По Острию Бритвы

Глава 30

Мы крались вперед, держа два фонаря высоко перед собой. Ветер завывал где-то далеко впереди, но мы ощущали лишь легкое дуновение. Что-то было не так в этой ситуации, словно зуд, который я никак не могла почесать. Я никогда раньше не видела ловушек ветра и даже не слышала о них. Что касается магии, то аэромантия была мне так же чужда, как и эмпатомантия, хотя я видела, что́ Хранитель Источников может сделать, используя только разреженный воздух. Я просто не могла понять, как ветер может быть таким громким, а мы его почти не чувствуем.

Остальные были напуганы шумом и гнетущей темнотой, которая, казалось, неестественно сгущалась вокруг фонарей. Полагаю, я не могла их винить, вой выводил меня из себя. Изен выудил из сумки наш третий фонарь и зажег его, прежде чем кто-либо успел его остановить. Хардт зашипел на брата, но Изен попятился, вцепившись в фонарь, как будто свет был единственным, что поддерживало в нем жизнь. Он действительно был трусом.

— Это наше последнее масло. — Голос Хардта прозвучал как хриплый шепот. Странно, но в темноте люди обычно понижают голос. Возможно, это естественный инстинкт — быть как можно незаметнее.

— Тогда нам нужно поскорее убираться отсюда. — В голосе Изена слышалась настоящая паника. Такое может случиться с людьми, которые слишком долго живут в страхе. Их разум теряет способность рассуждать здраво. Изен находился в ужасе и действовал иррационально. Часть меня хотела избить его до потери сознания и оставить там, в темноте. Думаю, только одно удержало меня от того, чтобы посоветовать Йорину поступить именно так — я знала, что Хардт никогда не бросит своего брата.

Тамура остановился и склонил голову набок, подняв свой фонарь.

— Ты что-нибудь видишь? — спросила я, протискиваясь мимо Изена и позволяя старшему брату разобраться с младшим.

Тамура вопросительно приподнял бровь, глядя на меня. «У стен есть глаза», — сказал он.

Йорин хмыкнул:

— Он не ошибается.

Только тогда я поняла, что́ Тамура имел в виду. В свете фонарей, разлившемся вокруг нас, я смогла разглядеть на стенах десятки грубо вырезанных лиц. Все они были разными, но одно было одинаковым — пронзительные глаза, глядевшие прямо перед собой.

— Яйца скального кота, — выругался Изен и прерывисто вздохнул.

Я подошла поближе к одной из стен и вгляделась в лица, наблюдавшие за нами. Кто бы их ни вырезал, он не обладал настоящим художественным мастерством, и лица были бесформенными и уродливыми. Но глаза… Глаза были пронзительными, настороженными. Я бы солгала, если бы сказала, что все это меня не нервировало. Они были чертовски жуткими.

Мы продолжили идти по коридору. Было трудно не обращать внимания на лица, вырезанные на стенах, как только я узнала, что они там есть. С каждым нашим шагом становилось все больше и больше глаз, наблюдающих за нами. Они не были частью архитектуры. Было очевидно, что кто-то — или что-то — добавил через много лет после того, как город пал. Тогда я спрашивала себя, что могло послужить причиной их появления и украшали ли они каждую стену в каждом коридоре. В наше время я больше удивляюсь их значению. Почему так много лиц и почему такое внимание уделяется глазам?

Мы следовали за ветром, не обращая внимания на дверные проемы и лестничные пролеты по обе стороны, стремясь найти выход. Казалось, мы были близки к нему. Я чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Свобода звала меня. Небо звало меня, и я была так близко, что ощущала его в дуновении ветра. Возможно, нам следовало проверить некоторые комнаты. Возможно, если бы мы это сделали, то имели бы лучшее представление о том, что нас ждет.

Казалось, мы пробирались во мраке целую вечность, пока коридор не закончился. Ветер задул сильнее, громче. Мы чувствовали, как он дует через открытый дверной проем перед нами. Я первым шагнула внутрь и обнаружила по другую сторону еще один большой зал. В отличие от предыдущего зала, в этом были ступени, ведущие как вверх, так и вниз, с дверными проемами над нами и под нами. Одиннадцать огромных колонн, каждая из которых была покрыта светящимся голубым минералом, вытянулись от пола до потолка. Двенадцатая колонна рухнула, и ее обломки усеяли землю. Как ни странно, в этой колонне голубой минерал, казалось, перестал светиться. Ветер хлестал и завывал по залу, как дикий зверь, рычащий на все подряд. Я чувствовала его укусы на своей коже.

— Ветер должен откуда-то дуть. — Мне пришлось повысить голос, почти закричать, чтобы перекричать шум. Следующим прошел Тамура, он встал позади меня и кивнул, указывая вверх.

— Самое время начать подниматься. — Йорин уже поднимался по ступенькам слева от нас. Потом он остановился и пожал плечами. — Ступеньки заканчиваются с этой стороны. На пару пролетов выше ничего, кроме щебня. — Он вернулся обратно к нам. — Я ненавижу это место. — Но я не услышала ненависти в его голосе. Он сказал это как факт и ничего больше.

Мы начали спускаться, Йорин шел впереди с фонарем в руках. Я следовала за ним по пятам. На другой стороне зала я с трудом видела лестницу, ведущую вверх, но даже с моим зрением я не смогла понять, цела она или нет.

Йорин остановился у подножия лестницы, держа в руке нож и выставив перед собой фонарь. Я тоже замерла, когда увидела это. Думаю, мы все замерли. Все, кроме, может быть, Тамуры, но он никогда не умел оставаться неподвижным. Большой зал был усыпан камнями, некоторые от рухнувшей колонны, некоторые от чего-то еще. Только это были не камни. Это были тела. Дюжины тел с кожей такого же темно-серого цвета, как и скалы вокруг нас. Каждый из них свернулся в маленький комочек и одиноко лежал на земле.

— Что ж, теперь мы знаем, почему эти маленькие монстры не хотели, чтобы мы шли этим путем, — сказал Изен. — Это чертова погребальная камера.

Я стиснула зубы от глупости Изена. Он действительно был идиотом. Не понимаю, как я не замечала этого раньше. Ну, не совсем не понимаю. Я точно знаю, как. Похоть ослепила меня, сделала глупой. Но, как и любая другая эмоция, настолько сильная, что не может длиться долго, она перегорела и угасла, оставив после себя холодную ясность. Теперь я увидела Изена таким, каким он был на самом деле: трусом и дураком. И терреланцем. Есть три класса обитателей Иного Мира. Бесы классифицируются как существа, в основном безвредные и пригодные только для работы. Монстры действительно напугали бы его. Я спросила себя, что бы он сделал, если бы когда-нибудь столкнулся с хеллионом или харкской гончей, не говоря уже о юртхаммерах. Юртхаммеры внесены в список запрещенных для вызова по уважительной причине. Впоследствии я с большим успехом использовала их в своем крестовом походе против Терреланской империи. Изен утверждал, что все, чего он не понимал, было чудовищем. Именно это гребаное невежество лежало в основе терреланской ксенофобии.

Свет наших фонарей осветил ближайшее из тел, и они действительно выглядели мертвыми. Безжизненными и бесцветными. Я сразу заметила в них кое-что необычное. Отсутствие хвостов, маленькие головы. Клочковатые волосы на тех местах, где бесы были совершенно лысыми. Я ничего не сказала. Изен и так был близок к панике. Думаю, правда довела бы его до крайности.

Мы пробирались между телами, стараясь никого не потревожить, в то время как нас обдувал завывающий ветер. Было очень холодно, и я почувствовала, что замерзаю как внутри, так и снаружи. К сожалению, лоскутное тряпье плохо согревает тело. Я схватилась за маленький кожаный мешочек, висевший у меня на поясе, думая, что, если бы это был Источник пиромантии, я смогла бы разжечь внутри огонь, который согрел бы мое тело даже в самый холодный ветер. Но я не могла рисковать. У меня часто возникали мысли о том, чтобы покончить с собой, — и никогда так часто, как тогда, когда я была заперта в подземелье, — но я всегда знала, что никогда добровольно не убью себя. Я хотела жить. Я хотела сбежать. Я хотела снова увидеть небо, а затем совершить кровавую месть всем ублюдкам, которые бросили меня в Яму, и всем, кто держал меня там. Гнев помогает поддерживать тепло в теле почти так же хорошо, как пиромантия.

Мы были уже совсем близко от лестницы, когда вой над нами перешел в визг. Подняв глаза, я увидела существо, цеплявшееся за одну из колонн всего в нескольких футах над нами. Его плоть была такой же серой, как и у остальных, но оно определенно не было мертвым. У него было две руки и две ноги, по пять пальцев на каждой. Зубы у него были желтые, но я разглядела, что они в основном плоские, с парой клыков, и у существа был нос. Тогда я поняла, с кем мы столкнулись. Это были не бесы. Это были земляне.