Подкидыш

СВОБОДНАЯ БУКВА

Что за день пережили Гвилизовы-младшие, пряча своего найденыша от глаз родителей! И не только пряча, но и те­ряясь в догадках, в открытиях, планах и расчетах!

— Я знаю, кто это! — восклицал то и дело кто-нибудь из них.

Но никто, даже Глеб, не знал. Он выпросил у знакомого по школе мальчика книгу, ту самую, о которой говорил. Это была книга про доисторических животных. В одних толь­ко названиях можно было потеряться: диплодоки, всяческие завры, эупаркерии, игуанодонты, орнитомимы, лептоцератоп- сы и так далее, и так далее.

— Это ископаемое животное! — твердил восторженно Глеб.

Если по-честному, то их уродец, хотя и напоминал всяче­ских древних животных из этой книги,— ни на кого не был похож в точности. Ни на одного. Но Глеба это привело в еще больший восторг.

— Это новый вид ископаемого животного! — твердил он.

— Ты, что ли, его выкапывал? — вдруг грубо спросил обычно тихий и добрый Ивасик.

— Нужно же научно мыслить! — воскликнул с папиной интонацией Глеб.— Ископаемые — значит, которые жили в доисторическую эпоху.

— Жили! Исторические! — с еще большей обидой восклик­нул Ивасик.

Вова, который в обычное время по-настоящему любил толь­ко маму, в минуты, когда кто-нибудь обижал Ивасика, стано­вился вдруг преданным братом.

— Ты тоже, что ли, исторический? — сказал он Глебу.— Ты тоже, что ли, ископаемое?

— Меня удивляет такой ненаучный подход! — с достоин­ством заметил Глеб. — При чем тут мелочные обиды, когда мы даже не знаем, откуда оно взялось!

— Из молнии,— после минутного замешательства сказал Ивасик.

А Лиля, ничего не говоря, вдруг нырнула под диван и вы­тащила оттуда... ровно разломанный камень, полый внутри.

— Из камня, вот откуда, — сказала она.

— Как же он там помещался? — удивился Вова.

— А как ты, такой здоровый, помещался у мамы в жи­воте? — ответил Глеб и вдруг закричал: — Не прикасаться к камню! Вова, гони коробку из-под железной дороги! Лиля, тащи из маминого ящика стерильную вату! Мы предъявим науке такое... такое, что куда там нобелевским лауреатам!

— Кого предъявим? — спросил подозрительно Ивасик.

— Может быть, Глеба? — подхватил ехидно Вова.

— Вы ведете себя, как дети, — сказал презрительно Глеб. — Мы имеем дело с научным фактом огромного значения, а вы... Мы должны все это... вместе с этим... предъявить естество­испытателям.

— Если все естествоиспытатели такие, как ты...— хмуро начала Лиля.

— Естествопытатель, — с удовольствием вспомнил Лилино слово Вова.

— ...Так уж лучше не надо,— закончила свою мысль Лиля.

— Например, в научно-исследовательский институт, — ду­мал вслух Глеб.

— Не дам! — крикнул Ивасик. — Мы видели с Вовой, мы на дерево лазили — они опыты над животными делают!

— В зоопарк?

— Ты же сам говоришь, — возразила Лиля, — ископаемое, доисторическое. Почем они знают, что с ним делать?

— Не дам! — снова крикнул Ивасик.

— Ты, как собственник, и о науке совершенно не думаешь, — сказал Ивасику Глеб. А Лиле: — А ты знаешь, что с ним де-

лать? Ты уйдешь в школу, он вылезет на улицу, и его...

— Собачья будка... — прошептал в ужасе Ивасик.

— Не бойся, бррат ,— сказал горячо Вова. — У него же нет шкуры — собачникам он не нужен.

— А на крокодиловую кожу? — подал мысль Глеб, не со зла, а просто истины ради.

Ивасик то бледнел, то краснел.

— Я знаю, что нужно,— сказал он. — Нужно ему дать имя и сделать ошейник — тогда не имеют права трогать.

— А что, имя — это неплохо,— согласился Глеб.— Толь­ко оно должно быть научное.

Честно говоря, Глебу и самому не хотелось отдавать найденыша — заберут, а потом и не вспомнят, кто совершил от­крытие. Неплохо прежде бы самим что-нибудь угадать в этом уродце. Следовало бы, конечно, посоветоваться, но если бы здесь был какой-нибудь Даррелл. Опять же, может, тот же Даррелл, когда где-нибудь в тропическом лесу или, скажем, на Амазонке выслеживает и ловит звереныша — это одно, а если ему принесут дети Гвилизовы какого-то не то варана, не то геккона, то он, очень может быть, даже и не оценит. Надо подумать...

Но тут новое соображение пришло ему в голову:

— Исследователи и натуралисты семьи Гвилизовых, кто скажет, чем замечательна наша фамилия? Ну! Ну же! Сме­лей! Гви-ли-зо-вы!

— Царь Гвидон? — подал робко голос Ивасик.

— Царь Гвилиз! — передразнил его Глеб.— Ну что? Никто не может ответить на мой вопрос? Следите за мной по бук­вам: «Г», «В», «И», «Л» — Глеб, Вова, Ивасик, Лиля.

— У меня две буквы: ли,— возгордилась Лиля.

— Какая буква остается?

— «Зов»! — выпалил Вова.

— Ну, «ов» — это окончание фамилии в русском языке. «3» остается. Свободная буква «3». Пусть это и будет его буква. Завря — согласны?

— Гвилизавр, — нашлась Лиля.

— А вдруг мама родит ребеночка?

— Пусть тогда Овиком называет — это уже не наша забота.

— И тогда, если он из нашей семьи и у него есть имя, его никто не имеет права тронуть, правда же? — обрадовался Ивасик.

— А что значит — завр? — спросил подозрительно Вова.

— Значит «ящер»! Ну и что? Твое имя означает «владею­щий миром». Что, ты им владеешь? А Лилино имя — Лия, означает «тёлка».

Младшие засмеялись.

— А Иван — вообще «благодать». Так что теперь Ивасик — благодасик.

— А как он будет свое имя знать? — забеспокоился Ива­сик, поглаживая свое чудище.

— А как знают домашние животные?

— Он не животное! — обиделся Ивасик.

— Мы все животные! — успокоил его старший брат.— Но вот разумный ли наш Завря? И он или она?

Все это время Завря мирно спал. Но третий его глаз («сторожевой» — сказал Глеб) время от времени расширялся, потом снова затягивался пленкой и уходил в складку.