По Острию Бритвы

Глава 38

Йорин ждал нас недалеко от выхода из пещеры. Рядом с ним стоял новый фонарь, освещавший нам путь. Наверное, мне следовало бы порадоваться, что он дождался нас, но я испытывала к нему только ненависть. С годами эта ненависть ослабла, но так и не исчезла. Я не виню Йорина; он понятия не имел, что терреланский солдат, которого он убил, был моим лучшим другом. Нет, я не виню его. Я виню себя. Хотя это не значит, что я прощаю его.

Когда мы приблизились, он отнесся ко мне настороженно. Я начала распознавать признаки, и рука на рукояти ножа — довольно очевидный признак. Я думаю, что Тамура был единственным из нас, кто не выглядел измученным, хотя и он начал выглядеть на свой возраст. Мы все пострадали, так или иначе.

Не говоря ни слова, Йорин взял фонарь и стал пробираться к выходу. Я позволила Хардту следовать за ним и поплелась следом, доверив Тамуре охранять наш тыл. Я не думала, что кто-нибудь или что-нибудь будет преследовать нас, и мне было все равно. Я чувствовала себя больной. Как будто кожа стала слишком тонкой и на ней начали появляться дырки.

Пещера извивалась в скале взад и вперед, но всегда вела вверх. У нее был низкий потолок, так что Хардту приходилось постоянно наклоняться, и я видела, как он не раз ударялся головой. Я не знаю, сколько времени мы провели в этой пещере, протискиваясь между шершавыми стенами. Я знаю, что ветер продолжал крепчать, и я чувствовала его прикосновение к своей коже. В конце концов, стояла зима.

Я шла как в тумане, слишком ошеломленная, чтобы что-либо чувствовать. Я была удивлена, когда Хардт исчез прямо передо мной. Я подняла голову и удивилась, что в туннеле стало так светло. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что туннель закончился, и за моей спиной не было ничего, кроме небольшой трещины в утесе. Впереди расстилался суровый ландшафт из скал, вереска и кромки леса, простирающегося до горизонта, покрытого белым покрывалом.

Я упала на колени в рыхлый снег и подняла глаза к выцветшему небу. К голубизне, которую, как мне казалось, я забыла. Я не могла сдержать слез. И не пыталась. Я так долго отождествляла небо со свободой, а теперь снова смогла увидеть его. Я была свободна. Глубокий, искренний смех вырвался наружу. Это прозвучало странно, чуждо, и я спросила себя, сколько времени прошло с тех пор, как я смеялась по-настоящему.

Тамура присоединился ко мне. Он всегда любил посмеяться и редко утруждал себя поиском причины. Некоторые люди считают его сумасшедшим из-за этого, и, хотя они не ошибаются, не безумие позволяет ему смеяться в любой ситуации. Но мудрость. Я обернулась и увидела, что он лежит на снегу, двигая руками и ногами вверх-вниз. Я не стала спрашивать, что он делает, только подивилась грязи, усеявшей снег под ним.

— Мы это сделали, — сказал Хардт тихим голосом, полным подавленного горя.

Я не уверена, был ли это шок или неверие, но я продолжала ожидать, что это какой-то подвох. Мне казалось, что в любой момент я пойму, что небо — это просто крыша пещеры, выкрашенная в голубой цвет. Я поймала себя на том, что задерживаю дыхание, боясь, что вдох каким-то образом разрушит иллюзию.

Йорин бросил фонарь на землю, глубоко вздохнул и начал идти.

— Куда ты идешь? — спросил Хардт.

— Куда угодно, только бы подальше от нее. — Йорин на мгновение остановился и оглянулся. — Я последовал за тобой туда, потому что ты была моим лучшим шансом выбраться из Ямы. Но с тобой что-то гребано не так, девочка. — Он снова повернулся ко мне спиной и зашагал прочь.

Мне кажется, что я его пугала. Ну, Сссеракис его пугал, но он этого не знал. Я поднялась на ноги и уставилась в спину Йорину, когда он уходил. Эмоции захлестнули меня.

— Я удивлен, — сказал Хардт. — Не думал, что ты так просто отпустишь его после того, что он сделал с Джозефом.

Я подождала немного, чтобы убедиться, что порывистый ветерок не донесет мои слова до ушей Йорина. Так долго, что его силуэт превратился в тонкую черную линию на фоне белого снега вокруг него. Затем я расплылась в свирепой улыбке. «Да пошел он! Он направляется прямиком к Яме, — сказала я. — Мне не нужно его убивать. Они сделают это за меня».

Тамура встал передо мной, загораживая обзор.

— Древние глаза, — сказал он. — Прошлые жизни прожиты так давно, но не забыты. Так много боли.

Сильва однажды сказала мне, что внутри меня бесконечный источник печали. Что, даже когда я улыбаюсь, она видит в моих глазах бесконечную печаль. Думаю, она права, и Тамура тоже это заметил. Я храню печаль внутри себя. Это мое и только мое. Интересно, началось ли это под землей, в Яме или в погребенном городе Джиннов. Может быть, это началось еще раньше. Может быть, это всегда было внутри меня.

Я посмотрела на небо, на свою свободу, и почувствовала, как по моему лицу расплывается улыбка. Я наконец-то сбежала от своих похитителей, но это был еще не конец. Они все еще были живы. Управляющий, Приг, Деко. Император Террелана. Они все еще были живы, и я поклялась отомстить им всем. Побег был только началом моего пути. Теперь пришло время поджечь мир и посмотреть, как горят мои враги.