Побеждаю и сдаюсь (СИ)

Глава 20 Уязвимость сильных

Лэйда не любила лошадей. Некоторые поэты деревянными конями называли корабли, но Морская герцогиня всегда морщилась от таких стихов. Впрочем, поэзию она тоже не жаловала. Но лучше уж скакать верхом, чем трястись в карете. Меняя коней на каждой переправе, герцогиня сразу же отправлялась в путь, поражая спутников железной волей. Она казалась не человеком, и тем более — не женщиной. Ни отдых, ни еда, казалось, ей были не нужны. По крайней мере, так, возможно, думали окружающие.

Сама же девушка знала, что гонит её вперёд.

Ей пришлось сделать лишь одну остановку: с неба повалил снег и дальнейший путь стал слишком опасен. И Лэйда рычала и металась по комнате трактира, проклиная всех богов за задержку. А потом рухнула и проспала до самого утра. Утром напуганные боли смилостивились: снег ровной полосой сверкал на солнце. И Лэйда снова вскочила на коня…

Она влетела, не разуваясь, не тратя времени на то, чтобы очистить сапоги от снега, в холл, промчалась по каменной лестнице и вихрем ворвалась в самое светлое место Берлоги — кабинет герцога. Яр сидел за столом, опершись на руки, лицо его было тёмным. Видимо, не спал всю ночь. Медово-карие глаза вспыхнули было радостью при виде жены, но тут же потухли.

— Яр! — заорала Лэйда. — Какого юдарда киснешь? Почему нет вина, девок и музыки?

Шуточка была вполне в духе герцогини, но муж даже не улыбнулся. Прищурился.

— Тебе письмо, — сказал, как будто ворочая камни, и кивнул на жёлтый лист бумаги.

Лэйда удивилась, схватила документ, пробежала глазами. Расхохоталась.

— Вот Берси… Вот гадёныш! Кстати, Яр, теперь, когда Эйд не у дел, может Уль вернёт мне моего мерзавца?

Какая-то волна прошла по лицу Медведя, но Лэйда не заметила. Она была настолько счастлива, что всё вокруг освещалось её собственным счастьем.

— Думаю, нет, — тяжело ответил Яр, откинулся на спинку кресла и прямо посмотрел на жену. — Твой… Берси грабил Серебряный щит. А это — земля уже не твоей юрисдикции…

— Зато Берси — моей юрисдикции, — гневно прорычала Лэйда. — Согласно древнему закону, Хранитель Морского щита сам судит своих чаек. Сам награждает и сам карает…

— Берси не за что награждать, — глаза Яра всегда темнели в минуты гнева. — Он подонок и негодяй…

— Да, — Лэйда рассердилась. В самом деле, какого юдарда Яр на стороне тех, кто против неё? — Подлец, мерзавец и негодяй. Но это — мой мерзавец…

Яр резко вскочил. Глаза его стали совсем тёмными.

— Твой? Почему ты так за него бьёшься?

Лэйда могла бы сказать, что дело не в Берси. Совсем не в нём, а именно в праве морских герцогов, в покушении на это право. В том, что — спустишь один раз, позволишь короне покарать преступника, которого должна карать сама, а затем оглянуться не успеешь, как будешь жить по указке королевы. Или короля.

Но тут Яр внезапно хрипло процитировал:

— «Целую твои ножки и то, что между ними»? Поэтому?

Лэйда задохнулась от бешенства.

— Да, я читал письмо, предназначенное тебе, — мрачно признался Медведь. — И даже не собираюсь просить за это прощения…

— Именно поэтому! — прошипела Лэйда вне себя. Её вдруг захлестнул шторм обиды. Яр? Яр её подозревает? В… Фу, какая гадость! — Именно из-за ножек!

На миг она пожалела о своих словах, когда увидела, как в любимых глазах появилась невыносимая боль.

— И давно он любит твои ножки? — холодно поинтересовался Яр.

Будь на месте Лэйды любая другая девушка, она бы призналась: «Милый, так это было ещё до наших с тобой отношений!». Но это была Лэйда.

— Пойди и спроси его сам, — насмешливо процедила она.

Его подозрения оскорбляли её, возмущали до глубины души. Тем более, сейчас… Это было несправедливо и подло. Неожиданно подло для её благородного мужа. Яр прищурился, губы его сжались в линию.

«Да как он может всерьёз думать про меня такое⁈»

— А та карета, что выезжала из замка, это была твоя любовница?

Медведь мрачно взглянул на жену.

— Не вижу смысла тебе отчитываться.

— А, значит, тебе можно? Ну, конечно, ведь мужчина не может долго без женского тела!

«Что я несу! Богиня, останови меня…». Но Лэйду действительно понесло, как каравеллу на скалы. Ей было больно, и хотелось ударить в ответ. Ударить как можно больнее. Яр пристально смотрел на жену, и его родное лицо становилось чужим.

— Я попрошу Уля отдать тебе твоего… Берси, — холодно процедил он.

«Да нахрен мне этот Берси⁈» — хотела заорать Лэйда, но вместо этого бросила презрительно:

— Я сама его выкраду. Если нужно будет взять штурмом Шуг — я возьму Шуг штурмом. Чего не сделаешь ради любимого мужчины! А твоего Уля повешу на ближайшем дереве.

Это было настолько через чур, что даже Яр, кажется, что-то понял. Он закрыл глаза, выдохнул, открыл.

— Лэйда, остановись. Успокойся, давай….

— Я спокойна! — заорала герцогиня и опрокинула стол. — Я охрененно спокойна, Яр!

Бумаги взлетели в воздух и упали. Яр проводил их взглядом, перешагнул через столешницу.

— Лэйда, давай…

— Не давай! — она ударила его. Сначала кулаком в лицо, а затем коленом в пах. — Ну что, нравится тебе мои ножки?

— Л-лэйда! — зарычал Медведь.

Он согнулся на полам, но почти сразу медленно разогнулся, и глаза его стали совсем чёрными. Девушка неожиданно для себя струхнула. Изо всех сил постаралась не подать виду и лишь гордо вскинула голову. Яр прохрипел:

— Никогда больше не касайся меня…

Она сглотнула. Возможно, Яр хотел сказать «не бей меня» или более благородное «не поднимай на меня руку», но…

— Даже и не подумаю, — прошипела герцогиня. — Ты — отвратительный ублюдок Яр.

— Уйди. Пожалуйста, — тяжело выдохнул Яр.

И тогда Лэйда испугалась по-настоящему. «Да что это с нами?» — беспомощно подумала она. — Акула мне в корму…«. Ей до безумия захотелось шагнуть к нему и сказать: 'Прости. Прости меня, я…», но Медведь отвернулся и повторил:

— Уходи.

— Да пошёл ты нахрен! — прорычала Лэйда, развернулась, опрокинула по пути стеллаж с документами, рванула из комнаты и вылетела в коридор.

Её душили слёзы обиды и ярости. Всё было как-то не так, совсем не так, как она представляла, когда стремительно скакала сюда.

— Ваша светлость?

Слуга попался совсем не вовремя. Лэйда послала его по тому же адресу, что и мужа.

Она выбежала во двор, чувствуя, как в глазах закипают слёзы, а мир расплывается. Лэйда не плакала. Никогда. Ни разу в жизни. Ну, почти…

Девушка даже на миг остановилась у коня, ткнулась в его тёплую взмыленную шкуру мокрым лицом. Но Яр не выбежал следом. Он даже не распахнул окно и не крикнул что-нибудь… хоть что-нибудь.

Тогда Лэйда запрыгнула в седло и бросила коня прочь.

Она так и не призналась ему, что ждёт ребёнка…

Яр, скрючившись от боли в паху, лежал на полу. Лэйда умела бить. Медведю было невыносимо плохо. Волна горя и обиды заливала его, но рассудок пытался напомнить о своём присутствии. Хорошо, что жена послушалась и ушла. Яр никогда не подозревал в себе столько безудержного гнева. Ещё минута, ещё слово, и он мог бы её ударить…

Осознать это было страшно. Никогда в жизни Ярдард не ударил ни одну женщину.

«Надо успокоиться, — твердил себе принц. — Нам всем стоит успокоиться и разобраться в этой ситуации…»

— Ну что там с Альдо? — устало спросила королева. — Разобрался в этом недоразумении?

Ульвар озабоченно посмотрел на королеву. Они гуляли по залитому солнцем саду, аккуратно переступая через лужи. Сегодня вновь потеплело. Приближалась весна.

— Ты удивишься, но нет, мам. Под пытками дворецкий показал, что во дворце Южных герцогов говорили о свержении монархии. Якобы Альдо говорил своим лордам: «Тэйсголинги закончились на королеве Леолии. А новые принцы по отцу — Шумэйсы. Почему престол должны наследовать дети именно Медвежьего щита? Южный — древнее и раньше стал щитом Элэйсдэйра».

— Бред какой-то…

— Я тоже так думаю. Нет, мы с тобой знаем, что удар сзади всегда наносят те, кому мы доверяем, но… Нет, Альдо слишком туп для подобного. Мам, я должен признаться: Эйдис действительно была моей фавориткой, и… Ну да, конечно, мы делили ложе. Но это было пять лет назад! Об этом знал весь Элэйсдэйр, уверен. Мы расстались, когда Эйдис стала невестой Альдо… Неужели он решил отомстить за давние обиды? Не припомню за ним мстительности… Да и глупо жениться, зная прошлое невесты, чтобы потом за него мстить.

Леолия ошарашено посмотрела на него.

— Ты спал с внучкой Шёлкового щита?

— А почему нет? — Ульвар пожал плечами. — Мне было девятнадцать. Мам, ты никогда не была здоровым девятнадцатилетним парнем, тебе этого не понять.

— Не говори мне о таких вещах, — поморщилась королева. — Ну, и что теперь делать?

— Я велел арестовать тех лордов, которых назвал дворецкий. Не думаю, что Альдо был главой заговора. Он скорее похож на ребёнка, которому дали подержать горящую веточку, и он тыкает ей в шторы… Да, мам, я помню про тот случай, поэтому и говорю. Но тут что-то определённо есть…

— Ювина…

— Ты прости, но я отдал приказ отстранить её от управления щитом. Я послал ворон в Южный щит, в том числе и ей. Уверен, что герцогиня даже не в курсе про то, что делали лорды за её спиной, но… Порядок есть порядок. Пока идёт следствие…

— Ты даже не посоветовался со мной!

Медовые глаза королевы загорелись яростью. Ульвар потупился.

— Прости. Мне так не хотелось отвлекать тебя от общения с мужем… Вы так нечасто видитесь. А реагировать нужно было срочно. Там порядка десятка лордов замешено. Ты же понимаешь: если нити заговора тянутся в Персиковый султанат…

То это — война. Предательство на юге. Вступление войск султана в Южный щит. Леолия прекрасно это понимала и не могла не признать, что сын прав. «Видимо, действительно нельзя совмещать брак и трон», — с горечью подумала она. Посмотрела в расстроенное лицо наследника, сделала над собой усилие и улыбнулась.

— Спасибо, Уль. Знаешь, вчера отец… Герцог собирается через три дня ехать в Медвежий щит.

— Надолго?

— Совсем.

Лицо принца вытянулось.

— Но… вы же тогда совсем перестанете видеться, — растерялся он.

Королева усмехнулась.

— Может, я отправлюсь с ним? Отрекусь от престола, ты станешь королём, а я уйду на покой? Как тебе такая мысль?

Ульвар рассмеялся:

— Ну нет, мам. Ты — прекрасная королева. Отец всегда гордился тобой. Да и между мужем и Элэйсдэйром ты… Скажем так, не бросишь Элэйсдэйр.

«И тем самым брошу Эйда», — внезапно поняла Леолия. В горле вдруг начал набухать ком. На глазах выступили непрошенные слёзы.

— Ма-а-ам? — Ульвар взял королеву за плечи и с тревогой заглянул в её лицо. — Мам, ну ты чего… Ну, давай, я поговорю с отцом. Пусть отменит свою идею. Скажу ему, что он тебе нужен… Он же всегда был рядом и всегда поддерживал тебя…

«А я его готова бросить в сложную минуту…»

— В конце концов, в щит всегда можно съездить вдвоём, когда станет не так напряжённо и…

«То есть, никогда».

— Спасибо, Уль. Не надо. Мы сами разберёмся.

Сын понятливо кивнул.

— Что с Джайри? — поинтересовалась Леолия. — Удалось выйти на похитителя?

— Пока нет, — Уль вздохнул. — В этом мире я больше всего презираю беспомощность. И беспомощность шёлковых котят меня бесит. Хоть бросай всё и езжай, разбирайся сам. Но я же не могу везде сам? Зачем мне тогда вообще щиты и их хранители?

— Что будешь делать с Серебряным щитом? Сколько Джайри уже нет?

— Уже выслал туда наместника.

Уль усмехнулся. Леолия нахмурилась:

— Тоже вчера? — резко спросила она.

— Нет… Прости, мама, я не пытался покуситься на твою власть… Всё это обнаружилось ночью, и я, признаться, протупил. Забыл про Серебряный щит, пока ты вот не спросила.

«Он неплохо справляется без меня, — внезапно подумала Леолия. — В чём-то даже лучше, чем справляюсь я… Он как Эйд — всё держит под чутким контролем… Пожалуй, я становлюсь ему помехой…»

— Слушай, а что с Запретным островом? — вдруг спросил принц, перепрыгнув через очередную лужу. Обернулся и подал матери руку. — Там развалины стоят… Некрасиво: набережная аристократов, и тут вдруг… такое.

Леолию передёрнуло.

— Ты же знаешь, я не люблю это место.

— Ещё бы… Я вот подумал… Давай там построим тюрьму? Стены готовы, их немного отремонтировать, достроить… Это позволит сэкономить деньги из казны.

— Зачем нам новая тюрьма?

— А ты была в старой? Как давно?

Леолия напрягла память.

— Кажется… Лет двадцать или тридцать назад… Подожди, вспомнила! Двадцать пять лет назад. Эйд как раз собирался пытать герцогиню Джию, если ты помнишь, конечно, ту историю…

Ульвар помнил. Это была одна из любимейших сказок его детства.

— С тех пор тюрьма несколько обветшала, — улыбнулся он. — К тому же, она находится в кварталах бедноты. То есть, при желании кого-нибудь оттуда украсть, можно организовать беспорядки и нападение. На острове посреди Шугги, согласись, это будет сделать трудно.

— Тюрьма посреди города? — засомневалась королева. — Не находишь, что вид из аристократических особняков на стены тюрьмы…

Ульвар рассмеялся.

— Это мне не приходило в голову, мам. Но так идея мне ещё больше нравится. Этакий намёк о том, что король — первый среди равных, но всё же первее. Можно объявить о строительстве цитадели. Уверен, что теперь, когда магический купол больше не защищает столицу, никто не станет возражать против крепости. Ну а там, где военная крепость, всегда может разместиться и тюрьма. И охрана, опять же…

— А денег в казне хватит? Ты университет хотел построить…

— На университет деньги дают щиты. На тюрьму собрать с них деньги было бы сложнее. Понимаешь, у меня сейчас два хранителя в тюрьме… Ну то есть один хранитель и один — будущий. Но мне всё равно безумно неудобно перед ними за состояние помещений.

— И кто второй?

— Нэойос. От собственных наследничков спрятался. Старый хитрец. Котятам, когда они дерутся за власть, в зубы лучше не попадаться. Уж кто-то, а старый кот знает об этом, как никто другой.

Королева вздохнула. Где-то в кустах суматошно чирикали воробьи. Весна всё более и более входила в свои права, повсюду торжествовала жизнь…

— Как же я устала от этого всего! — прошептала Леолия. — Богиня знает, как я устала…

— Мама, ты сильная. Я тобой горжусь.

«Я устала, бесконечно устала быть сильной», — хотелось сказать ей, но она лишь кивнула.

— Хорошо. Если тебе нужна тюрьма — строй тюрьму. Когда-то Запретный остров был для меня настоящей темницей… Думаю, ему это звание вполне подойдёт.

Ульвар заглянул ей в лицо и обеспокоено сказал:

— У тебя круги под глазами. Может сегодня снова пораньше домой поедешь? Ты же знаешь, что можешь на меня положиться.

И она, конечно, должна была отказаться. Но королева малодушно согласилась. Ситуация с Эйдом, с его требованием-просьбой, мучительные колебания, сомнения ужасно угнетали её. А тут ещё эта непонятная история с Альдо. Леолия знала сына Южной герцогини ещё ребёнком, и было как-то дико и странно, что из ребёнка мог вырасти бунтовщик и заговорщик.

«Никому нельзя верить», — мрачно думала Леолия, садясь в карету.

Никому, кроме её Медведя…

Ульвар проводил карету взглядом. Он любил мать. В это было бы сложно поверить, видя, как сейчас он «копает» под неё. И всё же мать наследник любил. И было безумно неприятно, что этот по-настоящему родной, один из двух самых близких ему людей, сейчас стоит на его пути.

«Будем надеяться, что Эйд уговорит её», — мрачно подумал Ульвар.

Изначально план был совсем другим, более растянутым во времени, но пленение Джайри резко сокращало сроки. То, что было рассчитано на месяцы кропотливой работы, необходимо было разыграть в ближайшую неделю. Потому что принц не был уверен, что Джайри продержится так долго. Да и отсутствие послания князя Тивадара о браке с Серебряной герцогиней беспокоило Ульвара.

Почему молчит Тивадар?

Принца злила мысль о том, что Тивадар станет первым мужчиной Джайри. Но с другой стороны… Девственная плева — всего лишь полоска кожи. Какая разница: есть она или нет? Да, по-мужски, конечно, обидно, но…

Куда хуже тот ущерб, что бешенный князь мог нанести душе Джайри. Предположим, в том, что дракон не сломает мятежный дух девушки, Ульвар не сомневался. А вот раны, которые неизбежно оставит на её сердце…

Наследник заскрежетал зубами. Приходилось рисковать, идти буквально по краю.

— Ты — моё слабое место, — прошептал Уль вслух, чего обычно не делал. — Но я не готов отказаться от тебя. И, прости, видимо, никогда не буду готов.

А сейчас пора было снова ехать в тюрьму. Предстоял разговор с Берси…