Побеждаю и сдаюсь (СИ)

Глава 8 Ульвар. Игра по правилам

Эйдис приподнялась на подушках и всмотрелась в фигуру любовника. Наследник сидел на широком подоконнике, свесив ногу, и грыз орехи. Сейчас, в одних кальсонах и рубахе, полурасстёгнутой на груди, с растрёпанными волосами, немного вспотевший и отрешённый, он ей показался просто убийственно красивым. Супруга наследника Южного щита впервые в жизни ощутила страх.

Ульвар всегда нравился ей. Он был младше на год, и девушка испытывала к нему немного покровительственные чувства. Для неё не было секретом, что она стала первой женщиной принца. Это добавляло в её глазах снисходительности. Эйдис знала, что корыстна, и честно признавалась себе в этом.

Но сейчас что-то изменилось… В ней изменилось. В её отношении к нему. Это пугало.

— Мой принц? — хрипло произнесла она, не обращая внимания на шёлковое одеяло, соскользнувшее с её красивой груди.

Ульвар обернулся. Кончики его губ дрогнули.

— Эйдис, я рад твоему приезду. Напомни, кто из твоих родственников вышел замуж за гленнского лорда?

Девушка никогда не теряла головы. В самых жарких объятиях, она всегда помнила о своих личных целях… Но не сегодня.

— Мирна, — всё-таки ответила Эйдис, с тревогой вглядываясь в ледяные глаза наследника. — Моя кузина.

Что с ней? Что за странный, почти щенячий восторг и…

— Не хочешь её навестить?

— Когда?

— Выехать необходимо завтра утром. Мне нужны достоверные сведения о принцессе, её семье и настроениях в обществе. Ты должна понять, кто заинтересован в нашем с принцессой союзе и насколько. Я дам тебе перечень лиц. Ты будешь моим тайным посланником в королевстве. Прежде, чем я вышлю официальное сватовство, мне нужны гарантии и согласие всех, кто играет в Гленне важную роль. Или большинства. Например, короля и принца. Но не только.

Эйдис постаралась взять себя в руки. Лукаво улыбнулась.

— Мой муж вряд ли одобрит мою столь долгую отлучку…

Ульвар приподнял брови.

— Эйдис… Ты постарела или поглупела? Твоё отсутствие при дворе тебе явно не пользу, если ты не можешь решить проблему с собственным мужем. Я тебя не узнаю.

Его слова ранили. Больно. Эйдис прикусила губу.

— Что исполнение вашего приказа даст лично мне? — холодно уточнила она.

Ульвар улыбнулся. Широко и весело.

— Титул герцогини. В случае, если я женюсь на принцессе.

Эйдис зло рассмеялась.

— Ты отравишь Ювину? Или у тебя имеется лишнее герцогство?

— Возможно, — хмыкнул Ульвар. — Не думай об этом. Я никогда не обещаю того, чего не могу исполнить. По дороге ты должна будешь заехать в Берлогу, к моему брату. Полагаю, он уже вернулся в Медвежий щит.

Эйдис поднялась, демонстративно потянулась. Глаза принца чуть блеснули.

— И что за дело мне до великолепного Яра? — мурлыкнула девушка.

Ульвар отвернулся в окно, за которым снежила метель. Видимо, последняя в этом году. Затем спрыгнул с подоконника и стал одеваться.

— Этот особняк официально мне не принадлежит, — пояснил своим неподражаемо-бархатным, волнующим голосом. — Это место моих неформальных встреч, и сюда можно явиться лишь по моему собственному приглашению. Но и сам я бываю тут редко. Поэтому здесь не стоит меня искать. Итак, Яр… Его женитьба на Лэйде мне была нужна, но сейчас их союз начинает меня тяготить. Твоя задача — соблазнить Яра. Но запомни: стоит Медвежонку понять или предположить даже, что его соблазняют, и он вышвырнет тебя из щита…

— Знаю, — хмыкнула Эйдис и тоже неспешно стала одеваться. — Помоги зашнуровать корсет… Сама я не справлюсь.

Ульвар исполнил её просьбу. Девушка невольно заметила, как ловко принц управляется одной рукой.

— Насколько далеко нужно зайти в соблазнении?

— Достаточно поцелуя, — шепнул наследник в её маленькое ушко. — Мне нужно, чтобы в душе брата возник раздрай. Не думаю, что ты сможешь добиться от него большего. Мне достаточно будет его моральных терзаний.

— Не думаю, что Лэйда порвёт с мужем, если узнает об измене, — заметила Эйдис.

— Это неважно. Мне нужна душа Яра, — Ульвар нежно коснулся шеи девушки губами. Затем поцеловал её ушко и прошептал: — Подари мне её, Эйдис. Пожалуйста.

«Что со мой?» — в панике подумала девушка. Сердце билось так сильно, как будто боялось, что принц вынет его из груди. А, может, желало этого…

Она резко обернулась к нему.

— И что мне за это будет? — спросила, с удивлением услышав, как резко охрип её голос.

— Тебе понравится.

Наследник шагнул назад.

Сволочь. Хладнокровная сволочь. И отчего-то эта мысль будоражила кровь. Эйдис не знала, чего ей хочется больше: стать его маленькой послушной куклой или ударить. Желательно в лицо.

— Вряд ли Джайри понравится твой план, — насмешливо заметила девушка, надевая юбки. — Лэйда — её сестра…

— А вот это тебя не касается.

В его голосе она услышала скрытую холодную угрозу и испугалась. Эйдис, которая не боялась никого и ничего на свете. И, торопясь скрыть свою реакцию, заметила:

— Ойвинд прислал письмо… Там о Джайри. Она исчезла, и её не смогли найти…

— Положи письмо на стол, — кивнул Ульвар. — Я потом посмотрю. Но можешь ответить Ойвинду, что у него срок поисков — неделя. Хранителем щита не станет человек, который не может найти в собственном щите целую герцогиню.

И Эйдис снова вздрогнула.

— Как скажешь, мой принц, — промурлыкала она.

Принц снова уселся на подоконник. Он был уже одет, накинул даже дорожный плащ. Эйдис привела волосы в порядок, подошла к нему.

— До встречи, мой принц, — произнесла глухим и страстным голосом, от которого мужчины таяли и плавились.

Ульвар скосил на неё насмешливый взгляд.

— Жду от тебя приятных известий, дорогая, — шепнул и снова безразлично отвернулся.

И только когда Эйдис, сделав реверанс, вышла, села в карету и укатила, вскочил, подошёл к столу и развернул краткое письмо.

Это был небольшой листочек бумаги — ворона не могла бы донести объёмное послание. «Д. пропала, — было написано в нём бисерным почерком. — Бросила охрану, остановилась в „У стены“. Ночью исчезла. Был конфликт с пьяным, но его убил тинатинец. Конь Д. остался в стойле, вещи в комнате. Т-ца не нашли. Его коня тоже. Поиски не дали результата. Ищем».

Наследник тихо зарычал и пнул столик с фруктами.

— Рекомендую тебе её найти, Ойвинд, — прошептал взбешённым голосом. — И как можно быстрее. И советую тебе найтись, Джайри. Очень советую.

Он снова перечитал записку. «Бросила охрану». И вновь зарычал.

— Обвиню в измене, Джайри, — прошептал, сжигая письмо над свечой. — Посажу в темницу и будешь сидеть в четырёх стенах.

И внезапно эта мысль показалась ему весьма привлекательной и наиболее разумным из всех вариантов.

Леолия хмурила тонкие тёмные брови.

— Совет гильдий… Уль. Что за игра в народовластие? Ты ещё предложи простолюдинам самостоятельно выбирать себе герцога. Или короля. Как в древности.

Солнце начинало кровавить. Метель улеглась, и сад за окном резиденции переливался золотыми искрами на ветках.

Наследник хмыкнул.

— Наоборот же, мам. В Совете гильдий будут те, в руках которых сосредоточится власть. Сейчас корона вынуждена решать вопросы через магистрат города. Но гильдии плохо подчиняются магистрам. Однако своим собственным главам они подчиняться будут. Ты обретёшь конкретных лиц, с которыми можно будет говорить…

— Я не хочу говорить с торговцами и ремесленниками! — поморщилась королева.

— А я — хочу, — улыбнулся наследник. — И я хочу иметь тех конкретных персон, которые будут отвечать перед короной за всё, что происходит в гильдии. Сейчас любой беспорядок мы вынуждены разгребать сами. Если город бунтует, или в городе пожар, нам приходится гонять стражников. Если у меня будут прикормленные люди, то они эти вопросы будут решать самостоятельно. Под страхом кары, или ради награды. Это неважно. Подобное положение до крайности сэкономит мои силы и время. И у меня всегда будет виновник любых беспорядков.

Леолия задумалась.

— А если это будет невиновный виновник?

Ульвар пожал плечами.

— Это неважно. Лучше казнить невинного, чем допустить гибель сотен или тысяч людей.

Королева опустила голову на ладони и взглянула медово-карими глазами в глаза младшего сына. Они сидели друг напротив друга в уютной Вишнёвой гостиной. Леолия облокачивалась о стол, а Ульвар, напротив, откинулся на спинку кресла и расслабленно потягивал вино из хрустального бокала.

— Ты похож на отца, — вдруг заметила женщина. — Неожиданно… Всегда удивлялась вашему несходству.

Ульвар хмыкнул.

— Странные мысли, мам.

— Что с твоей женитьбой?

— Не вижу необходимости торопиться. Но письмо Нэйосу я отправил. Пусть поручит кому-нибудь прощупать почву. Тивадар известен своей… непредсказуемостью. К тому же, он несколько обижен на нас.

Леолия фыркнула.

— Несколько обижен? Ты так называешь чувства человека, у которого погибла семья? Жена, дети…

— Разве Элэйсдэйр в этом виноват? — шепнул Уль, щурясь. В его глазах танцевали язычки пламени — отражение свечей. — Разве это не Медовый царь вторгся в земли Тинатина?

— Вряд ли князь Тивадар настолько наивен, чтобы поверить, что мы тут не причём.

— Возможно. Но это произошло при герцоге Эйдэрде. Он тогда возглавлял Совет щитов и в целом правительство… А сейчас герцог ушёл на покой, правительство сменилось…

Леолия внимательно взглянула на сына.

— Я была королевой тогда и являюсь королевой сейчас, — сухо заметила она.

— Ты — женщина, мам. Слабая и привязанная к своим мужчинам. Иногда стоит использовать это общее заблуждение.

— Не думаю, что определение «слабая» стоит использовать королеве…

Ульвар поставил бокал на стол и наклонился к ней. Взял ладонью её кисть и проникновенно заглянул в глаза.

— Решать тебе. Но, согласись, это очень удобно. Я бы на твоём месте переложил бы всю ответственность на собственного помощника.

— Сейчас мой помощник — ты.

— Вот и переложи на меня. Ты одна, а нас — много.

— Ты — мой единственный наследник.

— Если что пойдёт не так, меня всегда может заменить Яр. Или, например, мой собственный сын. Если понадобится. Мам, тебе сорок лет. Расцвет мудрости и сил. Разум холоден и безупречен, воля сильна. Ты можешь править ещё лет двадцать точно. А то и тридцать-сорок. Зачем тебе оглядываться на наследника сейчас?

— Странные слова из уст наследника, не находишь?

— Не нахожу. Мы с тобой — оба весьма разумные люди. Я горжусь твоей волей и рассудительностью. Очень, мам. Всегда считал, что любовь к отцу делает тебя слабее, но… Сейчас отец оказался беспомощным и нуждается в тебе как никогда. Видно, что ему безумно плохо и одиноко. Я боялся, что ты отойдёшь от дел, чтобы быть с ним, но ты оказалась сильнее. Между мужем и троном ты выбрала трон, и это правильно.

Леолия нахмурилась.

— Что ты говоришь? Я не выбирала между мужем и троном. Это чушь.

Ульвар улыбнулся и опустил ресницы.

— Извини, — шепнул покаянно. — Я не должен был об этом говорить. Конечно, мам. Ты верная и любящая жена. И Эйдэрд достаточно силён, чтобы выдержать одиночество. В конце концов, слепота — не приговор. Я уверен, он справится. Давай вернёмся к гильдиям? Хочу поручить их главам привилегию собирать налоги.

Королева хмуро посмотрела на него.

— Зачем? Часть средств пристанет к рукам…

— Вот именно, мам, вот именно. И мы получим искренних приверженцев нашей власти. А ещё возможность всегда обвинить неугодных в мшелоимстве. Два в одном. Прекрасно, не правда ли?

На улицах Шуга уже совсем стемнело, когда Леолия вошла в Берлогу. Скинула с себя меховой плащ, сапожки и прислушалась. Слуги давно ушли в свой флигель, и было привычно тихо. Леолия натянула мягкие туфельки и начала подниматься по лестнице. Ей очень хотелось спать. Сегодняшний день вымотал королеву. И она уже почти прошла в спальню, как вдруг услышала детский плач. Замерла.

Ребёнок? В Берлоге?

Она пошла на звук и открыла дверь в одну из пустовавших гостевых комнат. В ней весело трещал камин, было тепло. В кресле сидел мрачный Эйд и кормил младенца из рожка. Леолия, потрясённая до глубины души, замерла у входа.

— Эйд?

Он поднял лицо и, по привычке, устремил на неё взгляд. И у женщины сжалось сердце при виде его попытки её увидеть.

— Добрый вечер, Лео.

— Ребёнок? Что он тут… и… откуда?

— Подобрал его с матерью. Замерзали.

— И… почему ты его кормишь сам? Где его мать?

Эйд кивнул в глубину комнаты.

— Она не в состоянии. А слуги меня бесят.

Лео взглянула и увидела, что на кровати лежит кто-то русоволосый. Она подошла, посмотрела на пылающее жаром юное смазливое личико с вздёрнутым носиком и обветрившимися губами.

— Совсем девочка, — прошептала. — Что говорит лекарь?

— Опасность есть. Будет навещать по утрам.

— Почему ты поместил её в особняке? Во флигеле, если не ошибаюсь, есть свободные комнаты. И можно было бы поручить наблюдение слугам.

Эйдэрд не ответил. Герцог никогда не отвечал на вопросы, на которые не хотел отвечать. Леолия подошла к мужу.

— Ульвар сказал, что тебе очень плохо и одиноко, — заметила она. — Это правда?

— Чушь.

Королева положила руки на плечи мужчины и наклонилась.

— Эйд… Ты бы хотел, чтобы я всё оставила и была всё время с тобой?

— Нет, — ровным голосом ответил он. — Не бери в голову слова Уля. Делай то, что хочешь и должна делать.

Он коснулся губами её руки. Младенец запищал и закашлялся. Леолия задумчиво посмотрела на герцога. У неё было странное ощущение возникшей между ними прозрачной стены. «Я слишком устала, — подумала королева со вздохом. — Я потом подумаю над этим всем».

Герцог перевернул малыша и слегка шлёпнул по спинке. Леолии невольно вспомнилось, что Яр в таком же нежном возрасте всегда выбирал руки отца, а не матери. Умение Медведя обращаться с младенцами стало тогда неожиданным открытием для обоих державных супругов. И юная Леолия частенько подтрунивала над мужем.

Она поцеловала его в лоб. Распрямилась.

— Я пойду спать. Очень устала. И был сложный разговор с Ульваром. Он даже смог меня убедить в необходимости Совета гильдий. Что-то в этом есть… Только, знаешь, мне не нравится его… м-м… цинизм. Он как-то слишком спокойно рассуждает о совершенно ужасных вещах. И вроде ничего такого, всё разумно и по делу… Но ему ведь только двадцать четыре года, Эйд! Когда успел стать таким циником?

— Власть, — ответил Эйд, — она рано старит сердца и души.

— Но Яр не такой…

— Не такой, — согласился Медведь.

Отобрал рожок у младенца. Закутал его в тёплую пелёнку, прошёл к кровати и положил рядом с матерью.

— Пойдём? — спросила Леолия, наблюдая за ним.

— Я позже приду, — Эйдэрд вдруг усмехнулся, и в этой усмешке королева увидела сарказм. — Ей ещё пелёнки надо будет сменить. Забавно, да? Это, кстати, девочка.

Леолия почувствовала глухое раздражение.

— Может приставишь толковую служанку? Как-то… Неправильно, что герцог меняет обоссанные пелёнки безродному младенцу.

Медведь подошёл к жене, притянул к себе, коснулся губами её виска и с внезапной, непривычной, почти извиняющейся интонацией шепнул:

— Я не хочу посторонних людей, Лео. Лучше сам. Это ненадолго. Его мать придёт в себя и будет делать всё сама.

«А эта девчонка уже для тебя не посторонняя?» — разозлилась королева, но не стала озвучивать мысли. Вместо этого мягко поинтересовалась:

— А если мать умрёт?

Эйдэрд ответил не сразу, и эта пауза не понравилась его супруге.

— Отдадим ребёнка кормилице. Не волнуйся о мелочах.

Леолия вздохнула. Потянулась и коснулась его губ.

— Доброй ночи, Эйд.

— Дорой ночи, — Лео, — шепнул он, отвечая на её поцелуй.

Королева не сразу прошла в спальню. Сначала завернула на кухню, взяла вина, бокал, засахаренные фрукты и немного бекона и сыра. Положила всё на поднос. Подумала и поставила на него ещё один бокал.

Какое-то время, сидя перед камином в спальне, Леолия цедила вино и ждала. Но, не дождавшись, разделась, легла в кровать и быстро уснула.

И ей приснилось, как она, закутанная в голубое облачение милосердных сестёр, стоит по ту сторону магического купола, закрывшего обитель, и смотрит на страшного, разъярённого чёрного всадника, прорубающего мечом невидимую защиту. Чёрный конь, полыхающий красными глазами, взвивался на дыбы и бил копытами. А вокруг Леолии тихо и обречённо пели предсмертные песни сёстры милосердия, и матушка — мать Альциона — со странной усмешкой наблюдала за смертоносным всадником.

«Она же всё понимала, — внезапно догадалась Леолия. — Она уже тогда поняла, как я сильно его люблю…». И сердце её ускорилось от радости

О событиях, которые приснились королеве, можно прочитать в первой книге цикла «Враг мой — муж мой»