Побеждаю и сдаюсь (СИ)

Эпилог

Волны казались выкованными из металла — грязно-серые, блестящие. У штурвала стоял Эйк, а потому Лэйда могла не тревожиться — старик своё дело знал. «Чайка» скользила между прибрежных скал, скрываясь в тумане от глаз бдительных сторожевых кораблей. Лэйда нервничала, и, стараясь это скрыть, рычала на команду. Ее беспокоила низкая посадка корабля. Слишком много они взяли контрабанды. Слишком. Может выбросить часть ковров? Вино, понятное дело, выбрасывать за борт не станешь…

Беременность ещё не была заметна, но Лэйда самой себе всё равно казалась пузатым неуклюжим карбасом. Вчера она внезапно разрыдалась. Ничего не случилось, и, по счастью, Морская герцогиня была одна. Просто задела угол стола бедром, и разревелась не столько от боли, сколько от ощущения несправедливости этой жизни. Сидела потом рядом со столом и рыдала взахлёб.

Сегодня — злилась. На себя. На Ойрса, уговорившего взять ещё несколько бочек персикового вина. На Ярдарда, который мог бы что-то придумать, написать и извиниться. И плевать, что Лэйда вышла в море внезапно. И плевать, что письмо было, и хранительница чаек, не читая, со злобой вышвырнула его в море. Всё равно должен был!

Отгадать, куда она направилась. Догнать, обнять и…

Лэйда знала, что не права, и от этого злилась ещё сильнее. Может быть, если бы она была права, а Яр виноват, то Лэйда бы извинилась первой. Когда ты прав, извиняться всегда легче. Лэйда была убеждена в этом. Тебя, по крайней мере, не обременяет совесть и чувство вины не давит…

Персиковые корабли показались внезапно. Шли, нахальные, под всеми флагами и парусами. Гады! Наглые, чванливые. Понимали, что преимущество на их стороне. Перекрывали выход из узкого залива. Лэйда насчитала их пять, и под ложечкой противно засосало.

«Ну, поздравляю, Яр, — хмыкнула она. — Теперь ты станешь вдовцом».

— Паруса по ветру, — заорала Лэйда. — Вёсла на воду.

Прорваться. Проскочить на полной скорости. Маловероятно, но…

Чайки засуетились.

— К бою готовсь, — рявкнула Лэйда. — Но в бой не вступать. Груз за борт.

Стон разочарования пронёсся над кораблём. «Плевать», — мрачно подумала хранительница. Яр найдёт новую жену. Это неважно. А вот ребёнок…

«Он должен выжить», — мрачно решила Лэйда.

— Груз за борт! — зарычала она. — Живо, твари!

— Но капитан!

Ойрс, беловолосый и, из-за очень светлой радужки глаз, почти белоглазый скривился. Хорош помощничек!

Лэйда спрыгнула с юта, бросила нож, и Ойрс упал, заорав и схватившись за пронзённое предплечье левой руки.

— Это ускорит? Кто ещё хочет?

Она выхватила саблю. Чайки добавки не пожелали, бросились к бочкам, громоздившимся на палубе, и принялись скатывать в море.

— Быстрее, тупоголовые кретины! — завопила Лэйда.

Медленно. Слишком медленно. Если бы не груз, «Чайка» бы точно ушла.

Не успеют…

— Рью, подавай сигнал «к бою». Идущим позади остальным кораблям.

Карие, словно червивые глаза Рью непонимающе мигнули, но парень вдруг ухмыльнулся. Гляди-ка. Салага совсем, а понимает…

— К бою готовсь! Десять человек — бочки. На вёсла сесть полностью. Остальные — к бою.

Атаки не будет, конечно. Им нельзя останавливаться. Нужно пытаться проскочить. Но пусть противник думает, что она будет… И пусть считает, что позади есть ещё корабли…

Зарычали рога. Загремели барабаны. Сигнал эскадре к бою. Лэйда криво ухмыльнулась. Сейчас коварный туман превращался из врага в союзника.

На персиковых галерах принялись убирать вёсла. Готовятся к бою?

— Эйк! — Лэйда перемахнула через перилла и взбежала по лесенке на ют. — Левый галс. Твоя задача провести корабль как можно ближе к крайнему. Борт о борт. Справишься?

Штурман молча крутанул турвал. Плюнул под ноги.

— Рью! Сигнал взять врага в кольцо.

Пусть понервничают. Пусть пооглядываются…

— Ойрс, пусть убирают паруса.

Помощник понял. Не надо было объяснять, что убирать паруса нельзя. Нужно лишь имитировать сие действо.

Корабли стремительно сближались. Враги поверили. Ложились в галс, готовясь к абордажу. Но вот только их было — пятеро… Два — впереди, а за ними виднелись ещё три. Первых возможно обмануть. А тех, кто позади — нет…

— Проскочим, — солгала себе Лэйда уверенным голосом.

И вдруг впереди послышался рёв и грохот. «Тарам-там-там, тарам-там, там-там, тарам» — «Команду понял. Замыкаем».

Что?

В смысле «команду понял?» Кто — понял? Сердце скакнуло. Лэйду замутило.

И галеры дрогнули, расступаясь. Все пятеро начали убирать паруса и ложиться в дрейф, готовясь к бою на палубах.

— Что это за нахрен? — уточнил Эйк.

У Лэйды не было ответа. Было только понятно, что, скорее всего, морское чудовище останется голодным.

Девушка снова спрыгнула на палубу, пробежала в нос, замерла, вглядываясь…

Они проскочили. И персичане, неуверенные в победе и не пожелавшие рисковать, молча их пропустили. Последняя бочка плюхнулась позади, как только они миновали все галеры. Освобождённая чайка стремительно заскользила по воде.

Лэйда вглядывалась в туман, в скалы, пока не увидела, наконец, встречный корабль. Чёрная каравелла. Паруса в синих полосах. Носовая фигура — спрут, пожирающий дельфина…

Но…

Не может быть! Как⁈

Лэйда замерла, не чувствуя, как забилось вдруг сердце. И отмерла лишь когда на палубу запрыгнул, щербато щерясь, наглый, зеленоглазый, горбоносый и злой бандит.

— Привет, любимая!

— Берси? Берси!

Хранительница расхохоталась, шагнула к нему, затем бросилась и обняла.

Да плевать, что — мерзавец. Скотина и тварь. Но сейчас этот гад спас её ребёнка. Их с Яром ребёнка.

Капитан Берси — бабник, прожжённый мошенник и разбойник — обхватил её крепкими руками и попытался поцеловать. И получил удар в челюсть.

— Жить надоело? — уточнила Лэйда. — Руки убрал. Радуйся рыбкой.

И сама сделала шаг назад.

— Фу ты-ну ты, — рассмеялся Берси. — Забыла, как мы зажигали?

— На память не жалуюсь. Могу снова зажечь. Спалить к юдарду. Вместе с кораблём.

— А ты повзрослела, детка…

— Детки у тебя будут, когда пасть научишься держать закрытой. Ты откуда здесь? Как? Ты же…

— Сбежал. Разве каменные стены могут удержать Берси?

— Ну, держали как-то… Год или сколько там…

Капитан поморщился.

— Я отдыхал.

Лэйда саркастически хмыкнула. Она любила своих чаек. Воры, мошенники, пираты, скотины, но — отчаянные до бесстрашия, наглые до дерзости. Свои. Надёжные. С ними было легко.

— Я тут местечко нашёл, — шепнул ей Берси. Зелёные глаза сверкнули жадностью. — И как раз береговая охрана догоняет пиратов. Тут недалеко… Одному не потянуть. Подсобишь, солёная принцесса?

Озеро Эйс было столь огромно, что противоположного берега видно не было. Леолия, кутаясь в меховое манто, любовалась отражением беловенчанных гор в тихом зеркале льда. Зеркало это уже трескалось, но лёд всё ещё был прочен и настолько прозрачен, что было видно, как в глубине дремлет вмёрзшая рыба.

— Знаешь, я самой себе кажусь сбежавшей от вышивания девочкой. Когда я была маленькой, мама велела обучить меня вышивке, и её старая фрейлина усердно занималась со мной.

— И ты сбегала?

Эйд — надёжный и громадный — стоял рядом. Леолия прижалась к нему, засунув озябшие руки под его меховой бурнус.

— Сбегала. Меня даже секли. И вот сейчас у меня такое же чувство: ворованного счастья и предстоящего наказания. И немножко стыда.

Муж прижал её к себе.

— Иногда совесть — это зло, — заметил. — Я боялся, что ты не поедешь со мной.

— Почему? Я не смогла бы без тебя, Эйд. Даже если бы не поехала сразу, всё равно бы потом приехала… Мне безумно стыдно, что я оставила такой груз на Уля. Он очень молод и иногда наивен… И всё равно я б не смогла без тебя.

— Наш сын — умнейший человек в Элэйсдэйре, — возразил Медведь. — Но не сказать, что я этим горжусь.

Леолия запрокинула голову, вглядываясь в его подбородок и пытаясь понять странные слова мужа. Не поняла. Вздохнула.

— Сейчас, когда эта странная ситуация с Альдо… Бедный Уль…

«Такой же бедный, как кот, поймавший мышь, — мрачно подумал Эйд, но промолчал. — И, милая, пусть лучше тебя замучает совесть, чем ты станешь такой же мышью. А я, слепой и слабый, не смогу тебя спасти…».

Возможно, герцог был единственным человеком, догадывавшимся, чего добивается златокудрый принц. Впрочем, уже некоронованный король, если говорить прямо. Вот только Лео любила сына. С той нежностью, с которой зачастую мать любит самого младшего, недолюбленного, болезненного ребёнка. И плевать, что Уль уже давно не ребёнок. Что страшнее найти человека сложно. Настолько безжалостно умеющего добиваться собственных целей.

«Я не хочу тебя терять. Только не тебя, Лео».

Пламя выжигало душу, сердце, лёгкие. Шэн задыхался от боли, но продолжал бежать. Падал, поднимался, хрипел, задыхаясь. Сайя, лёгкая, сверкающая, язычком огня кружилась перед ним.

— Шэн… Какой ты неуклюжий, — смеялась она. — Поймай меня!

Она снова оказалась совсем рядом, но едва он протянул руку, и Сайя оказалась вдали. Шэн упал прямо в бушующее пламя. Замер, тяжело опустившись на одно колено. Мир шатался. Сайя затанцевала рядом.

— Почитай мне стихи, — капризно потребовала она. — Ты же любишь их… Что-нибудь возвышенное и печальное…

У него в голове даже мыслей от боли не осталось, не то что стихов. Шэн застонал. Распахнул руки и упал на спину, погружаясь в невыносимое пламя.

— Шэн! — звонко крикнула Сайя. — Не смей сдаваться! Я хочу стихи…

Боль. Огонь. Тьма. Ночь…

Шэн выдохнул, грудь выжигало пламя. Вместо воздуха — огонь.

— Шэн!

Ночь… Звёзды… Тишина…

«Воды, — мелькнула мысль. Шэн застонал. — Мне нужно воды…»

Он посмотрел в алое, пылающее небо. Тучи… Где они? Хотя бы одна…

— Тучи, — прохрипел, — плачут о тебе…

— Красиво, — Сайя села ему на грудь, обжигая. — А дальше?

—… услышать тихой ночью, как тучи плачут о тебе, — прошептал Шэн и вздрогнул.

— Шэн?

— Прости.

Шёлковые волосы, серебрящиеся в лунном свете. Пронзительно-печальные, испуганные серые глаза. Как тучи… Тревога.

— Шэн?

— Прости. Я должен вернуться.

— Ты не можешь, — возразила она. — Ты умер, Шэн.

Он коснулся испуганно замерцавшего огонька пальцем.

— Прости. Я должен убедиться, что с ней всё хорошо.

— Ты не можешь…

Шэн подогнул ногу, опираясь рукой об огонь.

— Шэн! Она же сказала, что любит его!

— Знаю.

Нога дрожала. Её пронзала судорога, но Шэн всё равно упёрся и начал медленно подниматься.

— Шэн!

Он встал. Пошатнулся. Медленно обернулся назад. За ним простирались чёрные, как ночь, горы. Молнии вспыхивали над их вершинами.

Джайри.

— Шэн, это невозможно, — горько прошептала Сайя. — Если бы каждый, кто хочет вернуться…

Шэн не стал слушать. Он просто шагнул назад.

Он дал слово.

Когда Шэн раскрыл глаза, то увидел над собой паутинку. Она дрожала — паук деловито пеленал какое-то насекомое, уже так основательно закрученное в липкую нить, что нельзя было догадаться какое. За паутиной виднелся потолок. Белёный, деревянный.

Определённо, это не дорога, где Шэн упал.

— Очухался? Ну ты силён! — хрипло рассмеялся кто-то рядом.

Шэн с трудом перевёл взгляд. Голова раскалывалась. Мир перед глазами расплывался и пламенел. И всё же Шэн увидел мужчину в чёрной одежде, который стоял на руках и насмешливо смотрел на раненного.

— Думал — подохнешь, — честно признался наблюдатель хрипловатым голосом. — С такими ранами не живут.

Перекувыркнулся. Стал на ноги. Тряхнул лохматой головой и ухмыльнулся.

— Так Джайри или Сайя?

— Что? — переспросил Шэн.

— Ну, видишь ли, тебя нашёл мой лошавас. Они вообще издалека чуют падаль. Хотел сожрать, но я решил глянуть сперва. Уже решил было, что и хрен с тобой, но тут ты пробормотал «Джайри». А это, видишь ли, с некоторых пор весьма любопытное имя для меня. Пришлось впрячься. Нанять людишек, чтобы аккуратно перетащили тебя, найти целителя… Демоны лесные! Да я сам ухаживал за тобой, как родная бабушка! А, что б ты понимал, я не бабушка. Однажды подобный опыт у меня был, но, не скрою, намного приятнее. Потому что груди у тебя, конечно, нет. То есть есть, но не такая. И тут вдруг «Сайя»!

Шэн выдохнул и снова закрыл глаза.

— Э-э! Не смей даже, — предупредил спаситель. — Сначала ответь: ты знаешь, куда делась Джайри?

Шэн снова открыл глаза.

— Я отдал её.

— Ну и дебил. А кому?

— Ульвару.

— Трижды дебил. Чай будешь?

— Да.

Спаситель исчез. Он перемещался так быстро, что глазам Шэна стало больно. Появился так же внезапно. В руках держал объёмную кружку.

— Ты — Белый дракон Тивадара?

Кружка коснулась губ, и Шэн стал жадно пить. Пламя никуда не делось. Оно полыхало в груди.

— Скрываешься? — рассмеялся хриплый голос. — Я видел твою татуировку. Вопрос был риторический. Твой князь мёртв. Молокосос Эвэйк жаждет твою голову. Причём, заметь, туловище ему не нужно. «И что мне теперь делать?» — спросишь ты. Ну, спроси.

Шэн снова посмотрел незнакомцу в лицо. Злое, насмешливое.

— Что мне теперь делать? — послушно повторил вопрос.

— Я, Джерго, Ветер Севера, приглашаю тебя в Край ветров, — торжественно ответил спаситель. — Обещаю тебе защиту, спасение и… М-м, что там ещё обещают?

— Хлеб и кров, — подсказал Шэн.

— И мясо, — согласно кивнул Джерго. — Ну как? Роскошное предложение, по-моему.

Шэн усмехнулся. Закрыл глаза и потерял сознание.