Побеждаю и сдаюсь (СИ)

Глава 10 Сорванный цветок

Ульвар резко проснулся и сел на постели. Всё было тихо. Дворец спал. Принц рывком вскочил, подошёл к столу, на котором всегда горела свеча, вытащил из бумаг большую карту и развернул.

Шёлковый щит. Вот по этой дороге она ехала. Вот тут остановилась… Двурог — город трёх дорог.

Её похитили. Куда повезли? А куда, собственно, мог повезти девушку кочевник из Тинатина, если не в Тинатин?

Ульвар чувствовал, что что-то упускает из виду. Зачем княжеству Джайри? Заложница? Но Элэйсдэйр не угрожал восточному соседу. Захватить в плен герцогиню — не надежнейший ли способ объявить королевству войну?

Принц побарабанил пальцами по столу. Нет, что-то не сходится. Если бы тот парень, чья лошадь исчезла из конюшни ночью, и кто заступился за неосторожную девушку, украл её для выкупа, то выкуп давно бы уже потребовали. Ну не влюбился же он в Джайри с первого взгляда и не решил жениться, не понимая кто она?..

И тут Ульвар замер.

Не парень. Но жениться… Взять герцогиню не в заложницы, а в законные жёны…

— Тивадар, — прохрипел принц, — ты умнее, чем я думал…

Но как⁈ Как кочевник мог узнать, кто перед ним? Впрочем, это неважно. Ульвар был уверен, что не ошибается.

Он скинул ночную сорочку, натянул штаны, набросил жилет — рубаху одной рукой надевать долго — и вышел, захватив с собой свечу. Прошёл по анфиладе комнат, поднялся в квадратную башню, пнул дверь из красного дерева и оказался в библиотеке.

Прошёл вдоль полок, внимательно разглядывая корешки книг. Спустя едва ли не полчаса нашёл нужную, поставил свечу на пол и вытащил увесистый том. Бросил его рядом со свечой. Опустился на корточки и нетерпеливо раскрыл «Обычаи, религия и обряды Великого княжества драконов Тинатин».

Ульвар листал и листал, стиснув зубы и пытаясь преодолеть внутреннюю тревогу, пока не нашёл раздел «свадебные обряды». Вчитался.

— Тебе бы понравилось, Джай, — фыркнул он, спустя несколько минут. — Ты любишь голые деревья и водные источники.

Книга была снабжена красочными иллюстрациями, однако Уль едва скользил по ним взглядом. Его интересовало совсем иное.

— А вот это тебе не зайдёт, — помрачнел принц, дочитав до места, где автор пояснял, что в процессе заключения брака девица вообще не имеет права голоса. Всё решает жених и отец невесты.

Ульвар скривил губы.

— Наверное, мы слишком часто стали спрашивать вашего мнения и ваших желаний, м-м, Джайри? — вкрадчиво спросил он темноту и тихо рассмеялся, будто наяву услышав яростное шипение подруги.

«От полугода до года должно пройти между сватовством и браком» — утверждал автор. Вот только… Станет ли князь Тивадар выжидать положенный традицией срок?

У принца не было ответа на этот главнейший вопрос. Он нежно провёл пальцем по маленькой тоненькой фигурке женщины, замотанной в ритуальные одежды.

— Что же ты наделала, Джайри, — прошептал устало. — Как ты могла совершить такую глупость, малышка?

Ульвар поднялся и подошёл к окну.

Её не найдут. Судя по срокам, Джайри уже в Золотом гнезде.

Наследнику захотелось убивать. Всех.

Надо было ехать в Шёлк. Эти идиоты ничего не смогут сами. Они её не спасут, не выкрадут. И тут принц остро осознал, что у него нет одной руки. Вернее, она есть, но толку от неё столько же, сколько от всех этих идиотов, которые упустили её.

А, значит, нужно найти либо не идиота, либо припугнуть Тивадара войной — но это глупо, либо убить князя, либо предложить что-то в обмен. Самый безопасный из вариантов — обмен. Нечто равноценное. В глазах Золотого дракона, конечно.

Что?

И Ульвар внезапно понял, кто ему нужен.

Нэйос. Старый котяра Нэйос. Мог бы помочь и герцог Ларан, но последний где-то шлялся на обратной стороне земли. Значит, Шёлковый герцог. Самый хитрый человек из всех, кого Ульвар знал. Воевавший лет тридцать назад с княжеством, а затем преспокойно торговавший с тинатинцами. Тот, кто смог провернуть войну царства и княжества семь лет назад. Он хитёр, и он прекрасно знает всех в этом… долбанном княжестве, которое Ульвару в данный момент хотелось разорвать на тысячу маленьких дракончиков.

Выезжать надо немедленно…

Вот только…

Все фигуры расставлены на доске и игра начата. Каждый час и каждый день безумно важны для наследника. Всё связано, схвачено и просчитано. Оставить столицу сейчас — потерять всё, к чему он шёл последние лет десять.

Ульвар прислонился лбом к холодному стеклу.

Шэн снова подошёл к двери, распахнул её и крикнул что-то гортанно и громко. Голова Джайри трещала, наливаясь свинцом. Лис подождал, затем забрал у служанки таз с водой, не пустив её в комнату, прикрыл дверь, вернулся к супруге своего князя, поставил таз на столик у кровати. Затем вытащил из кармана платок, окунул в воду и поднёс к лицу пострадавшей. Джайри отдёрнулась и застонала.

— Потерпи, — прошептал Шэн. — Пожалуйста.

И осторожно коснулся её щеки мягкой, тёплой тканью.

— Я тебя ненавижу, — прошептала Джайри.

Шэн взглянул ей в глаза и кивнул. Потом снова намочил платок и снова коснулся щеки.

— Вы все — уроды.

Серо-зелёные глаза снова взглянули на неё. В них впервые не было сдержанной насмешки.

— Не разговаривай, — мягко попросил он.

— А то ударишь? — зло процедила она.

Губы Шэна дёрнулись.

— Нет. У тебя зубы целы?

Джайри ухмыльнулась левым уголком губ и не ответила, глядя на мужчину в упор. Тот вздохнул.

— Мне нужно знать если…

—… если твой князь их сломал?

Девушка даже не пыталась скрыть презрения. Шэн внимательно посмотрел на неё и, видимо, догадался, что ответа не получит. Он встал, налил вино в бокал, вернулся и протянул ей.

— Выпей.

— Не хочу.

— Надо.

— Не хочу. Ударишь? Насильно будешь вливать?

В его глазах мелькнул гнев. Джайри невольно попыталась отползти.

— Не бойся меня, — он заметил её движение. — Я не бью женщин.

— Только крадёшь.

— Только краду, — подтвердил Лис. — Выпей. Тебе станет не так больно.

— Я хочу, чтобы мне было больно.

Голос её рвался, слова искажались. Говорить было тяжело.

— Зачем?

— Чтобы помнить. Чтобы ненавидеть вас. Тебя и твоего князя.

— Хорошо, — согласился Шэн.

Он легко поднялся, осторожно вытащил из-под девушки одеяло и укрыл им её сверху.

— Если что — зови меня. Я рядом. Не пытайся убежать — это бесполезно. Постарайся уснуть. Никто не войдёт — можешь никого не бояться.

Джайри криво ухмыльнулась.

— Никто? А если твой князь захочет продолжить начатое? Пустишь?

— Нет, — мягко ответил Шэн. — Не пущу.

Он осторожно поправил её волосы, и девушка злорадно увидела, что белая дорогая одежда испачкалась в крови.

— Спи.

Её похититель и охранник подошёл и задул свечи. А затем растянулся на ковре у камина.

— Ты не выйдешь? — спустя некоторое время неприязненно уточнила Джайри.

— Нет.

«Я его убью, — думала Джайри, глядя в потолок. Дрова прогорели, в камине потрескивали лишь угли, а потому в комнате сгустилась тьма. — Я отравлю тебя, Тивадар, клянусь. И рука не дрогнет».

Шэн лежал и смотрел, как мерцают в темноте золотистые искры, и вслушивался в рваное дыхание позади. Когда оно немного выровнялось, став булькающим, бесшумно поднялся, подошёл к кровати и осторожно повернул девушку на бок, чтобы не захлебнулась. Она простонала. На подушке темнело пятно.

К завтрашнему дню щека опухнет, нальётся багрянцем. Шэн стиснул кулаки и вышел. Подозвал стражников.

— Никого не пускать.

По их равнодушным глазам увидел, что они не поняли.

— Совсем никого.

Стражники удивлённо глянули на командира и наклонили головы. Всё равно не поняли.

— Никого, даже если это будет Тивадар, — уточнил Шэн.

И вот тут в их глазах отразилось замешательство.

— Но господин Шэн, — потрясённо вскрикнул один из них. Мужчина нахмурился, и стражник понял, зашептал: — Как мы можем не пустить Великого князя к его жене? Да вообще в любое помещение его гнезда?

— Это мой приказ, — спокойно ответил Шэн. — Так и скажете Великому князю, если вдруг захочет войти. Если кто-либо мимо вас пройдёт, я вас лично обезглавлю.

Сказал и пошёл прочь. Он знал, что его слова услышат. Они ходили под его началом в походы и знали, что Белый дракон слов не теряет.

Шэн спустился к знахарке и велел ей приготовить целебную мазь. Затем снова поднялся и прошёл в зал кубков. Гости уже разошлись, и в зале, как Шэн и рассчитывал, остались только братья: Тивадар и Эвэйк. Младший дремал, захмелев от вина. Тивадар пил и мрачно смотрел вдаль. Редко кто осмеливался тревожить князя, когда тот был в таком состоянии. Но Шэн подошёл и встал перед ним.

Тивадар его заметил.

— У тебя кровь на рукаве, — князь нахмурился. — Что произошло?

— Это кровь твоей жены, — ровно ответил Шэн. — Ты ударил её, и у неё пошла кровь.

Князь скривился.

— Кровь шлюхи. Забавно.

— Она — твоя жена, брат. А если она — твоя жена, как ты можешь называть её шлюхой?

— До того, как она стала моей женой, эта тварь успела накувыркаться…

— До. Она не обманывала тебя, брат мой, — мрачно и упрямо возразил Шэн. — Ты решил, ты женился. Теперь она — твоя жена. Её честь — твоя честь. Любой, кто её оскорбит, должен умереть.

Тивадар ударил кулаком по столу, и тот подпрыгнул на толстых ножках. Кубки брякнули.

— Ты пришёл меня учить, бастард? Ты забыл, кто ты, и кто я?

Шум разбудил Эвэйка, и младший заморгал, пытаясь вернуть себе зрение.

— Не забыл, — по-прежнему ровным, невозмутимым голосом ответил Шэн. — Я — твой Белый дракон, Великий князь. И я — сын твоего отца. Не твоя жена выбирала тебя. Ты выбрал её. Твоё решение — твой и ответ.

Тивадар поднялся и шагнул к нему. Он был едва ли не на голову выше брата.

— Ты — мой Белый дракон, — прорычал князь сквозь зубы. — Ты должен слышать меня и выполнять мои приказы. Не учить, Шэн. Ты спас мне жизнь, я это помню. И никогда не забуду. Но не смей меня поучать!

Он схватил наглеца за грудки, рванул на себя. Эвэйк испуганно уставился на них.

— Помирись с женой, князь, — упрямо возразил Шэн, не сопротивляясь. — Она станет матерью твоих сыновей. Тивадар, ты поднял руку на мать своих сыновей.

— Сыновей её любовника!

Лицо князя исказилось от бешенства.

— Шэн! — крикнул Эвэйк. — Остановись! Что ты делаешь? Ты не можешь так разговаривать со старшим братом!

— Заткнись, — рявкнул вдруг Тивадар и обернулся к младшему. — Ты с земли меч не мог поднять, когда Шэн уже сражался за своего князя. И не его вина, что князя убили. Я могу простить дерзость тому, кто доказал свою верность, но не тебе, мальчик.

Эвэйк закусил губу. Ему было всего девятнадцать, и когда была война, младший находился при старшем брате. Поэтому и выжил.

— Хорошо, Шэн, — устало бросил князь, разжимая пальцы и отпуская вассала и брата. — Я услышал тебя. Иди и скажи ей, что я её простил. Пусть приходит завтра ко мне, только укоротит свой грязный язык.

Он отвернулся и вновь опустился на трон.

— Завтра она не придёт, — возразил Шэн. — И послезавтра. И на следующий день.

— Что⁈

— Я скажу когда. — И, глядя в наливающиеся бешенством глаза брата, добавил: — Ты ударил не мужчину, брат, а слабую женщину. Если хотел её убить — сказал бы. Я бы сделал это менее болезненно.

Развернулся и вышел прочь.

Забрал у знахарки мазь, прошёл в подвал и, взяв из ледников лёд, поднялся на женскую половину. Бледные стражники взволнованно смотрели на него. Шэн хмыкнул. Бедолаги, видимо, всё это время пытались придумать способ удержать князя от желания войти, не оскорбив его при этом.

Шэн вошёл в тёмную, тёплую комнату, беззвучно закрыл дверь. Подошёл к тихо хнычущей во сне девушке, снова осторожно перевернул её. Макнул пальцы в мазь и стал мягко поглаживать разбитую щёку, размазывая по ней целебное средство.

У неё была очень нежная кожа. Такая нежная, что было страшно касаться, казалось — даже лёгкое прикосновение оставит синяк. Тоненький носик и большие глаза в обрамлении пушистых русых ресниц. И сейчас, закрытые, они смотрелись очень трогательно на бледном лице. Пока ещё бледном. Но оно уже начинало наливаться багрянцем.

Белый дракон видел таких девушек: растерзанных, окровавленных, изуродованных, как сорванные степные цветы. Нежные, хрупкие, растоптанные безжалостным сапогом. И не мог понять: зачем? Зачем топтать такие красивые цветы?

Шэн замотал лёд в платок, сел на пол рядом с кроватью и, положив лёд на руку, приложил к её щеке. Девушка затихла, изредка чуть слышно всхлипывая.

Белый дракон был убийцей. Он не разменивался на красоту движений, азарт поединка, благородство вызова и риска. Шэн просто убивал. Быстрым, скупым и точным движением. Желательно, первым ударом, ведь второго могло и не оказаться. Он не испытывал жалости к убитым, но… Девочки, девушки, женщины… Они были такими забавными… Шэн не понимал, как вообще можно разозлиться на такое слабенькое существо, не способное даже выжить самостоятельно в суровой стихии.

Он осторожно взял её ладошку и приложил к своей. Замер, удивлённо разглядывая. Такая маленькая! Шэн мог убить эту девочку двумя пальцами одной руки. Даже если бы Джайри была до зубов вооружена и размахивала ножами в обеих руках.

Но — зачем? Степь великая!

По дороге в гнездо, Шэн наблюдал за девочкой и видел, как та, сжимая в пальчиках ножевую пластину без рукояти — заточку — смотрит на него, пытаясь решиться на убийство. Так и не решилась. Забавная… Ему было даже немного жаль, когда они, наконец, добрались.

Дракон вдруг вспомнил насколько нежны были её губы, когда девушка целовала своего похитителя, принимая его во сне за другого мужчину. И вздрогнул, нахмурился. Сейчас её тонкие губы расплылись и опухли. Ему стало больно. Он бы не задумываясь убил Тивадара, если бы это был не его старший брат и князь.

Шэн порывисто выдохнул, снова коснулся пальцами прохладной мази и смазал обезображенные губы девушки.

— Ульвар, — прошептала та.

Дракон вздохнул. Он, как и все тинатинцы, знал, что женщины не способны на верность и любовь. Понимал, что новая привязанность — дело времени и близости. Женщины всегда любят того, кто рядом. Но чтобы женщина полюбила мужчину, мужчина должен быть добр к ней. И нежен. Тивадару нужно было подарить жене какие-нибудь побрякушки, которые так любят женщины. И приласкать испуганную девочку. Никто не будет любить руку, причиняющую незаслуженную боль. Даже собака не будет.

Шэн знал, что женщины — создания мягкие и переменчивые. Рано или поздно, Джайри простит мужа и забудет причинённую ей обиду. Но скорее поздно, чем рано. И нужно, чтобы Тивадар изменил собственное отношение. Белый дракон не мог понять гнев старшего брата. Да, Шэн слышал, что эта девочка — любовница наследника Элэйсдэйра. Это не радовало, конечно, но… За женщину всегда отвечает мужчина. Отец, брат или муж. Если бы Тивадар нашёл Ульвара и убил его, это был бы правильный поступок. Но срывать гнев на женщине…

Белый дракон осторожно снял её ладошку со своей ладони и положил на одеяло. Он понимал, почему Тивадар так зол. Но Джайри не виновата в гибели жены и детей князя. Девочка тут не причём. Это не её война.

Шэн вдруг заметил, что Джайри смотрит на него.

— Отвернись, — прошептала она.

Прозвучало как «отфефнифь», но он понял.

— Зачем? — спросил мягко.

— Не хочу. Я не красивая.

Шэн удержал улыбку. Он не хотел обижать девочку.

— Ты красивая, Джайри, — сказал мягко. — Очень. А это — пройдёт.

Она посмотрела на него каким-то пустым, равнодушным взглядом и отвернулась.

— Он тебя больше не обидит. Я обещаю.

Джайри рассмеялась и тут же скривилась от боли. Шэн встал, забрал подтаявший лёд, открыл окно и выбросил его.

— Будешь вино? — спросил терпеливо.

— Буду, — вдруг ответила Джайри. — Если и ты со мной выпьешь.

Шэн прищурился.

— Хорошо.

Девочка решила его напоить? Серьёзно?

Он открыл дверь и велел принести ещё вина. Затем взял глиняный сосуд, предназначенный для брачной ночи князя, откупорил его и вдруг замер. Покосился на Джайри. Девушка по-прежнему безразлично смотрела в потолок. Ни одна черта, ни одно движение, даже мельчайшее её не выдало, но Белый дракон догадался сам. Подошёл к окну, открыл его и выкинул кувшин.

— Там было снотворное. Не яд, — пояснила девушка, не оглядываясь.

Шэн кивнул, принимая ответ.

— Откуда? — поинтересовался с любопытством, но тут же понял: она не ответит.

И он бы не ответил.