Павшая Империя. Принцесса на троне. Книга вторая

Глава двадцать девятая.

Из комнаты Соломона мы выйти не успели. Мой взгляд упал за плотно зашторенные окна. Я вдруг припомнила, что все окна в особняке были закрыт. Это было странно, но не настолько, чтобы я задавала глупые вопросы. Однако сейчас я заметила, что сквозь плотную ткань кремового цвета пробивался красный цвет.

— Соломон... — тихо произнесла я, не отрывая взгляда от окна. — Что там такое?

— Ты о чем... Понятно.

Вампир вздохнул, аккуратно взял меня за руку и подвел к окнам. Я видела, как он собирался перед тем, как немного отодвинуть штору. Ему явно было сложно это сделать. И я хотела сказать ему остановиться, но почему-то не смогла. Посмотрев на болезненное выражение лица Соломона, я сжала кулаки. Если бы он не хотел показывать мне этого, он бы не стал. А если Соломон решился, значит, я должна увидеть и выслушать все.

Когда плотная ткань штор слегка отодвинулась, я увидела множество красных огоньков, фонарей, свечей и даже фейерверков. Множество вампиров шагали по улицам. Подходили к лавочкам у дороги, покупали что-то и веселились. Дети бегали между взрослых. Я не слышала звуков, но видела, какими возбужденными и веселыми выглядели вампиры по ту сторону стекла.

Так же я отметила, что особняк стоит практически в центре города. Но не возвышается над остальными постройками, как дворец. Да, я была в курсе, что правление в стране вампиров происходит несколько иначе, чем в людей. Но это все равно показалось мне странным. Семья Соломона была из главной ветви верховного Рода.

— Сегодня проходит Красный фестиваль. Национальный праздник, — сказал Соломон, закрывая штору и поправляя ее для надежности. — Поэтому собственно Алан и отпустил прислугу.

— Выглядит... очень необычно, — произнесла я, удивленная увиденным. — А почему Алан не пошел на фестиваль сам?

Соломон внезапно вздохнул, подошел к кровати и сел на нее. Он сцепил руки в замок перед собой и молчал какое-то время. Я подошла к нему, присела рядом и успокаивающе положила руку ему на плечо. Я не знала в чем дело, но готова была поддержать Соломона. Почему-то слова давались вампиру с трудом. Словно он никогда и никому не рассказывал этого.

— Я плохо помню маму, — наконец-то сказал Соломон, не поднимая взгляда на меня. — Прости, возможно, я буду говорить сумбурно. И я хотел показать тебе дом... Я хочу, чтобы ты узнала. Это эгоистично с моей стороны, но...

— Я хочу знать, — перебила я парня. — Ты редко о себе рассказываешь. Поэтому я лучше узнаю, что у тебя на душе, чем пойду разглядывать дом. Это еще успеется.

— Хорошо, — Соломон посмотрел на меня, печально улыбнулся и снова опустил взгляд. — Я плохо помню маму. Она часто болела. И умерла, когда мне было три года. Я помню ее лицо только из-за фотографий.

Соломон слегка пожал плечами, словно оправдываясь. Я сжала руку на его предплечье, пытаясь сказать, что все хорошо, что я понимаю его. В конце концов, я сама не помнила лица матери.

— В тот день, когда она умерла, тоже был фестиваль. Отец наказал доктору следить за состоянием мамы. А нас с Аланом он повел на Красный фестиваль, чтобы мы отвлеклись. Но доктор, дав лекарства, просто ушел через какое-то время. Когда мы вернулись, мама была уже мертва.

Соломон горько усмехнулся.

— Отец очень горевал. Он до сих пор не пришел в себя. Как и Алан. Ему тогда было около девяти, и маму он помнит очень хорошо. Отец был в таком состоянии, что Фестиваль чуть не отменили навсегда. К счастью, этого не случилось... — заметив мой нахмуренный взгляд, парень поспешно сказал: — Доктора казнили, разумеется. А фестиваль ни в коем случае нельзя отменять. На нем раздается бесплатная, обезличенная кровь. Многие бедняки с нетерпением ждут этого дня. Хотя у нас много волонтёров и...

Соломон стушевался и замолчал. Он явно не знал, как и что говорить дальше. А я просто терпеливо ждала, осознавая, что ему нужно время, чтобы собраться с мыслями. Он явно не рассказал мне всего. И это его угнетало.

— Я... не помню маму, — тихо прошептал вампир. — Но отец и Алан помнят ее и очень скучают. В детстве я не понимал, почему мне запрещали ходить на фестиваль с другими ребятами. И однажды я просто сбежал. Отец был очень недоволен. Он сказал, что я совсем не уважаю маму. И ее смерть. Но знаешь... ни Алан, ни отец меня не понимали. И не понимают.

Соломон вздохнул. Его плечи опустились. Я осторожно погладила парня по спине, просто внимательно его слушая. Ему надо было выговориться.

— Алан и отец знают по кому они скучают. Но я не знаю. Я тоже скучаю! Но не понимаю почему? Я не помню маминых объятий и прикосновений. Я даже не помню ее голоса. Но очень скучаю...

Я вздохнула, положила голову на плечо вампира и прикрыла глаза. Я очень хорошо понимала Соломона. Когда моя память еще не восстановилась, я всегда говорила и даже думала, что мне не нужны настоящие родители. Что мне хорошо с дядей Оскаром. Так и было. Но... иногда... на мгновение... мне очень хотелось вспомнить маму и папу.

— Поэтому у нас несколько холодный отношения, — сказал Соломон, выпрямившись и улыбнувшись. — Я хотел рассказать об этом, до того, как вернется отец. Чтобы ты сразу поняла природу наших... взаимоотношений.

— Я уже заметила что-то странное, когда твой отец был в Академии, — призналась я, виновато улыбнувшись.

— В то время бы я не смог тебе этого всего рассказать, — тихо рассмеялся вампир, переплетая свои пальцы с моими. — Тогда я хотел казаться крутым и сильным.

— Ты хочешь сказать, что после ты не хотел казаться крутым и сильным? — лукаво спросила я, от чего Соломон, кажется, смутился.

— Неважно, — поспешно сказал он, вставая с кровати. — Давай осмотрим особняк и пойдем ужинать.

Я хотела еще его подразнить, но не стала этого делать. Он и так выглядел бледнее обычного. Да и откровения дались ему с трудом. Соломон вряд ли кому-то рассказывал о своих душевных переживаниях. И если бы я не затронула тему фестиваля, то, скорее всего, он бы и мне не стал ничего рассказывать.

«Хорошо, что я спросила», — подумала я, идя вслед за парнем вдоль широкого коридора, увешенного картинками и гобеленами.

Не то чтобы мне приносило удовольствие видеть, как Соломон проявляет слабость, просто я была уверена, что ему это надо. Проявлять слабость — это не плохо. Особенно перед тем, кому доверяешь, и кто доверяет тебе. Он столько раз видел мои слезы и истерики, что я даже не знаю, что могла бы сделать, чтобы показаться еще слабее. Но сегодня я увидела Соломона с другой стороны. Он тоже был уязвим. У него тоже были слабости и проблемы. И он доверил их мне.

Особняк Коллдуэлов был достаточно большим — в три этажа. На первом этаже находилась столовая, кухня, небольшой банкетный зал и комнаты прислуги. На втором комнаты обитателей дома. В основном предназначенные для родственников и гостей. Так же малая гостиная и малый чайный зал. На третье же были комнаты уже для членов семьи и близких друзей. Тут же находились кабинет, основная библиотека и комната отдыха.

Весь особняк был в одном стиле. В интерьере преобладало темное дерево, но светлые оттенки украшений. Такие как бежевые или кремовые тяжелые шторы. Мягкая мебель была светло-коричневого или вовсе желтого цвета. Ковры тоже не отличались цветовой гаммой. На первом этаже это были, преимущественно, красные ковры. На втором этаже бежевые, а на третьем кремового оттенка. Казалось, что помещения украшали разные люди. Но я не стала спрашивать об этом у Соломона.

Он с энтузиазмом рассказывал и показывал мне значимые места. Сокрушался около пяти минут, когда мы пришли в библиотеку, о том, что тут он провел большую часть своей жизни. Не по своей воле, разумеется. У него было много учителей, которые занимались с ним, как только он начал нормально разговаривать.

Я внимательно слушала, рассматривала особняк и думала о том, как же разительно отличались наши с ним жизни. Да, его жизнь не была полна радости, хотя он и жил в таком роскошном месте. Мою жизнь тоже нельзя было назвать простой и счастливой, пока я не попала в маленькую деревеньку на окраине Королевства.

После недолгой экскурсии, мы направились на первый этаж в сторону столовой, откуда уже доносился приятный аромат еды.

За длинным столом уже восседал Алан. Перед ним было столько еды, что я усомнилась в том, что прислуги доме нет. Ну не мг Алан приготовить столько в одиночку всего за пару часов.

Заметив мой скептический взгляд, Алан рассмеялся.

— Не переживайте, Ваше Величество, большинство еды сделала прислуга до того, как уйти на фестиваль. Я просто ее подогрел. Хотя признаюсь, что пасту и соус к ней готовил я. Мой брат не даст соврать — она у меня всегда получается изумительно.

Меня несколько покоробило то, что Алан называл меня лишь по титулу. Это было очень непривычно, но я мысленно велела себе не привередничать. В конце концов, он поступал так, как правильно. Я явилась в этот дом не как девочка Мира, а как Императрица Мирослава, которая хотела бы получить разрешение на проведение собрания.

После слова Алана, я бросила быстрый взгляд на Соломона. Тот кивнул, подтверждая слова брата. После чего я без опаски села по правую руку от Алана, сидевшего во главе стола. Напротив меня сел Соломон.

— Ваше Величество, я хотел спросить еще днем, но не представилось возможности. Скажите, а как вы выжили? — с миролюбивой улыбкой спросил Алан, пока я рассматривала столовые приборы.

— Я не знаю.

Ответ был коротким. Я пыталась намекнуть, что не хочу об этом говорить. Мне было неприятно вспоминать те времена. Сейчас дворец казался мне прекрасным местом. Да, порой меня преследовали болезненные воспоминания, однако люди, населявшие этот дворец сейчас, помогали справиться со всеми негативными чувствами.

— Алан, — предупреждающе сказал Соломон, бросив на брата испепеляющий взгляд.

— Мне просто любопытно, — обиженно протянул взрослый вампир, но его холодный, расчетливый взгляд не дал мне усомниться в том, что он спросил это нарочно.

Только по какой причине он хотел знать о моем спасении? Меня этот вопрос, конечно, тоже волновал. Но не настолько, чтобы я начала расследование. Думаю, как только моя память вернётся, я и так все вспомню.

— Иногда любопытство бывает неуместным, — коротко ответила я, слегка улыбнувшись. — Я же не спрашиваю, по какой причине закрыты все окна в вашем доме.

Взгляд Алана стал еще холоднее, а улыбка жёстче.

— Я понял вас, Ваше Величество.

В дальнейшем ужин прошел достаточно тихо. Мы обсуждали погоду, учебу в Академии и даже прочитанные книги. Но мое сердце, на протяжении всей беседы, колотилось, как безумное. Я была уверена, что вампиры слышали этот стук. И была благодарна им, что они не заостряли на этом внимания. Но с другой стороны испугалась я тоже из-за них.

Алан вызывал у меня странную смесь восхищения и страха. Если Соломона я боялась, то Алан вызывал во мне практически ужас. Он был очень красив. Но в то же время от него исходила опасность. Если бы я встретила его в темном переулке, то бежала бы, не оглядываясь.

— Как вам моя паста? — спросил Алан, когда я попробовала-таки его блюдо.

Паста действительно оказалась превосходной на вкус. Если ы не правила приличия, я бы обязательно попросила добавки. Конечно, с пызами дяди Оскара не сравнится, но я оценила блюдо, о чем и оповестила его создателя:

— Прекрасно, мистер Коллдуэл. Это одна из самых вкусных паст, какую я пробовала.

«А пробовала я только эту», — мысленно добавила я и тут же увидела, как на губах Соломона появилась улыбка. Кажется, он догадался, о чем я подумала.

— Я очень рад слышать это, — улыбнулся Алан, продолжив нарезать мясо. — Я слышал, что вы долгое время жили в какой-то непримечательной деревне.

Я подняла взгляд. Несмотря на страх перед этим вампирам, я не собиралась терпеть насмешек в адрес тех, кого любила.

— Да, — коротко ответила я, не отводя взгляда от красных глаз вампира.

— Думаю, вам было сложно приспособиться к жизни в Академии, — обезоруживающе улыбнулся вампир.

— Нормально, — ответила я ему такой же улыбкой. — Преподаватели и ученики очень помогли мне.

— А вы хорошо находите общий язык с окружающими?

— Смотря, кто входит в это окружение.

Тут я немного блефовала. Найти общий язык с классом я смогла не сразу. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть жить в общежитии, ходить со всеми в столовую и на уроки. Однако вскоре я уже была знакома не только с первым курсом, но и со вторым и частично с третьим. Это было неизбежно в таком маленьком пространстве.

— Уже поздно, — прервал нашу беседу Соломон, аккуратно протирая губы салфеткой. — Мира, ты еще не устала?

— Да, немного, — я тепло ему улыбнулась.

— В таком случае, спасибо за ужин, брат, — Соломон встал из-за стола, и я последовала его примеру.

— Все было безумно вкусно, — сказала я, смотря на Алана. — Благодарю вас.

— Ну что вы. Я был рад поужинать вместе свами. Вы мне очень понравились, Ваше Величество. Теперь я могу со спокойной душой благословить ваш брак с моим младшим братом.

— Алан, — Соломон загородил меня своим плечом. — Мне уж точно не требуется твоего благословения. Поэтому кончай уже придуриваться.

— Ну, простите, — Алан тоже встал и развел руками. — Ты вообще-то мой младший брат и я о тебе волнуюсь. Точнее волновался.

Алан обошел Соломона и улыбнулся мне.

— Ваше Величество, позаботьтесь о моем брате, — сказал он, сделав красивый поклон.

— Постараюсь, — ответила, от чего-то смутившись.

— Все. Мы ушли, — Соломон схватил меня за руку и потащил в сторону коридора.

Я обернулась, чтобы пожелать спокойной ночи Алану, но успела лишь кивнуть ему. Алан стоял в пустой столовой, с улыбкой, за которой скрывалось что-то другое. На какое-то мгновение он показался мне таким одиноким, что ужас от его вида отошел на второй план.

— А это нормально, что мы оставляем его так? — тихо спросила я, пока мы шли с Соломоном по коридорам.

— А что? — парень остановился и посмотрел на меня странным взглядом.

— Да ничего просто...

«Ему одиноко», — подумала я, но не сказала этого вслух. Я хорошо понимала чувства окружающих мне людей. Не всегда, разумеется. Но часто оказывалась права в своих выводах. И такое умение у мен осталось со времен проживания во дворце.

Я умела предугадывать настроение Киры, Императрицы и Императора. Я научилась этому, чтобы выжить. И когда мне становилось страшно или грустно, эти умения обострялись. Вот и сейчас я отчетливо поняла, что Алан не такой плохой, каким хочет казаться.

Он одинок. Как и Соломон.

Ничего не сказав, Соломон затащил меня в свою комнату, закрыл дверь и внезапно прижал меня к ней. Я подняла взгляд. Красные глаза Соломона смотрели на меня требовательно. И даже немного зло. Я испуганно замерла, не зная в чем провинилась.

Заметив мою реакцию, Соломон закрыл глаза, а затем решительно нагнулся и осторожно прикоснулся своими губами к моим. Это сложно было назвать полноценным поцелуем. Но мое сердце замерло и затрепетало, как птица, запертая в клетке. Дыхание перехватило, и я судорожно вцепилась в одежду Соломона.

Он отстранился от меня и уже спокойным и ласковым взглядом посмотрел мне в глаза.

— Прости, — тихо сказал он, нежно поправляя мои волосы. — Я просто... знаю, что Алан производит впечатление на девушек.... Ну и...

— Ты дурак? — слова вырвались из меня прежде, чем я вообще осознала, что злюсь.

— Что? — вампир посмотрел на меня растерянно.

Я вздохнула, пытаясь успокоиться. Мне не хотелось закатывать скандалы. Поэтому следовало спокойно все объяснить. Да, меня раздражало, что наш первый поцелуй произошел по такому глупому поводу, но я была обязана объяснить это и Соломону.

— Я волновалась об Алане не потому, что он мне понравился, — тихо произнесла я, посмотрев в глаза вампиру. — Он сильно напомнил мне тебя.

— Чем? — Соломон даже слегка скривился, показывая, что совсем не хотел быть похож на брата.

— Он так же одинок, как и ты, — все тем же спокойным голосом сообщила я. — Ты когда-нибудь говорил с ним... о матери?

Соломон нахмурился, а затем качнул головой. Я видела, что ему неприятна эта тема. Но вместо того, чтобы огрызаться и отталкивать меня, он старался держать себя в руках. Поэтому я улыбнулась, подошла поближе и обняла его.

— Поговори с братом, Соломон. Он же твой единственный старший брат. Я думаю, что его тяготит роль наследника. Ему одиноко в этом большом особняке.

— Хорошо, — парень вздохнул, обнимая меня в ответ. — Я поговорю с ним. Но ничего не обещаю.

— Ты умница.

Вскоре выяснилось, что спать мне не в чем. Соломон достал ночную сорочку своей матери. Она была мне великовата, но зато была чистой и мягкой. Я с удовольствием переоделась в нее и забралась под одеяло.

Я даже не слышала, как Соломон лег рядом. Стоило голове коснуться подушки, я тут же уснула. И уже не слышала, как вампир вышел из комнаты и направился к брату. И не слышала, как после этого, в темных углах комнаты появились странные темные силуэты.