линии собаки, бывшего единителя и нарекает себя его наследником. Его поддерживают другие, и начинается война за объединение. Как все завоевывают, лет десять-двадцать все живут так, а затем единитель умирает от старости/яда/в бою, а наследника либо убивают, либо он сам недалекий и бывшие союзники разделяют единое на куски и все становится как раньше.

«М-да, все как… стоп! — резко остановил я свой поток мыслей. — Я ведь помню это!»

Точно. Кажется, помню.

Я жил в Фолкегране, во времена, когда он был един. Точно помню. Еще матросы в таверне всегда поднимали кружку «За очередное единство! Чтобы подольше продержалось!» и тому подобные тосты.

«Что-то припоминаю… Значит он развалился снова тридцать лет назад?»

Тридцать лет или около того. Примерно столько я мог быть мертв. Ну, или раньше умирал, но лучше думать о лучшем.

«Если меня не было где-то тридцать-сорок лет, то может… она все еще ждет меня».

Сестра на момент моей жизни была со мной почти ровесницей, а мне на момент гибели где-то лет двадцать было. Я сужу по тому, как веду себя, ведь в моих повадках ничего старческого или уж слишком возрастного нет, да и лица если мелькают, то довольно молодые.

Если все так, то может у меня и получится вернуться домой. Тридцать лет — это немало, но есть шанс, что моя семья все еще жива и мне удастся увидеться с ней. Если, конечно, она сама еще не погибла.

«Но это надежда. Надежда на то, что у моего существования все же есть цель. Хорошо».

— Эй, Ор! — трясла меня Гвен. — Очнись!

— А? Что? — выплыл я из размышлений. — Прости, задумался.

— Опять? Ну что с тобой поделаешь…

— Пошли…

И только мы собирались уходить как путь нам преградил… кое-кто…

Фигура что ростом мало уступала троллю, нависла надо мной. Его глаза светились белым огнем, а мертвые губы растянулись в широкой улыбке обнажая заостренные зубы.

— Так это ты убил Париса, — произнес он вибрирующим пробирающим до души голосом. — Любопытно…

Властитель Застывшего Моря. (VII). Уровень — 70. Раса — Полу-нежить. Ревенант.