Побеждаю и сдаюсь (СИ)

Глава 28 Дракон и Север

Тивадар раскрыл глаза. Голова гудела, во рту, казалось, поселилась растрескавшаяся пустыня. Нестерпимо хотелось кого-то убить. Он приподнялся на локте, а затем тяжело сел. Рядом лежало что-то мягкое, темноволосое. «Шэйла», — вспомнил князь.

Воспоминания о ночи постепенно возвращались, пробуждая новую волну ярости.

— Доброе утро, князь, — внезапно слева раздалось насмешливое. — Как самочувствие?

Тивадар медленно обернулся. Свет, заливавший зал, резал глаза.

На подоконнике, в оконном проёме сидел молодой мужчина в чёрной одежде, расшитой серебром, и смотрел на князя. Тёмные, растрёпанные волосы, гладко выбритое лицо, с той синевой, которую обычно оставляет тёмная щетина. Синие глаза с насмешливым, недобрым прищуром.

— Ты кто? — мрачно спросил Тивадар, вспоминая, где оставил оружие.

— Твоя смерть, — хрипло ответил наглец и спрыгнул с подоконника. — Принц Ульвар собственной персоной.

Тивадар встал. Он вспомнил: сабля осталась в купальне.

— Ульвар светловолос, — возразил зло.

Брюнет хмыкнул:

— Портреты врут, ты ж понимаешь. Преукрасили меня. Саблю ищешь? Тут тебе не повезло, да. Жены, кстати, тоже нет — я проверил. Не знаешь, куда она делась?

Тивадар глухо зарычал.

— Ну нет — так нет.

Шэйла открыла глаза и тоненько взвизгнула. Вскочила, схватила платье и замерла, растерянная и напуганная. Убийца ухмыльнулся:

— Можешь покричать. Давно женщин не убивал. Голых.

Девушка покраснела, натянула платье и спряталась под стол.

— Уже не так интересно, но сойдёт.

Грохнуло. Это Тивадар внезапным движением бросил в Джерго стул. Однако Ветер успел уклониться, и оконное стекло разлетелось в дребезги.

— Почти попал, — ухмыльнулся. — Я думал, ты сейчас в дракона превратишься… Видно, врут легенды.

— Нападать на безоружного подло! — пискнула Шэйла из-под стола.

— Да ладно? — удивился Джерго и пошёл на Тивадара.

И тут князь вспомнил: сабля есть в гербе на стене справа. Тивадар легко отшвырнул массивный стол, замедлив движение убийцы, добежал до доспехов, вытащил оружие и развернулся лицом к «гостю». Ухмыльнулся. Бодрое начало дня.

Первый бросок убийцы Дракон отбил. При отражении второго ранил нападавшего в плечо, но Джерго перекинул саблю в левую руку и резким взмахом вспорол живот жертвы. Тивадар по инерции махнул саблей, но тут же рухнул на колено, прижав к ране руку.

— Вот женщины жестоки, да? — участливо спросил Джерго. — А ещё слабый пол…

Мир шатался, наливаясь кровь. Тивадар вскочил и вновь сделал выпад. Убийца успел отпрянуть. Реакция у него была как у кошки.

— Всё злодейство ради них совершается, — вздохнул Джерго меланхолично, а затем одним ударом отрубил смертельно раненному голову.

Северный ветер уважал мужество. Поэтому проявил милосердие.

Шэйла завизжала. Однако, увидев, что убийца оглянулся и посмотрел на неё, зажала себе рот обеими руками. Джерго снял с мёртвого пояс, подошёл к девушке, молча стянул её руки за спиной, а затем сделал кляп. Провёл рукой по щеке.

— Спокойно, милая. Мальчишки просто немного подрались.

Запрыгнул на подоконник, залез на стену и ловко пополз по каменной кладке. Быстро и легко вскарабкался до крыши, перехватился, подтянулся на пальцах, забросил своё тело на черепицу, пробежал на конёк и замер, разглядывая прекрасный вид на горы.

— Надеюсь, Иштван, ты будешь доволен, — мрачно проворчал, щуря потемневшие глаза. — Фиг его знает, где сейчас Джайри. Надеюсь, сбежала сама.

Джерго злился. Всё шло не по плану, и это бесило. Он понятия не имел, где сейчас искать сестру жены. «Надо было в гости к Ойвинду заглянуть на обратном пути», — осознал он. А потом махнул рукой: ну и хрен с ним. С какой это радости Северный ветер будет дуть на побегушках Южного? Да ещё и бывшего Южного…

Джерго сел и скатился по склону черепичной крыши, перемахнул на стену, благо она была высокой и находилась почти впритык к углу замка.

Ночная стража дремала на рассвете. Даже те, кто бодрствовал уже стали рассеянными.

Ветер увидел вдалеке мышастую лошадку с всадником, въезжавшую в лес. Хмыкнул.

— Ну и мне пора, пожалуй, — пробормотал, зевая.

А потом соскользнул вниз по стене. Крепостные стены обычно не были строго отвесными, но Джерго всё равно на всякий случай воспользовался собственной верёвкой, обвязанной хитрым узлом вокруг зубца. Оказавшись внизу, дёрнул и верёвка упала ему в руку. Убийца аккуратно смотал её и пошёл в лес шагом, не оглядываясь. Он мог бы призвать коня, но решил не привлекать к себе лишнего внимания.

Шэн рубил ветви и думал. Он пытался взять эмоции под контроль, но они бунтовали, как мятежные кони. Или как океанские волны.

Он нарушил обет.

Он украл жену у брата.

Он переспал с чужой женой. С женой собственного князя.

Мужчину трясло, и впервые за долгое время рассудок не мог взять вверх над чувствами. Наконец, выронив широкий нож, Шэн сполз по стволу дерева вниз и схватился за голову. Его подташнивало от избытка противоречивых переживаний.

«Что я сделал не так? — мысленно кричал он себе. — Когда я поступил неправильно?».

Украл Джайри у Дара. Это был верный поступок? Да, безусловно. Он повторил бы его снова. Золотой дракон растоптал бы принцессу, уничтожил бы её и сломал окончательно. Как Силард Сайю. Кража была правильным решением, хоть и против закона.

И Шэн не мог не лечь с Джайри… Это было прелюбодеянием, но так было нужно. Шэн понимал, что… Да, нужно, но… Он ведь и сам хотел этого, не так ли? Вот уже несколько дней он грезил Джайри.

«Я не обманываю себя?» — спрашивал Шэн, и не мог найти ответа на этот вопрос.

Он встал, рубанул ветку и снова замер. Снова без сил прислонился к дереву. Давно ему не было так плохо.

«Это неважно, — наконец решил он, — она всё равно не вернётся к Дару. И рано или поздно ляжет с Ульваром». И яростно рубанул ещё одну ветку.

«Это всё я сделал правильно, — мрачно продолжал размышлять он. — Но это было лишь следствие. Выбор при отсутствии выбора. Я бы не поступил так, если бы Дар не превратился в чудовище. Положим. И всё же я что-то сделал не так, раз потом у меня уже не осталось выбора».

Что-то было совсем не так.

Шэн не страдал ложным чувством вины. Убив Сайю, он не испытывал угрызений совести. Тем более не вызывало внутренних противоречий убийство Силарда. Тогда в чём он виноват?

Мужчина собрал ветки и принялся рубить их на дрова. Он перебирал собственные воспоминания, взвешивая их. «Я мог догадаться о том, чем всё закончится? Могло ли случиться иначе, чем случилось? Могло… Тивадар мог заехать в крепость, и я бы отдал ему письмо… Или я мог остаться в Гнезде и встретил бы князя. Я бы смог его удержать…».

Мог бы… Всё могло случиться иначе, но…

«Джайри никогда не стала бы той женщиной, которую хотел видеть Тивадар, — внезапно осознал Шэн и замер. — Я ошибся не сейчас, а тогда, когда её украл».

Воровать женщин было обычным делом для кочевников. Все знали, что сердце у женщины мягкое и переменчивое. Нужно просто быть нежным и властным с ней, и со временем женщина тебя полюбит. За всё остальное отвечает муж. Потому что женщина отвечать за себя не может в силу ветреной натуры, но…

Вот только Джайри умела отвечать за себя. Умела принимать решения и добиваться поставленной самой себе цели. Маленькая, нежная, хрупкая, как цветок. Из металла. Про неё говорили, что она — любовница принца Ульвара. И Шэн вспомнил, как она целовала его в первый раз, приняв во сне за своего возлюбленного. Но Джайри не была любовницей принца… И вряд ли потому, что не захотел он.

— Сгорая, не сгораю, — прошептал Шэн задумчиво, — и, плавясь, каменею лишь…

Он должен был понять, что ничего не получится уже тогда, когда она обернулась, прямо заглянула в лицо похитителя и чётко сказала, что не будет кричать.

— Я был слеп и глух… Хуже: я хотел быть слепым и глухим. Видя, не видеть.

«Ты возомнил себя богом», — зазвенел в памяти крик Джайри.

Шэн выдохнул, подобрал дрова, связал их и закинул на плечо. Страдать — это прекрасно, но не тогда, когда от тебя зависит жизнь другого человека.

«Я обо всём этом подумаю потом», — решил он и направился к пещере.

Надо выспаться. Надо собраться с силами: предстоял дальний и опасный путь. Какой толк Джайри в его мыслях и терзаниях? Сейчас ей нужна его голова, внимательность и сила…

Девушка лежала, скрючившись под двумя плащами, и тихо плакала во сне. Шэн добавил дрова в огонь, оставшиеся поставил сушиться, лёг рядом с беглянкой и осторожно, чтобы не напугать, прижал Джайри к себе, согревая. И она доверчиво прильнула, обвила мужчину заледеневшими руками, ещё раз всхлипнула, а потом задышала тихо и ровно.

Джайри снова снился лабиринт. Холодный и сырой. Девушка бежала по нему, скользила и падала. Плакала и звала кого-то, сама не понимая кого. Её колотило от страха, как будто позади что-то тёмное и страшное наступало.

И вдруг лабиринт исчез, и Джайри стало тепло. Она приникла к этому чему-то тёплому и оказалась верхом на коне. Дул степной ветер, насыщенный травами. Коротко вскрикивали орлы над головой, а под девушкой мчал конь, высоко вскидывая ноги в белых носочках. Джайри засвистела, подняла руку в грубой перчатке, и на неё спикировал сокол. А вокруг простиралась степь — безграничная, вольная, как сама свобода… И конца и края нет…

— Джайри, — тихо позвали её, — нам пора.

Девушка открыла глаза. Вокруг царила темнота. Шэна она скорее почувствовала, чем увидела.

— Мне снилась степь. Это странно, ведь я никогда не была в настоящей степи… И травы, как волны, и небо огромное, бесконечное…

— Осенью трава выгорает на солнце, и от сотен копыт поднимается пыль, — задумчиво ответил Шэн. — Всё вокруг теряет чёткие очертания, становится зыбким, и солнце играет в мареве. Нам пора. Никто не будет искать нас ночью, а, значит, нам нужно уйти как можно дальше. Я уже всё перенёс наверх, осталась только ты.

Джайри хмыкнула. Странно, но память словно закрыла дверь в чулан, где хранились страшные воспоминания. Как будто прошедшая ночь была лишь сонным бредом.

— Я обвяжу тебя верёвкой и подниму наверх. Твоя задача — не удариться о стены…

— Я могу сама залезть. Ты даже не подозреваешь, как много всего я умею сама.

Шэн ответил не сразу:

— Верю. Но, пожалуйста, давай поступим так, как я предложил. Иначе я буду за тебя бояться.

— Ты умеешь бояться? — удивилась Джайри.

— Умею. Я давно бы погиб, если бы не умел.

— Хорошо.

Он стал обвязывать её, причём не вокруг одной талии, как думала девушка. Хитрым узлом Шэн провёл верёвку между её ног, и, когда он коснулся девушки рукой там, Джайри вздрогнула, словно её пронзило что-то мучительно тёплое, но приятное. Когда Шэн закончил, она прильнула к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы. Он ответил, и голова закружилась так сильно, что пришлось схватиться за его плечи.

— Джайри, — прохрипел Шэн, и девушка вздрогнула, не узнав его голос, — нам…

— Знаю. Ты считаешь меня испорченной?

— Нет, — он шумно выдохнул. — Я считаю тебя женщиной. Самой умной и храброй из тех, кого я встречал. А сейчас сядь, пожалуйста, вот сюда. И держись за камень. Мне придётся лезть поверх твоей головы.

Джайри всё же ударилась пару раз, пока он её поднимал: плечом и коленкой. Зато, когда, наклонившись, он вытащил её, перехватив под плечами, в лицо подул свежий воздух. Джайри запрокинула лицо вверх и рассмеялась звёздам. Свободна… Девушка вдруг ярко осознала это. Впереди её ждёт много трудностей, но она с ними разберётся. Потом. Обязательно разберётся.

Шэн засвистел, и через некоторое время в тишине раздался топот копыт.

Мужчина обернулся к Джайри и принялся развязывать верёвку вокруг её тела. И снова девушку обдало жаром. И тут она почувствовала, что его пальцы дрожат. И улыбнулась с неожиданным торжеством. «Значит, я не одна плавлюсь».

— Шэн, — прошептала, задыхаясь, — поедем со мной в Серебряный щит… Если удастся расторгнуть брак с Тивадаром, я… Давай поженимся? Я никогда не хотела становиться любовницей Уля. И по-прежнему не хочу. Ты мне нравишься, и я тебе нравлюсь, и… Да, я не скрою, герцогом ты не будешь. Я не отдам тебе свой щит, но…

Она не сразу поняла, что это за странный звук. Решила, что чихнула лошадь. Но потом Шэн закашлялся, и, не выдержав, внезапно расхохотался уже откровенно. У него был негромкий смех, но очень заразительный. И всё равно Джайри обиженно отвернулась.

— Прости, — прошептал Лис, притянув её к себе. — Просто до тебя ни одна девушка не делала мне предложения выйти за меня замуж. И я не слышал, чтобы кому-нибудь их делали.

Он ткнулся лицом в её макушку, затем подхватил и посадил на побежавшего коня, взлетел позади. Джайри продолжала сердиться. И сердилась, пока они не выехали из леса, и не увидели Золотое гнездо в лунном свете. Девушка невольно плотнее прижалась к груди всадника. Ей вдруг стало холодно. Шэн закутал их обоих в плащ и пустил лошадь галопом. Замок был далеко, и Джайри понимала, что с его стен в темноте ночи их силуэт было не различить, и всё равно затаила дыхание. И выдохнула только, когда Гнездо дракона исчезло с глаз.

Обернулась к нему, вглядываясь в лисьи глаза:

— Шэн, я не хочу с тобой расставаться, — призналась честно. — Но и в степь ехать я не хочу… Вот это… целыми днями одно и тоже: он пахал, а она пряла, или чем там кочевники занимаются — это не моё. Я люблю мой щит, мне нравится быть его хранительницей. Думать о многом: о новых крепостях, обороне, о морской торговле и дорогах. Решать вопросы гильдий. Участвовать в Совете щитов. Мне нравятся наши балы и праздники. И одежда. Даже корсет, который придаёт талии особенную тонкость. Мне нравится борьба разумов, кто кого перехитрит. Мне скучно будет в шатре среди табунов.

— Понимаю, — отозвался он. — Ты — другая.

Джайри снова рассердилась:

— Шэн, — резко прошипела она. — Я говорю с тобой откровенно и искренне. Мои слова могут дать тебе повод презирать меня, но…

— Почему? — удивился Лис.

— Что — почему?

— Почему презирать?

— Неважно. Важно то, что ты по-прежнему скрываешь от меня свои эмоции и мысли. И это ужасно меня злит!

Некоторое время она слышала только цокот копыт. Вокруг простирались каменные склоны, валуны и камни, да где-то на севере светлели вершины гор.

— Я не привык говорить мысли, — признался наконец Шэн. — Это сложно. Джайри, мне трудно сейчас принять твоё предложение. Отказать тоже трудно. Я должен отвезти тебя, вернуться и разобраться с Тивадаром.

— Он тебя убьёт!

— Возможно. Или я его. Но так, нерешённым это оставлять нельзя. Это дело чести. Если останусь жив, то приеду и тогда мы всё с тобой решим.

— Почему у тебя всегда всё так сложно? — сумрачно поинтересовалась Джайри.

Шэн долго думал, а затем ответил:

— Крепость можно построить, навалив вокруг дома камней. А можно всё измерить, рассчитать ходы и переходы. Понять, откуда придёт враг и как будет действовать. Подумать, как обеспечить защитников едой и водой… Жизнь не проще крепости.

Джайри хмыкнула.

Остановились они днём, когда солнце уже высоко стояло в небе. Улар въехал в небольшую рощицу, Шэн спрыгнул, помог слезть Джайри. Нарубил веток, снял с них веточки, сложил, накинул попону, а сверху — свой плащ. А затем нарубил большие ветви и устроил костёр. Из трёх сучьев сделал что-то вроде шалаша, на который скинул свою куртку и развесил так, чтобы она укрывала от солнца лежащего на хворостяном ложе.

— Спи, — сказал мягко, — я приготовлю еду…

— Ты уходишь?

— Не тревожься, я…

— Сделай мне лук. Или дай оружие какое-нибудь.

Шэн кивнул. Отрубил ветку тиса, обстругал, вытащил из кармана тетиву. Ножом же сделал стрелы. Наконечники у него оказались в одном из карманов. Вообще, на его штанах карманов было бесчисленное множество.

— Ты всегда это всё носишь с собой? — удивилась Джайри.

Шэн снова кивнул. Согнул лук, натянул тетиву, попробовал. Протянул вместе с собственной саблей Джайри. Затем вытащил небольшой нож и тоже отдал ей.

— Я скоро.

Шэн ушёл достаточно далеко и принялся ставить силки на кроликов. Предстояло ещё выкрасть для Джайри лошадь, и это был сложный вопрос: с одной стороны, им было бы лучше держаться подальше от городов, замков и вообще людей. С другой, там, где нет людей, нет и лошадей. А время для дальних выпасов ещё не пришло. И, конечно, можно было оставить Джайри одну, и сходить за лошадью самому, но… Шэн боялся оставлять девушку. Ему и сейчас казалось, что с ней непременно что-то случится плохое.

Но случилось не с ней.