Побеждаю и сдаюсь (СИ)

Глава 4 Цена глупости

Шёлковый щит встретил её дождём. По-весеннему холодным, серебристым. Всю дорогу Джайри волновалась и лишь усилием воли заставляла себя спать по ночам. Ей всё время чудилось, что Ульвар раскусит их сговор и вышлет вслед погоню. Или… Нет, лично принц вряд ли поскакал бы за ней — травма руки давала себя знать. Но…

И удивилась, ощутив разочарование, когда — не раскусил, не выслал… Задёрнула шторку на окне кареты, привычно отругала себя за разочарование и задумалась.

Итак, шестеро внуков…

Заговор в Шёлке — уловка Ойвинда? Или это — реальность? Насколько вся ситуация вымышлена для взаимовыгодного брака, а насколько — правдива? Лучшая ложь та, которая танцует на каблучках правды. Да и не мог Ульвар использовать лишь один источник, каким бы достоверным тот ни был, а, значит, скорее всего, что-то есть.

Джайри играла ниткой жемчуга, перебирая тёплые перламутровые шарики пальцами. Интересы королевства — превыше всего. Если Ойвинд устраивает заговор… Если хоть правда есть в подозрениях принца… Впрочем, если заговор есть, не обязательно же в нём участвует Ойвинд, верно?

Шёлковый щит располагался на Тинатинском нагорье. Здесь проходил Княжеский хребет, Восточное и Западное плоскогорья и местная, извилистая река Княженка, юрко убегающая к соседям. Но из-за сильного дождя Джайри не могла полюбоваться местными красотами. Это злило. Серебряная герцогиня, с детства поглощённая интригами и придворной жизнью Шуга, мало где была. Исключая, конечно, Королевские земли, Серебряный и Морской щиты.

Внезапно карета начала останавливаться, а затем замерла. Кучер открыл дверь.

— Ваша светлость! Дорогу дальше размыло.

Джайри нахмурилась.

— Надо возвращаться в Тейпис. Городок, который мы проезжали последним, — пояснил кучер.

Напрасно. Пусть и только по картам, но герцогиня прекрасно знала географию. Тейпис был безликой точкой на карте, а вот Двурогий город, или Двурог, куда они должны были добраться — местом, где шёлковые пути разделялись. На северо-запад сворачивала дорога на Шуг, на юго-запад — в Южный щит. Богатый, но небольшой, утопающий в садах город торговцев и всех тех, кто предоставлял им свои услуги: владельцев харчевен, торговых рядов, складов, конюшен, борделей, банд наёмников и так далее.

Возвращаться обратно? Ну уж нет. Время дорого. Очень дорого.

— Возвращайтесь без меня. Потом догоните. Вели Натфари уступить мне коня.

— Вы же не собираетесь ехать дальше верхом? — в ужасе пролепетал русобородый конюх. — Ваша светлость!

— Собираюсь, — хмыкнула Джайри. — Выполняй приказ.

Она захлопнула дверцу, скинула юбки, оставшись в мужских штанах. В дорогу Джайри всегда одевалась так, чтобы ничто не могло помешать ей за несколько минут превратиться в худенького низкорослого парнишку — привычка, унаследованная от матери. Стянула лиф, не став снимать корсета, и как раз успела набросить бархатную кутку с плюшевой подкладкой, когда в дверцу постучали. Раздался густой бас

— Ваша светлость, этот придурок передал мне…

— Всё верно, Натфари.

Она распахнула дверцу, накинула тяжёлый плащ, спрыгнула. И погрузилась в жирную грязь по щиколотки. «Сапоги», — осознала тут же свой промах. Выпрыгивать в туфельках в дождь было неразумно. Пусть даже это были вполне солидные туфли.

Перед ней стоял высокий, суровый мужчина, с шрамом, пересекающим нос и левый глаз. Темноволосый. Лоб тяжело навис над серым глазом и пустой правой глазницей. Нос хищно горбился. Капитан её личной охраны. Лорд Безлюдных земель. Вассал и поданный Серебряной герцогини.

— Это — дурость, — сплюнул мужчина, кривя губы.

Он никогда не заботился об условностях. За это Джайри его и ценила. Ну и ещё за то, что Натфари, казалось, напрочь был лишён такой мелочи, как страх. Год назад лорд уже спасал свою герцогиню, в одиночку представ перед тридцатью разбойниками, окружившими карету, торопящуюся в Шуг. Помнится, Натфари тогда даже препираться не стал, просто сплюнул, перекинул меч из одной руки в другую и с брезгливым выражением испещрённого шрамами лица принял боевую стойку, заслонив широкой спиной дверцу кареты. С тем же самым скучающим видом он убил троих или четверых нападавших, после чего рыцари большой дороги струсили и разбежались. Потому что одно дело, когда вас убивают с эмоциями, ну пусть хотя бы с яростью, и совсем другое, когда убийство для убийцы — просто скучная, нудная работёнка.

— Знаю, — она пожала плечами, взяла повод из руки, способной одним движением переломить талию девушки, вдела ногу в стремя, запрыгнула в седло. — Возвращайтесь в Тейпис. Пошлёшь лорду Ойвинду ворону, пусть берёт своих людей и едет мне навстречу в Двурог. Я заночую там.

— Но, ваша светлость, — взмолился кучер, — охрану хотя бы возьмите с собой!

Джайри раздражённо взглянула на него. В карете были не только дорогие платья и драгоценности, но и важные документы, которые не должны были попасть в руки никому чужому.

— Натфари, охраняйте карету. Мои вещи стоят куда дороже, чем жизнь одинокого путника. Утром выступите и догоните меня в Шёлковом городе. Думаю, завтра вечером я буду в столице щита. Вас жду через день.

— Всё равно — дурость.

— У меня времени нет, — снизошла Джайри до объяснения, ударила каблуками в конские бока, бросая каурого вперёд.

— Сейчас есть. Через пару часов точно не будет, — услышала скептичный раскатистый бас позади.

Джия, мать Лэйды, Джайри и Иларии, происходила родом из кровных всадников, чьи степи простирались за Медвежьими горами на северо-западе. И Джайри, как и мать, обожала коней и скачки. А из лука могла на скаку попасть птице в глаз.

Девушка прильнула к шее могучего скакуна, наслаждаясь ветром и струями дождя в лицо и не обращая внимания на то, что глинистая почва, основательно размытая дождём, разлетается от копыт скакуна, пачкая плащ и штаны. Литые мускулы ходили под шкурой. И тягучая, словно патока, любовь к Ульвару отступила.

Джайри откинулась назад, распахнув руки и встречая ветер грудью. И засмеялась.

Быстрее! Быстрее! Ещё!

— Я всё смогу! — закричала она навстречу вихрю.

Она победит безнадёжную любовь. Сразится и победит. Потому что она — Джайри, дочь Ларана. Потому что она никогда не проигрывала и не планирует этому учиться. Потому что, если она отступает, то лишь для того, чтобы нанести окончательный удар.

— И потому, что у меня есть мозги, — шёпотом добавила девушка, снова прижимаясь к тёплой подвижной шее.

Спустя три часа Джайри всерьёз усомнилась в этом утверждении.

Она вошла в сложенную из камней и небрежно заштукатуренную таверну у самых городских стен Двурога. За пару медяков служка забрал повод коня, обещая накормить скакуна отборнейшим овсом. Джайри не поверила прелюбезнейшей улыбке и планировала проверить перед сном. Хорошая лошадь дороже иного человека.

В помещении было дымно и душно от чада масляных ламп. Пахло вином и перегаром. Несмотря на поздний час народу было слишком много, и Джайри поморщилась, когда в нос ей ударил резкий запах пота.

Она протиснулась мимо мускулистых и не очень мужиков к стойке, за которой, видимо, стоял сам хозяин: однорукий мужик с выбитыми передними зубами. Шепелявя и брызгая слюной, он о чём-то спрашивал сидящего у стойки мужчину в простом потёртом плаще. И взгляд Джайри как-то невольно зацепился за собеседника хозяина.

Позже девушка не смогла понять, что привлекло её внимание. Густые русые волосы со светлыми выгоревшими и совсем тёмными прядями, собранные в хвост и явно свидетельствующие, что мужчина — кочевник из восточных степей. Серо-зелёные, узковатые глаза под бровями вразлёт, лукавые и насмешливые, словно у лисицы. Изящная серебряная серёжка в левом ухе. Но, наверное, зацепили внимание девушки всё же глаза. А вернее, взгляд — очень внимательный, цепкий и затаённый. И сдержанная скупость движений, та расслабленность, которой неопытным кажется привычная сосредоточенность. Джайри как-то сразу ощутила, что этот человек, не выделявшийся на фоне других ни ростом, ни фигурой, ни шириной плеч, хоть всё это у него и имелось в наличии, опаснее всех остальных.

В любом случае, с такими — стоит быть осторожнее. А лучше — вообще не стоит быть с такими.

—… были лучше. Бабки — круче, гривы — длиннее, — вздыхал хозяин. — А теперь — что? Плюгавые лошадёнки плюгавого времени… А как случись что с такой коняшкой, так он с кого спросит? Правильно, с хозяина таверны. Меня, то есть. Понимаешь, мил человек? И спросит, как за что дельное, а не за ту убогость, которую дал на сохранение…

Мужчина с глазами лисы усмехнулся и глотнул что-то из вместительной деревянной кружки. Он молчал, предоставляя собеседнику возможность высказаться.

Кочевники предпочитают гладко выбривать подбородок. Усы тоже бреют. Многие удаляли так же и волосы с головы — в условиях нехватки воды это было разумным требованием гигиены. Значит, судя по пышному хвосту волос, этот был с западных степей… Тинатинец? Или подданный Нэйоса с восточной стороны Шёлкового щита?

Лэйда непременно спровоцировала бы «лиса» на драку. Морская герцогиня любила проверить наблюдения опытным путём. И обожала доказывать своё превосходство над мужчинами. Джайри предпочитала безопасность и комфорт.

— Если я рекомендую людей для охраны, значицца — что? — вещал хозяин, протирая кружки переброшенным через плечо полотенцем. — Значицца, я подписуюсь под своим словом и отвечаю за этих людей…

«Наёмник, — поняла Джайри. — Ищет работу». И сразу потеряла интерес к кочевнику. Но не ощущение опасности, исходившей от него.

— Мне нужна комната на ночь, — бросила сквозь зубы хозяину, вплотную подойдя к прилавку. — Сколько?

Она могла бы быть вежливее, но тогда вряд ли в таком месте её приняли бы всерьёз.

Хозяин перевёл взгляд на нового «гостя». Взгляд расчётливый, взвешивающий её всю. Её простой плащ, синий бархат камзола, виднеющийся из-под грубой шерсти плаща. Её белые тонкие пальцы… И, конечно, высокомерный взгляд. Уж в чём-в чём, а в высокомерных взглядах Джайри была профессионалом.

Она не увидела — почувствовала, что «лис» тоже обратил на неё своё внимание. Вряд ли смотрел прямо. Такие бросают взгляды исподволь, искоса.

— Есть для вас комната, — хозяин растянул пухлые губы в улыбке. — Двадцать щитков. Цена устроит?

— Тридцать, — Джайри пожала плечами. — Если мне туда немедленно принесут ужин и до утра ни одна рожа не будет беспокоить. И ещё десять, если я всем останусь доволен.

Хозяин впечатлился: обычно комната на ночь стоила щитков пять. Если очень уж хороша — десять. В сезон стоимость могла дойти до пятнадцати. Джайри отчётливо увидела мысли, мелькавшие в тусклых серых глазках. Мысль о ночном ограблении щедрого путника едва не рассмешила её. Но, как девушка и предполагала, благоразумие победило жадность.

— Прошу вас, господин, — хозяин положил перед герцогиней бронзовый ключ. — Третья комната слева. По этой лестнице на второй этаж…

— Господин? — хрипло и пьяно переспросил кто-то злым голосом сзади. — Господин⁈

И сорвал с её головы капюшон. Пепельно-русые волосы рассыпались по плечам.

— Девка! — заржал мужик за её спиной. — Шлюха…

Джайри спокойно взяла ключ.

— Мэг! — прорычал хозяин предупреждающе.

Но девушка понимала: вмешаться из-за стойки он не успеет, а грозным голосом пьяницу не остановить. Она медленно обернулась, прищурилась и посмотрела на наглеца презрительным взглядом, который не мог не спровоцировать удар.

Огромный. Затылок упирается в дощатый потолок. Могучая шея, переходящая в не менее впечатляющие плечи. Руки… Ну и так далее. А ещё — вусмерть пьяный, тупой и обиженный кем-то. Желающий оторваться за причинённые ему обиды. Глаза налиты кровью, как у быка, из-под которого только что увели корову.

— Ну что, девка, покувыркаемся? — ощерил зубы наглец.

Джайри очень быстро взвесила все расклады. Физически мужчина подавлял своим превосходством. Чтобы она ни ответила, всё будет выглядеть жалко. Гнев, оскорбление, уничижительное обращение — всё это лишь подчеркнёт её слабость. Значит, у неё есть только один удар. И удар должен быть наверняка. Не до смерти — вывести из строя и дать ей возможность уйти.

Она бросила ему медный щиток в лицо.

— Покувыркайся.

Мужик взревел, попытался схватить её за шею, но Джайри успела нагнуться, скользнуть под могучей лапой, ударить кинжалом в подмышку и выскочить из-за спины нападавшего. А затем ногой пнула в его зад, усиливая движение пьяницы вперёд.

Всё было рассчитано идеально.

Почти.

К её изумлению, мужчина не упал на прилавок. Видимо, он не делал этого самого движения вперёд. Взревел, стремительно обернулся. Правая рука повисла плетью, но девушке это не поможет. Джайри отпрыгнула, понимая, что не успеет убежать. Кто-то засвистел, заулюлюкал.

И тут пьяница упал. Споткнувшись о заботливо подставленную ногу «лиса».

— Извини, братишка, — кочевник ухмыльнулся.

Разъярённый верзила ринулся на нового обидчика и почувствовал ощутимый укол в грудь. Опустил глаза. Чуть ниже места, где рёбра сходились, оставляя незащищёнными внутренние органы, поблёскивал в неверном свете ламп узкий, искривлённый клинок.

Джайри не заметила, когда кочевник успел перейти из расслабленного сидячего положения в боевую стойку. Но поняла, что у её обидчика появилась возможность славно отдать концы. Задерживаться не стала. Развернулась и поспешила подняться по лестнице, пока обеденный зал трактира ещё не охватила ярость пьяных драк.

Немного было жаль фамильного кинжала. Он был идеально выкован, сбалансирован, и Джайри частенько любовалась идеальными формами холодного оружия. Пламенный клинок, или пламенеющий клинок. По-особому заточенное лезвие, действительно пылавшее, едва на него падал свет, но крайне сложно его было достать из раны: волнистая заточка неохотно отпускала жертву.

Жаль. Очень. Но жизнь — дороже. По крайней мере — её жизнь.

Комната оказалась небольшой, на удивление чистой и даже почти уютной. Джайри повесила плащ. Сняла грязные туфли. Закрыла дверь, прошла и упала на застеленную грубым покрывалом кровать. Она не будет выходить из комнаты до самого обеда. А вернее до того момента, когда за ней явится Ойвинд. Лорд должен был догадаться, где именно остановится заговорщица. Он знал, по какой дороге она скачет, а этот трактир был самый первым по пути. Догадается.

Джайри зевнула. Сегодня можно расслабиться. Завтра ей понадобится всё внимание и наблюдательность. И послезавтра… и всю неделю. Нужно будет понять, что происходит в щите, и на кого Ульвару делать ставку при выборе нового хранителя. И ей самой. При выборе мужа. Потому что… Да, Ойвинд — умён. Но Джайри никогда не рассматривала умных мужчин как кандидатов в мужья. Зачем ей лишние угрозы и неприятности?

Или всё же она неправа?

Сон наваливался, словно тёплое одеяло. Но надо было раздеться, и желательно, если не вымыться, то хотя бы протереть тело влажной губкой… И конь…

Джайри тотчас проснулась и села. Как она могла забыть! Необходимо проверить, протёрли его или нет, накормили и чем, да и вообще… Распрягли ли хотя бы.

Она не стала набрасывать на плечи плащ. Снова надела туфли, вышла в коридор, прислушалась. Снизу доносились крики, грохот и все те звуки, которые обычно сопровождают спонтанные драки. Ну что ж, мужчины нашли себе занятие.

Спускаться в общий зал было рискованно. Но служанки с грязными вёдрами ведь не ходят мимо посетителей, верно? Значит, здесь должен быть чёрный ход. Джайри тихо прошла по коридору и рядом с тупиком увидела нужную дверь. Отлично. Конюшня так же должна располагаться во внутреннем дворе, как и колодец, дровянник и прочие хозяйственные службы.

Она оказалась права: чёрный ход вёл именно во внутренний двор, и намётанный взгляд герцогини тотчас узнал в одной из построек просторную конюшню.

Дождь закончился. Дул ветер с севера, разнося с неба хмурь. Только начинало темнеть. А, значит, почтовая ворона летит. Может даже оказаться, что Ойвинд приедет за невестой ночью. Джайри порадовалась. Оставаться тут было небезопасно.

Она прошла в конюшню, с удовольствием втянув привычный аромат конского навоза, сена и пота. И почему лошади пахнут много лучше людей? Без труда нашла стойло с Огоньком — так звали жеребца Натфари — открыла дверцу и вошла.

Каурый скосил на неё чёрный взгляд. На его боках виднелись клочья остывшей пены. Ну точно, служка-лентяй не дал себе труда позаботиться о скакуне. Хорошо хоть распряг.

Джайри поискала, нашла щётку и принялась заботливо чистить животное. Огонёк благодарно всхрапнул. Девушка кипела от сдерживаемой ярости. Как можно вот так безалаберно поставить в денник мокрое после скачки животное⁈ Да знает ли этот идиот, сколько стоит чистокровный кровавый жеребец⁈

Очистив блестящую шкуру от грязи и пота, Джайри нашла сухую тряпку и насухо протёрла влажные пятна на шерсти. Затем заглянула в кормушку. Овёс был не то, чтобы отборным, но всё же был. Она зачерпнула рукой остатки, посмотрела, щурясь в темноте. Не прелый. Уже хорошо. Достала из специальной сумочки, всегда бывшей при ней, посоленный сухарь, протянула Огоньку. Тот ласково коснулся её ладони мягкими тёплыми губами. Довольно пошевелил ушами.

Вот теперь можно идти и лечь спать.

Девушка вышла из стойла. Прикрыла дверь и замерла.

В конюшне кто-то был. Кто-то, чья высокая фигура виднелась на фоне приоткрытой двери.

Неужели тот пьяница её подкараулил? Да нет же…

— Добрый вечер, — дружелюбно поздоровалась тёмная фигура и шагнула вперёд.

По его округлым «о» и чуть раскатистым, но мягким «р» девушка узнала тинатинский акцент. Элэйсдэйровцы «р» выговаривали жёстко, словно резали им собеседника. Язык восточных соседей был более певуч и мягок.

— Добрый, — отозвалась Джайри дружелюбно. — Разрешите поблагодарить вас за спасение…

— Не стоит, — перебил её мужчина. — Пожалуйста, не кричи и не брыкайся. Тебе это не поможет, а меня вынудит быть грубее, чем хотелось бы.

Что?

Джайри замерла