По Острию Бритвы

Глава 21

Мне было всего четыре года, когда началась война между Орраном и Терреланом. Я много читала на эту тему и теперь знаю правду, рассказанную обеими сторонами. Войну начали орранцы, но она началась задолго до того, как первые войска пересекли границу.

Земли Оррана изобиловали скалами и лесами; кроме того, в них проходила неукротимая горная цепь Киней. Там, где земля начала становиться плоской и пригодной для возделывания, терреланцы установили свои границы. Наш маленький континент Иша всегда был цветущим, богатым ценными минералами и сельскохозяйственными угодьями. У них была земля, у нас были шахты. Но война началась не из-за этого.

Почти за столетие до моего рождения Орран и Террелан поглощали все более мелкие королевства, пока на Ише не осталось только два. Они провели линию на земле, из-за которой наши солдаты смотрели на их, а те, в свою очередь, смотрели на наших. В исторических книгах это время называют мирным, но, держу пари, оно было каким угодно, но только не мирным. В результате санкционированных рейдов по приграничным городам семьи с обеих сторон оказались втянутыми в конфликт еще до его официального начала войны. Джозеф был из одной из них. Он стал сиротой еще до ее начала, но все равно обвинял Орран в том, что тот первым официально объявил войну.

В то время я даже не знала, что такое война, не говоря уже о том, что была частью империи Орран, которая сражалась с Терреланом. Моя маленькая лесная деревушка находилась далеко от фронта. Я думаю, что Кешин подошел ближе всего к войне, когда вербовщики забрали меня у родителей.

Годы спустя, после десяти лет обучения в академии, нас с Джозефом отправили на передовую. К тому времени империя Орран уже проигрывала. Многие Хранители Источников уже погибли. Не говоря уже о солдатах, которым было поручено вести боевые действия на передовой. Так много жизней было потеряно из-за линий на карте.

Наши наставники утверждали, что мы еще не готовы. Генералы утверждали, что готовность больше не имеет значения. Терреланцы были всего в нескольких днях пути от столицы, и, если бы они добрались до нее, война была бы практически проиграна. Посмотрев отчеты и карты того времени, я могла бы им сказать, что война была уже проиграна, и два молодых Хранителя Источников не могли ничего изменить. Нам удалось слегка замедлить наступающий прилив плоти, металла и магии. И, подобно приливу, наступление терреланцев было неудержимо.

Они послали нас с лучшими разведчиками, которые остались в армии Оррана. Я помню женщину по имени Аранет; она была высокой и гибкой, но лицо у нее было как старая кожа, жесткое и морщинистое. Аранет не волновало, что мы были Хранителями Источников. Ее не волновало, что каждый из нас имел звание капитана и, следовательно, был выше ее по званию. Аранет помогала нам выжить, пока мы продвигались по завоеванным землям Оррана, преследуя наступающую терреланскую армию. Не сомневаюсь, что без Аранет нас бы взяли в плен или убили бы задолго до финальной битвы.

Под бдительным присмотром разведчиков мы пробирались в лагеря терреланцев. Джозеф использовал биомантию, чтобы испортить запасы продовольствия, ускорить разложение и посеять болезни. Я использовала демономантию, чтобы призвать монстров из Другого Мира, которые терзали лошадей. Мы устраивали столько хаоса, сколько смогли, и исчезали прежде, чем солдаты соображали, что нас надо искать. Для нас это было как игра. В те дни я считала себя неприкасаемой.

Мы никогда не видели резни, которую устраивали. Аранет быстро уводила нас после того, как работа была выполнена. Мы так и не увидели болезней и голода, которые вызывал Джозеф. Никогда не увидели изуродованных трупов невероятного числа лошадей. Просто удивительно, сколько урона может нанести небольшая стая харкских гончих за короткое время, а ведь они были моим любимым оружием. Я могла с легкостью призвать пять или шесть этих почти безмозглых и легко управляемых зверей, и даже не вспотеть. Оказалось, что чем сильнее воля вызванного существа, тем труднее им управлять. Они не хотят, чтобы ими командовали. Меньшие монстры борются с этим, потому что это противоречит свободе, к которой они так привыкли. Бо́льшие ужасы борются с этим, потому что это рабство. Этому научил меня Сссеракис. В нем была ярость, которая почти соперничала с моей собственной.

Мы спали нерегулярно и всего по нескольку часов за раз. Для Хранителя Источников сон — это нечто другое, чем для солдата. Разведчики могли позволить себе роскошь откинуться на спинку стула, закрыть глаза и задремать. Я признаю, что, возможно, это было не так-то просто, учитывая все то, что они видели, но некоторые из них, казалось, смогли заснуть за считанные мгновения. Для нас с Джозефом все было немного сложнее. У каждого из нас в желудке хранилось по пять Источников — тяжелая ноша, какими бы маленькими они ни были. Джозеф не мог спать с Источником эмпатомантии внутри, и я не могла спать с Источником демономантии — иначе наша магия могла бы выйти из-под контроля и уничтожить тех, кто нас окружает. Каждый раз, когда мы пытались урвать хотя бы немного сна, нам приходилось сосать спайстраву и выблевывать все, что было в наших желудках. Временами жизнь Хранителя Источников может быть довольно невыносимой. Но даже и так я не променяла бы свою магию ни на какие блюда и сон в мире. Я слишком люблю силу.

Терреланцы настигли нас в сарае за деревней Картсуолд. Я думаю, это были разведчики, которые преследовали нас, как мы преследовали основные силы. Они оказались внутри здания и начали убивать нас прежде, чем я успела продрать глаза. Джозеф быстрее меня разобрался в ситуации, и он уже глотал Источники, в то время как я все еще пыталась сдержать зевок.

Проглотить Источник не так-то просто. Печальный факт — чем больше Источник, тем он мощнее. Некоторые из них размером с мраморный шарик, и их можно проглотить, приложив немного усилий и получив немного боли. Некоторые из них размером с виноградину. Некоторые из них размером с небольшой апельсин, и проглатывать их приходится с бо́льшим усилием, и, выходя, они причиняют даже бо́льшую боль, покрываясь желчью. Некоторые из них еще крупнее. Я видела Источники размером с кулак и видела, как те, кто их употреблял, каким-то образом могли их проглотить. Признаюсь, мне всегда было интересно, как такое вообще возможно. Самый большой Источник, который я когда-либо видела, был размером с дыню. Я всегда с восторгом думала о том, какую мощь может дать такой большой Источник, но, увы, даже гарн не смог бы проглотить такую штуку, а у этих чудовищных слизняков нет Хранителей Источников, так что нет причин пытаться. Это, вероятно, самый мощный Источник в мире, и, в последний раз, когда я его видела, он использовался в качестве подпорки.

Мы были втором этаже сарая, а внизу под нами кипел бой. Я слышала лязг металла о металл, крики раненых и отвратительные глухие бух, которые тогда не понимала. Теперь я слишком хорошо знаю звук, с которым меч или топор вонзается в плоть. Он не менее отвратителен, чем чавк, с которым плоть освобождает металл.

Я засунула свой Источник пиромантии в рот и напряглась, пытаясь его проглотить. Он был больше, чем я привыкла, и у него был острый край. Тогда у меня сильно потекла кровь. Каждую ночь меня нередко рвало кровью. Несмотря на это, я ненавидела каждый момент, когда в моем желудке не было хотя бы одного Источника. Насколько я помню, я чувствовала себя неполноценной без магии внутри.

Как только Источник оказался внутри, я воспользовалась его энергией и подожгла свою правую руку вспышкой зеленого пламени. Джозеф остановил меня, положив руку на плечо. Я видела, что он изо всех сил пытается проглотить второй Источник. Я помню, как он покачал головой и через несколько мгновений просто сказал мне не использовать огонь. Он, конечно, был прав. Мы были в сарае, окруженные соломой и сухими дровами. Я могла бы за считанные мгновения превратить все здание в погребальный костер, но это были бы наши похороны.

Когда Джозеф спрыгнул со второго этажа и поплыл вниз, на первый, используя кинемантию, чтобы замедлить падение, я засунула свой Источник порталомантии себе в глотку. Его было легче проглотить, но вниз он шел все равно с болью. Внизу я увидела, что Джозеф использует психокинез, чтобы швырять брошенное оружие в солдат, врывающихся в открытую дверь. Я открыла портал на первый этаж, шагнула внутрь и захлопнула его за собой.

Это был мой первый опыт настоящего сражения. Я впервые увидела смерть и кровавую бойню вблизи. На полу уже лежали тела орранцев и терреланцев. Я заколебался, вступать ли в бой. Я знала, что и раньше использовала свою магию, чтобы убивать, но все стало по-другому, когда я увидела людей, которых пыталась убить. За мою нерешительность поплатилась Аранет.

Опытная разведчица обернулась и крикнула нам с Джозефом, чтобы мы бежали. Я помню, как позади нее возник солдат. Я могла бы остановить это, но страх убить этого человека парализовал меня всего на мгновение, и этого мгновения ему хватило, чтобы вонзить свой меч в голову Аранет. Джозеф отбросил солдата кинетическим взрывом, но было уже слишком поздно. Я навсегда запомнила вид лица Аранет, наполовину разделенного с левой стороны полосой стали, застрявшей в ее черепе. Раздробленные кости, размельченная плоть и пульсирующая кровь. Я навсегда запомнила выражение ее глаз. Это был не страх. Это была даже не боль. Удивление и растерянность были последними чувствами, которые когда-либо испытывала Аранет. Это было отвратительно. Я знала Аранет. Возможно, я никогда бы не назвала ее подругой, но я ее уважала. Она упала на землю, превратившись в руины того, чем была когда-то. Меня, вероятно, вырвало бы, если бы мое тело упрямо не желало отказаться от Источников, которые были у меня внутри.

Мы проигрывали — врагов было гораздо больше, — и большинство разведчиков были уже мертвы. Мы с Джозефом, возможно, и смогли бы отбиться от них, но ни у кого из нас не было времени глотать остальные наши Источники, и ни один из нас не был готов к рукопашной схватке.

Я открыла портал рядом с нами, выход из которого был всего в нескольких сотнях шагов от нас. Поскольку для нашей защиты осталось всего два разведчика, один из которых был тяжело ранен, бой был проигран. Я помогла раненой разведчице подняться на ноги и протолкнула ее через портал. Она кричала от боли, ее правая рука была почти отрезана по локоть. Последний разведчик сдерживал троих солдат, и я увидела, как еще больше солдат прорывались через дверь. Я схватила Джозефа и швырнула нас обоих в портал, захлопнув его за нами. Долгое время я спрашивала себя, могла бы я спасти того последнего разведчика. Возможно. Еще один череп на дороге позади меня.

Джозеф первым вскочил на ноги и указал в сторону сарая. Мне не нужно было, чтобы он мне говорил. Я воспользовался своим Источником пиромантии и создала по огненному шару в каждой руке. Они выросли, когда я запустила их в сторону сарая, и ударились о деревянные стены, проглотив их. Через несколько мгновений весь сарай охватило пламя. Земля затряслась под нами, когда Джозеф использовал геомантию, чтобы с грохотом расколоть землю, которая поглотила сарай, расколовшиеся бревна и горящие угли. Я помню крики людей, запертых внутри и сгорающих заживо. Пламя того пожара осветило темноту.

Я долго наблюдала и слушала, невольный свидетель кровавой бойни. Джозеф включил свою биомантию и принялся спасать жизнь последней оставшейся в живых разведчицы. Ее звали Лилт, и, хотя Джозеф не смог спасти ей руку, я точно знаю, что она жила еще долго после той битвы и после окончания войны. Может, моя дорога и вымощена черепами, но дорога Джозефа, я думаю, вымощена жизнями, которые он спас.

Я всегда считала смерть Аранет моей виной. Первый из черепов с именем, устилающих мой путь. Если бы только я не колебалась. Если бы только я была сильнее, быстрее, искуснее, я могла бы ее спасти. На следующее утро после боя Изена и Йорина я проснулась от кошмарного сна, в котором видела изуродованное лицо разведчицы. В то время я этого не осознавала, но это Сссеракис играл с моим спящим разумом, вытягивая страх, чтобы им питаться.

Я почувствовала, что покрываюсь холодным потом, когда склонилась над Джозефом. Я увидела, как глаза моего друга распахнулись, и почувствовала, как мое сердце слегка сжалось от ужаса, который увидела в них. Джозеф стал быстро отползать назад, пока не прижался к стене. Я замерла и впервые осознала, что моя правая рука поднята и я что-то сжимаю. Это был маленький камень, не больше моего собственного кулака.

— Почему? — спросил Джозеф тихим, слегка дрожащим голосом.

Ты — оружие.

Только когда я открыла рот, чтобы заговорить, я поняла, что у меня нет ответа. Камень был у меня в руке, и я все еще была готова нанести удар. И все же я не могла понять, почему я это сделала. Странная сила наполнила меня. Страх, исходивший от Джозефа, привел к экстазу, с которым я в то время не могла справиться. За эти дни я испытала немало экстазов и, думаю, все равно поставила бы этот страх на первое место в списке. Возможно, я сразу поняла, что это был Сссеракис, но каждый раз, когда я вызывала такой страх, ужас отступал в ту часть меня, где он прятался, на какое-то время сытый.

Камень выпал у меня из руки, и я упала на задницу. Некоторое время я сидела, уставившись на свои руки и пытаясь найти причину своих действий. И не нашла. Я посчитала себя чудовищем. Гребаным чудовищем! Всего несколько мгновений отделяло меня от убийства моего лучшего друга. Ненависть, которую я испытываю к себе, никогда не была такой сильной.

— Что с тобой не так, Эска? — спросил Джозеф, все еще прижимаясь к стене. Краем глаза я заметил, как Хардт зашевелился, но больше никто не видел моей попытки убить Джозефа. Мне потребовалось много времени, чтобы признаться Хардту в том, что произошло той ночью. — Сначала ты оттолкнула меня, а теперь пытаешься убить?

— Я не… — Мои слова споткнулись и остановились. — Это была не я. Или я не собиралась… — Меня охватил стыд.

— Собиралась что? — Джозеф выглядел обиженным, по-настоящему обиженным. — Убить меня? Почему, Эска? Почему?

Мой рассудок барахтался в поисках ответа и, черт возьми, не мог его найти. Я снова заплакала. Думаю, у меня закончились слезы там, в Яме. По крайней мере, на какое-то время. Всегда будет больше слез и больше причин их проливать.

— Я понял, — сказал Джозеф, поднимаясь на ноги, и его взгляд метнулся к Изену. Все остальные струпья в нашей пещере уже проснулись. Все наблюдали. В Яме было трудно уединиться. — Тебе будет легче жить дальше, если я умру. Может быть, я просто напоминаю тебе о том, кем ты была.

Джозеф тяжело дышал, и в его глазах тоже стояли слезы, но я все еще не могла обрести дар речи. Я думаю, что, возможно, на этом наша дружба закончилась. Я оглядываюсь назад и спрашиваю себя, что я могла бы сказать, чтобы все изменить. Хардт любит повторять, что я ничего не могла сделать. Он неправ. Чертовски неправ. Я могла бы все исправить. Я просто не знала как. Я никогда не знала как.

Покачав головой, Джозеф направился прочь. Он пнул маленький камешек, и тот попал мне в колено. Я едва почувствовал его, но зашипела от боли, и на мгновение Джозеф остановился, суровое выражение его лица сменилось озабоченностью. Затем он тряхнул головой и выбежал из пещеры.

Мне следовало пойти за ним. Может быть… Иногда мне нравится винить Сссеракиса за то, что он вселил в меня страх и убедил, что погоня за Джозефом не поможет. Еще одна ложь, которую я говорю себе. Я просто не знала, что сказать. У меня не было возможности починить то, что было сломано между нами. То, что я сломала сама.

Джозеф никогда не вернулся в нашу пещеру, и я никогда его не искала. Я оставила его там. Я оставила своего лучшего друга, человека, который был мне ближе, чем кто-либо из моих родных, вторую половину меня, жить и умереть в жалком существовании глубоко под землей. Хуже того, я знала, что Приг и Деко будут пытать его, чтобы узнать, куда я делась.